Александр Николаевич Афанасьев Народные русские сказки
 Скачать 3.06 Mb.
|
СОЛДАТ И РАЗБОЙНИКЖил‑был мужик да баба; мужик‑то разбоем промышлял, а жена ему помогала. Вот раз поехал он на разживу; дома оставалась одна баба. На ту пору случилось проходить той деревней солдату; постучался к ней в окно и просится: «Пусти переночевать, хозяюшка!» – «Ступай!» Солдат вошел в избу, снял с себя ранец и лег спать. Немного погодя приезжает хозяин, увидал гостя и говорит: «Ну слава богу, хоть на дороге не выездил, да в избе нашел!» Сел ужинать и велит жене: «Разбуди‑ка солдата! Пусть и он со мной поужинает». Вот и солдат уселся за стол; хозяин наливает ему стакан вина – он выпил; наливает другой – и другой выпил; наливает третий – а он больше не пьет, отнекивается. «Не чванься! Хоть пей, хоть не пей – все равно помирать!» – сказал хозяин: вылез из‑за стола, взял в руки топор и говорит: «Ну, служивый, молись богу; немного тебе жить осталось!» Солдат начал просить, умолять, чуть не в землю кланяется – нет, ничего не берет. Стал он на колени перед святою иконою и так усердно, от всего сердца молится да в грехах кается. «Скорей молись! Пора!» А солдат все стоит да молится. Вдруг кто‑то стукнул в окно, и неведомый голос провестился: «Служба, а служба! Что ты копаешься; иди, я тебя давно дожидаюсь». Мужик испугался и топор выронил, а солдат надел ранец и вышел на крыльцо – стоит тройка добрых коней; он сел в повозку–лошади понеслись, и не успел солдат очнуться – глядь: перед ним отцовский двор. Тройка пропала, словно ее и не было. Возблагодарил солдат бога за свое спасение и пошел в избу; отец с матерью обрадовались ему, не знают – как принять, чем угостить. Живет у них солдат день и другой; на третий приезжает к ним в гости тот самый мужик, что хотел было порешить солдата; вишь, разбойник‑то был женат на его родной сестре, только солдат про то не ведал, да и сестра его не признала. Сейчас за стол, стали есть да пить; разбойник смекнул, что его дело неладно, сидит – не пьет, а солдат его потчует: «Хоть пей, – говорит, – хоть не пей – все одно помирать!» – «Бог с тобой, сынок! Что ты говоришь нехорошее?» – напустились на него отец с матерью. Солдат рассказал все, как было; тут разбойника схватили, заковали и в острог отправили. РАЗБОЙНИКИЖил‑был поп с попадьею; у них была дочка Аленушка. Вот этого попа позвали на свадьбу; он собрался ехать с женою, а дочь оставляет домоседкою. «Матушка! Я боюсь оставаться одна», – говорит Аленушка матери. «А ты собери подружек на посиделки, и будешь не одна». Поп и попадья уехали, а Аленушка собрала подружек; много сошлось их с работою: кто вяжет, кто плетет, а кто и прядет. Одна девица уронила невзначай веретено; оно покатилось и упало в трещину, прямо в погреб. Вот она полезла за веретеном в погреб, сошла туда, смотрит, а там за кадушкою сидит разбойник и грозит ей пальцем. «Смотри, – говорит он, – не рассказывай никому, что я здесь, а то не быть тебе живой!» Вот вылезла она из погреба бледная‑бледная, рассказала все шепотом одной подружке, та другой, а эта третьей, и все, перепуганные, стали собираться домой. «Куда вы? – уговаривает их Аленушка. – Постойте, еще рано». Кто говорит, что ей надо по воду идти; кто говорит, что ей надо отнести к соседу холст, – и все ушли. Осталась одна Аленушка. Разбойник услыхал, что все приутихло, вышел из погреба и говорит ей: «Здравствуй, красная девица, пирожная мастерица!» – «Здравствуй!» – отвечает Аленушка. Разбойник осмотрел все в избе и вышел посмотреть еще на дворе, а Аленушка тем временем поскорей двери заперла и огонь потушила. Разбойник стучится в избу: «Пусти меня, а то я тебя зарежу!» – «Не пущу; коли хочешь, полезай в окно!» – а сама приготовила топор. Только разбойник просунул в окно голову, она тотчас ударила топором и отрубила ему голову, а сама думает: скоро приедут другие разбойники, его товарищи; что мне делать? Взяла отрубленную голову и завязала в мешок; после притащила убитого разбойника, разрубила его на куски и поклала их в разные мешки и горшки. Прошло ни много ни мало, приехали разбойники и спрашивают: «Справился ли?» Они думали, что товарищ их жив. «Справился, – говорит Аленушка голосом разбойника, – вот два мешка денег, вот крынка масла, вот ветчина!» – и подает приготовленные мешки и горшки в окно. Разбойники забрали все это, да на воз. «Ну, поедем!» – говорят они. «Поезжайте, – говорит Аленушка, – а я посмотрю, нет ли еще чего». Те и уехали. Рассвело. Поп с попадьей воротились со свадьбы. Она и рассказала им все, как было: «Так и так, сама разбойников победила». А разбойники приехали домой, да как поглядели в мешки и в горшки, так и ахнули: «Ах она такая‑сякая! Хорошо же, мы ее сгубим!» Вот нарядились они хорошо‑хорошо и приехали к попу свататься за Аленушку, а в женихи ей выбрали дурачка, нарядили и его. Аленушка сметила их по голосу и говорит отцу: «Батюшка! Это не сваты, это те же разбойники, что прежде