Главная страница
Навигация по странице:

  • ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ 2 по дисциплине « История индустрии туризма и гостеприимства в России и за рубежом »

  • ФИО студента Галаев Омар Багаудинович Направление подготовки

  • Группа ТУР-Б-01-Д-2022-1 Москва Введение

  • ПРОЛЕТАРСКИЙ ТУРИЗМ КАК СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ .

  • Организация лечебно-оздоровительного отдыха в рамках пролетарского туризма.

  • Журавлев С. В., Мухин М. Ю.

  • Заключение. Список использованной литературы 1. Волков Ю.Ф. Введение в гостиничный и туристский бизнес. - Ростов н/Д.: Феникс, 2003. - 352 с.

  • 2. Зорин И.В., Квартальнов В.А. Энциклопедия туризма: Справочник. - М.: Финансы и статистика, 2001. - 368 с.

  • 4. Седова Н.А. Культурно-просветительный туризм: Учебное пособие. - Омск: Омский государственный институт сервиса, 2002. - 88 с.

  • Плаггенборг Ш. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма // «Нева». 2000. С. 241 7.

  • ПЗ 2.


    Скачать 47.79 Kb.
    Название
    Дата18.11.2022
    Размер47.79 Kb.
    Формат файлаdocx
    Имя файлаПЗ 2.docx
    ТипДокументы
    #797317






    Российский государственный социальный университет





    ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ 2

    по дисциплине «История индустрии туризма и гостеприимства в России и за рубежом »

    Пролетарский туризм:сервис путешественника

    (тема практического задания)

    ФИО студента

    Галаев Омар Багаудинович

    Направление подготовки

    Туризм

    Группа

    ТУР-Б-01-Д-2022-1


    Москва

    Введение
    Появление Общества знаменовало начало массовой организации туристско-экскурсионной работы в Советском Союзе. Все очевиднее становились пути деятельности в этом направлении: централизация туристско-экскурсионной работы, обеспечение необходимых услуг (транспорт, размещение, питание, выбор объектов посещения), подготовка кадров, осуществляющих туристско-экскурсионную деятельность, издание литературы.

    Уже в первый год своего существования ОПТЭ располагало 300 базами на территории страны на 14 тыс. мест и охватывало туристско-экскурсионным обслуживанием почти 11 млн. человек. Таким образом, первые десятилетия Советской власти для экскурсионного дела были годами накопления опыта, поиска нового содержания, методов и форм организации и проведения экскурсий. В эти же годы происходило зарождение экскурсионной теории. Из индивидуальных и элитарных экскурсии превратилась в групповые и массовые, стали доступным и оперативным средством организации досуга и других видов деятельности населения. В апреле 1936 г. в целях расширения массового туризма и экскурсий непосредственное руководство этой работой в стране было возложено на Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов (ВЦСПС).

    В системе ВЦСПС было организовано Центральное туристско-экскурсионное управление (ЦТЭУ), имевшее 34 республиканских, краевых и областных отделения. Седова Н.А. Культурно-просветительный туризм: Учебное пособие. - Омск: Омский государственный институт сервиса, 2002. - с. 12

    Основные задачи Общества:

    • – широкое ознакомление народных масс со страной и природными богатствами, подлежащими освоению;

    • – организация массового обмена производственным опытом;

    • – активное участие в укреплении обороноспособности страны, здоровья людей;

    • – патриотическое воспитание и повышение культурного уровня трудящихся;

    • – участие туристов в общественно полезной работе. Зорин И.В. , Квартальнов В.А. Энциклопедия туризма: Справочник. - М.: Финансы и статистика, 2001. - с. 89

    Общество пролетарского туризма и экскурсий совместно с комсомолом боролось за осуществление своих установок, считая, что, во-первых, пролетарский туризм развивается и должен развиваться как массовое и самодеятельное общественное явление, органически связанное с большими задачами социалистического строительства и революционной борьбы, во-вторых, наилучшей формой для выполнения основных задач, поставленных перед пролетарским туризмом (общественно-политическая работа, производственная пропаганда, наглядное изучение строительства, военизация, повышение политического и культурного уровня, развитие коллективности, организованности, физическое оздоровление и т.д.), является самодеятельное, коллективное путешествие, в-третьих, пролетарский туризм не может быть оторван от всей жизни предприятия, колхоза, вуза, наоборот, должен быть повседневно использован на разнообразнейших участках массовой работы, на предприятиях.

