Фрейд. 1993. Психология Я и защитные механизмы. (bookap.info). Анна Фрейд Психология я и защитные механизмы
Скачать 285.35 Kb.
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ В этой книге я попыталась классифицировать различные защитные механизмы в соответствии с конкретными провоцирующими тревожность ситуациями, вызывающими их к действию, и проиллюстрировала это рядом клинических случаев. С ростом нашего знания о бессознательной активности Я , по-видимому, станет возможной более точная классификация. Еще остается много неясного относительно исторической связи между типичными переживаниями в индивидуальном развитии и выработкой конкретных типов защиты. Мои примеры указывают на то, что типичные ситуации, в которых Я прибегает к механизму отрицания, связаны с мыслями о кастрации и с утратой объекта любви. Однако альтруистический отказ от инстинктивных импульсов, по-видимому, при определенных условиях является специфическим способом преодоления нарциссического унижения. При нынешнем состоянии нашего знания мы уже можем с уверенностью говорить о параллелях между защитными мерами Я против внешней и против внутренней опасности. Вытеснение избавляет от производных инстинктов, так же как отрицание разрушает внешние стимулы. Формирование реакции предохраняет Я от возвращения изнутри вытесненных импульсов, тогда как при помощи фантазий, в которые обращена реальная ситуация, поддерживается отказ от поражения извне. Торможение инстинктивных импульсов соответствует ограничению, накладываемому на Я , чтобы избежать неудовольствия, исходящего от внешних источников. Интеллектуализация инстинктивных процессов как мера против опасности, угрожающей изнутри, аналогична постоянной бдительности Я по отношению к опасности, грозящей извне. Все остальные защитные меры, которые, подобно обращению и обороту против человека, производят изменения в самих инстинктивных процессах, имеют свой аналог в попытках Я воздействовать на внешнюю опасность посредством активного изменения условий во внешнем мире. На этой последней стороне активности Я не будем здесь останавливаться подробнее. Это сравнение параллельных процессов заставляет задать вопрос: каким образом Я разворачивает формы своих защитных механизмов? Строится ли борьба против внешних сил по образцу борьбы с инстинктами? Или же дело обстоит наоборот – меры, используемые во внешней борьбе, являются прототипом различных защитных механизмов? Выбор между этими двумя альтернативами нелегок. Детское Я переживает натиск инстинктивных и внешних стимулов в одно и то же время; если оно хочет сохранить свое существование, то должно защищаться одновременно с двух сторон. В борьбе с различными видами стимулов, которыми Я должно овладеть, оно приспосабливает свои орудия к конкретным нуждам, вооружаясь то против опасности, грозящей изнутри, то против опасности, грозящей снаружи. В какой мере в своей защите от инстинктов Я следует собственным законам, а в какой – подвержено влиянию характера самих инстинктов? Некоторый свет на эту проблему может быть пролит сравнением с аналогичным процессом – процессом искажения сна. Перевод латентных намерений сна в явное его содержание осуществляется под присмотром цензора, т.е. представителя Я во сне. Но сама работа сна не осуществляется Я . Конденсация, замещение и многие странные способы представления, происходящие в снах, – это процессы, характерные для Оно , и используются они в основном в целях искажения. Таким же образом различные защитные меры не являются исключительно делом Я . В той мере, в какой модифицируются сами инстинктивные процессы, используются характерные особенности инстинкта. Например, готовность, с которой эти процессы могут быть замещены, способствует механизму сублимации. При помощи этого механизма Я достигает своей цели – отклонения инстинктивных импульсов от их чисто сексуальной цели на те, которые общество считает более высокими. Кроме того, обеспечивая вытеснение при помощи реактивного образования, Я извлекает выгоду из способности инстинкта к обращению. Мы можем заключить, что защита выдерживает атаку лишь в том случае, если она построена на этой двойной основе, – с одной стороны, на Я , а с другой – на сущностной природе инстинктивных процессов. Но даже когда мы допускаем, что Я не полностью свободно в создании защитных механизмов, которые оно использует, при исследовании этих механизмов впечатляет величина достижений Я . Само существование невротических симптомов указывает на то, что Я потерпело поражение, а каждый возврат вытесненных импульсов, приводящий к формированию компромисса, показывает, что какой-то план защиты не удался и Я было побеждено. Но Я одерживает победу, когда его защитные меры достигают своей цели, т.е. позволяют ему ограничить развитие тревоги и неудовольствия и так преобразовать инстинкты, что даже в трудных обстоятельствах обеспечивается какая-то степень удовлетворения. А это, в свою очередь, позволяет поддерживать гармоничные отношения между Оно , Сверх-Я и силами внешнего мира. 1 Это отмечено в работе З.Фрейда «Торможения, симптомы и тревожность». См. также с. 37, где этот отрывок цитируется. 