Глава Ⅰ Теоретические основы исследования
Характеристика научной парадигмы современной лингвистики (Интерес к человеку как говорящей личности; антропоцентризм; язык как средство общения)
По мнению языковедов на данный момент лингвистическая наука подверглась коренным изменениям, которые заключаются в изменении точки зрения рассмотрения языка: от независимой от индивидуума обособленной системы к так называемому «антропологическому феномену».1 Наблюдается смена ориентиров в процессе лингвистических исследований и переход к новой парадигме – антропоцентрической. Ю. В. Дорофеев полагает, что «смена лингвистических приоритетов, разработка новых стратегий лингвистического поиска и привели к преобразованию сложившейся системы воззрений на язык и принципам лингвистических исследований и формированию новой научной парадигмы в лингвистике».2
В изучении языка обычно выделяются три традиционные научные парадигмы:
- сравнительно-историческая (близкая к языкознанию 19 века и базирующаяся на сравнительно историческом методе);
- системно-структурная (акцентирующая внимание на слове);
- антропоцентрическая, «возвратившая человеку статус «меры всех вещей» и вернувшая его в центр мироздания».3
В области этой научной парадигмы исследовательский интерес «переключаются с объектов познания на субъекта, т.е. анализируется человек в языке и язык в человеке».4
Во все времена язык являлся наиболее яркой характеризующей чертой этноса. В 19 веке вопросы «язык и человек», «язык и культура» стали центральной темой языкознания и были освещены во многих трудах таких ученых, как Г. Штейнталь, Э. Бенвенист, В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня и многих других. Но уже в первой половине 20 столетия они уходят на второй план, и язык начинает изучаться «в самом себе и для себя». Ю. К. Волошин очень справедливо отмечает, что «многие десятилетия лингвисты изучали «человека молчавшего» (язык был как бы сам по себе, а человек – сам по себе). Осознание необходимости изучать язык и человека комплексно, т.е. «говорящего человека», побудило исследователей уделить серьёзное внимание всем аспектам этой сложной проблемы».5
Выходит, что современная лингвистика акцентирует внимание именно на антропоцентричном характере языка. Данная парадигма выдвигает идею о том, что этот мир познается человеком «через осознание себя, своей теоретической и предметной деятельности в нем», и это придает ему право «творить в своем сознании антропоцентрический порядок вещей», который определяет его «духовную сущность, мотивы его поступков, иерархию ценностей».6
В 20 веке лингвистика разделила антропоцентрическую парадигму на четыре основных, как взаимосвязанных, так и отличных друг от друга направления. Первое концентрируется на языке как на «зеркале» человека, основой для него служит определение языковой картины мира, а главной задачей – рассмотрение того, каким образом индивидуум отражает свою личность в языке. Вторым направлением является коммуникативная лингвистика, характеризующаяся заинтересованностью в человеке, главным образом, как участнике коммуникационного процесса. Третье направление – это изучение, использующее данные иных наук, функций языка в процессе познания и когнитивной организации людей. Четвертое направление данной области, не обладая собственным названием, определяет то, как язык существует в самом индивидууме. Со стороны С.Г. Васильевой выступает предложение определения названия данного раздела языкознания как внутрисубъектной лингвистики или теории носителя языка.7 Её основателем считается И. А. Бодуэн де Куртенэ, который писал, что «язык существует только в индивидуальных мозгах, только в душах, только в психике индивидов или особей, составляющих данное языковое общество».
Язык представляет собой довольно многогранное и сложное явление. Ю. С. Степанов проецирует его на несколько образов, чтобы отобразить это: 1) язык как язык индивидуума; 2) язык как часть языковой семьи; 3) язык как структура; 4) язык как система; 5) язык как тип и характер; 6) язык как компьютер; 7) язык как пространство мысли и «дом духа». Ближе к концу 20 века язык начинает рассматриваться и как «продукт культуры, как ее важная составная часть и условие существования, как фактор формирования культурных кодов».8 Формируются новые цели и установки изучения языка, новые важные методики и понятия.
