21. Международные отношения в 1919-1935 гг.
«Эра пацифизма» Первое после первой войны десятилетие характеризуется стремлением ведущих держав сохранить мир. Поэтому 20-е годы XX столетия вошли в историю как «эра пацифизма». Определение 1 Пацифизм – движение против войны, за сохранение мира. Пацифисты сопротивлялись применению насилия для его полного уничтожения. В международных отношениях пацифизм выражался в попытках найти выход из конфликтных ситуаций мирными средствами. Страны Европы и США старались выполнять условия Версальско-Вашингтонского мира. К таким попыткам можно отнести: «план Дауэса» – ослабление режима репарационных выплат Германией, заключающееся в приведении в соответствие с её экономическими возможностями и предоставлении иностранных займов; «план Юнга» – снижение ежегодных выплат Германией и досрочный вывод оккупационных войчк с её территории; «план Бриана-Келлога» – соглашение, подписанное по инициативе французского и американского представителей (отсюда название), об отказе войны как способа разрешения конфликтов. Последний план заложил основы формирования системы коллективной безопасности в Европе, к нему присоединились практически все существующие в то время государства. Образование Лиги Наций Важнейшим достижением послевоенного устройства является созданная на Версальской конференции 1919 года Лига Наций. Определение 2 Лига Наций – это международное объединение, ставящее своей главной целью недопущение новой мировой войны. Для этого организация боролась за разоружение и занималась разрешением споров мирным путём. Не менее важной можно считать задачу повышения уровня и качества жизни всех людей на планете. В организацию первоначально вошло 44 государства. Не смотря на то, что в основу устава Лиги Наций легли «14 пунктов», предложенных американским президентом Вудро Вильсоном, США не вошли в её состав. Замечание 1 До 1934 году в международную организацию не допускали Советский Союз. Южно-восточные государства Чехословакия. Румыния и Югославия образовали союз, названный Малой Антантой (просуществовал до подписания Мюнхенского соглашения о разделе Чехословакии 1938 года). Движение к новой мировой войне Тридцатые годы оказались временем, являющегося полной противоположностью предыдущего десятилетия. В мире возникают очаги международных конфликтов, которые Версальско-Вашингтонская система не в силах разрешить мирными средствами. В 1931-1933 годах на Дальнем Востоке образуется первый очаг напряжённости. Япония, расширяя свои владения, захватила у Китая провинцию Маньчжурию. Протест Лиги Наций Япония не приняла во внимание и вышла из этой организации. После повторного нападения японские войска продвинулись вглубь Китая, и дошли до южного острова Хайнань. В 1938-1939 годах столкнулись японские и советские войска у реки Халкин-Гол и озера Хасан. Второй очаг будущей войны разгорался в центре Европы. В 1933 году в германии к власти пришла партия нацистов во главе с Адольфом Гитлером. Гитлер сразу приступил к нарушению договорённостей Версальско-Вашингтонской системы. Он ввёл всеобщую воинскую повинность и ремилитаризовал (восстановил армию и военную промышленность) Рейнскую область. Третий очаг войны стал результатом действий Италии. Правительство Бенито Муссолини старалось усилить влияние Италии на Балканском полуострове. В 20-е годы, навязав Албании несколько неравноправных договоров, Муссолини поставил страну под свой контроль. В 1935-1936 году итальянцы захватили Эфиопию (Абиссинию). В результате три агрессивно настроенные государства пошли на подписание Антикоминтерновского пакта (1936 год). В истории это соглашение стало называться «ось Берлин-Рим-Токио». В 1937-1938 годах члены пакта вмешались в дела Испании, поддержав генерала Франко. В 1938 году Австрия была включена в состав Германии (аншлюс Австрии) и переданы территории, населённые немцами от Чехословакии (Мюнхенское соглашение). В 1939 году обострился конфликт СССР и Финляндии. Мир неминуемо двигался к новой мировой войне.
22. Кризис геополитики (1935-1939).
