Книга 9 Перевод Euphony. Редактирование RuSa
 Скачать 1.53 Mb.
|
|
Глава 23 Мы внучки ведьм, что сжечь вы не смогли. Автор неизвестен Я упаковала свои скудные пожитки, состоявшие в основном из кучки одежды, тюбика туши для ресниц, блеска для губ и резинок для волос. Особое место здесь было отведено обалденной коллекции ботинок. Даже с амнезией я от ботинок была без ума. Шкатулку я тоже упаковала, но кулон хранила в кармане. С ним мне еще нужно поработать. Я обязательно освобожу все те человеческие души, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни. Сначала я думала, что тело Йена убрали прихвостни Джеймса, но Рейес, который ни на шаг от меня не отходил с тех самых пор, как вынес меня на руках со склада, сказал, что с этим разобрались он «и парни». Когда все закончилось, на меня навалилась страшная усталость. По складу были разбросаны тела. Сломав последнюю шею, Рейес отшвырнул в сторону труп и пулей бросился ко мне. Он присел перед стулом, а я заглянула в такие знакомые, родные и до боли красивые глаза моего мужа. Моего прекрасного, удивительного мужа. - Датч… - прошептал он, осматривая раны на моем лице. Темные глаза сияли от радости, что я жива и, учитывая обстоятельства, сравнительно здорова. А потом он увидел мою шею, и извечное пламя, горящее вокруг него, медленно и опасно начало расти. - Что ж, неплохо повеселились, - заметил Ош, который тоже подошел, чтобы собственными глазами увидеть, в каком я состоянии. За ним пришел и Гаррет, на чьих губах играла озорная ухмылка. - По-моему, пора тебе придумать новое хобби. - И желательно такое, - кивнул Ош, - где тебя не будут пытаться убить ни люди, ни сверхъестественные твари. Я устало рассмеялась. Сил почти не было, но на меня наконец снизошло абсолютное спокойствие. Теперь я знала, кто я такая. Знала, кто все эти люди рядом со мной. Я больше не тонула в океане неопределенности. По крайней мере в том, что касалось моей личности. Взглянув на мужа, я старалась подавить растущую тревогу. К счастью, он ничего не заметил. Взял меня на руки и оставил Оша и Гаррета разбираться с последствиями произошедшего на складе. Ничего не сказала я и тогда, когда сидела в объятиях Рейеса на заднем сиденье джипа, арендованного Гарретом. Наверное, они придумали какой-то план, потому что оба залезли в машину, и мы поехали ко мне домой. Рейес не сводил с меня глаз. Длинные пальцы гладили меня по лицу, оставляя за собой ласковые язычки пламени. Это было последнее, что я увидела, перед тем как провалиться в глубокий целительный сон. Проснулась я резко, в три утра, до сих пор лежа в объятиях мужа. Мы немножко поговорили, а потом долго-долго, по-настоящему долго занимались любовью. Причем так отчаянно, как никогда. Не знаю почему, но я так и не сказала Рейесу, что все вспомнила. Не хотелось спешить. Не хотелось разрушать момент. Внезапно возникло острое желание еще хоть пару часов побыть никому неизвестной Джейни. Смотреть на Рейеса и заново запоминать каждую черточку лица, каждый изгиб губ, каждую линию скульптурного тела. Я была готова вернуться домой, но для начала нужно было кое-что сделать. С горем пополам мне удалось убедить Рейеса пойти на работу. Пришлось пообещать, что я скоро загляну в кафе. Спешить нам все равно было некуда. Рейес открыто приставил ко мне Оша, даже не пытаясь скрыть факт слежки, и ушел на работу с такой же охотой, с какой приговоренный поднимается на эшафот. Я с трудом прятала улыбку, а потом начала упаковывать вещи. Закончив, я уставилась на свои пожитки. С Мэйбл мы уже попрощались. Соседка взяла себе Сатану и предложила продать мне «фиесту». Сама по себе идея была заманчивой, но ужасно не хотелось сидеть за рулем до самого Альбукерке в штате Нью-Мексико. Все, что у меня было в штате Нью-Йорк, я сложила в коробку, которую поставила у двери, попрощалась с Дензелом и повернулась к Ирме – женщине, все это время провисевшей у меня в углу. Чтобы рассмотреть ее лицо, я прижалась головой к стене и сложила на груди руки. - Бабуля Лил, - начала я, стараясь не рассмеяться и не разреветься. Теперь я знала, что она тут делала. У меня в квартире в Альбукерке много лет подряд жил маленький азиатский мужчина, который точно так же парил в углу. На самом деле он оказался чем-то вроде архангела и, когда пришло время, отправился присматривать за Пип. Видимо, бабуля Лил решила на время занять его место. Может