Таким образом, становление антропоцентрической парадигмы спровоцировало «разворот лингвистической проблематики в сторону человека и его места в культуре, ибо в центре внимания культуры и культурной традиции стоит языковая личность во всем ее многообразии: Я-физическое, Я-социальное, Я-интеллектуальное, Я-эмоциональное, Я-речемыслительное».9 «Все языкознание пронизано культурно-историческим содержанием, ибо своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры».10
Культура обладает коммуникативно-деятельностной, символической и ценностной природой. Язык не только связан с ней или соприкасается каким-либо образом, он «прорастает в нее, развивается в ней и выражает ее».11 Общедоступно известно, что «все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, т.к. по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем».12 По мнению Ю.К. Волошина «культура зачастую сама по себе нема, и в этих случаях ей без языка не обойтись».13
Теория о тесной связи данных понятий была отражена и раскрыта в лингвокультурологии – науке, которая возникла на пересечении культурологии и лингвистики и исследующая деятельность культуры народа, отразившуюся и закрепившуюся в языке. Категориальный аппарат этой научной дисциплины базируется на таких терминах, как «концепт» и «языковая личность».
На сегодняшний день представлены разные подходы к исследованию языковой личности. В первую очередь, данный термин рассматривает индивидуума как носителя языка, изучаемого с точки зрения его способностей к деятельности речевого плана. В том числе под ним подразумевается ряд особенностей вербальной деятельности человека, прибегающего к использованию языка как средства коммуникативного процесса – коммуникативная личность. И, наконец, под «языковой личностью» может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национальнокультурный прототип носителя определенного языка, своего рода «семантический фоторобот», составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре – личность словарная, этносемантическая.14
Итак, антропоцентрическая парадигма выводит на первое место человека, а язык считается его главной характеристикой, важнейшей составляющей. Культура и язык – «антропоцентрические сущности, они в человеке, служат человеку и без человека не имеют смысла».15 Лингвокультурология является «продуктом» антропоцентрической парадигмы в современной лингвистике. Языковая личность и концепт – ее базовые категории, «отражающие ментальность и менталитет обобщенного носителя естественного языка и предоставляющие этой научной дисциплине исследовательский инструмент для воссоздания прототипического образа «человека говорящего».16
Общая характеристика категории «эмоции»
Современная нейробиология и психологическая наука стали свидетелями бурного развития исследований и теоретических разработок в области эмоций, затрагивающих такие разнообразные (и важные) темы, как то, что такое эмоции, откуда они берутся, как они сознательно переживаются и как они реализуются в мозге и теле. Тем не менее, в области аффективной науки все еще существует мало единого мнения относительно фундаментальной природы эмоций.
1.2.1 Изучение эмоций в разных науках [Этимология как междисциплинарное направление лингвистики]
ФИЛОСОФСКИЙ ФОН
В «Республике» Платона (428-347 до н. э.) эмоции присутствуют через такие термины, как боль и удовольствие. Избыток любого из этих элементов влияет на разум человека, и в то же время общество должно заставить старших научить младших открывать удовольствие без преувеличения в конкретных задачах. Уже в «Пиру» Сократ делает апологическое размышление о любви. Более того, наиболее последовательный и сложный вклад в эмоции возникает из исследований Аристотеля.
Для Аристотеля (384-322 до н. э.) эмоция определяется как состояние, в соответствии с которым человек трансформируется до такой степени, что он остается с затронутым суждением, которое сопровождается удовольствием и болью. Ключевые слова, которые Аристотель связывает с эмоциями, - это зависть, гнев, жалость и страх. Тем не менее, фокус исследования Аристотеля на эмоциях сосредоточен на холере. Таким образом, он обращается к факторам, которые порождают то же самое, признавая некоторые физиологические и поведенческие реакции, анализируя моральные и социальные убеждения. Впоследствии в «Этике Никомаха» Аристотель отмечает, что эмоции могут быть воспитаны и в то же время использованы в пользу хорошего сосуществования.
С другой стороны, вклад стоиков в изучение эмоций основывается на совершенно негативной точке зрения, они рассматривали их как ненужную пертурбацию настроения. Сенека уже осуждал волнение как нечто, способное превратить разум в рабство. Крисипо рассматривал эмоции как нечто тревожное, основываясь на своей теории противоположностей, утверждал, что «зло состоит из того, что противоречит воле разума мира, разрушает и нарушает равновесие».
Стоики приписывали вину человеческих проблем эмоциям в результате суждений человека о мире. Таким образом, стоики считаются предшественниками в изучении эмоций, исходя из когнитивной оценки.