Средиземноморье вобрало в себя сложнейший комплекс межцивилизационной, экономической, политической, международной, военно-морской и этнической историй, соединив «воедино пространство и движение»1 . В разные периоды своего развития история отводила ему насыщенные, неоднозначные роли, но почти никогда – второстепенные. Господство в этом регионе создавало предпосылки к доминированию и на юге Европы, и на Балканах, и на севере Африки, и отчасти – на Ближнем Востоке. Изменившийся в конце ХIХ - первой четверти ХХ века характер инфраструктуры, в т.ч. и транспортных коммуникаций, безусловно, снизил роль морских перевозок, но не перечеркнул вообще. А революция в топливной индустрии и военнотехническом деле даже усилила стратегическую значимость морского пространства, что было продемонстрировано ходом первой мировой войны: возрастание роли морских путей в условиях всеобщего военного конфликта. Не случайно, в годы второй мировой войны итальянская армия так рвалась к Александрии (Суэцу), а основные сухопутные сражения британской армии (Северная Африка) будут направлены на защиту морских коммуникаций. В 30-е гг. ХХ в. географическое значение расстояния еще во многом соответствовало его политическому или экономическому значению. Отсюда - и политика европейских стран в Средиземноморье, невзирая на все технические достижения того времени. Добавим, что по числу ясных дней (что неоспоримо важно при артиллерийской стрельбе, воздушных атаках, разведке и прочих военных операциях) Средиземноморье принадлежит к числу наиболее благоприятных регионов в мире (без солнца в году в среднем 55 дней2). Межвоенное двадцатилетие (1919-1939 гг.) было достаточно сложным для средиземноморского региона. Ситуация в нем в большей мере зависела от политики Великобритании, Франции, Италии, балканских стран и отношений между ними. К середине 30-х гг. ХХ в. 8 из 16 средиземноморских государств (не беря во внимание Танжер с его особым статусом) были независимыми, 5 – колониями, 3 – подмандатными территориями. Соответственно, из зависимых стран 4 принадлежали Франции, 2 – Англии, по одной – Испании и Италии. У руководителей Великобритании военно-политическая мощь страны традиционно ассоциировалась с морским могуществом. Морское мышление дополнялось имперским. В силу преобладания (до сер. 30-гг. ХХ в.) в британской геополитике имперских интересов, собственно европейские аспекты вызывали повышенный интерес ее творцов разве что в преимущественно кризисные моменты. Своеобразное исключение составлял средиземноморский регион. Позиции Великобритании в бассейне Красного моря, а также Средиземного в большей степени определялись, по выражению министра иностранных дел А. Идена, «таким невесомым и нематериальным фактором, как престиж»3 . Дипломатическое влияние, имперская стратегия, национальная безопасность – таковы в действительности мотивы, лежавшие в основе британской политики в Средиземноморье. В межвоенный период структура британских интересов в регионе претерпела определенную эволюцию, несколько изменились и сами позиции Британии в Средиземном море. После прорытия Суэцкого канала для Англии резко возросла транзитноторговая и военно-стратегическая роль Средиземноморья и Северной Африки в целом, но происходило это на фоне резко обострившейся конкуренции. Суэц играл важную роль как барьер и времясберегающий фактор. По данным Е. Монро, исключение Средиземного моря из транспортных магистралей Британии могло увеличить протяженность ее путей до Персидского залива на 80%, до Индии – на 77%, до Сингапура – на 44 %, до Гонконга - на 37%, до Сиднея - только на 104 . Суэцкий канал служил основным путем в транспортировке Британией товаров и сырья из Индии (70% всего экспорта из этой колонии), через него шло 25% импорта и до 50% экспорта Австралии. Индия, занимая центральное место в Британской империи, являлась самым большим рынком сбыта товаров метрополии: их продавалось там более чем в два раза больше, чем французских и в 1,5 раза больше, чем американских. При всей важности торговли в Средиземноморском бассейне все страны этого региона не продавали Британии столько, сколько она вывозила из Индии. Свою торговлю на Балканах и в странах Леванта Англия стала расширять только с 1937 г.5 Определенное значение содержал ближневосточный аспект. Его значимость для Великобритании возросла в межвоенный период после краха Османской империи и получения подмандатных территорий. Муссолини считал, что для Великобритании Средиземноморье - «только один из многих путей, кратчайший»6 . Англичане возражали: «Средиземное море – не кратчайший