Научная работа. И. А. Гончаров о взглядах на жизнь. 1)Скажи, пожалуйста, ты так век думаешь прожить спросил Райский после обеда, когда они остались в беседке
 Скачать 18.84 Kb.
|
|
— (1)Скажи, пожалуйста, ты так век думаешь прожить? — спросил Райский после обеда, когда они остались в беседке. — (2)Да, а как же? Чего же мне еще? — спросил с удивлением Леонтий. — (3)Ничего тебе не хочется, никуда не тянет тебя? (4)Не просит голова свободы, простора? (5)Не тесно тебе в этой рамке? (6)Ведь в глазах, вблизи — все вон этот забор, вдали — вот этот купол церкви, дома... под носом... — (7)А под носом — вон что! — Леонтий указал на книги. — (8)Мало, что ли? (9)Книги, ученики... жена в придачу... (10)Чего больше? — (11)Книги? (12)Разве это жизнь? (13)Старые книги сделали свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, наконец привести в порядок и общественное хозяйство... (14)А он глядит в книгу, а не в жизнь! — (15)Чего нет в этих книгах, того и в жизни нет или не нужно! — торжественно решил Леонтий. — (16)Вся программа, и общественной и единичной жизни, у нас позади: все образцы даны нам. (17)Умей напасть на свою форму, а она готова. (18)Не отступай только — и будешь знать, что делать. (19)Позади найдешь образцы форм и политических и общественных порядков. (20)И лично для себя то же самое. (21)Кто ты: полководец, писатель, сенатор, консул, или невольник, или школьный мастер, или жрец? (22)Смотри: вот они все живые здесь — в этих книгах. (23)Учи их жизнь и живи, учи их ошибки и избегай, учи их добродетели и, если можно, подражай. (24)Да, трудно! (25)Мы и давай выдумывать какую-то свою, новую жизнь! (26)Вот отчего мне никогда ничего и никуда дальше своего угла не хотелось: не верю я в этих нынешних великих людей... (27)Он говорил с жаром, и черты лица у самого у него сделались, как у тех героев, о которых он говорил. — (28)Стало быть, по-твоему, жизнь там и кончилась, а это все не жизнь? (29)Ты не веришь в развитие, в прогресс? — (30)Как не верить, верю! (31)Вся эта дрянь, мелочь, на которую рассыпался современный человек, исчезнет: все это приготовительная работа, сбор и смесь еще неосмысленного материала. (32)Эти исторические крохи соберутся и сомнутся рукой судьбы опять в одну массу, и из этой массы выльются со временем опять колоссальные фигуры, опять потечет ровная, цельная жизнь, которая впоследствии образует вторую древность. (33)Мы потеряли дорогу, отстали от великих образцов, утратили многие секреты их бытия. (34)Низость, мелочи, дрянь — все побледнеет: выправится человек и опять встанет на железные ноги... (35)Вот и прогресс! — (36)Ты все тот же старый студент, Леонтий! (37)Все нянчишься с отжившей жизнью, а о себе не подумаешь, кто ты сам? — (38)Кто? — повторил Козлов. — (39)Учитель латинского и греческого языков. (40)Я так же нянчусь с этими отжившими людьми, как ты со своими никогда не жившими идеалами и образами. — (41)Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь для своего времени, ты пятишься, как рак. (42)Оставим римлян и греков — они сделали свое. (43)Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг на спящие улицы, сады и дома). (44)Будем превращать эти обширные кладбища в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя! — (45)Как же это сделать? — (46)Я буду рисовать эту жизнь, отражать, как в зеркале, а ты... — (47)Я... тоже кое-что делаю: несколько поколений к университету приготовил... — робко заметил Козлов и остановился, сомневаясь, заслуга ли это? — (48)Хорошо, да все это не настоящая жизнь, — сказал Райский, — так жить теперь нельзя. (49)Многое умерло из того, что было, и многое родилось, чего не ведали твои греки и римляне. (50)Нужны образцы современной жизни, очеловечивания себя и всего около себя. (51)Это задача каждого из нас... — (52)Ну, за это я не берусь: довольно с меня и того, если я дам образцы старой жизни из книг, а сам буду жить про себя и для себя. — (53)Жизнь «для себя и про себя» — не жизнь, а пассивное состояние: нужно слово и дело, борьба. (54)А ты хочешь жить барашком! — (55)Я уж сказал тебе, что я делаю свое дело и ничего знать не хочу, никого не трогаю и никто меня не трогает! (По И. А. Гончарову*) * Иван Александрович Гончаров (1812−1891) — русский писатель и литературный критик. |