быть, хотела, чтобы рядом со мной было что-то знакомое. А может, ее так же опечалило отсутствие Пип, как и всех нас. Бабушка Лиллиан так и не ответила – играла роль до конца. Тихо рассмеявшись, я крепко ее обняла. - Со мной уже все в порядке, ба. Мы с тобой можем возвращаться домой. - Сладкая тыковка! – сказала она наконец и волшебно улыбнулась беззубым ртом. - Прости, что называла тебя Ирмой. - Еще чего! Мне понравилось. Может, вообще имя навсегда сменю. Мы еще долго обнимались, а потом я сказала ей, что мы обязательно встретимся в Альбукерке. Бабушка Лил тут же испарилась прямо у меня на глазах, п я приготовилась к тому, чтобы отработать последнюю смену в кафе. Жаль только, что уволиться мне придется на не самой приятной ноте, потому что опаздывала я капитально. Наверняка, когда заявлюсь в кафе, все уже будут там. Клянусь, я им такую смену устрою, что им еще долго не забыть. Хотелось кричать от счастья и смутных сожалений, но я боялась, что у Дензела останутся обо мне плохие впечатления. Мы провели с ним не одну чудесную ночь. У нашей разлуки наверняка будет горько-сладкий привкус. За мной попятам шел Ош и насвистывал себе под нос, словно ему плевать на весь мир. По пути я заскочила к другу Безголового Генри и все ему объяснила. Чувак смотрел на меня так, будто это мне головы не хватало, но я его понимала. Пока я говорила, он внутренне успокаивался, словно наконец получил разрешение простить себя за то, чего на самом деле никогда не делал. Ко входу в кафе прикрепили букет цветов и записку о том, что гриль-бар «У костра» закрывается на два дня по причине похорон. Смерть Шайлы здесь будут помнить еще долго. Все кафе окутала скорбь. Даже те, кто не был близко знаком с этой чудесной девушкой, ощущали горькую утрату. Я прекрасно понимала, какой у меня вид. Исцеляюсь я быстро, особенно теперь, когда официально состою в ранге бога, но на лице до сих пор были свежие синяки, ушибы и царапины. Поэтому косые взгляды в мою сторону меня нисколько не удивили. Войдя в кафе, я сразу помчалась в кухню, где сын самого зла как раз готовил хуэвос ранчерос. Он застыл, так и не донеся до рта чашку кофе, и с любопытством уставился на меня. От него исходила какая-то гордость в мой адрес, и у меня в груди что-то сжалось. Что ж, пора. Взяв подставку Суми, я поставила ее перед Рейесом, поднялась, чтобы мы оказались лицом к лицу, и тихо спросила: - Опять будешь мне врать? - Понятия не имел, что уже успел тебе наврать. С большим трудом мне удалось побороть печальную улыбку. - Ты женат или нет? Рейес поставил чашку на стол. - Женат. - Ну и как это называется? У вас были проблемы? Ты ее больше не любишь? Вы расстались? Какой ложью ты угостишь меня на этот раз? - Никакой лжи не будет, - ответил Рейес и шагнул ближе. В кухню вошла Дикси, и я тут же ощутила от нее тепло, как только она нас увидела. Она все знала. Знала, кто я такая, и наверняка не первый день была посвящена в план, составленный моими чудесными родственничками и друзьями. Должно быть, Рейес все ей рассказал. Выражение его лица смягчилось. Темный взгляд блуждал по моему лицу с такой любовью, с таким обожанием, что у меня разболелось сердце. Однако, кроме любви, Рейес испытывал какую-то смутную тревогу, и меня осенило: он не знает, о чем я думаю, потому что больше не чувствует мои эмоции. Он не знал, что происходит на самом деле, но подозревал. А может быть, просто надеялся. - Я любил ее много веков, - проговорил он, - и буду любить, пока не погаснут звезды. - Ну и ладно, - сказала я и прижалась к его груди. – Ничего другого ты и не должен был говорить. На секунду он застыл, осознав, что я на самом деле все знаю. Что память ко мне вернулась. В нем вспыхнуло такое облегчение, что я чуть не растаяла. Чувства переполняли Рейеса, но внешне он, как всегда, ничем себя не выдал. - С возвращением, - тихо сказал он и вытер покатившуюся по моей щеке слезинку. Я подняла руку и стерла влажную дорожку с его щеки. А потом вспомнила разговор, который у нас состоялся пару дней назад. - Ты серьезно думал, что узнав свое неземное имя, я уйду? Что забуду о тебе? - Ты так и сделала. Ушла и забыла обо мне. - Но это же совсем другое дело! - А больно было не меньше. С этим я поспорить не могла. Рейес обнял меня и так крепко сжал, будто от объятия зависела его жизнь. - Ты должна рассказать мне все, что с тобой произошло, - сказал он где-то у моего