Читалка антона. Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. Третий закон Кларка
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
Интерлюдия. Зверь Путь от Головной до Хребтовой крепости Зандор Бронзоголовый и его советник предпочли преодолеть пешком. Дорога, проложенная по гигантским позвонкам Сирруаша, была не очень длинной, зато в ходе неторопливой прогулки можно было обсудить важные дела, не беспокоясь о том, что кто-то подслушает. Четверо латников эскорта с клинками из оскверненной стали следовали за ними в некотором отдалении. Навстречу попадались только расставленные через равные промежутки караулы гарнизона, но и те располагались на специальных выступах, в стороне от прохода. Изогнутая крепостная стена, соединяющая бастионы и использующая в качестве основных несущих конструкций вросшие в землю ребра Сирруаша, перегораживала выход из кратера, будто пробка в бутылке. Саму Долину Багровой пасти отсюда толком не было видно – на северо-запад вело широкое, уходящее вниз ущелье, каждая пядь которого прекрасно простреливалась из крепостных орудий. Гарнизонные бойцы были вооружены до зубов и выглядели бывалыми матерыми волками. Неудивительно. Служба в Дозоре была, пожалуй, самой трудной, особенно в периоды сразу после ритуалов Жатвы, когда из кратера прорывались разномастные чудовища и воинственные аборигены с территорий, попавших в Пасть. Но, пожалуй, еще страшнее был игнис. Красная порча способна подкрасться незаметно, её не удержат никакие стены. И никогда не знаешь, чего ждать, когда обнаружишь на коже её первую метку. В иные годы эта хворь уносила больше солдат, чем стычки с чудовищами. Из-за всего этого в гарнизоне был постоянный недобор. По сути, полностью он укомплектовывался только перед очередной Жатвой. Ординаторы обязывали каждый из Великих Домов предоставить свою квоту бойцов. Желающих порой не хватало, потому часто на службу сюда ссылали штрафников, а то и откровенных преступников. Но чтобы это не отражалось на дисциплине и в целом на эффективности гарнизона, на жалование офицерскому составу не скупились, так что ключевые должности были престижными даже для аристократов. Китерхан, советник варлорда, сам когда-то служил здесь, поднялся от десятника до командира Хребтового бастиона. Позже участвовал в двух Жатвах, и отошел от дел только два года назад, после серьезного ранения, в результате которого чуть не потерял ногу. Сейчас он шагал по знакомым до трещинки плитам, чуть прихрамывая и опираясь на трость. Его задумчивый взгляд скользил по выветренным костям исполинского дракона. Старик будто выискивал какие-то знаки. Или пытался понять, изменился ли скелет с тех пор, как он покинул крепость. Кажется, не изменился ни на крупицу. Впрочем, эти кости неизменно лежат здесь уже много веков. И пролежат ещё столько же. Их не берёт даже чистый игнис. Выходит, сама энтропия не властна над ними. – Думаешь, до этого дойдёт? – спросил Зандор, прерывая его ностальгические раздумья. – Кто знает, – пожал плечами старик. – Всё будет зависеть от воли Ординаторов. Но прецеденты уже были, и не раз. Турнир может закончиться досрочно, если возникает серьезная угроза, которая может выплеснуться за пределы долины. – Но не похоже, что сейчас такой случай. Неужели из-за какой-то грибницы… – Ты же имел дело со Скверной, Зандор? И должен знать, что недооценивать её нельзя. Лучше вовремя ввести войска и подавить её в зародыше, чем потом месяцами расхлебывать последствия. Доклады от Надзула всё тревожнее. Может, имеет смысл отозвать девятый пилон уже сейчас? – Потеряем большую часть добычи. Вокруг пилона несколько сотен гелотов. Надзул собирал их со всей округи, уже частично отбраковал больных, стариков и порченных игнисом. Отборный товар, общая стоимость – не меньше полумиллиона таланов. Да и сама территория очень удачно расположена. В конце концов, не так уж много пилонов нам удаётся удерживать. И этот пока самый перспективный… – Если бы не Скверна. И если у нас хватит силёнок его удержать. Бронзоголовый раздраженно мотнул головой. Умеет же старик испортить настроение! Иногда ему казалось, что Китерхан специально подначивает его, ставя