приезжали». – «Что ты врешь? – говорит поп. – Они такие нарядные!» А сам‑то рад, что такие хорошие люди приехали свататься за его дочь и приданого не берут. Аленушка плакать – ничего не помогает. «Мы тебя из дому прогоним, коли не пойдешь теперь замуж!» – говорит поп с попадьею. И просватали ее за разбойника и сыграли свадьбу. Свадьба была самая богатая. Повезли разбойники Аленушку к себе, и только въехали в лес и говорят: «Что ж, здесь станем ее казнить?» А дурачок и говорит: «Хочь бы она денечек прожила, я бы на нее поглядел». – «Ну, что тебе, дураку, смотреть!» – «Пожалуйста, братцы!» Разбойники согласились, поехали и привезли Аленушку к себе, пили‑пили, гуляли‑гуляли; потом и говорят: «Что ж, теперь пора ее сказнить!» А дурачок: «Хочь бы мне одну ноченьку с нею переночевать». – «Ну, дурак, она, пожалуй, еще уйдет!» – «Пожалуйста, братцы!» Разбойники согласились на его просьбу и оставили их в особой клети. Вот Аленушка и говорит мужу: «Пусти меня на двор – я простужусь».338 – «А ну как наши‑то услышат?» – «Я потихонечку; пусти хочь в окошко». – «Я бы пустил, а ну как ты уйдешь?» – «Да ты привяжи меня; у меня есть славный холст, от матушки достался; обвяжи меня холстом и выпусти, а когда потянешь – я опять влезу в окно». Дурачок обвязал ее холстом. Вот она это спустилась, поскорей отвязалась, а заместо себя привязала за рога козу и немного погодя говорит: «Тащи меня!» – а сама убежала. Дурачок потащил, а коза – мекеке‑мекеке! Что ни потянет, коза все – мекеке да мекеке! «Что ты мекёкаешь? – говорит молодой. – Наши услышат, сейчас же тебя изгубят». Притащил – хвать – а за холст привязана коза. Дурачок испугался и не знает, что делать: «Ах она проклятая! Ведь обманула». Поутру входят к нему разбойники. «Где твоя молодая?» – спрашивают его. «Ушла». – «Ах ты, дурак, дурак. Ведь мы ж тебе говорили, так нет!» Сели верхами и поскакали нагонять Аленушку; едут с собаками, хлопают да свищут – такая страсть! Аленушка услыхала погоню и влезла в дупло сухого дуба и сидит там ни жива ни мертва, а вокруг этого дуба собаки так и вьются. «Нет ли там ее? – говорит один разбойник другому. – Ткни‑ка, брат, туда ножом». Тот ткнул ножом в дупло и попал Аленушке в коленку. Только Аленушка была догадлива, схватила платок и обтерла нож. Посмотрел разбойник на свой нож и говорит: «Нет, ничего не видать!» И опять они поскакали в разные стороны, засвистали и захлопали. Когда все стихло, Аленушка вылезла из дупла и побежала; бежала‑бежала, и слышит опять погоню. А по дороге, видит она, едет мужик с корытами и лотками. «Дяденька, спрячь меня под корыто!» – просит она. «Эка ты какая нарядная! Ты вся вымараешься». – «Пожалуйста, спрячь! За мной разбойники гонятся». Мужик раскидал корыта, положил ее под самое нижнее и опять сложил. Только что успел кончить, как наехали разбойники. «Что, мужик, не видал ли такой‑то женщины?» – «Не видал, родимые!» – «Врешь! Сваливай корыта». Вот он стал сбрасывать корыта и посбросал уж все, кроме последнего. «Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше!» – сказали разбойники и поскакали с гамом, свистом и хлопаньем. Когда все стихло, Аленушка и просит: «Дяденька, пусти меня!» Мужик выпустил ее, и она опять побежала; бежала‑бежала, и слышит опять погоню. А по дороге, видит она, едет мужик – везет кожи. «Дяденька, – молит она, – спрячь меня под кожи! За мной разбойники гонятся!» – «Эка, вишь ты какая нарядная! Под кожами ты вся вымараешься». – «Ничего, только спрячь!» Мужик раскидал кожи, положил ее под самую нижнюю и опять сложил все по‑прежнему. Только что успел кончить, как наехали разбойники. «Что, мужик, не видал ли такой‑то женщины?» – «Не видал, родимые!» – «Врешь! Сваливай кожи». – «Да зачем, родимые, стану я разбрасывать свое добро?» Разбойники бросились сами сбрасывать кожи и посбросали, почитай, все кожи; только две‑три оставалось. «Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше!» – сказали они и поскакали с гамом, свистом и хлопаньем. Когда не стало слышно ни стуку этого, ни грому, она и просит: «Дяденька, пусти меня!» Мужик выпустил ее, и она опять побежала; бежала‑бежала, и пришла домой в полночь, да и легла в стог сена, закопалась туда вся и заснула. Рассвело. Поп пошел давать коровам сена, и только воткнул вилами в стог – Аленушка и схватилась руками за вилы. Поп оробел, крестится и говорит: «С нами крестная сила! Господи помилуй!» Потом уж спросил: «Кто там?» Аленушка узнала отца и вылезла из сена. «Как ты сюда попала?» – «Так и так, вы отдали меня разбойникам; они хотели меня убить, да я убежала», – и рассказывает все страсти. Немножко погодя приезжают к попу разбойники, а он Аленушку спрятал. Поп спрашивает: «Жива ли, здорова дочка моя?» – «Слава богу! Она осталась дома хозяйничать», – говорят разбойники, и сели они как бы в гостях; а поп тем временем собрал солдат, потом вывел дочь и говорит: «А это кто?» Тут разбойников похватали, связали – да в тюрьму. |