уха. - Только если мы сможем вернуться домой. Рейес отпустил меня и улыбнулся: - Как прикажете, мэм. В кухне появилась Куки, и, похоже, ей одной было глубоко наплевать на то, что у нас тут с мужем особый момент. - Где тебя носило? – с порога гаркнула она. – И почему ты выглядишь так, будто по тебе проехал чертов бульдозер? Отлепившись наконец от Рейеса, я повернулась к подруге. Та уперла кулаки в бока и сверлила меня гневным взглядом. И взгляд был очень даже настоящий, а не какой-нибудь липовый и хиленький. - Похоже, я познакомилась с твой подругой Чарли. - Ты… что? Когда? - Когда сегодня утром смотрела в зеркало. Сначала ее пришибло шоком. Потом на его место пришло удивление. Дальше появились сомнения. За ними – надежда. И наконец – тревога. Итого, перед нами пронеслись все пять стадий Куки. А потом она открыла рот и тихо-тихо прошептала, словно боялась дать волю своим надеждам: - Чарли? Я кивнула. Издав восторженный крик, Куки бросилась ко мне. Вот примерно так и прошло все утро. - А знаешь, - сказал Ош, который тоже не преминул заскочить в кафе, - ты могла бы пометить для меня хоть парочку людишек. Я тут конкретно изголодался. Помнишь того урода, который охотился на ребенка Эрин? Я бы на нем несколько месяцев протянул. Но нет же! Ты швырнула его в ад! И что с ним там сделают? Бросят гореть живьем. И никому никакой пользы. Это я просто так говорю, к твоему сведению. В отличие от Оша, Гаррет моему возвращению радовался чуточку больше. Он стиснул меня в долгих теплых объятиях, пока Рейес не начал рычать. В том, что касалось Йена и остальных трупов, они придерживались строгого правила «молчать и ни о чем не спрашивать». Меня это целиком и полностью устраивало. Когда пришел мистер Пи, я добавила в объятия чуточку экзорцизма. Мне так и не удалось выяснить, почему демон выбрал именно его и почему решил поспать у него в груди, но главное – я передала мистеру Пи послание от Хелен. Она просила рассказать, как она благодарна ему за сына и вообще за все, что детектив для нее сделал. - Дело не в доброте душевной, - сказал мистер Пи. – Хелен была замечательным ребенком. Само собой, она сидела рядом с ним и не на шутку удивилась: - Он меня знал? - Она была одной из дочерей моего лучшего друга. Мне никогда не нравилось, как он к ней относился. Думаю, на улице она оказалась именно из-за отца. - Так и есть, - пролепетала Хелен и, переполненная благодарностью, прижала к груди руку. - Я всегда думал, что она заслуживает второго шанса. - Но сыну ее вы точно помогаете по доброте душевной. - Может быть, отчасти. А еще из любви к ее матери. Хорошая была женщина. Жаль, что рано умерла. Побудь она с Хелен подольше… - Вот видишь? – Хелен прижалась к мистеру Пи и положила голову ему на плечо. – Говорила же, он самый лучший на свете! Дикси позвала на нашу смену другую команду официантов, и только сегодня я узнала, что все это время Рейес оплачивал им внеплановый отпуск. - Он сказал мне, что рано или поздно ты все вспомнишь, а до поры, до времени тебе понадобится работа. Вот он и приплачивал им, чтобы они не лишились места, пока ты не придешь в себя. Святой ежик! Я буду дико скучать по этой женщине! - Не знаю, что и сказать, Дикси. Ты так много для меня сделала… - Чушь собачья! – отмахнулась начальница и крепко меня обняла. Мы остались в кафе, ели хуэвос ранчерос и болтали обо всем на свете. Мне очень хотелось попрощаться с Льюисом, но я сомневалась, что он придет. Впрочем, Фрэнси с Эрин справлялись и без него. Обе горевали, но Фрэнси казалась какой-то другой. То, что произошло с Шайлой, потрясло ее до глубины души. Эрин нарисовала маленький рисунок и, отозвав меня в сторонку, подарила его мне. На рисунке был Рейес, и Эрин удалось запечатлеть его с потрясающей точностью. Объятия с ней были одними из самых долгих за весь день. Льюис все-таки нашел в себе силы прийти. Вид у него был измученный и безутешный. Так бывает, когда глаза краснеют и опухают, а сердце разбивается. Я рассказала ему, что все вспомнила, и, несмотря на горе, он был искренне за меня рад. - Мне нужно кое-что тебе передать, - начала я. – Шайла сказала мне, что лучшие дни в своей жизни провела с тобой. Она любила тебя всем сердцем и хотела, чтобы ты знал, какой ты замечательный человек. Льюис опустил голову, и его плечи несколько секунд тряслись, пока он не взял себя в руки. Я обняла его, и он расплакался мне в