    Общество боролось и против попыток свести туризм к одной из отраслей физкультуры, сужавших и искажавших задачи пролетарского туризма, означавших, по существу, попытки ликвидации самодеятельного массового туристского движения.

    Умелое сочетание проведения отдыха в лучших его формах с повышением политического и культурного уровня, с проведением общественной работы в пути - вот основная цель пролетарского туризма.

    К лету 1932 года Общество имело 360 турбаз и Домов туриста с общим количеством 17 тысяч мест. В стране действовали 177 дальних оперативных (плановых) маршрутов, из них 103 - индустриальных, 40 - краеведческих, 23 - сельскохозяйственных, 11 - для иностранных рабочих и специалистов.

    Уже к 1935 г. ОПТЭ объединяло около 730000 человек. Однако слабая материальная и финансовая база, острый недостаток квалифицированных кадров сдержали дальнейшее развитие туризма. Затем ОПТЭ было ликвидировано и функции по организации и руководству туристско-экскурсионными делами передали ВЦСПС. Волков Ю.Ф. Введение в гостиничный и туристский бизнес. - Ростов н/Д.: Феникс, 2003. - с. 199


    ПРОЛЕТАРСКИЙ ТУРИЗМ КАК СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ.
    Пролетарский туризм, расцвет которого пришелся на эпоху сталинизма, был по своей сути уникальным явлением. Если на Западе туристическая деятельность соотносилась с такими синонимами, как «отдых» (rest), «расслабление» (relaxation), «удовольствие» (pleasure), то в Советском Союзе 1920–1950-х гг. туризм требовал от человека значительных усилий (труда, выдержки, сосредоточенности), направленных как на преобразование окружающей действительности, так и на изменение внутреннего мира самого участника туристических практик. Эта особенность всецело была связана с реформаторскими амбициями большевистского режима. Природа туристической деятельности, развивавшейся в дореволюционное время по западной модели, в годы сталинизма подверглась кардинальной трансформации. Туристические практики превратились из увлекательного метода рекреации и познания в действенный механизм строительства нового общества. Цель данной публикации заключается в том, чтобы привлечь внимание специалистов к изучению этого интереснейшего социального явления, обозначить основные этапы и формы его развития, направления дальнейшего изучения. В годы НЭПа в СССР активно развивалось краеведение и внутренний экскурсионный туризм. Такая культурная практика, как экскурсии, требовала от участников выдержки и сосредоточенности, поскольку никакого отдыха подобные мероприятия не предполагали. В социалистическом государстве экскурсия в первую очередь означала труд и «готовность к определенной отдаче»1 , несмотря на то что экскурсоводы должны были учитывать «уровень развития своих слушателей, уметь в доступной их пониманию форме дать цельную и по возможности полную картину...»2 В реальной практике информация выливалась на участников экскурсии сплошным потоком и порой была очень трудна для восприятия. К примеру, план 2-часовой пешей экскурсии по г. Перми, составленный в 1920-е гг. (точная дата создания документа не указана), предполагал посещение невероятного числа объектов. Среди них – панорамный вид с Городских горок (район современного Планетария), Петропавловская площадь, дом, в котором жил учитель Александра II Жуковский (здание Наместнического дворца, выходившее фасадом на Петропавловскую площадь, сгоревшее в пожаре 1842 г.), дом, где учился писатель-народник Решетников (бывший дом купца Попова – угол ул. Орджоникидзе, 15 и ул. 25-го Октября, 1), Дворец труда (ныне здание Пермской государственной сельскохозяйственной академии). Далее предполагалось знакомство со старым Гостиным двором (сегодня на этом месте сквер Пермского государственного академического театра оперы и балета им. П. И. Чайковского). Затем экскурсоводу следовало перейти к изложению истории театра с перечислением гастролеров, дать участникам экскурсии сведения из истории пароходства, железной дороги и закамского поселка (спуск к саду им. Решетникова), ознакомить их с историей и современным состоянием общественной библиотеки (здание Городской Думы), со зданиями городской милиции, политического управления и домом крестьянина, с помещением диспансера, редакцией газеты «Звезда», детским садом, «стильным зданием» клуба «Красной звезды», дворцом физкультуры, училищами (вверх по ул. Сибирской). Затем группа перемещалась к Сибирской заставе, Красному саду (сегодня – Центральный парк развлечений им. А. М. Горького). Затем экскурсияплавно перетекала в знакомство с постановкой медицинского дела в г. Перми, продолжалась в