под сомнение каждое его слово. Хотя умом он понимал, что таким образом советник проверяет на прочность его характер. Причем делает это, только когда они наедине. Вождь не должен сомневаться. И тем более – показывать свои сомнения. А уж совсем недопустимо это для варлорда. Совет прайдов не потерпит на Жатве неуверенного и недостаточно жёсткого командира. Если Зандор не оправдает возложенных на него надежд – не видать ему больше титула. Да и поддерживающие его молодые прайды получат увесистый щелчок по носу. И всё, над чем они работали последние годы, пойдет прахом. Что ж, таков рок. Жизнь гракха – это постоянная борьба. Мало завоевать что-то – нужно ещё и регулярно доказывать, что ты достоин этим владеть. В отличие от Великого Дома Ортос, который действительно был прямым преемником одной из древнейших высокородных династий Аксиса, сравнимых с Аракетами, Ваалорами или Ульдахарами, так называемый Великий Дом Гракх пробивал себе путь с самых низов. Он брал своё начало от небольших кочевых племён, стихийно образовавшихся уже после Раскола, в ходе прокатившихся по Аксису бесчисленных гражданских войн, именуемых в хрониках Крысиными. Именно тогда на руинах гигантских городов, оставшихся от великой цивилизации, в безжалостных каменных джунглях, отравленных радиацией и игнисом, рождались маленькие независимые общины, привыкшие к войне всех против всех. Они учились выживать в любых условиях, буквально выгрызать своё право на жизнь в бесконечных схватках с чудовищами и друг с другом. За несколько веков у них сложился свой особый уклад, своя религия, свои законы, в которых уже мало что осталось от прежних цивилизованных порядков. Когда эти неоварвары, гонимые Скверной и Красными бурями из глубин континента, вышли к побережью Лазурного моря и наткнулись на анклавы Ортосов и их вассалов, поначалу казалось, что это будет последняя в истории Аксиса война на уничтожение. Объединенные прайды гракхов под предводительством Калатура Прорицателя нахлынули лавиной, захватили несколько северных анклавов, а потом осадили и сам Альтасар. У Ортосов были неплохие защитные сооружения, а их воины были вооруженны артефактами древних. На стороне кочевников было превосходство в численности, отвага и презрение к смерти. И кто знает, чем бы всё кончилось, если бы незадолго до этого столкновения в бухту Калиозиса не приводнился межпространственный корабль, названный впоследствии Чёрной пирамидой. Насчет тех событий в хрониках содержатся весьма противоречивые сведения. Некоторые из них утверждают, что прибытие корабля было больше похоже на крушение или, по меньшей мере, на экстренную посадку. В любом случае, цитадель Ординаторов не покидала своего места все эти столетия. Большинство современных жителей анклавов даже не подозревают, что Пирамида – это не просто искусственный остров, а корабль. Те, кого впоследствии стали называть Ординаторами, были потомками экспедиции арранов, отправившейся в путешествие между мирами незадолго до Раскола. Сколько именно их осталось на корабле, не было известно, поскольку они очень редко покидали Пирамиду. И со временем сведений о них не прибавлялось. Наоборот, Черная пирамида и её обитатели лишь обрастали новыми слухами, легендами, секретами. У Ординаторов было то, чего так не хватало зависшим на грани гибели остаткам цивилизации Аксиса. Знания. Знания о технологиях Изначальных, об их былом могуществе и, как верили многие – о способах вернуть всё это. Они были вестниками из далекого прошлого, которые давали арранам шанс на достойное будущее. Поэтому им доверились, считая едва ли не посланниками самого Араноса-Хранителя. Именно Ординаторы выступили арбитрами противостояния между потомками Великого Дома Ортос и племенами одичавших в каменных джунглях кочевников, называющих себя гракхами. Так начался период, именуемый историками анклавов Четвертой эрой. Это был переломный момент. Попытка перейти от бесконечных Крысиных войн, длящихся с самого момента Раскола, к тому, чтобы построить новое здание на фундаменте старого, разрушенного до основания. От убийств и разрушений – к строительству. От борьбы за остатки ресурсов – к поискам способов