2 Я повторяю здесь предположение, выдвинутое Жанной Лемпл-де-Гроот (Jeanne Lampl-de-Groot) во время обсуждения в Венском обществе. 3 В соответствии с предложением Хелен Дойч (Helene Deutsch). 4 Ср. с позицией английской школы психоанализа, на которую я ссылаюсь. 5 Наиболее бескомпромиссным выразителем этой точки зрения является Вильгельм Райх (W.Reich, 1935), однако его мнение разделяется многими. 6 См. также «Торможение, симптомы и тревожность» (S.Freud, 1926, p.94), где нас предупреждают об опасности переоценки роли Сверх-Я в вытеснении и подчеркивают важность количественных факторов, таких, как чрезмерная степень стимуляции. 7 См. описание в «Торможениях, симптомах и тревожности». 8 Берта Борнштейн описывает фантазии семилетнего мальчика, в которых сходным образом добрые животные превращались в злых. Каждый вечер ребенок расставлял игрушечных зверей вокруг своей постели как охраняющих божеств, но воображал, что ночью они действуют заодно с чудовищами, которые хотят напасть на него (B.Bornstein, 1936). 9 Здесь вспоминается тема зверей-помощников, встречающаяся в мифах и обсуждающаяся время от времени в психоаналитической литературе, однако под другими углами зрения, нежели предлагаемый нами. См.: Rank O. The myth of the birth of the hero. N.Y., 1914. p. 88. 10 «Lieber Jager, lass mich liben —/ Ich will dir zwei Junge geben!» 11 Alice Hodgson Burnett. 12 Annie Fellows Johnston. 13 Напомню читателю, что отношение механизма отрицания к психическому заболеванию и к формированию характера обсуждалось разными авторами. Хелен Дойч (H.Deutsch, 1933) показывает значение этого процесса в генезисе хронической гипомании. Бертрам Левин (B.D.Lewin, 1932) описывает, как этот же самый механизм используется вновь сформированным наслаждающимся Я (pleasure ego) пациента с гипоманией. Анни Ангель (A.Angel, 1934) отмечает связь между отрицанием и оптимизмом. 14 Ср. с введенным С.Радо (S.Rado, 1933) понятием «желания пениса» у маленькой девочки, которое он описывает как галлюцинаторное воспроизводство виденного ею мужского члена. 15 «Деперсонализация» в детской игре, которую я не буду здесь детально анализировать, находится между «отрицанием в слове и действии» и «отрицанием в фантазии». 16 Ср. с понятием скотомизации у Р.Лафорга (R.Laforgue, 1928). Скотомизация в психоанализе метафорически означает образование психических «слепых пятен», т.е. областей, в границах которых мы не можем оценить ничего, что вступает в противоречие с нашим Я. – Прим. ред. 17 Устное сообщение на Венском семинаре по лечению детей (см.: K.Наll, 1946). 18 Черт, сопровождавший св. Николая и наказывавший непослушных детей. 19 Скопофилия – влечение к подглядыванию за половым актом или обнаженным представителем избранного пола. – Прим. ред. 20 Ср.: Freud S. Some neurotic mechanisms in jealousy, paranoia and homosexuality, 1922, p. 223. 21 «Altruistische Abtretung»; термин был предложен Эдвардом Бибрингом (Edward Bibring). 22 Ср. с понятием «сочувствующей» идентификации и комментариями П.Федерна по этому поводу (P.Federn, 1936). 23 «Kiebitze, denen kein Spiel zu hoch ist». 24 Существует явное сходство между ситуацией альтруистического отречения и условиями, определяющими мужскую гомосексуальность. Гомосексуалист отрекается от своих притязаний на любовь матери к младшему брату, которому он ранее завидовал. Правда, он сам удовлетворяет это притязание, принимая материнскую позицию, т.е. наслаждаясь как активной, так и пассивной стороной отношений между матерью и сыном. Трудно определить, в какой мере этот процесс включен в описанные мною различные формы альтруистического отречения. И Сирано, и альтруистичная молодая гувернантка должны были получать удовольствие от этого механизма еще даже до того, как они косвенным образом получили удовольствие от успехов своих замещающих фигур. Восторг, испытываемый ими, когда они дают и помогают, показывает, что отречение само по себе является удовлетворением инстинкта. Как и в процессе идентификации с агрессором, пассивность трансформируется в активность, нарциссическое унижение компенсируется чувством силы, связанным с ролью благодетеля, а пассивное переживание фрустрации компенсируется активным дарованием счастья другим. Открытым остается вопрос о том, существует ли истинно альтруистическое отношение к своему ближнему, в котором удовлетворение своего собственного инстинкта вообще не имеет места даже в замещенной или сублимированной форме. Во всяком случае, проекция и идентификация не являются единственными способами обретения позиции, имеющей все признаки альтруизма; например, другой – и более легкий – путь к той же самой цели заключается в различных формах мазохизма. 25 Ультрасовременные воспитательные методы могут быть описаны как попытка подогнать внешний мир «по мерке» для ребенка. 26 Epinosic (синоним – advantage by illness) – использование болезни как средства достижения тех или иных собственных целей. – Прим. ред. 27 Я благодарна Маргит Дубовиц из Будапешта за указание на то, что тенденция подростков размышлять о смысле жизни и смерти отражает деструктивную активность в их собственных душах. |