    Александровской больнице (ул. Пушкина, 85), бактериологическом институте (Краевая клиническая инфекционная больница по ул. Пушкина, 96), психиатрической лечебнице (Краевая психиатрическая больница № 1 по ул. Революции, 56)3

    . Далее экскурсантам предстоял поход в научный и

    художественный музеи на камском берегу4

    . Даже при сегодняшнем состоянии городского благоустройства и транспортной развязке эта двухчасовая экскурсия была бы настоящим спортивным

    испытанием для пешего туриста, что уж говорить о пермских горожанах 1920-х гг.

    После такого «познавательного отдыха» необходимо было составить отчет о проделанной

    работе, поделиться своими впечатлениями с остальными рабочими, не попавшими на экскурсию.

    Таким образом, экскурсия хоть и не требовала от участников крепкого здоровья и не давала сильных физических нагрузок, однако действительно была очень трудоемким и утомительным мероприятием. В связи с этим рабочие предпочитали выбираться в экскурсионные поездки без семьи и

    уж тем более без детей.

    В 1929 г. закончилось время, которое называют «золотым десятилетием» экскурсоведения и

    краеведения, началось наступление на экскурсионно-краеведческое движение. По существу движение было разгромлено. С 1929 по 1931 г. были репрессированы многие ученые-краеведы. Всё

    направление этой работы, названное «гробокопательством», было ликвидировано. Экскурсионнотуристская литература, выпущенная до 1921 г., подлежала пересмотру на предмет изъятия.

    В конце 1920-х гг. туризм официально был объявлен пролетарским движением, т. к. в государстве диктатуры пролетариата основным обладателем прав на всевозможные преимущества социалистического строя должен был быть рабочий класс. Каждое действие туриста должно было

    нести пользу всему обществу. Даже в выходные дни и во время отпуска рабочего заставляли думать о выполнении плана пятилетки, об укреплении обороноспособности страны, повышении производительности труда, улучшении атмосферы на своем рабочем месте и ударной работе.

    Тенденции к централизации во всех государственных сферах привели к изменению организационной системы туризма. До 1930 г. экскурсионная деятельность находилась в ведении органов

    народного просвещения: до ноября 1920 г. взрослыми экскурсиями ведал подотдел внешкольного

    образования Народного комиссариата просвещения, с ноября 1920 г.  экскурсионное бюро при

    Главном политико-просветительском комитете Наркомпроса, т. е. Главполитпросвете, с 1926 г. по

    1928 г.  Объединенное экскурсионное бюро при Наркомпросе РСФСР, с 1928 г. по 1930 г.  акционерное общество «Советский турист»5

    . Но в 1930 г. ситуация изменилась, было решено создать

    единую организацию  Всесоюзное добровольное общество пролетарского туризма и экскурсий

    (ОПТЭ) под контролем ВЛКСМ.