Впоследствии в Средние века считалось, что рациональная сторона души борется за контроль над желаниями и аппетитами, которые порождают страсти. Согласно церковным заповедям, люди, которые не способны контролировать страсти, будут грешить и поэтому должны быть наказаны через покаяние. Большинство средневековых теорий связывали эмоции со страстями, аппетитами и желаниями, рассматривая их как нечто, что нужно контролировать.
Из философской традиции, как правило, эмоции отождествляются с метафорой хозяина и раба. Хозяин – это разум и контроль, которые противопоставляются рабу, который является эмоциями и страстями. В этой метафоре присутствует дуализм разума и тела.
Как мы видим, в Средние века эмоция ассоциировалась с термином страсти, которая имела уничижительный оттенок. Считали, что это связано с иррациональной частью человека и что разум должен контролировать страсти.
Декарт отмечает, что связь между телом и разумом сосредоточена в мозге, более конкретно в шишковидной железе. По словам Декарта, в этот момент обнаруживается душа, и именно там расположены эмоции, определяемые как пассивные изменения, вызванные животными духами, которые активируют тело.
ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПОДХОД
Чарльз Дарвин (1872) был одним из пионеров в изучении человеческих эмоций. В своей знаменитой работе «Выражение эмоций у животных и человека». Он сосредоточил внимание на адаптивной и наследственной роли эмоций, описав, как эмоции связаны с выражениями лица. Он отметил, что эмоции проявляются различными способами, через жесты или движения фракций, общих для людей и животных.17
По словам Дарвина, эмоциям придается наследственный и функциональный характер. Основываясь на различных эмпирических наблюдениях, эмоциональные выражения проявляются одинаково у детей и взрослых, в том числе у субъектов разных культурных групп. В своем исследовании Дарвин показывает нам, что выражения эмоций важны для благополучия человеческого рода и что подавление этих эмоций может привести к разграничению, учитывая, что через эмоциональные выражения часто передаются наши мысли более правдиво, чем наши слова. Это указывает на то, что эмоциональное выразительное поведение выполняет свою социальную функцию, поскольку оно помогает подготовке к действию, а также передает общение.
«Дарвин и более поздние психологи, пытающиеся объяснить возникновение эмоций в эволюционных терминах, очень скоро поняли, что эмоциональные выражения имеют адаптивно-социальную ценность у видов животных. Агрессивные или умиротворяющие сигналы, призывающие к появлению, сигналы страха и просьбы о помощи от детеныша к матерям и т. д.... - это поведение, которое способствует регулированию социальной жизни».18
Таким образом, мы понимаем, что эволюционное течение проявляло интерес к изучению эмоций, основываясь на двух подходах: генетическом (изучение наследственности эмоций) и социальном (социальная функция эмоций). Вклад исследований эволюционной теории, начатых с Дарвином об эмоциональном выражении, имел много аспектов, выраженных в более поздних исследованиях, например, в бихевиоризме.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
Основу психофизиологической теории представляет Уильям Джеймс, который в 1884 году опубликовал статью под названием «Что такое эмоции?», вызвав шок в научном сообществе того времени, поскольку он выступал против того подхода, который до этого применялся по отношению к эмоциям.
Джеймс19 отметил, что «телесные изменения непосредственно следуют за восприятием триггерного факта ( ... ) наше ощущение этих изменений по мере их возникновения – это эмоция».
Джеймс утверждал, что реакции физиологических изменений являются триггером для некоторого изменения психологического порядка, таким образом, эмоция рассматривается как восприятие индивидом автоматических физических изменений. Эту теорию разделил другой ученый по имени Ланге, который изучал эту тему примерно в то же время.
Для Фернандеса-Абаскаля20 телесные изменения, как физиологические, так и двигательные, которые мы называем «эмоциональной реакцией», на самом деле составляют и порождают эмоциональный опыт. Чувство, которое эти изменения вызывают у нас, в тот момент, когда они происходят, является эмоцией; следовательно, это аффективный опыт отраженного поведения.
Глядя на результаты, становится ясно, что психофизиологический подход рассматривает эмоции как восприятие физиологических изменений. Мы можем понять, что существующая ситуация необходима для стимулирования телесных изменений, вызывающих эмоциональные реакции.
БИХЕВИОРИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД
Согласно Леду21, на протяжении большей части середины 20 века психология доминировала под влиянием бихевиористов, которые считали, что внутренние и субъективные состояния ума, такие как восприятие, воспоминания и эмоции, не являются подходящей темой изучения психологии.
В соответствии с утверждением и обзором некоторых работ, которые мы приводим ниже, мы констатируем, что эмоции строго изучались бихевиористами, которые долгое время фокусировали свои исследования на формировании личности и процессах обучения. Внимание бихевиористов было основано исключительно на наблюдаемых явлениях.
«Выражение эмоциональной жизни и мотивации ума было описано как одно из величайших достижений в истории человеческой мысли, но, возможно, это была одна из великих катастроф. В своем стремлении к внутреннему объяснению, опираясь на ложное чувство причины, связанное с сентиментализмом, он затмил экологический фон, который привел бы к более эффективному анализу».22
Несмотря на резкую критику, сделанную Скиннером в отношении изучения эмоций с другого подхода, не «поведенческого», он внес свой вклад в процесс оперантного кондиционирования для изучения эмоциональных слов.
Что касается работ, начатых Уотсоном23, он в основном фокусируется на трех эмоциях в людях: страхе, гневе и любви. В этом случае бихевиористы уделили больше внимания изучению фобий, поскольку это явление восприимчиво к конкретным стимулам, вызванным факторами окружающей среды. Впоследствии некоторые исследования были проведены Уотсоном и Рейнером24, которые исследовали реакции эмоционального кондиционирования через процессы обучения сигналов.
Фернандес-Абазкаль25 определяет, что бихевиористы рассматривали эмоциональное поведение как набор наблюдаемых реакций (моторных и физиологических), которые могут быть обусловлены так же, как и любой другой ответ. Эмоциональное поведение может быть вызвано новыми стимулами, которые ранее не вызывали ответа, при условии соблюдения классической процедуры кондиционирования.
Мы пришли к выводу, что поведенческая теория отдает приоритет изучению наблюдаемых и измеримых явлений, идя вразрез с течением когнитивной психологии, которая, как известно, выступает за взаимодействие субъекта и среды. То есть эмоция – это интерпретация внешнего явления субъектом с его собственного восприятия.
1.2.2 Эмоции в лингвистике
Сфера эмоций давно является объектом пристального внимания разных отраслей знания. Первоначально эмоции были предметом изучения отдельных наук: психологии, философии, лингвистики, но затем стало наблюдаться образование междисциплинарных объединений. Эмотиология (лингвистика эмоций) сформировалась на стыке психологии и языкознания и вошла в сферу научных интересов многих учёных-лингвистов (И.В. Арнольд, Э.С. Азнаурова, Е.М. Галкина-Федорук, В.И. Шаховский), которые сумели определить приоритетное направление в развитии науки второй половины 20 в. – антропоцентризм.26
В центре изучения эмотиологии – эмотивность языка, речи, текста. «Одной из важных сфер приложения данных, добытых эмотиологией, стала лингвокультурология, в которой используются положения об универсальности эмоций, их интегральном характере и национально-культурной специфике выражения субъективной сферы homo loquens средствами разных языков» (Вежбицкая А.).27
Однако, при изучении эмоций в лингвистике исследователи столкнулись с рядом проблем. Во-первых, эмоции чрезвычайно сложны как феномен человеческой психики, и, соответственно, ещё более сложна их вербализация. Кроме того, эмоциональные средства языка связаны непосредственно с чувствованиями, ощущениями – явлениями, которые трудно дифференцировать и которым проблематично дать точные определения. При исследовании эмоционального в языке могут быть применены различные методы, эмоции представляют интерес для абсолютно разных отраслей лингвистики. Так, например, языковая эмоциональность относится как к сфере психолингвистики, так и к сфере общего языкознания, и к сфере русистики (при проведении исследования на материале русского языка).