добывать новые. Одним из главных таких источников ресурсов стала Долина Багровой пасти. И чтобы делить эту добычу без лишних споров и дрязг, были придуманы особые правила и ритуалы, в том числе Турниры Жатвы. Гракхи за эти столетия остепенились, осели у побережья и стали куда цивилизованнее. Но некоторые особенности их прежнего полудикого уклада сохранились до сих пор. К примеру, они не разделяли одержимость Ортосов генами Изначальных и благородством происхождения. Среди последователей Калатура превыше всего ценились личные достижения, а не заслуги предков, и царил культ силы и воинского мастерства. Самые успешные воины становились главами прайдов – небольших кланов, объединяющих под началом вождя верных ему соратников, мирных жителей, их семьи и принадлежавших им рабов. Размеры прайдов могли быть очень разными, а их число можно было более-менее точно назвать разве что во время проведения больших Советов прайдов, которые собирались раз в пару лет по самым важным событиям – например, выборам варлорда для очередной Жатвы. Количество и состав прайдов постоянно менялись, потому что гракхи редко придерживались принципов прямого наследования, как в аристократических домах арранов. Сыновей у вождя рождалось множество, учитывая, что предметом гордости грахка всегда были не только воинские заслуги, но и обширные гаремы наложниц. И у каждого из сыновей было три пути. Первый – присягнуть на вечную верность вождю и стать воином прайда. Клятва эта была незыблемой, и если воин предавал своего вождя – он становился изгоем для всех гракхов. Второй путь – покинуть прайд и стать борсунгом, вольным наемником. Борсунги могли присоединяться к любому прайду, некоторые даже поступали на службу к ортосам, хотя и случалось это довольно редко. Взаимная неприязнь между коренными обитателями побережья и пришлыми варварами была слишком крепка. Третий – бросить вызов вождю собственного или чужого прайда и получить всё и сразу. Впрочем, к этому обычаю прибегали всё реже, как и в целом к различным поединкам между знатью. На этом настаивали Ординаторы, ратующие за то, чтобы свести к минимуму конфликты и между фракциями, и внутри них. Однако старые обычаи вытравить сложно. Со стороны гракхи выглядели аморфной малоуправляемой толпой, так что Ортосы и их вассальные Дома считали их дикарями. Однако для них самих вся эта сложная система управления, сочетавшая в себе черты демократии и родоплеменного строя, была привычной и прозрачной. Она отражала простой древний закон бытия – молодые и голодные львы со временем вытесняют старых и расслабившихся. А потом рано или поздно уступают место новым претендентам. Извечный водоворот жизни и силы. Правда, с тех пор, как гракхи стали жить бок о бок с ортосами, старые законы претерпели некоторые изменения. Вмешался новый фактор – амальгама. Благодаря ей «старые львы» засиживались на своем месте надолго, а их прайды разрастались до невиданных размеров, уже насчитывая десятки тысяч человек. Кроме того, эти патриархи переняли у высокородных из Альтасара тягу к политическим интригам. Они заключали альянсы, роднились между собой, укрепляя связи. Устраняли ретивых молодых претендентов раньше, чем те успевали набрать силу. Всевозможными посулами переманивали к себе лучших бойцов. Укрепляли не только военную мощь, но и экономическую – расширяли свои земельные наделы, строили корабли и мастерские, активно пополняли свои прайды за счет принятия в них талантливых гелотов и их потомков. Конечно же, не всех это устраивало. Зандор Бронзоголовый был из числа тех молодых вождей, что слишком долго ждали возможности проявить себя, и притом не желали довольствоваться ролью рядовых бойцов или борсунгов. Они, в свою очередь, образовали собственную коалицию, и на последнем Совете прайдов, когда выбирали варлорда для следующей Жатвы, им удалось при голосовании продавить кандидатуру Зандора. Хоть гракхи и называют себя Великим Домом, единого лидера у них после смерти Калатура Прорицателя давно нет. Однако на время турнира Жатвы и последующего за ним периода до следующего ритуала они выбирают военного вождя – варлорда. От варлорда на Жатве зависит очень многое. Именно