отрывок. Васьковская Ирина Девушки в любви
 Скачать 234.5 Kb.
|
|
Митя. На тебе не страшная (разглядывает брошку) Это что? Паук? Варя. Это роза. Память о школе. Подарили на окончание школы. Митя. Да мы её отцепим и в окно выкинем. Варя. Нельзя – память о школе. А что у тебя в карманах? Митя достаёт из карманов пиджака две банки пива. Варя. Ты как в воду глядел. Митя кивает. Они открывают банки. Варя (отпивает). Ты проницательный. Митя. А ты красивая. Варя. Я это часто слышу. Митя молчит. Варя. А ты не спросишь, от кого я это слышу? Митя пожимает плечами. Варя. Да отовсюду. Меня один близкий друг называл «трофейная лошадь» (молчит) Смешно, правда? (Митя не отвечает) Нет, если не хочешь, то не смейся. Суббота, ночь: Четырёхкомнатная квартира. Варя (26 лет) сидит на кровати в своей комнате, рядом спит пьяная Катя. Щель под дверью заткнута какими-то шмотками, но всё равно виден яркий свет. Варя (продолжает рассказывать). … и мы с ним стали пить. Он пива принёс банок двадцать. Правда, он внимательный? (толкает Катю, та что-то бормочет) Свинья - только спишь, жрёшь, спишь (молчит, вспоминает) Мы сидели сначала на диване, а потом пересели на пол, когда диван стал качаться. Мы пили, пили. И всё молча. А пили какие-то страшные помои - жёлтые и с пеной, как анализы на мочекаменную болезнь. Но мы всё равно пили, чтобы не разговаривать. Странно, но у меня утром даже голова не гудела. Наверное, у меня сильная устойчивость к отравам. Как ты думаешь? Варя толкает Катю, но Катя спит крепко. Варя. Катя. Катя, помнишь, мы один раз с тобой так напились, что очнулись голые на диване, и никто не мог вспомнить, что было? Помнишь? А я вспомнила, что было. Катя. Катя! Какой-то вечер: Двухкомнатная квартира, комната Вари. Митя и Варя (23 года) сидят на полу. Они нетрезвы. Вокруг них – пустые пивные банки. Варя. … и ты даже не помнишь, о чём мы тогда говорили? Это же была наша первая встреча, наше знакомство. Митя. Не помню. А о чём шла речь? Варя. Речь текла по накатанной. Кажется, так. Митя. Я только помню, что ты была в чёрном платье. Варя. Полиэстр, но я в нём королева. И я, королева, пришла к вам, в такой свинарник. Митя. Съёмная хата, что ты хочешь. На вечер сняли - с девушками побухать (щекочет Варю) А в комнате – диван без спинки, табуретка и два стакана. Типа двое на диване, а третий ждёт своей очереди и чай пьёт. Второй потом боится стакан трогать, потому что из него пил третий, а никто не знает, откуда он взялся. Варя. Меня Витя туда позвал. Витя-однокурсник. Хотя чёрт его знает, может, и одноклассник. Короче, какой-то Витя. Митя. Витёк. Обещал девчонок позвать. Варя. Я вообще-то не хотела ехать, а он меня умолял на коленях. Митя. Обещал, что восемь девчонок привезёт - каждому по две. А привёз только тебя и Светку. Получилось, что вам со Светкой - по двое, а нам всем – по половинке, раз вас всего две, а нас четверо. Варя. Он меня мартини заманил. Знал, что я не смогу отказаться. И мармелада полный подол насыпал. Знал, тварь, чем выманить. Поехали, говорит, там вечеринка с парнями - с красавцами и начальниками. Митя. Приехала – а все зубы в зелёном мармеладе. Варя. Я помню только кухню и стол. Митя. А я помню, у тебя порез был от бритвы, вот здесь (гладит Варю по ноге) Ноги побрила, а платье не погладила. Платье мятое и пятно вот здесь (гладит Варину грудь). Варя. Да это таксист в яму заехал, и я облилась. Митя. И зубы передние зелёные. Варя. А у тебя башка была немытая и рубашка засаленная. Хихикают. Воскресенье, вечер: Четырёхкомнатная квартира. На кухне сидят Варя (26 лет) и Катя. На столе – остатки пира. Догорают свечи. Окно завешено одеялом, чтобы свет не мешал. У Кати синяк под глазом. Варя в пальто. Рядом с Варей сидит какой-то забулдыга. Варя (оглядывает стол). Мне только интересно, кто за всё это платит. Катя. А… пропиваем Колькину премию. Не переживай. Ешь селёдку, тортик. Тебе надо – ты совсем что-то исхудала. А кто этот