Мотивация. К черту все! Берись и делай! Richard Branson. Success am К черту всё! Берись и делай!
 Скачать 351.5 Kb.
|
7ДОРОЖИ СЕМЬЕЙ И ДРУЗЬЯМИСемья и команда - прежде всего Будь верен людям Встречай возникшие проблемы лицом к лицу Деньги — инструмент для достижения цели Подбирай надежных людей и цени их таланты Однажды вечером на Ямайке, чуть севернее Кингстона, я сидел на пляже неподалеку от бара, слушая Боба Марли и потягивая пиво. В море стая пеликанов ныряла за рыбой. Они делали это по очереди, один за другим пикируя в центр косяка. Казалось, пеликаны работают как слаженная команда, в которой каждая птица получает свою долю вознаграждения. Моя семья живет так же — как тесно спаянная команда. Virgin - тоже одна большая семья. Сейчас у нас сорок тысяч сотрудников, но каждый из членов команды для меня важен и значим. Идея активной работы в коллективе корнями уходит в мое детство. Мама всегда старалась чем-то занять всех нас, детей. Если кто-то пробовал открутиться, она обвиняла его в эгоизме. Во время одной из воскресных служб в церкви, вместо того чтобы сидеть рядом с мальчиком, гостившим в те дни у нас, я потихоньку перебрался на скамью к своему лучшему другу, Нику. Мама была вне себя от гнева. «Гость есть гость, - сказала она, — и гостеприимство важнее всего остального». Она требовала, чтобы мне задали порку. Папа не стал этого делать. Закрыв двери своего кабинета, он ударял ладонью о ладонь, производя вполне убедительные звуки, а я выл достаточно громко, чтобы маме было слышно. Папа подолгу пропадал на работе, так что воспитанием детей в основном занималась мама. Но они вместе формировали наши характеры, и я по сей день прекрасно лажу с ними обоими. Ты можешь быть связан крепчайшими узами дружбы с человеком и все-таки с ним не соглашаться. Если вы действительно близки, то разногласия не изменят этих отношений, и вы останетесь друзьями. Ник вместе со мной начинал работать над журналом Student, здорово управляясь с финансовыми делами. Он взял деньги из жестяной коробки из-под печенья, где мы их хранили, и открыл счет в банке. Он же нашел для нас большой дом, куда мы смогли перебраться из нашего забитого до предела полуподвального офиса. Мне казалось, что все идет великолепно, так что можете себе представить мой шок, когда в один прекрасный день я уселся за свой стол и обнаружил на нем служебную записку для сотрудников. В ней говорилось, что меня надо отстранить от дел и взять управление журналом в коллективные руки. Ник совершенно случайно забыл эту бумагу на столе. Я воспринял это как предательство, но тут же понял, что мне нужно развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов и избавиться от Ника. Я отвел его в сторону и сказал: «Люди приходят ко мне и говорят, что им не нравится то, что ты задумал». Я вел себя так, как будто знал все детали. Поняв, что его поймали, Ник был словно громом поражен. Я добавил: «Мы можем оставаться друзьями, но думаю, тебе надо уйти». Ник смутился. «Прости, Рики, - сказал он. - Мне казалось, что так будет лучше». Он ушел из журнала, но мы остались друзьями. Это была моя первая в жизни серьезная стычка. Конечно, меня расстроило то, что она произошла между мной и моим лучшим другом. Но, идя навстречу проблеме, я предотвратил худшее развитие событий. Урок, который я получил, заключался в том, что всегда следует выкладывать карты на стол. Тогда любой конфликт с товарищем или коллегой можно уладить по-дружески. Student продолжал расти. Мы расширяли бизнес и начали продавать аудиокассеты по почте. Я уже не справлялся в одиночку и дал Нику шанс вернуться в команду, предложив ему сорокапроцентную долю в рассылочном бизнесе. Он не держал зла и снова вошел в игру. Деньги в те времена были для нас постоянной проблемой. Ник справился с ней, урезая расходы и умело обхаживая кредиторов, после чего они не так яростно нас донимали. Ник говорил: «Задержка не страшна, если ты в конце концов оплачиваешь счета». Рассылочный бизнес процветал, но Studentотнимал слишком много времени. Другой проблемой было