он определяет, кого из Жнецов отправить в долину, а также может посвящать в Жнецы новых претендентов. Определяет общую стратегию на турнире, командует воинами, как фигурами на доске шатранга. И, по сути, от него зависит, сколько ресурсов Великий дом Гракх получит в ближайшие несколько лет из Пасти. Зандор так долго ждал этой возможности. Но теперь чувствовал, будто удача ускользает от него, утекает, как тонкий песок сквозь пальцы. Он почти не спал с самого начала Жатвы, а даже если и удавалось ненадолго провалиться в дрёму, вместо облегчения они приносила с собой лишь кошмары и тревожные мысли. Как ему вообще удалось стать варлордом? Может, старые львы попросту перехитрили его, и специально позволили выиграть на выборах? Они знали, что он ещё не готов. Что он лишь всё испортит, подведёт тех, кто верит в него. Собственными руками закопает надежду всё изменить. Стоит ему потерпеть неудачу, патриархи позаботятся о том, чтобы о ней помнили долго… Молодой варлорд коротко рыкнул, отгоняя трусливые ядовитые мысли. Ещё не всё потеряно! Он ещё может вывести на поле резерв. И, раз уж выставить можно ограниченное количество бойцов, среди них должны быть лучшие из лучших. Увы, те, кого он уже считал лучшими из своих людей, понесли тяжелые потери. Чтобы перетянуть весы на другую сторону, нужно бросить на чашу нечто очень весомое. Так что Бронзоголовый решил наступить на горло гордости и пойти на поклон к тому, без которого поначалу хотел обойтись. К тому, чьё имя уже на протяжении десятилетий вызывало благоговейную дрожь у воинов гракхов, и ужас у их врагов. К тому, кого за глаза именовали не иначе как кровавым безумцем. Чудовищем. Зверем. К Гарримару Гракху. Это было удивительно, но величайший в истории воин гракхов не обзавелся собственным прайдом и довольствовался ролью борсунга. Впрочем, и постоянного хозяина у него никогда не было. Он сам выбирает, кому служить. Точнее даже – какое задание брать. И стоят его услуги очень дорого. На том, чтобы включить Гарримара и ещё нескольких Жнецов из старой гвардии в резерв, настоял в своё время Китерхан. Бронзоголовый внял его совету и тем самым придавил нескольких ящериц одним камнем. И подстраховался, и не стал лишний раз раздражать старых львов на этапе отбора Жнецов. А уж если бы в итоге получилось обойтись без помощи ветеранов – их нахождение в крепости было бы вдвойне обидным. Приехать в Долину Багровой пасти только для того, чтобы понаблюдать со стороны, как молодые бойцы завоевывают трофеи, и уехать ни с чем. Сложно найти лучший способ утереть нос бывшим чемпионам. Покои Зверя находились на самых верхних этажах донжона крепости. Конвой оставили внизу. Китерхан, поднимаясь по крутой винтовой лестнице, кряхтел и ворчал, как старый пёс, но всё же не отказывался сопровождать варлорда. Только попросил небольшую передышку уже наверху, перед самым входом в покои. – Не хватало ещё, чтобы он подумал, будто мы запыхались, пока бежали к нему со всех ног, – проворчал советник, вытирая взмокшую шею платком. – Уже только то, что он отказался явиться на мой зов, можно расценить, как оскорбление, – мрачно отозвался Зандор. За пару часов до этого он попытался оправить гонцов к Зверю, но те вернулись ни с чем. Точнее, один из них – с подозрительно распухшим и посиневшим ухом. Ответное послание было коротким, но ёмким. «Пусть приходит сам». – Только не принимай это на свой счёт. Любому другому варлорду он ответил бы так же. Вход в апартаменты, отведенные Гарримару, был освещен двумя факелами – во внутренних помещениях донжона даже днем всегда горел огонь. Стены толстенные, бойницы узкие, и солнце в них почти не заглядывает. В коридоре рядом с дверями никого не было. Да и на этаже тоже. Из-за тяжелых полуприкрытых створок доносился какой-то шум. – А где охрана? – огляделся Зандор, берясь за массивное бронзовое кольцо, заменяющее дверную ручку. – Охрана? Для кого? – со смешком переспросил Китерхан. – Кто в здравом уме сюда сунется? – Ну, кто-то же должен доложить о нашем прибытии. Надо было захватить с собой кого-нибудь из бойцов… – Теперь уже поздно. К тому же, лишние люди его только разозлят. Хочешь договориться