    8 марта 1930 г. СНК СССР принял постановление «О слиянии акционерного общества “Советский турист” с Обществом пролетарского туризма и о создании “Всесоюзного добровольного

    общества пролетарского туризма и экскурсий”». Правительство руководствовалось тем, что идейные установки «Совтура», согласно которым экскурсии и туристские путешествия должны были

    служить в первую очередь культурно-просветительным и рекреационным целям, не отвечали интересам руководства страны, идущей по пути установления тоталитарного режима6

    . Слияние двух

    организаций означало создание централизованного органа управления туристско-экскурсионным

    делом в СССР (формально общество строилось на принципах самоуправления и добровольного

    членства). Самой актуальной формой пролетарского туризма провозглашались самостоятельно организованные походы. Общество сосредоточилось на организации новой туристической практики,

    ставя перед собой задачу добиться массовости туристического движения.

    В 1936 г. монопольный контроль за экскурсионной деятельностью (массовыми и дальними

    экскурсиями) переходит к ВЦСПС, в рамках которого создается Центральное туристскоэкскурсионное управление ВЦСПС (ЦТЭУ). Оно должно было заменить ОПТЭ и стать ведущей

    советской организацией по развитию как экскурсионного дела, так и туризма и альпинизма. Общество пролетарского туризма и экскурсий было ликвидировано, а его руководство в центре и на местах – репрессировано.

    Однако представления властей о возможностях тотальной трансформации общества оказались слишком амбициозными. Всеобщего интереса к туристическим практикам рабочие не проявляли, по крайней мере в тех случаях, когда им предлагалось принять в них участие за свой счет. Для