Большой вклад в исследование эмоций в лингвистике был внесён Волгоградской научной школой лингвистики эмоций, появившейся в начале 90-х годов 20 века.28 Её руководителем стал В.И. Шаховский – учёный, который в 1969 г. защитил первую диссертацию по данной теме и, поставив лингвистику эмоций в центр своих исследований, проделал большую работу по её развитию. Особое внимание исследователь уделял именам эмоций, обозначив их важность и значимость в языке.29 30 В отличие от других учёных-лингвистов, он считал, что имена эмоций, как и лексические средства, служащие для описания и выражения эмоционального состояния, относятся к эмотивным средствам, а значит, должны быть включены в понятие «эмотивность».
Более того, в лингвистике традиционно противопоставлялось рациональное и эмоциональное: язык связан с мыслями, эмоции же второстепенны для понимания смысла. Иная точка зрения была предложена В.И. Шаховским. Он установил, что эмоции представляют собой мотивационную и когнитивную базу языка. В качестве основной единицы когнитивной сферы деятельности человека рассматривался концепт, соединяющий рациональное и эмоциональное. Таким образом, утверждение значимости эмоционального привело к использованию эмотивности в качестве важного средства интерпретации смысла текста. Работы В.И. Шаховского и выводы, полученные его учениками в ходе исследований, позволили продвинуться вперёд в изучении текстовой эмотивности. Поскольку тексты предоставляют данные, наиболее ценные для понимания личности, стоящей за ними, то представители Волгоградской научной школы лингвистики эмоций считали необходимым перейти от изучения самих эмоций в языковом пространстве к исследованию эмоционального пространства языковой личности. Важным шагом для этого стало введение В.И. Шаховским понятия «эмоционального дейксиса» для объяснения специфики коммуникативного поведения говорящих.
В.И. Шаховский выделял следующие проблемы в лингвистике эмоций, «лежащие на поверхности» и представляющие собой актуальные направления:31 32
– «Типология эмотивных знаков, служащих для различного проявления эмоций.
– Влияние эмоционального типа mind style на формирование языковой картины мира, понятия эмоциональной ЯКМ.
– Коммуникация эмоций.
– Корреляция лексиконов эмоций различных языков мира (проблема номинации одной и той же эмоции в разных языках).
– Национально-культурная специфика выражения эмоций.
– Критерии эмотивности языка и его знаков.
– Соотношение лингвистики и паралингвистики эмоций.
– Влияние эмансипации эмоций на языковые процессы.
– Эмоциональная окраска текста.
– Эмотивное семантическое пространство языка и эмотивное смысловое пространство языковой личности.
– Лексикография и лингводидактика эмотивности.
– Прагматика описания и выражения своих сиюминутных, прошлых и чужих эмоций. Сокрытие, имитация, симуляция эмоций».
Благодаря большому количеству исследований собрано много данных об эмоциональной сфере человека, и некоторые постулаты являются на данный момент общеизвестными: эмоции тесно связаны со знанием; они меняются со временем, узнаваемы во всех культурах. Существует две системы эмоций, находящиеся во взаимодействии – Body language и Verbal language, где первичная система превосходит вторичную по прямоте, надёжности, скорости и др.
Антропологическая лингвистика ставит своей задачей реконструкцию недостающих единиц эволюции. Целью антрополингвистики является воссоздание картины эволюции человеческого мышления на основе её отражения в
Изучение эмоций с позиций антропоцентризма также представляется интересным, поскольку слова-номинанты эмоций имеют неодинаковые объяснения их происхождения в этимологических словарях. Исследования в этом направлении позволили сделать вывод о том, что наиболее значимыми (поскольку появились первыми в языке) для жителей Англии были чувства боязни, гнева, самоуверенности, душевной боли, удовольствия. Можно предположить, что это связано с характером типичного англичанина, которому свойственны такие черты, как чопорность, сдержанность, стремление к сохранению покоя, самообладанию. В русской же языковой культуре отмечается преобладание негативных эмоций (страха, грусти, горя, гнева и др.) над позитивными (радости, восторга и др.).
С появлением когнитивной лингвистики возрос интерес учёных к исследованию эмоциональных концептов. Это связано с тем, что концептуализация эмоции представляет некую сложность для изучения. Выделяя концепт, человек, прежде всего, опирается на объективные знания, чего крайне сложно достичь в случае с эмоциями, так как одной из особенностей этого явления является кластерность. По мнению ряда исследователей, в изучение эмоциональных концептов следует включить помимо анализа самих слов, называющих эмоции, также анализ физиологических проявлений эмоций и их невербального выражения человеком. В связи с этим по-прежнему остаётся необходимость в более детальном изучении концептов эмоций.