путь, а главная магистральная дорога, представляющая жизненный интерес в полном смысле этого слова для Британского Содружества наций»7 . С точки зрения экономических интересов Британии правилен первый вывод, для ее имперской безопасности, политического влияния, позиций в мировой торговле – второй. Присутствие метрополии по всей империи уже не было равномерным, по мере усложнения международной ситуации средиземноморский регион требовал к себе повышенного внимания и активной роли в нем Великобритании. Для Англии Средиземное море имело и стратегическую цену, возраставшую в военное время, но и в мирное позволявшую влиять на европейскую политику. До определенного времени, благодаря дипломатии и военно-морскому преобладанию ей это удавалось. Тесно связанный со стратегическим, собственно европейский мотив. Великобритании удалось закрепиться на стратегических узлах Средиземноморья - Гибралтаре, Балеарских островах, Мальте, Кипре, Суэце. Еще со времен захвата Гибралтара англичанами (1713) стало очевидно, что господствует над коммуникациями Западного Средиземноморья тот, кто владеет Гибралтаром. Кроме того, безопасность Гибралтара зависела от расположения к Великобритании испанского руководства. Фактически через весь пролив проходил широкий глубоководный фарватер, недоступный для постановки маневренных мин или заграждений, чем, как известно, пользовались в I мировую войну немецкие подводные лодки для проникновения в Средиземное море. Наиболее серьезными противниками Британии в Средиземном море являлись Италия и Турция. Хотя еще в 1926 г. британское министерство иностранных дел считало маловероятной войну с Италией, оно признавало, что эта страна «уже является беспокоящим элементом в международных отношениях»13. В ноябре 1933 г., несмотря на все более тревожные тенденции в европейской политике, британский Кабинет характеризовал Италию вместе с Францией и США как дружественные державы, против которых не требовались солидные оборонные приготовления14. Только абиссинский кризис 1935-1936 гг. заставит британское руководство пересмотреть эти установки. Кроме того, в январе 1936 г. Лондонскую конференцию по морским вооружениям оставила Япония, создав реальную угрозу позициям Британии на Дальнем Востоке и существенно ограничив сферу ее морской активности, в том числе, и в Средиземном море. м следствий этого. Интересы и позиции Франции, крупнейшего средиземноморского государства, совпадали в регионе с английскими по главному вопросу – поддержанию в нем мира и стабильности. Здесь Франция находилась в геополитическом плане в более выгодном положении: по периметру Средиземного моря значительная часть северозападного побережья Африки и Ближнего Востока была ее колониями или принадлежала ей в качестве подмандатных территорий, намного ближе расположенных к метрополии, чем британские. Но Франция окажется менее привязана к Средиземноморью. И хотя оно не утратило значения региона непосредственных интересов (нефть, фосфаты и железная руда из Французской Северной Африки, удачное стратегическое расположение военных баз и пр.), Франция сфокусировала в межвоенный период основные внешнеполитические интересы на континенте, стремясь сохранить там в первую очередь статус-кво. Особенности этнопсихологии и традиции политической истории Франции будут побуждать ее руководителей при рассмотрении международных коллизий предвоенного периода отдавать приоритет континентальной, а не морской составляющей национальной обороны. Это, в частности, будет означать постоянную готовность к обороне против тяготевшей к реваншу Германии. Средиземноморские проблемы воспринимались официальным Парижем в этом контексте. Средиземноморское побережье делало Францию более уязвимой, в западной части моря ее интересы пересекались с итальянскими, сближаясь с британскими. Французский флот был сконцентрирован на рейде вокруг Тулона и у французских баз в Северной Африке. Франция, парализованная в 1935 - начале 1936 г. политическим кризисом, а после выборов весны 1936 г. – волной забастовок, теряла нить своей прежней политики в Европе, в том числе в Средиземноморье. Одним из первых внешнеполитических актов правительства Л. Блюма стало опубликование решения о полной солидарности французской политики в итальянском вопросе с Англией, что было с удовлетворением встречено официальным Лондоном и вызвало раздражение Рима. Советские дипломаты в течение 1936 г. докладывали в Москву, что Муссолини мог снимать, по крайней мере, на время, Францию со счетов как самостоятельный фактор, с которым необходимо считаться.
|
Скачать 1.83 Mb.