принц? Варя. Это мой знакомый. Его зовут Владик (Владику) Как дальше? Сергеевич? (Владик кивает) Владик Сергеевич. Владик (жмёт руку Кате). Владислав. Но я чуть-чуть (показывает пальцами граммов пятьдесят) – я с юбилея (Варе) Я тебе розу принёс (роется в карманах) Выпала. Значит, в другой раз. Варя. Я не люблю розы. Я люблю берёзы. Владик. Срублю. Нет, для тебя – отгрызу. Варя. Настоящий мужик. Владик. Сама убедишься (быстро выпивает) За тебя, Варюха (ест что-то, потом хлопает Варю по плечу) Ну как сама-то, Варюха? Толком не поговорили даже. Всё бегом, наскоком. Варя. Живу - мешалка не валка (поправляет сама себя) Ни шатко, ни валко. Живу потихоньку. Катя смеётся. Владик моргает. Варя (встаёт; Владику). Ну ладно. Пойдём фотографии смотреть – как я загорелая с мартышкой под пальмой лежу. Владик и Варя уходят. Через несколько секунд Варя заглядывает в кухню. Варя (Кате). У тебя нет случайно парика? Катя. А кому? Варя. Лучше из белых кудрей. Катя. Есть чёрное каре. Варя. Нет, не подходит. Катя. Тогда никакого нет. А тебе зачем? Варя. Ну как зачем? Экзотика. Катя. Тропическое что-то? Варя. Может, царица. Не знаю. Но не эта вот святая простота (дёргает себя за волосы) Катя. Возьми чёрное каре. Варя. Нет. Мы когда знакомились, я была в шапке и наврала ему, что у меня золотые кудри. Вдруг он спросит, где мои кудри. Катя. А, этот не спросит. Варя. Но ты уверена? Катя. Я тебе обещаю. Варя. Катя, у тебя никогда не было такого чувства, что ты вообще-то лейка или тележка, но кто-то пришёл и превратил тебя в женщину? Катя. Иди уже к Владику, а? Варя. Подожди… я же не дорассказала про оперу. Помнишь, я начала рассказывать? Короче, этот Орфей поёт: «Куда мне идти, куда мне идти?» Я ему отвечаю – да нам всем некуда, милый: и впереди ничего не видно, и сзади всё отпылало, а в стороны я даже смотреть не буду. «Куда мне идти?» Да, это катастрофический вопрос. Но пока ты там поёшь, как придурок, она-то тебя ждёт! Лежит на полу, как мешок. Ну Эвридика эта. На ней тюлевое платье, кругом пылища, а она тебя ждёт, раз так положено. Она плачет лицом в пол и думает: «Как же я вытру всю эту пыль?». Катя выталкивает Варю из кухни. Воскресенье, ночь: Четырёхкомнатная квартира. Варина комната. Варя (26 лет) и Владик сидят на кровати. Варя. Я сейчас докурю и будем трахаться. Ты не против? (Владик пожимает плечами) Обычно после курят, но мне надо в себя прийти (Владик кивает) Ну хоть голову мне на плечо положи! (Владик послушно кладёт голову на Варино плечо) Варя. Мне продолжать? (Владик кивает) Варя. … его звали Митя, и я сразу же в него влюбилась (молчит, вспоминает) Потом он переехал ко мне. Я тогда комнату снимала у одной бабки диабетной, а у него была койка в общаге, и мы кинули монетку, куда ехать – в диабет или на койку. Он проиграл и переехал. Привёз чемодан с кастрюлями и какой-то шарфик обгорелый. Это было всё его имущество. Владик спит. Варя выжидает. Варя. Владик, ну а теперь спросите меня, куда делся мой мужик. Владик спит. Варя (басом). «Куда делся твой мужик?» Варя затягивается, стряхивает пепел на Владика. Варя. «О, мой мужик… Вы знаете, он просто растаял где-то там… в натюрмортах жизни (смеётся) В каких-таких натюрмортах? Да в каких-нибудь… например… стул, стол, барак, берёза (смеётся в коленки, чтобы не разбудить Владика) Варя (басом). «А у тебя нет красивой и стройной младшей сестры?» (тихо смеётся) Варя (достаёт из-под подушки книгу с закладкой, начинает читать и одновременно сталкивать Владиками с кровати ногами). «И всё-таки учёные утверждают, что их нельзя считать настоящими людьми. Это не люди – это другой вид того же рода. У них тяжёлые выступающие челюсти, очень низкий лоб и большие надбровные дуги. Шея у них не может поворачиваться так, чтобы голова смотрела вверх. Их бесподбородные челюсти похожи на гейдельбергские» (закрывает книгу и толкает Владика ногами – он падает на пол с кровати) Какой-то вечер: Двухкомнатная