Лингвистика, соединяясь с другими науками для изучения эмоций, достигла больших результатов. В 21 в. появляются новые научные образования, включающие сразу три отрасли науки. К одному из них относится и новое актуальное направление в современной лингвистике – экология эмоций, которая представляет собой интеграцию лингвистики, экологии и валеологии (науки о сохранении здоровья и здоровом образе жизни). Важность данной отрасли определяется витальной значимостью выраженных языком эмоций для здоровья человека, его положительного самоощущения. Появившись вследствие научной и практической деятельности человека (экология природы – экология культуры – экология языка и речи), экология эмоций выполняет языкооберегающую функцию. Исследования в данной области охватывают ряд лингвистических проблем (речевая валеология, культура речи и др.), так как язык является как частью природы, так и частью культуры. Объектом лингвоэкологии становится исследование языка и его способности к самосохранению, а также процессов, приводящих к лингвициду в силу его неправильного использования человеком.
В настоящее время эмоции остаются в большей степени объектом изучения философии, психологии и физиологии, нежели лингвистики. Однакоданные, полученные учёными в указанных областях, помогают развиваться и лингвистике эмоций. Справедливым представляется замечание о том, что исследователю нелегко оставаться объективным в процессе изучения лингвистических проблем эмоций: его природная эмоциональность, способная помешать беспристрастному наблюдению и описанию эмоций в языке, должна приниматься во внимание.
Понятийные (семантические) поля, лексико-грамматические классы слов и другие объединения слов как принцип исследования языка
На возможность существования разных типов лексических объединений ученые обратили внимание еще в 19 веке. О системном характере лексики в конце 19 – начале 20 века писали стоявшие у истоков «полевого» подхода в лингвистике Вильгельм Гумбольдт, Г. Остгоф, А. А. Потебня, М. М. Покровский, Г. Шпербер, Г. Ипсен. Первоначально для обозначения лексико-семантических общностей был применен термин семантическое поле. Наибольшее распространение понятие семантическое поле приобрело после выхода работы Г. Ипсена «Der alte Orient und die Indogermanen», где оно определялось как совокупность слов, обладающих общим значением. В. Гумбольдт и Г. Остгоф употребляли при описании лексики термин система, а не поле.
Затем были определены два подхода к выделению семантических полей: ономасиологический, описывающий парадигматические отношения лексических единиц (методика Й. Трира), и семасиологический, выявляющий синтагматические отношения лексем (подход В. Порцига). Заслугой Г. Мейера явилось выделение трех типов семантических полей:
естественных, например, названия деревьев, животных, частей тела, чувственных восприятий;
искусственных – названия воинских чинов, составных частей механизмов и т. д.;
полуискусственных, например, терминология охотников или рыбаков, этические понятия.
Так же, как и Й. Трир, К. Ройнинг считал важнейшей характеристикой семантического поля наличие общих значений у входящих в него лексем. Однако практическую часть исследования он строил на материале современного английского и немецкого языков и логический критерий заменил психологическим. Наряду с именами К. Ройнинг анализирует и другие части речи, в том числе предлоги и союзы, а также грамматические средства выражения радости, и считает, что семантика слова зависит от контекста его употребления и слова входят в разные группы в зависимости от их семантики. По Й. Триру же, семантические характеристики слова зависят от его места в системе или от места в поле.