    того чтобы каждый мог по своему желанию организовать туристический досуг, требовались в первую очередь нормальный заработок, бесперебойное снабжение товарами и наличие свободного времени. При отсутствии всех этих предпосылок пролетарский туризм своими силами никак не мог достичь желаемой «массовости». Государство не только само было ограничено в возможностях, но и не создавало благоприятных экономических условий для выполнения поставленных им самим задач. Как модернистский проект власти, пролетарский туризм провалился, не оставив по себе в современном мире и следа. Однако многие принципы, на которых он зиждился, продолжали реализовываться и на дальнейших этапах развития советского туризма. Пролетарский туризм  достаточно многогранное явление, которое включает в себя и простые походы выходного дня, и более сложные самодеятельные многодневные путешествия, плановые поездки по путевкам в санатории и на экскурсии и многое другое. В связи с этим пролетарское туристическое движение может исследоваться на основе огромного массива источников. В архивах России и стран СНГ хранится огромный массив источников, так или иначе связанных со сферой туризма и отдыха. Данные источники еще только начинают изучаться. Для полной и ясной картины необходимо приступить к анализу архивных материалов отдельных регионов и на этой базе  к дальнейшему выявлению региональной специфики и общих тенденций в развитии пролетарского туризма в СССР. Материалы по изучаемой тематике обширны, они в огромном количестве представлены в центральных архивах, но ранее почти не привлекали внимания исследователей. В местных архивах также хранится множество документов, остающихся невостребованными историками. Работая над исследовательским проектом по истории «пролетарского туризма» в годы сталинизма в Пермском крае, пришлось столкнуться со многими трудностями. Дело в том, что сведения и материалы по туристическим практикам и организациям того времени разрозненны по разным фондам, представлены с большими купюрами и крайне несистематично. В государственном архиве Пермского края мною были обнаружены и проанализированы документы из следующих фондов ГАПК: «Пермское губернское отделение Рабоче-Крестьянской инспекции Народного Комиссариата Рабоче-Крестьянской инспекции РСФСР», «Осинский уездный отдел здравоохранения Осинского уездного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов», «Пермский районный комитет профессионального союза рабочих металлистов “ВСРМ”», «Местный комитет при проектно-изыскательском бюро треста «Уралзападолес» Всесоюзного профессионального Союза работников леса и сплавов», «Пермский районный комитет Всесоюзного профессионального союза работников леса и сплава», «Пермский городской комитет профессионального Союза рабочих металлоизделий», «Пермский районный комитет Союза рабочих военнометаллической промышленности», «Фабрично-заводской комитет профессионального Союза рабочих бумажной промышленности при Левшинском заводе литой тары». Анализ архивных материалов дает возможность окунуться в детали, узнать то, что на первый взгляд кажется несущественным, но при более пристальном рассмотрении становится ключевым в понимании тех или иных аспектов изучаемой проблематики. Так, к примеру, ни одно из опубликованных исследований по советскому туризму не углублялось в суть такого явления, как самодеятельные походы. При этом утверждалось, что число приверженцев этой формы туризма из рабочей среды постоянно росло и самодеятельный туризм становился массовым. Однако при анализе местных архивных источников ситуация предстает в совершенно ином виде. В эпоху сталинизма самостоятельно организованный туризм не был массовым явлением в пролетарской среде, т. к. требовал от рабочих не только огромных материальных затрат на покупку снаряжения, подходящей одежды, продуктов питания, но и предполагал наличие свободного времени для тренировок в выходные дни, чтения соответствующей литературы, подготовки к выступлениям на собраниях ячеек и т. п. Каковы были источники финансирования пролетарских экскурсий? Основные средства выделял Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (далее – ВЦСПС) рабочим клубам, созданным при завкомах7 . Не менee 50% от этих средств должно было пойти на дальние экскурсии, организуемые Наркомпросом. Заявка шла через ЦК профсоюза. Остальные средства должны были уйти на экскурсии в пределах области. Приобретенные путевки на дальние экскурсии следовало затем распределить бесплатно среди рабочих и частично среди служащих (главным образом среди активных членов клуба).
    В большинстве случаев рабочие отправлялись на дальние маршруты и производственные экскурсии не за свой счет. Зарплата наиболее экономически активных работников-металлистов (20–30 лет) в конце 1920-х гг. составляла приблизительно 40–80 руб. в месяц, что равнялось стоимости дальней экскурсии (к примеру в Крым или на Кавказ). Стоимость местной экскурсии, к примеру, по маршруту Пермь – Кунгур – Пермь на 5 дней в 1928 г. обходилась экскурсанту как минимум в 7 руб. 25 коп. 8 А чтобы побывать в Нижнем Тагиле и посетить Уткинский завод (маршрут Пермь – Нижний Тагил – Уткинский завод) за 8–9 дней требовалось уже 17 руб. с человека9 . Стоимость поездки в Крым на 10 дней со скидкой в 50% на железнодорожные билеты (скидку получали экскурсионные группы в составе не менее 15 человек) в 1927 г. варьировалась от 59 до 67 руб. (38–46 руб.  стоимость самой экскурсии, 21 руб.  проезд с 50%-ной льготой). Поездка на Кавказ на 13 дней стоила 90–98 руб. (54–62 руб. сама экскурсия, 36 руб.  проезд). Стоимость путевки на лечение в течение месяца в Крыму составляла 132–150 руб., на Кавказе  175–185 руб. без транспортных расходов (в довоенное время, как правило, проезд отдыхающего до санатория оплачивался профсоюзом, а обратный путь домой  самим санаторием) 10. Таким образом, цена, уплаченная за дальнюю экскурсию, была высокой и мало доступной для рабочих. Перспективным представляется изучение влияния туризма на местное население. Как известно, пролетарский турист должен был быть связующим звеном между властью и народными массами, выполнять цивилизаторскую миссию, возложенную на него государством. Интересно было бы проанализировать то, как взаимодействие жителей отдаленных районов с участниками туристического движения происходило в действительности и каковы были результаты этого диалога. Как видим, направлений для дальнейшего анализа много. Любое из них позволяет взглянуть на сущность сталинского режима сквозь новую призму – призму туристических практик, раскрыть механизмы, которые власть использовала для воплощения своих планов, и оценить степень их реализации на практике. Публикуемые ниже документы отражают организационную и программную специфику Общества ОПТЭ и «пролетарского туризма», точнее, одного из видов самодеятельного (в дальнейшем спортивного) туризма: лыжных путешествий.
    Организация лечебно-оздоровительного отдыха в рамках пролетарского туризма.
    Туризм под эгидой государства формировался как политико-экономическое и военно-спортивное движение с идеологическими задачами. По содержанию туры в советское время, начиная с 1930-х гг., можно разделить на следующие типы:

    Все типы путешествий объединяла закладываемая в них пропагандистско-политическая цель. Пролетарские туристы 1920–1930-х гг. во время путешествий читали лекции, проводили политические диспуты, работу по разъяснению мероприятий советской власти. Традиционная функция туризма – отдых и увеселение – была объявлена "буржуазным пережитком" и решительно изгонялась. Тем не менее мотивация отдыха и лечения для предпринимаемого путешествия сохранялась даже в рамках пролетарского туризма, а ведомственный туризм с конца 1930-х гг. усилил ее. Отдых, релаксацию стали рассматривать как средство оздоровления трудящихся с тем, чтобы повысить их производительность труда и трудовое рвение. Не преодоленное доминирование направлений Крыма и Кавказа в географии советского туризма указывает на наличие значительного сектора курортного отдыха. Однако последний предполагает более высокие требования к сервису, нежели пропагандистские военизированные походы. Таким образом, именно курортный, оздоровительный туризм в СССР демонстрировал высшие уровни советского сервиса.

    В 1920-с гг. оздоровлением трудящихся большей частью занимались не туристские организации, а Наркомат здравоохранения, которым руководил врач-большевик Н. А. Семашко. Уже в 1921 – 1922 гг. для трудящихся были открыты 23 санатория в дворцах на южном берегу Крыма, вскоре подключились курорты Кавказа и Забайкалья. Государство полностью брало на себя заботу о проживании, лечении, питании, но при этом устанавливались строгие правила пользования курортами: "Курорты являются лечебными учреждениями специального характера, на них могут лечиться только те больные, которые направлены санаторно- курортными учреждениями..." (Еремеева. Курорты – трудящимся, с. 113). Курорты стали частью конструируемого мифа о "сладкой жизни" трудящихся в стране диктатуры пролетариата. Н. А. Семашко говорил о назначении курортов: "Курорты – жемчужина в венце советской власти, или, точнее, – красивый меч в борьбе за новую культуру". При таком подходе и курортном контингенте вполне логичным было тщательное планирование свободного времени новых отдыхающих. Все время, свободное от процедур, было заполнено спортивными играми, лекциями, чтением газет и даже обучением грамоте. В 1925 г. в Ливадии в бывшем царском дворце торжественно открыли санаторий для крестьян. Прибывших, отобранных в Москве, мыли, стригли, одевали в светлую "казенную" одежду. Однако планы сделать бывшие здравницы для знати местами отдыха рабочих и крестьян не осуществились. Проведенная в 1932 г. проверка показала, что рабочих в предназначенных для них санаториях не более 41–42%, а крестьян – и вовсе ничтожное количество.