управление денежным потоком. Средства за разосланные журналы должны были поступать раньше, чем нам требовалось оплачивать счета, иначе денежный ручеек мог вообще пересохнуть. Я попробовал продать свой журнал компании IРС, бывшей в то время одной из крупнейших издательских групп в Великобритании. Они хотели, чтобы я остался главным редактором, и спросили, какие у меня планы. Я, как всегда, был полон идей, которыми и поделился с ними. Думаю, члены совета директоров испытали шок, ознакомившись с моими более чем экстравагантными планами на будущее. Я говорил о недорогих банках для студентов, о студенческих ночных клубах и отелях. Я сказал, что нам надо обзавестись своей железнодорожной компанией, а когда добрался до идеи недорогой авиалинии, в их глазах явно читалось, что они считают меня сумасшедшим. «Мы сообщим вам о нашем решении, — сказали они, подводя меня к дверям. - Не звоните. Мы позвоним сами». Таков был финальный аккорд моих гигантских планов для Student. Тем временем мы открыли наш первый магазин грампластинок. Я часто думаю: а как сложились бы дела, если бы члены совета директоров IРС прислушались к моим словам? Может быть, сегодня они, а не Virgin были бы владельцами авиалиний и поездов? Следующим нашим шагом было открытие студии звукозаписи. Я хотел, чтобы она стала тем местом, где люди могли бы встретиться и поразвлечься. В начале семидесятых студии звукозаписи в основном располагались в Лондоне, и там царил такой же порядок, как в любом деловом офисе. Музыкантам вовсе не улыбалось играть с девяти часов утра. Кроме того, каждая рок-группа должна была тащить с собой свою собственную аппаратуру и инструменты. Я же хотел предоставить им все, от ударных установок до усилителей, и решил поискать большой дом за городом, где мы все смогли бы стать одной большой и счастливой семьей. Я пришел в восторг, увидев объявление о продаже замка всего за две тысячи фунтов. Это было практически даром. Я влюбился в идею покупки замка. В мечтах мне виделось, как группы вроде The Beatles времен шестидесятых и Rolling Stones съезжаются туда, чтобы записать новые альбомы. Полный надежд и грандиозных планов, я поехал в Уэльс, чтобы увидеть все своими глазами. Увы, замок моих снов торчал прямо посреди новых жилых кварталов. Мечта улетучилась. На обратном пути в Лондон я увидел объявление о продаже старой усадьбы неподалеку от Оксфорда. Не замок, конечно, но, может быть, подойдет и она? Я ехал по узким дорогам в стороне от наезженных трасс. Дорога развернулась и теперь шла вдоль аллеи с деревьями. В конце ее стоял дом. Увидев это старое, беспорядочно выстроенное здание, я с первого взгляда в него влюбился. Утопая в лучах предзакатного солнца, оно стояло посреди парка. Куча комнат. Rolling Stones и The Beatles имели бы по собственному флигелю! Все было великолепно. Вне себя от возбуждения, я позвонил риелтору. — Тридцать пять тысяч фунтов стерлингов, - сказал он. — А можно ли сбросить немного? - спросил я. — Чтобы продать быстрее, мы можем согласиться на тридцать тысяч фунтов. Это почти даром. Почти даром. Почему бы и нет - если у тебя есть такие деньги. Но я-то рассчитывал максимум на пять тысяч. Требуемая сумма настолько превосходила мои возможности, что не было никакого смысла даже пробовать раздобыть деньги. Но я был обязан попытаться и осуществить свою мечту. Впервые в жизни я надел деловой костюм с галстуком и начистил до блеска свои старые школьные туфли. Я хотел произвести должное впечатление на менеджеров банка и убедить их в том, что мне можно ссудить деньги. Позже они рассказывали мне, что как только увидели костюм и начищенные туфли, то сразу поняли: у меня серьезные финансовые проблемы. Я продемонстрировал им бухгалтерские книги нашего магазина и рассылочного бизнеса - и был поражен, когда они предложили мне ссуду на 20 тысяч фунтов. В 1971 году это были огромные деньги. Никто и никогда прежде не одалживал мне такой суммы. Это привело меня в дикий восторг и наполнило гордостью. Я понял, что проделал большой путь с тех пор, как висел