квартира, комната Вари. Митя и Варя (23 года) сидят на диване. Варя положила голову Мите на плечо. Митя пьёт чай – Варина голова ему мешает, но он терпит. Варя. … ещё люблю ночью смотреть в окно. Особенно если взять стакан и смотреть через него – тогда кажется, что весь город в огне. Оптический эффект, вероятно. Я смотрю и думаю: «Так вам, суки». А ты что любишь? Митя. Лежать на спине и курить. Варя. И всё? Митя. Пока всё. Варя. А книги? Картины, кино? Митя. Лежать в темноте и молча курить в потолок. Варя. Нет, есть же и хорошие книги. Фильмы тоже не все плохие. Митя не отвечает. Варя. А тревог у тебя нет? Или беспричинных страхов? Или растерянности? Митя. Я же сказал – курить в темноте. Варя. А у меня другое – у меня симптоматика. Митя. Ты что, на справке? Варя. Нет. Обычные расстройства адаптации. Митя молчит. Варя. Для успешной адаптации нужен, кажется, гештальт, но я точно не помню (молчит) А вообще, чтобы жить, нужны всего лишь оптимизм, горячее сердце и дружелюбие. Митя. Тебе надо с людьми больше общаться. Пересиливать себя и как-то с ними разговаривать - выпивать, например. А то всё я да телевизор. Ты меня слушаешь, зайчик? Варя. По телевизору всё время что-то обещают. И такими нервными голосами. Но обещают всё, всё. А я пробую поверить. О чём я буду с людьми разговаривать, Митя? О чём мне с ними выпивать? Зачем я вообще им нужна? (молчит) А ты хороший, с тобой хорошо. Смотри, я даже платье для тебя надела. Митя. Я половину не понимаю, что ты бормочешь. Варя. Смятение. Тоска. Грусть. Печаль. Безнадёжность (молчит) Слушай, мне ведь давно надо паспорт менять, а я всё не иду и не иду. Митя. Значит, оштрафуют (гладит Варю по ногам) А ты без всего под платьем? Варя. Я так боюсь ходить в эти конторы и что-то вымаливать. Где-то надо и поунижаться – бабушка учила. Но я сразу немею. А самое страшное, что это только начало: эти вымоленные бумаги нужны для получения других бумаг в ещё более страшной конторе. Интересно, кто придумал такие изощрённые пытки? Митя молчит. Варя. Страх. Трепет. Ужас. Бессилие (задумалась) Терпеливое пережидание ночи жизни в сырых комнатах (Мите) И я не бормочу - я перечисляю симптоматику. Митя. Не бойся. Варя. С тобой - нет. А тебя боюсь иногда. Митя. Я тебя не съем. Варя. Лучше бы съел. Наступил бы мне капут наконец-то. Воскресенье, утро: Четырёхкомнатная квартира. Варя (26 лет) и Катя на кухне. В окно светит солнце. Варя. У нас вроде какая-то женщина поселилась. Лида или что. Катя. Женщина была, да. Но уехала. Варя. Я ничего не сделала. Катя. Да, ты ничего не сделала. Но женщина собрала свои махровые полотенца и уехала на родину, в деревню. Варя. Так я что-то сделала снова? Катя. Забудь. Варя. Я и не помню. Катя, может, я память теряю? Катя. Ну пьяные мы просто были. Забудь. Варя. Мы что - снова пели? Катя. Немножко хотели развеселить женщину – она сидела и грустила. Варя. Её мужик бросил? Катя. Ты помнишь, как она выглядит? Откуда там мужик. Варя. А мы с тобой пошли её утешать, да? Я помню, у неё была кофта под тигра и фиолетовые ногти. Смеются. Катя. Бедная Соня. Варя. Она ещё и Соня. Катя. Какая теперь разница – Соня, Маня, Лиза… Варя. Кстати, есть книжка «Бедная Лиза». История падшей крестьянки. Катя. Да? Расскажи. Варя. Обычная книжка: крестьянка полюбила - барин обесчестил, вернее, она сама ему отдалась, барина потом на фронт, а крестьянка утопилась. Всё как всегда. Ничего интересного не происходит. Катя. Бедная. Жалко её. Всех жалко, каждого человечка. Все такие нелепые, несчастные - просят, бегут. И никому они не нужны, а думают, что нужны, но нет. Пожили, умерли. Вот и все приключения. Ну, один раз, может, собака укусила. И всё. Никаких чудес, никаких приключений. Варя. У меня родственница на двухлитровую банку однажды села. Катя. Разбила? Варя. Раздавила. Это можно считать приключением? Катя. Если на рабочем месте, то это производственная травма. Варя. Нет, на своём балконе. Катя. Значит, бытовая