волосы. Я и не думала возражать, потому что тоже ревела ему в шею. Когда слез больше не осталось, Льюис резко отстранился и пошел заниматься делом. В какой-то момент его пробовала утешить Фрэнси, но он не обратил на нее ни малейшего внимания, и, по иронии судьбы, это ее буквально раздавило. - Я никогда его толком не замечала, - сказала она мне, когда я подошла поговорить. – А когда наконец заметила, стало слишком поздно. - Не торопи его, солнце. Фрэнси быстренько меня обняла: - Ты мне всегда нравилась, хотя я редко это показывала. - Ты тоже всегда мне нравилась. К этому момент пришел Боберт, он же – мой родной дядя Боб, и я не смогла сдержаться. Бросилась к нему на шею и от души разревелась. Как он отпросился с работы на целый месяц – уму непостижимо, но всем, что у меня есть, я обязана ему. Именно он сделал так, чтобы я почти каждую секунду находилась под присмотром. Жаль, что в эти секунды не входило время, когда появился Йен, а за ним и Куур. Нам с Диби предстоит долгий разговор на тему пробелов в его организационных способностях. - Я скучала по тебе, дядя Боб, - сказала я и по заблестевшим в его глазах слезам поняла, что ему тоже меня не хватало. Не меньше получаса я висела у него на шее, пока наконец не пришло время возвращаться домой. После очередного забега по обнимашкам и обещания от Рейеса, что мы обязательно заедем в похоронное бюро попрощаться с Шайлой, мы вышли из гриль-бара «У костра». Забрав коробку с моими пожитками, мы упаковали несколько вещей, которые оставались у Рейеса в номере мотеля и вместе, держась за руки, сели на заднее сиденье взятого напрокат джипа. Казалось, у Рейеса гора с плеч свалилась, и вид у него был очень счастливый. - Ты что-нибудь слышал? – спросила я, и в уточнениях не было необходимости. Он пристально посмотрел мне в глаза. - Только то, что она здорова и счастлива. Я кивнула. Этого было достаточно. Должно было быть достаточно. По крайней мере сейчас. Мы выезжали из прекрасного городка под названием Сонная Лощина. Я прижалась к мужу и задумалась, когда рассказать ему о том, что успел узнать папа. И новости эти касались непосредственно Рейеса. Когда-то Люцифер украл божественное стекло не у кого-нибудь, а у самого Иеговы, и воспользовался артефактом, чтобы заключить в ловушку одного бога точно так же, как хотел поступить со мной Джеймс. Только у Люцифера (потому что он Люцифер, разумеется) были скрытые намерения. Он сам жаждал обладать божественной силой. Поймав наконец того бога, он использовал его энергию для создания своего единственного сына, Рейазиэля. План заключался в том, чтобы рано или поздно завладеть телом Рейеса и с божественной силой в руках бросить вызов Иегове. Так наконец у Люцифера появится шанс завоевать рай. Когда Михаил приходил меня убить, он заключил с Рейесом сделку на то, что мы вышвырнем с земли всех трех богов Узана, и был крайне доволен договором. А особенно нашим согласием прогнать всех троих. Беда в том, что одного из них Люцифер использовал при создании своего сына. И именно он, Рейзер, Разящий, слыл во всех мирах как самый жестокий, самый неумолимый и самый кровожадный из этой торицы. Его имя говорило больше любых слов, потому что именно этим он занимался. Разил, сокрушал, уничтожал. А я вышла за него замуж. Я засунула руку в карман и сжала в кулаке божественное стекло. Папа был прав. Может быть, однажды эта штуковина мне очень пригодится. _________ Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам. 1 Имя, которое традиционно в США и некоторых других англоязычных странах присваивается неопознанным трупам женского пола либо лицам женского пола, которые не помнят своего имени и не могут быть идентифицированы по ряду причин. В случаях с противоположным полом бытует имя Джон Доу. 2 Англ. Dutch – нидерландский, голландский язык; жители Нидерландов. 3 (Исп.) Да боже ж ты мой! 4 (Исп.) Эй! Послушай! 5 (Исп.) Придурок, дурак; чувак. 6 (Исп.) Чувак; старина; неудачник; гад. 7 (Ит.) Поняла? 8 «I’ll be back» («Я вернусь») – ставшая крылатой фраза Арнольда Шварценеггера из фильма «Терминатор» (1984). 9 Чикита – (исп. сhiquita) малышка, крошка, детка. 10 (Исп.) Любовь моя. 11 Традиционный мексиканский суп. 12 «Don’t Fear The Reaper» (в пер. «Не бойтесь ангела смерти») – песня американской рок-группы «Blue Öyster Cult». 13 Синдром внезапной детской смерти. 14 (Исп.) Девочка; девушка; барышня. |