    К задаче санаторно-курортного оздоровления трудящихся стали подключаться профсоюзы, здравницы которых были построены в конце 1930-х гг. в Крыму и на Кавказе. История Сочи как главного курортного города СССР также началась в 1930-е гг. Правительственными постановлениями город-курорт был объявлен ударной стройкой, сюда направлялись бюджетные средства. В числе первых строек на деньги профсоюзов были санатории для шахтеров имени Орджоникидзе и Наркомата обороны, открывшиеся в 1936– 1937 гг. Для санаторного лечения также перестраивались дореволюционные дачи высшей знати. Когда И. Сталин облюбовал окрестности Сочи (Мацесту) для своего личного отдыха, в городе началось настоящее соревнование между ведомствами, которые строили великолепные дворцы с фонтанами, фуникулерами, белоснежными колоннами. Этот период создания Сочи в "колониальном стиле" запечатлен во многих советских кинофильмах, где город-мечта предстает как место безмятежного отдыха. Архитектурные изыски, впрочем, не всегда означали отличный сервис. Сервисные отношения были выстроены в соответствии с советской социальной иерархией. Например, санаторий имени Фрунзе, похожий на дворец с закрытой территорией, предназначался для советского генералитета, а в Центральном военном санатории с типовыми корпусами отдыхали военнослужащие среднего и младшего звена.

    В конце 1930-х гг. выдвинулась новая советско-партийная элита, которая начала формировать комплекс требований к уровню жизни, вырабатывать элитарные нормы и практики, в том числе и относительно курортного отдыха. Здесь речь уже не шла о военно-оборонной подготовке или спортивных достижениях. В процессе обеспечения отдыхом партийно-советского актива вырабатывались правила и нормы советского сервиса. Уже в 1931 г. Постановлением ЦК ВКП(б) для обеспечения партийного актива домами отдыха и санаториями в государственном бюджете было запланировано 10 млн руб. Местные партийные и советские организации смогли "найти" в своем бюджете еще 32 млн. Сразу же стала формироваться главная черта советского сервиса: зависимость нс от конкретного потребителя, а от размеров средств, выделенных из государственного бюджета на определенный социальный слой. В результате в 1933 г. было введено в эксплуатацию сразу 27 домов отдыха, а Наркомат здравоохранения распределил более 20 тыс. путевок, более четверти из которых предназначались для обслуживания центрального партийного актива. Бюджетная зависимость курортного обслуживания определяла принцип распределения путевок: их не покупали, а "распределяли" в зависимости от должности и заслуг.

    Сразу обнаружился огромный дефицит мест в домах отдыха. В 1933 г. на 20 тыс. путевок претендовали около 160 тыс. человек, имевших право получить их. Нехватка мест в домах отдыха заставляла постоянно увеличивать суммы на строительство новых домов отдыха и турбаз и на реконструкцию старых. Возникли и проблемы со злоупотреблениями при распределении путевок, которыми ведали профсоюзные органы и администрация.

    Другая особенность организации отдыха состояла в том, что после ликвидации ОПТЭ самодеятельный туризм остался "беспризорным", но не исчез. Задачу организации народных курортов, рабочего отдыха пришлось также решать профсоюзам и административным органам. Если ОПТЭ в соответствии с доктриной пролетарского туризма организовывал производственные туры и агропоходы, то Институт курортологии начал разрабатывать научные основы отдыха и лечения, хотя при этом также ориентировался иа задачи "трудовой зарядки", "восстановления сил для поднятия производительности труда" и т.п.

    Попытки "завоза" в санатории и дома отдыха организованных групп рабочих имели, скорее, демонстративно- пропагандистский характер и были впечатляющими в 1920-е гг.: с 1921 по 1925 г. количество рабочих в южных дворцах бывшей знати возросло с 460 до 2902 человек (Левина Н. Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920–1930 годы. СПб., 1999. С. 252– 253). Однако в результате более поздних обследований курортного и санаторного обеспечения "рабочих от станка" обнаружилось, что они составляют меньшинство в санаториях и пансионатах. Присутствие колхозников и вовсе ограничивалось отдельными "активистами". Организованный "завоз" рабочих и крестьян на курорты привел к переуплотнению санаториев и значительному снижению качества обслуживания. Прибывающих для лечения рабочих и крестьян расселяли в общежитиях при домах крестьянина, при комитетах профсоюзов, в подсобных помещениях. В результате курорты, ориентированные на бюджетные вливания, тут же стали убыточными, а уровень сервиса оказался ниже всех норм.