трамва. Катя и Варя уныло молчат некоторое время. Варя. Кстати, в девушке обязательно должна быть лёгкость. Катя. Да кому нужны костлявые. Варя. Ты не поняла. Впрочем, как обычно. Не телесная лёгкость, а лёгкость души. Такое порхание. Дитя свободы (напевает) «Меня не любишь, но люблю я». Чувствуешь? Никакой тяжести. Девушка всегда должна быть немного как бы из другого мира. Вот тогда мужики ведутся (напевает) «У любви, как у пташки крылья…» Катя (подхватывает). «… законов всех она сильней…» Варя. «… меня не любишь…» Катя. «… но люблю я…» Варя. «… так берегись…» Катя. «… любви моей…» Варя. «… любви моей…» Катя. «… любви моей!» Варя. «… любви моей!» Какой-то вечер: Двухкомнатая квартира, комната Вари. Митя лежит на кровати. Варя (23 года) сидит рядом. Варя. … однажды Орфей пошёл в ад за своей Эвридикой. Шёл-шёл, устал как собака. Вдруг видит – черти в кустах выпивают. Черти ему: «Эй, иди к нам» - он же там всё время ходил, черти его уже знали. И они говорят ему приветливо: «Иди к нам, Орфей». А он подумал и говорит: «А и правда. Нахрена мне эта Эвридика». И пошёл в кусты бухать. Такая вот случилась история. Варя. Спишь? Митя не отвечает. Варя. Хочешь, ещё что-нибудь расскажу? Митя. Заткнись. Варя. Да я негромко. Митя с головой накрывается одеялом. Варя. Митя (хлопает рукой по одеялу) Митя, ты как думаешь, за что мне бог тебя послал? Митя толкает Варю, она падает с кровати на пол. Варя. Хотя нет - это меня бог послал. На четыре буквы. Митя. Заткнись, психопатка. Варя молчит пару секнуд, потом не выдерживает. Варя. Ну поговори со мной. Поговори. Митя на отзывается. Варя. Тогда слушай сказку. Сказка про меня (молчит, сочиняет) Однажды я решила протереть мокрой тряпкой свой запылившийся разум. Я открыла дверцу в голове, достала разум и понесла в ванную. Но нечаянно уронила. Я его склеила, но всё равно заметно. Люди говорят, что заметно. А потом… Митя. Заткнись, шлюха. Оба некоторое время молчат, шокированные этими словами. Митя. Извини. Варя. Я совсем не обиделась, милый. Воскресенье, день: Четырёхкомнатая квартира, комната Вари. Солнечный день. Варя (26 лет) сидит на кровати и раскладывает по конвертам деньги. Варя (заглядывает в каждый конверт). На молоко. На пудру. На картошку... Варя стучит кулаком в стену. Приходит Катя. Варя. Где можно недорого духи купить? Катя. На рынке надо посмотреть. Варя. Там дерьмо, наверное. Катя. Зато недорого. Варя. Нет, я лучше буду копить на дорогие. Скоро мой мужик приедет - я должна благоухать. Подержи мне зеркало. Катя снимает со стены круглое зеркало, держит его перед Варей. Варя красит губы. Варя (любуясь на себя). Ты моя красавица. Катя (заглядывает в зеркало). В меня на работе влюблились сразу трое. У меня достаточно длинные ноги? (вытягивает ногу) Варя. Мне кажется, тебя разрушает это желание нравиться каждому столбу. Катя. И не каждому! И не столбу, а моему единственному возлюбленному. Молчат, смотрят в зеркало. Варя. А я бы на месте этой придурочной Эвридики никуда с ним не пошла. Во-первых, там куча богов-красавцев, а тут какой-то Орфей занюханный. Я бы так ему и сказала: «Иди ты на хер, Орфей. Вместе с балалайкой своей». Катя. Нет, я бы за ним побежала сломя голову. Варя. Да я бы тоже, естественно. У женщин это врождённый инстинкт. Варя нажимает кнопку на магнитофоне - рычит саксофон. Катя (кивает на магнитофон). Соседи к участковому собираются. Варя делает чуть громче. Катя кладёт зеркало на стол и садится на кровать. Варя. За что? Это же просто музыка. Одни несчастные люди играют для других несчастных людей. Играют и говорят – «ничего, время залечит». Как им не поверить? Веришь сразу – как в ёлку. Как в рай. Катя. Я-то не против, а соседка приходила вчера. Уймите, говорит, вашу меломанку. Варя делает ещё громче. Катя. Уймите, говорит, или к участковому пойду. Варя. А я его соблазню, и он этой соседке из табельного коленку прострелит, чтоб не ходила больше никуда. |