со Зверем – имей смелость сам войти к нему в клетку. Так уж повелось. Зандор потянул на себя кольцо, открывая тяжелую, почти сплошь обитую металлом дверь. За ней оказался темный пустой коридор, лишь в самом конце которого маячили на стене отсветы пламени. Боковые двери, попавшиеся им по пути, были закрыты – похоже, Гарримар из всех отведенных ему покоев занял только дальнюю большую залу с камином. Уже находясь в коридоре, Зандор понял, что за шум доносится из залы, и невольно замедлил шаг. Довольно своеобразная музыка – ритмичный перестук тамтамов, бряцанье бронзовых бубенцов, резкие лающие звуки хваргуна – небольшого инструмента, состоящего из одной-единственной жесткой вибрирующей струны. Подобное уже не так часто услышишь. Гракхи, вслед за многими обычаями оседлых арранов, переняли у них любовь к куда более изящным и благозвучным мелодиям. Но смутила Зандора не архаичная музыка, а явственно пробивающиеся сквозь неё женские вскрики и стоны. Вполне недвусмысленные. Двери в залу были распахнуты настежь, и варлорд и его советник, не дойдя нескольких шагов до порога, видели лишь пляшущие на стенах отсветы открытого пламени – скорее всего, от главного камина, и края мохнатых шкур, которыми были застелены каменные плиты пола. – Кажется, мы не вовремя… – проворчал Китерхан. Зандор стиснул зубы. И что теперь? Развернуться и уйти? Или терпеливо ждать у дверей покоев, пока Зверь закончит свои утехи? У него нет на это времени! И, в конце концов, он – варлорд Великого Дома Гракх. А Гарримар – всего лишь борсунг. Может, и это тоже проверка, и Безумец дразнит его, пытается оскорбить? Зал был похож на логово древнего кочевника. Пол, устланный шкурами, открытый огонь, пляшущий в очаге и в нескольких железных жаровнях, установленных вдоль стены, оружейные стойки, массивный стол, заваленный едой. Вокруг огромного ложа расселись на полу полуголые наложницы, играющие на музыкальных инструментах. Еще трое копошились на самом ложе вокруг Гарримара. Ту из них, что громко стонала под напором хозяина, не было видно из-за его необъятной волосатой спины, но в голосе её все больше проскальзывали нотки боли, а не наслаждения. Увидев появившихся на пороге гостей, музыкантки невольно сбились, а потом и вовсе затихли. Только рабыня с экзотичным зеленовато-черным оттенком кожи, игравшая на тамтамах, продолжал отбивать ритм. Кажется, они была в каком-то трансе – глаза закрыты, лицо обращено к потолку, все тело изгибается в такт незатейливой музыке. Сам Гарримар в этот момент как раз достиг экстаза – движения его замедлились, но стали резче, а под сводами зала раскатился протяжный рык, больше подходящий животному, чем человеку. Наложница вторила ему протяжным криком, прижимающиеся с обеих сторон товарки тоже стонали, впиваясь ему в спину ногтями. Зандор, вскинув подбородок и положив ладонь на рукоять меча, терпеливо ждал. Нравы у гракхов были весьма свободные, и к телесной близости не принято было относиться, как к чему-то постыдному или очень интимному. Но всё же момент был крайне неловкий, и Зандор сгорал от досады. Ну что мешало ему захватить сюда одного из бойцов эскорта и послать его вперёд? Хотел явиться сюда без охраны, чтобы Зверь не подумал, будто молодой варлорд его боится. А в итоге всё это выглядит вдвойне глупо… А, в пекло! Слишком часто он задумывается о том, как другие могут воспринять его поступки. Настоящему вождю нет дела до чужого мнения, он слушает только своё сердце и свой разум. Хозяин покоев, наконец обернулся через плечо и усмехнулся. Его низкий хриплый голос разнесся в гулком пространстве залы, будто раскаты глухого грома. – Я знал, что ты придёшь, мальчик. Правда, не думал, что будешь тянуть до последнего. Небрежными движениями разогнав наложниц и указав им на дверь, хозяин спустился с возвышения, на котором стояло его необъятное ложе. Он был совершенно гол, и Зандор невольно содрогнулся и отвёл взгляд, про себя отметив, что неудивительно, почему наложница так кричала. Зверь тем временем подошел к столику, ломящемуся от бутылей с вином и корзин с закусками. Вытянув зубами пробку из запылившейся пузатой бутылки, запрокинул её кверху донышком