    В дальнейшем эта практика не получила продолжения. Бесплатные или со значительной скидкой путевки "распределялись". Правда, социальная пропаганда постоянно подчеркивала, что рабочие по сравнению со "специалистами" имеют в стране победившего социализма преимущество во всем – даже в праве на бесплатный отдых. Предоставление рабочим льготных условий для отдыха и восстановления сил в виде бесплатной или почти бесплатной путевки фактически являлось социальной компенсацией за низкую оплату труда. По этой причине огромное количество новых домов отдыха, санаториев и пансионатов строились за счет самих заводов и ведомств. Имелись попытки устроить "комнаты отдыха" с пальмами и бесплатными газетами прямо на предприятии. История Московского электрозавода свидетельствует, что уже в 1933 г. при нем был открыт третий заводской дом отдыха с заездами на один-три дня. При этом уже было четко установлено, что путевки предоставляются только лучшим производственникам и общественникам в виде поощрения, поскольку почти всю стоимость отдыха оплачивало предприятие.

    Что касается получения долгосрочных путевок на настоящие курорты Крыма и Кавказа, то профсоюзные организации предприятий либо получали их централизованно "по квоте", либо самостоятельно строили свои дома отдыха, если удавалось получить место в курортной зоне (Журавлев С. В., Мухин М. Ю. "Крепость социализма": Повседневность и мотивация труда на советском предприятии. 1928–1938 гг. М., 2004. С. 193–196). Вокруг распределения дефицитных льготных путевок постоянно горели страсти, возникал ажиотаж. Сказывались и амбиции заводского руководства. Так, в 1931 г. возник скандал по поводу того, что для Московского электрозавода Наркомздрав выделил путевки не в благоустроенную и престижную Мацесту, а на южный берег Крыма. Ведомства долго и ожесточенно переписывались по этому поводу.

    Грандиозные проекты, вроде строительства под Москвой "царства отдыха для рабочих", о котором писали в газете "Правда" в 1929 г., заканчивались, едва начавшись. После ликвидации ОПТЭ задача организации отдыха для трудящихся окончательно перешла в руки профсоюзов, и распределение путевок теперь полностью зависело от администрации учреждения. Получение семейной путевки и даже одновременного отпуска оказывалось совершенно нереальным, если супруги трудились на разных предприятиях. Ответом трудящихся на дефицитность организованного санаторно-курортного лечения было формирование так называемых народных курортов и "дикого отдыха". Вокруг курортных мест стал расти "частный сектор", где можно было получить "койку" на период отдыха или лечения. Воспрепятствовать этому местная администрация не могла, поскольку сдача в аренду самодеятельным курортникам комнаты или только койки нередко становилась главным источником дохода для местного населения, не имеющего другой постоянной работы.

    Таким образом, в СССР организованный курортно-лечебный туризм характеризовался следующими чертами:

    • – бюджетное финансирование;

    • – дефицит мест;

    • – иерархичность сервиса.


    Заключение.


    Список использованной литературы

    1. Волков Ю.Ф. Введение в гостиничный и туристский бизнес. - Ростов н/Д.: Феникс, 2003. - 352 с.

    2. Зорин И.В., Квартальнов В.А. Энциклопедия туризма: Справочник. - М.: Финансы и статистика, 2001. - 368 с.

    3. Кабушкин Н.И. Менеджмент туризма: Учеб. пособие. - Мн.: БГЭУ, 1999. - 644 с.

    4. Седова Н.А. Культурно-просветительный туризм: Учебное пособие. - Омск: Омский государственный институт сервиса, 2002. - 88 с.

    5. Усыскин Г.С. Очерки истории российского туризма. - Москва - Санкт-Петербург: Издательский Торговый Дом «Герда», 2000. - 219 с.
    6. Плаггенборг Ш. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма // «Нева». 2000. С. 241

    7. Усыскин Г. История туризма в России [электронный ресурс]


    написать администратору сайта