на школьном телефоне-автомате, пытаясь найти рекламодателей для своего журнала. Но в любом случае двадцати тысяч было недостаточно. Оставалась надежда на то, что помогут родные. Они всегда меня поддерживали. Я понимал и тогда, и сейчас, насколько это важно - особенно в самом начале пути. В свое время родители открыли траст-фонды для меня и моих сестер. К своему тридцатилетию каждый из нас получил бы две с половиной тысячи фунтов. Я спросил родителей, можно ли мне снять свои деньги сейчас. Они тут же согласились, но папа поинтересовался: «Тебе все равно не хватает семи с половиной тысяч. Где ты их возьмешь?» «Не знаю», — признался я. Папа сказал: «Сходи на ланч к тете Джойс. Я сообщу ей о твоем визите». И я отправился на ланч к своей любимой тете Джойс. Это она поспорила со мной на десять шиллингов, что я не научусь плавать. Папа, как и обещал, позвонил ей заранее. Тетя уже знала о моей мечте купить приглянувшуюся усадьбу. Она согласилась одолжить мне деньги, с тем чтобы я вернул их с процентами, но только тогда, когда смогу себе это позволить. Я начал бормотать слова благодарности, но тетя Джойс жестом остановила меня: «Слушай, Рики, я не дала бы тебе этих денег, если бы не хотела. Но для чего вообще существуют деньги? Только для того, чтобы что-то делалось. А кроме того, - добавила она с улыбкой, - я знаю, что ты упорен в достижении цели. В конце концов, ты выиграл те десять шиллингов в открытом и честном споре». Ее слова продолжали звучать в моих ушах, когда я поехал забирать огромный ключ от своей усадьбы. деньги существуют для того, чтобы что-то делалось. Я был убежден в правоте этих слов тогда - уверен и поныне. И я знал, что без помощи своих родных не держал бы сейчас в руке этот большущий старый железный ключ. Я не знал одного: у тети Джойс не было семи с половиной тысяч фунтов. Она верила в меня настолько, что взяла ссуду под залог собственного дома. Спустя тринадцать лет после покупки усадьбы мы запустили собственную авиалинию. Когда мы летели в Нью-Йорк, в самолете сидели члены моей семьи и мои друзья - люди, которые так много значили в моей жизни. Глядя на гордые и счастливые лица своих родных, я думал о том, что ведь это они помогли мне стать в жизни тем, кем я стал. Я усвоил простую истину: талант должен быть вознагражден. даже если человек принят на работу для выполнения каких-то конкретных обязанностей, но при этом может выдавать интересные идеи или управляться с чем-то еще дайте ему возможность это делать. Поэтому я и спрашиваю совета у случайно встреченных людей, будь то на улице, в самолете или поезде. Говорят, что один обычный человек обладает гораздо большим здравым смыслом, чем целая толпа важных боссов, - и это правда. Хороший пример тому - Кен Берри, который начинал клерком в одном из наших магазинов грампластинок. Его работа заключалась в подсчете кассовых чеков, но вскоре он уже занимался самыми разными делами. Когда мне требовалась какая-нибудь информация, я обращался к Кену. Казалось, он знал все обо всем. Сейчас люди пользуются Google или Yahoo. Мы просто спрашивали Кена. У него были две прекрасные черты характера: умение сходиться с людьми и отсутствие раздутого самомнения. Мы обнаружили, что Кен легко находит общий язык с кем угодно: от суперзвезд до их адвокатов. Вскоре он уже работал с контрактами. Было очевидно, что, оставшись клерком, Кен погубил бы свой талант, а так он вошел в нашу тесную группу менеджеров Virgin и со временем занял кресло генерального директора Virgin Music, а позднее - ЕМI. Как и в отношениях с другими людьми, я не всегда следовал советам Кена. Однажды, когда мы расширялись слишком активно, а наличность дошла до нулевой отметки, я созвал экстренное совещание. В то время лидером наших продаж был альбом Майка Олдфилда Tubular Bells. доходы, которые он приносил, финансировали практически всю нашу деятельность. Но срок контракта с Олдфилдом истекал, а для его продления Майк требовал более высоких гонораров. Я был с ним абсолютно откровенен. Сказал, что все суммарные доходы Virgin