В современной лингвистике термин поле часто употребляется не дифференцированно наряду с терминами группа, лексико-семантическая группа, тематическая группа (Л. Вейсгербер, Г. Илсен, К. Ройнинг, Ф.П. Филин, А.А. Уфимцева, С.Д, Кацнсльсон, В.И. Кодухов и многие современные исследователи), парадигма (лексико-семантическая паралигма, синтаксическая парадигма) и др. Разграничивая термины семантическое поле и парадигма, уточним, что парадигмами являются тождественные по определенным признакам классы лексических единиц; лексико-семантические группы слов (ЛСГ), гиперо-гипонимические группы, синонимические ряды, слова-антонимы, связанные друг с другом лексико-семантические варианты полисемантического слова (семантемы), словообразовательные парадигмы, части речи и их грамматические категории. Чаще всего парадигматические группировки различного типа пересекаются, накладываются друг на друга, например, в таких больших объединениях, какими являются лексико-семантические группы, можно встретить проявление различных типов парадигматических связей. Все это, естественно, создает особую сложность системных отношений в лексике и приводит к большому разнообразию в определении конкретных типов лексико-семантических парадигм. Для их обозначения используются различные термины: лексико-семантическая группа (Ф. П. Филин, А.А. Уфимцева, В.Г. Гак), семантическая парадигма (Д. Н. Шмелев), тематическая группа (О.С. Ахманова, И.В. Арнольд, Э.М. Медникова, И.Г. Ольшанский), семантическое поле (Л.М. Васильев, П.Н. Денисов, ЛА. Новиков, Ю.Н. Караулов), лексико-семантические системы (В.А. Звегинцев), инвариантные и функциональные классы (Г.С. Щур), ассоциативные, понятийные, функциональные и прочие поля. Использование одного и того же термина разными исследователями не свидетельствует о единстве в понимании сущности терминируемого таким образом понятия.
Подводя краткий итог, следует отметить, что разнообразие смысловых
связей, существующих между словами, приводит к объединению лексических
единиц в разные типы смысловых общностей. Следовательно, и выделение и разграничение парадигматических группировок происходит часто на разных,
лишенных внутреннего единства основаниях. Поэтому выделение лексико-семантических парадигм должно предваряться определением и описанием критериев их разграничения.
Парадигматические группировки отличаются многообразием образующих их единиц и представляют собой различные смысловые и лингвистические общности. Парадигматические группировки имеют:
1. Разнообразный характер:
1) чисто формальный (глагольные классы и спряжения);
2) чисто семантический (понятийные и ассоциативные поля);
3) формально-семантический (основная масса группировок, к которым, в частности, относятся лексико-семантические и тематические группы)
2. В лексике парадигматические группировки тесно связаны с проблемой семантической структуры лексических единиц, наличием в этих структурах, интегрирующих и дифференцирующих семантических признаков и их соотношением. Поэтому лексические парадигматические группировки следует различать в зависимости от того, какие семантические признаки являются общими для их членов. В лексико-семантических группировках слова связаны общностью не только категориально-грамматических, но и категориально-лексических признаков: чем больше у слов общих семантических признаков, тем уже их группировка, тем ограниченнее набор семантических признаков, уточняющих общие признаки и дифференцирующих отдельные слова.
3. Парадигматические группировки следует различать в зависимости от места, занимаемого общими семантическими признаками в структуре значений соответствующих слов, одинакового или различного.
4. В парадигматических отношениях следует различать отношения слов
в их основных значениях, составляющих базис лексической системы, и связи
слов, возникающие на уровне вторичных значений, образующих своеобразную «надстройку» (бумага в значении «документ»).
Анализ многочисленных работ, освещающих проблемы выделения и
разграничения лексико-сематических парадигм, позволяет нам терминологически и по существу присоединиться к точке зрения Ф.П. Филина, давшего определение ЛСГ на основе признаков, имеющих собственно лексический характер.33 Лексико-семантические группы — это объединения слов:
1) одной части речи;
2) с сопоставимыми и взаимосвязанными лексическими значениями;
3) имеющих в своем содержании единый, общий (опорный) семантический компонент;
4) связанных отношениями «уточнения, дифференциации и обобщения
близких или сопредельных значений.
Перечисленные признаки ЛСГ могут быть уточнены и конкретизированы путем сопоставления ЛСГ с другим парадигматическими группировками, в частности, частями речи, тематическими группами, синонимическими рядами, ассоциативными полями и др.
1. Лексико-семантические группы и части речи.
2. Лексико-семантические группы и синонимические ряды.
3. Лексико-семантические группы и ассоциативные группы.
4. Лексико-семантические группы и семантические поля.
5. Лексико-семантические группы и ситуативные группы.
6. Лексико-семантические группы и ситуативно-коммуникативные (коммуникативные) группы.
Выводы по Главе 1
В настоящее время языковеды считают, что в лингвистической науке происходят коренные изменения, заключающиеся в переходе от рассмотрения языка как независимой от человека самостоятельной системы к описанию его как «антропологического феномена». Происходит переориентация лингвистических исследований на новую парадигму – антропоцентрическую. Данная парадигма выдвигает идею о том, что этот мир познается человеком посредством осознания самого себя, своей деятельности.