и осушил с громким бульканьем. Зандор и Китерхан чуть посторонились, пропуская торопливо выходящих из залы наложниц. Те старались проскользнуть мимо как можно быстрее, неся перед собой или подмышкой одежду и музыкальные инструменты. Судя по всему, Гарримар отдавал предпочтение дамам в теле – высоким, дородным, с выдающимися формами. Впрочем, другие, похоже, в его гареме и не прижились бы. Пустая бутылка из-под вина полетела в камин, со звоном разбившись о его дальнюю стенку. По-прежнему даже не думая прикрываться, хозяин шумно, с хрустом потянулся и, окинув взглядом гостей, зашагал к ним. Зандор собрал всю свою волю в кулак, чтобы не попятиться и вообще не показать своего смятения. До этого он, конечно, много слышал о Звере, но видеть его ему доводилось лишь издали – например, во время схваток в бойцовских ямах. Но столкнуться с ним вплотную – это совсем другое. Гарримар был огромен. Настолько огромен, что в толпе обычно возвышался над всеми на две-три головы, и даже дюжий воин в полных доспехах рядом с ним казался ребёнком. Сейчас, когда он был полностью обнажен, Зандор убедился, что слухи о звериной сущности Безумца имеют под собой вполне веские основания. Великан был не просто волосат. Буйная шевелюра черных с проседью волос, окутывающая облаком его могучую лобастую голову, переходила на спине в настоящую гриву – плотную, спускающуюся клином до самого крестца. Вкупе с ярко выраженными клыками, оттопыривающими нижнюю губу, это говорило о том, что Гарримару в детстве или уже в зрелом возрасте подсадили части генома какого-то хищника. Подобное довольно часто практиковалось у гракхов, обладающих амальгамой. Даже одного-двух кластеров было достаточно, чтобы оперировать с геномом. Благодаря чужим генам можно было обрести новые возможности, делающие воина куда сильнее. Звериную ловкость, реакцию, чутье, нюх, способности к регенерации. В ходе таких экспериментов можно было лишиться контроля над амальгамой, так что это была палка о двух концах. Но зачастую риск был оправдан. Вот уже на протяжении нескольких поколений большая часть амальгамы доставалась Дому Ортос. Поэтому гракхи старались компенсировать эту недостачу использованием других ресурсов. Порой таких, что повергали высокородных Ортосов в ужас. Но у бывших варваров было куда меньше предубеждений и запретов. И они старались обратить это в свою пользу. Впрочем, видно было, что Гарримар и от природы был наделен неординарными размерами и силой, а звериные гены лишь еще больше подчеркнули это. Под волосатой кожей бугрились тугие мускулы, перевитые венами и испещренные многочисленными рубцами шрамов. Судя по хроникам, Зверь участвовал в трех десятках Жатв, так что, даже по самым грубым подсчетам, ему давно перевалило за сто пятьдесят. Однако всё, что указывало на его возраст – это пробивающая в гриве седина и глубокие морщины вокруг глаз. Мышцы его по-прежнему были тверды, как камень, а в глубине глаз полыхало неугасимое пламя. Но главное, за что невольно цеплялся взгляд – это, конечно, багрово-красный камень размером с детский кулачок, глубоко вросший в его грудь в районе солнечного сплетения. Тёмный кристалл Аракетов, который он умудрился вживить не в какой-то артефакт, а в собственное тело. Кристалл назывался Кровавое буйство, и в бою он давал и без того несокрушимому гиганту просто чудовищную силу и ярость, одновременно высасывая из противников жизненную силу и передавая её владельцу. Во многом именно благодаря кристаллу Гарримар и получил свои нелестные прозвища и репутацию безумца. Давая ему силу и делая его почти неуязвимым в бою, проклятый камень ослеплял его так, что он порой не разбирал, где свои, а где чужие. Ходили слухи, что с годами у Зверя всё хуже получилось контролировать себя, и всё чаще приступы яростного безумия настигали его даже в обычной жизни. Скорее всего, поэтому он всё реже участвовал в поединках и пропустил даже прошлый турнир Жатвы. Взгляд Зандора невольно остановился на этом пульсирующем багровом самоцвете, окаймленном кольцом огрубевшей зарубцевавшейся плоти. Спохватившись, он вскинул подбородок и заглянул Зверю в глаза. Зря он это сделал. Выдержать