Music были меньше того, что зарабатывал он. «Почему?» — спросил Майк. Мне пришлось объяснить, что многие рок-группы вообще не приносят нам ни пенса. «Значит, я финансирую всю вашу деятельность?» - спросил он. Я кивнул: «В общем и целом». Мне казалось, Майку будет приятно узнать, скольким музыкантам он оказывает поддержку. Но его это явно разозлило. Я не собираюсь дарить вам деньги, чтобы вы тратили их на всякий хлам, заявил он. — Вы в состоянии платить мне больше». На экстренном совещании я сказал, что мы всё поставили на одну лошадку. Нам нужны были новые музыканты и певцы. Мы нуждались в новых хитах, чтобы более равномерно распределить риски и позволить компании расти. Кен Берри уже сделал все расчеты. «Для меня очевидно, что нам надо избавиться от всех исполнителей, кроме Майка Олдфилда», — сказал он. Я знал, что мы могли бы потихоньку продвигаться вперед изарабатывать на одном Олдфилде, но меня беспокоило, что мы навсегда останемся той же самой маленькой компанией. А если его пластинки вдруг перестанут продаваться, мы тут же пойдем ко дну. Я сказал Кену, что нам нужен контракт с новой группой, причем немедленно. Чтобы как-то выкроить деньги, мы урезали все расходы до предела. Продали свои автомобили. Закрыли бассейн на нашей усадьбе. Не платили зарплату самим себе. Но все это как раз оказалось несложно. Куда сложнее было терять музыкантов исотрудников. Но, чтобы выжить, нам пришлось пойти и на это. Наконец мы вынырнули из пучины, подписав контракт с Sex Pistols. Они были первой группой, игравшей панк-рок, — и это течение стало повальной модой. Тогда же произошла и довольно забавная история. Когда мы расторгли контракт с Дейном Бедфордом, автором прекрасной музыки, он написал нам чрезвычайно любезное письмо, отмечая, что входит в наше положение. Письмо было на нескольких страницах — вежливое, дружелюбное, участливое. Кроме того, он написал и Майку Олдфилду, на этот раз поливая меня самыми последними словами. Правда, запечатывая письма, Дейв перепутал конверты. Не повезло... Меня часто спрашивают, как я могу тратить столько времени на поиски приключений по всему белу свету. И я отвечаю: когда ты уже подобрал надежных людей, то можешь полностью доверить им дела. Ты знаешь, что и в твое отсутствие все будет идти как надо, В 1987 году, в самый разгар битвы за покупку ЕМI, мне пришлось внезапно удрать. До это го я уже дал согласие лететь с Пером на монгольфьере через Атлантику, и сейчас погода была в самый раз. Если бы мы отложили полет, то второго шанса могло и не представиться. Я уехал, зная, что оставил для переговоров абсолютно надежных людей. Однако ввиду того что риск погибнуть в полете был достаточно высок, переговоры отложили до моего возвращения - если я вообще вернусь. Биржевой ураган октября 1987 года смел все наши мечты о покупке ЕМI. Биржа лопнула, и наши акции полетели вниз. Банки не верили, что дела пойдут на поправку, и не давали никаких ссуд. В конце концов мы были вынуждены забыть об ЕМI. Ирония судьбы: во время «грязной войны» с British Airways, когда я пытался удержать свою авиалинию на плаву, мне пришлось продать той же ЕМI свою собственную Virgin Music за полмиллиарда фунтов стерлингов. Это был один из самых печальных дней в моей жизни — но в бизнесе приходится принимать очень болезненные решения. Если бы авиалиния пошла ко дну, сотни людей потеряли бы работу. А вырученные пятьсот миллионов обеспечили нашу финансовую безопасность на очень долгое время, позволив мне раскручивать новые предприятия. В безопасной ситуации оказалась и Virgin Music. Но самое главное — сохранился коллектив и никто не потерял работу. Если вы спросите, во что я верю больше всего, я отвечу: в свою семью. Это мое твердое кредо. Я знаю, что иногда люди расходятся, — такое случалось и со мной. Я знаю, что некоторые люди живут в одиночестве. Но близкие друзья — это ведь тоже семья. Нам всем нужны поддержка и взаимовыручка. И хотя я научился твердо стоять на собственных ногах, без преданности и поддержки родных и друзей я бы ничего не добился. |