Сфера эмоций рассматривалась со стороны различных дисциплин уже в течении долгого времени. Изначально эмоции являлись предметом исследования отдельных наук: философии, психологии, лингвистики, но позднее стало наблюдаться появление междисциплинарных объединений. Например, эмотиология (лингвистика эмоций) образовалась на стыке языкознания и психологии. В центре исследования эмотиологии – эмотивность речи, языка, текста.
Понятийные (семантические) поля, лексико-грамматические классы слов и другие объединения слов являются составляющими изучения и исследования языка
1 Кубрякова, Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) / Е. С. Кубрякова // Язык и наука конца ХХ века. – М.: Ин-т языкознания РАН, 1995. – с. 136.
2 Гамалей, И. Г. Оформление центрального сектора простого предложения в севернобаварском говоре Алтая / И. Г. Гамалей // Вопросы диалектологии и истории немецкого языка. – Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ин-та, 1983. – с. 302.
3 Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. – 2001. – №1. – 64 с.
4 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 6 с.
5 Волошин Ю.К. Общий американский сленг: состав, деривация и функция (лингвокультурологический аспект): Монография. – Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2000. – 20 с.
6 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 6-7 с.
7 Васильева С.Г. И.А. Бодуэн де Куртенэ и антропоцентрическая парадигма лингвистики XX в. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/rlc2004/ru/participants/psearch.php?pid=94128.
8 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 6 с.
9 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 7 с.
10 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 8 с.
11 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 9 с.
12 Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр Академия, 2001. – 3 с.
13 Волошин Ю.К. Общий американский сленг: состав, деривация и функция (лингвокультурологический аспект): Монография. – Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2000. – 5 с.
14 Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. – 2001. – №1. – С.64-72.
15 Волошин Ю.К. Общий американский сленг: состав, деривация и функция (лингвокультурологический аспект): Монография. – Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2000. – 23 с.
16 Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. – 2001. – №1. – с. 72.
17 Darwin, C. La expresión de las emociones en los animales y en el hombre. Madrid: Alianza, 1872. – p. 35.
18 Perinat, A. Psicología del desarrollo. Un enfoque sistémico. Barcelona: Edicións de la Universitat Oberta de Catalunya, 1998. – p. 283.
19 James, W. What is an emotion? Mind, 1984, 9, p. 59.
20 Fernández-Abascal, E. (coord.) Manual de motivación y emoción. Madrid: Editorial Centro de Estudios Ramón Areces, 1995. – p. 137.
21 LeDoux, J. The emotional Brain. Nueva York: Simon and Shuster, 1996. – p. 28.
22 Skinner, B. Sobre el conductismo. Barcelona: Fontanella, 1977. – p. 153.
23 Watson, J.B. Psychology as the behaviorist views it. Psychological Review, 1913, 20, pp. 158-177.
24 Watson, J.B. y Rayner, R. (1920). Conditioned emotional reactions. Journal of Experimental Psychology, 3, 1-14
25 Fernández-Abascal, E. (coord.) Manual de motivación y emoción. Madrid: Editorial Centro de Estudios Ramón Areces, 1995. – p. 143.
26 Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Волгоград, 1998. 4 с.
27 Цит. по: Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Волгоград, 1998. 6 с.
28 Россия лингвистическая: научные направления и школы Волгограда: коллективная монография. Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2012. 389 с.
29 Шаховский В.И. О лингвистике эмоций // Язык и эмоции: Сб. научн. трудов / Волгоградский гос. пед. университет, каф. языкознания. Волгоград: Перемена, 1995. С. 3-15.
30 Шаховский В.И. Эмоции: Долингвистика, лингвистика, лингвокультурология. Изд. 2-е. М.: Книжный дом «Либроком», 2013. 128 с.
31 Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Волгоград, 1998. 6 с.
32 Шаховский В.И. О лингвистике эмоций // Язык и эмоции: Сб. научн. трудов / Волгоградский гос. пед. университет, каф. языкознания. Волгоград: Перемена, 1995. С. 9.
33 Филин Ф. П. О лексико-семантических группах слов // Младенов С. Язиковедски изследования в чест на акад.. – София, 1957. – с. 353.
|
Скачать 68.21 Kb.