взгляд Гарримара Гракха дано не каждому. Молодого варлорда хватило всего на несколько секунд. Отвернувшись, он невольно отшагнул назад. Зацепился плащом за треножник с железной жаровней, и едва не опрокинул её. – Не похоже, чтобы ты готовился к битве, Гарримар, – произнес Китерхан, отвлекая внимание от досадной промашки вождя. – А надо? Твой подопечный так красиво говорил на Совете прайдов. Про свежую кровь, про молодых бойцов, которым не дают себя проявить. Я уж надеялся отдохнуть и на этой Жатве. – Но ты всё же приехал сюда, – твёрдо ответил Зандор. – И мне не верится, что ты упустишь такой шанс испить свежей крови. Великан окинул варлорда изучающим, чуть насмешливым взглядом. Сейчас, когда они стояли в двух шагах друг от друга, Зандор выглядел по сравнению с ним даже не юнцом, а просто ребёнком. Хрупким маленьким ребенком, которого почему-то нарядили в черные доспехи и вооружили крошечным мечом. Ему стоило огромного усилия воли сохранять самообладание и вести себя не просто уверенно, но и властно – как подобает варлорду. – Зандор Бронзоголовый… Я как-то упустил момент твоего взлёта. Напомни, откуда ты вообще? Кто твой отец? – Мой отец – Фарадан Стальной шип, – чуть помедлив, ответил варлорд. – Борсунг, служивший всю жизнь в прайде Хершида. Погиб на Жатве десять лет назад. – Хм… Не знал такого. А дед? – Махакад Гракх по прозвищу Одноглазый. Был главой небольшого прайда, владел несколькими кораблями. Не вернулся из плавания. – О, а его я помню! Он ведь начинал как ланиста? Тренировал гладиаторов для бойцовских ям близ Орхамаса? – Да. В молодости. Гарримар задумчиво хмыкнул и, вернувшись к столу с яствами, подхватил ещё один бутыль с вином и зажаренную баранью ногу. Завалился в огромное грубо сработанное кресло рядом с камином. Приглашающим жестом указал Зандору на стол, но варлорд от угощения отказался. Присесть ему тоже было некуда, но это было даже к лучшему. Когда Гарримар сидел, Зандор чувствовал себя немного увереннее – Зверь хотя бы не нависал над ним, как скала, а глаза их были примерно вровень. – Тебя ни разу не было видно в Стеклянном зале, – сказал он. – Ты вообще не следишь за ходом турнира? – Зачем? – пожал плечами Гарримар, вгрызаясь крепкими клыками в мясо. Растопленный жир струйками потёк по подбородку, увязая в полосатой от седины бороде. – Если видел десяток-другой Жатв – считай, что видел их все. Разве что ортосы с каждым разом становятся всё трусливее и не лезут лишний раз в драку. Весь турнир сводят к возне с пилонами. Скукотища! – В этот раз нет, – вмешался Китерхан. – Мы потеряли больше трети Жнецов. И Ортосы немногим меньше. В том числе пал Дангилай. А Регина, дочка Данакта, по слухам, потеряла руку. Гарримар рыкнул так, что Зандор невольно дернулся, хватаясь за меч. Но оказалось, что великан так смеется. – Баба Жнец! – оскалившись и брызжа с губ каплями топленого жира, фыркнул он. – Вот ведь умора! Ортосы совсем спятили в своих белых башнях… – Ты зря пропустил церемонию начала турнира, – усмехнулся советник. – На ней Регина поклялась, что если встретит тебя в кратере, то отомстит за гибель брата. Говорит, что ради этого и пошла в Жнецы. Зандор ожидал, что великан после этой новости расхохочется во весь голос, но тот, наоборот, помрачнел. – Позорище-то какое… Иногда я думаю, что зря тогда убил Ескандира. Мальчишка ещё толком не набрал силу. Сейчас бы он был куда более интересным противником. – Если тебе нужны достойные противники – то эта Жатва как раз подходит, – заметил Зандор. – Ситуация опасная. Ты же слышал – мы уже потеряли каждого третьего. В основном от рук местных. – Ха! Зубастые аборигены попались? – оживился Гарримар, и даже отбросил недоеденную баранью ногу. – Это я люблю. – Зубастые, да. И с огнестрелом, – мрачно добавил Китерхан. – Но хуже всего другое. Среди них – загадочный тип, который, похоже, владеет амальгамой и артефактами древних. Мы подозреваем, что это какой-то подлый трюк со стороны Обрубка. Надзул потерял троих бойцов. И лишь через несколько часов их смерти взял на себя Дом Мэй. Как и смерть Дангилая. – И всех завалил этот абориген? – Похоже на то. И скорее всего, он ошивается сейчас где-то рядом с девятым пилоном. Разведчики Надзула засекают время от времени источники радиума неподалёку. Но пока не решаются сами выйти на охоту. Ждут подкрепления. – Щенки! – презрительно фыркнул Гарримар. – Этот пилон очень важен для нас, – твердо сказал Зандор. – Надзул удерживает вокруг него большую партию гелотов. Кроме того, в том районе очень активно разрослась грибница, и из неё тоже можно добыть много полезного. – Правда, он грозит выйти из-под контроля, – уточнил советник. – Да. В общем, обстановка там жаркая. Потому я и решил послать тебя. Ты нужен, чтобы удержать пилон до конца турнира. Назови свою цену. Гарримар откинулся на спинку жалобно скрипнувшего под ним кресла и задумчиво посмотрел в огонь. – Цена… Что ты можешь предложить мне, мальчик? Деньги, наложниц, рабов? Всего этого у меня столько, что хватит на целый прайд. – Что же тебе нужно? Он невесело усмехнулся. – Когда живёшь так долго, ловишь себя на том, что душа твоя начинает умирать раньше, чем тело. Вино больше не горячит тебя. От еды привкус тлена во рту. И ты уже не запоминаешь лиц своих женщин и предсмертные крики врагов… – Так что тебе нужно? – повторил Зандор. Гарримар поднялся и положил свою лапищу на плечо варлорду. Покосившись на Китерхана и на открытые настежь двери, наклонился к молодому вождю и что-то зашептал ему в ухо. Зандор, с трудом сохраняя прямую спину, выслушал и поднял на Зверя удивлённый взгляд. – Но… это ведь невозможно! Я не могу обещать тебе этого. Да и никто не… – Я и не особо надеюсь, что у тебя получится, – прервал его Гарримар. – Но поклянись, что ты сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы устроить это. Такова моя цена. Великан прошелся по зале и поднял с оружейной стойки массивную булаву, явно сработанную специально под его руку. Рукоять страшного оружия была такой толстой, что человек обычного размера не смог бы даже обхватить её пальцами. Навершие размером чуть ли не с колоду для рубки дров, усеяно рядами четырехгранных шипов длиной с фалангу пальца. Страшно представить, что случается с человеком, получившим удар подобным оружием, да ещё и с силищей, присущей Гарримару. Против такого и доспехи бессильны. – Поклянись, мальчик. И я, так уж и быть, добуду для тебя этот пилон. И убью того дерзкого аборигена. Зандор помедлил, встретившись взглядом с Китерханом. Но всё же кивнул. – Клянусь, я сделаю всё, что в моих силах. Но… – Никаких но, Зандор Бронзоголовый! – рявкнул Гарримар, и темный кристалл Аракетов вдруг вспыхнул в его груди кровавым пламенем. Впрочем, вспышка эта была мимолётной, как и ярость великана. – Не надо этого словоблудия, мальчик, – уже спокойно, размеренно проговорил он. – Ты либо делаешь, либо нет. Не бери пример с Хершина и прочих старых пердунов, стоящих во главе прайдов. Они правят слишком долго, и переняли слишком много ортосских замашек. Я привык к другому. К тому, что слово гракха – крепче стали. – Что ж, ты получил моё слово, Гарримар. Теперь сдержи своё. И приведи себя в порядок – совсем скоро я призову тебя для отправки в долину. Зандор кивнул Китерхану и первым стремительно вышел из зала. Сбавил ходу только на лестнице, чтобы подождать старого советника – тот не поспевал за ним. К тому времени удалось немного успокоиться, но всё равно ощущение было такое, будто вырвался из-под воды после затяжного нырка. – Ну что ж, всё прошло удачно, – одобрительно хлопнув его по плечу, сказал Китерхан. – Ты хорошо держался. – Да уж… – Что за плату он затребовал? Я, кажется, расслышал что-то про Чёрную пирамиду… – А, неважно, – отмахнулся Зандор, спускаясь по ступням. – Хотя, если честно, я ловлю себя на мысли, что был бы только рад, если бы это старое чудовище сдохло этой ночью в Пасти. Перед этим, впрочем, выполнив задание. Китерхан улыбнулся и понимающе закивал. – Да, Гарримар та ещё заноза в заднице. Но с ним приходится считаться. Так делали все варлорды до тебя. – Не знаю, не знаю. Если бы положение не было столь критичным – я бы все же предпочел обойтись без него. И даже сейчас уже немного жалею, что поддался твоим уговорам. – Почему? – Сдаётся мне, что слухи не лгут. Зверь действительно сходит с ума. |