Алекс (Ответный ход, книга 4)
 Скачать 0.51 Mb.
|
Глава 8Алекс Какого черта он здесь делает? Ни одного гребанного слова за две недели, и он дождался, когда я готовлюсь к поединку, чтобы появиться? Когда ранее его имя высветилось на телефоне, я понимал, что не смогу ответить. Может это только показательный поединок, но мне все же нужно, что бы моя голова была ясной. Прямо сейчас мне это не нужно. Я отвернулся и продолжил обрабатывать снаряд, моя кровь бежала по венам все быстрее. Я ожидал, что он отмахнется, пойдет поболтает с Эверли или еще что-нибудь. Он уже доказал, что может поиметь и бросить меня, так почему это должно его заботить? Я обалдел, почувствовав, как руки легли на мою спину и толкнули меня вперед. Хорошо, что я умею замечательно держать равновесие, а то бы врезался в тяжелый мешок. Он вперился в меня взглядом разъяренных черных глаз, когда я повернулся и толкнул его в ответ. — Бл*дь, какого черта, Ян? — Не делай вид, будто бы не заметил меня! В чем дело, другой парень здесь, а? — его челюсть напряглась, когда он огляделся вокруг. — Ты привез его домой с собой? О чем, мать твою, он говорит? — Привез домой кого? — Того, кого защищал. — слово «защищал» он произнес с издевкой, и, как только я понял, к чему он клонит, не смог сдержаться. Я засмеялся. Просто разразился смехом. Он ревнует? Это бесценно. Лицо Яна покраснело, и его губы превратились в две тонкие белые линии. Когда я смог восстановить дыхание, я повернулся и начал снова работать над снарядом. — Какая разница, Ян? Ты, явно, сделал свой выбор. Ты хочешь трахаться со случайными лахудрами из бара и притворяться, что это делает тебя счастливым. Что я делаю или с кем, не твое собачье дело. — Нет, мое! — он толкнул меня и прижал мои плечи к стене, приблизившись к моему лицу почти вплотную. Его тяжелое дыхание опаляло мою щеку, пока его взгляд следовал вниз по моему лицу, остановившись на губах. — Мы привлекаем внимание. — сказал я спокойным голосом, заставляя себя расслабиться. — Мне пох*й. — сильными руками он схватил мое лицо, и его губы едва коснулись моих, когда он ворвался языком в мой рот, целуя меня со смесью страсти, отчаяния и неприкрытой ярости. Поцелуй продолжался вечность, наши языки хлестали и толкали друг друга, возбуждая нас чувственной страстью. Все беспокойство, печаль и злость, которые я чувствовал в последние две недели растворились при его прикосновении. Будь он проклят. Когда мы оторвались друг от друга, он прижался своим лбом к моему, и его слова шокировали меня даже больше, чем его безумная вспышка ревности. — Прости меня, Алекс. Мне чертовски жаль. — За то, что трахнул кого-то другого? Закрыв глаза, он кивнул. — За все. За измену, за то, что слишком упрям, чтобы позвонить и извиниться. За то, что не осознавал, что имею, пока не стало слишком поздно. Я люблю тебя. Меня переполняли эмоции, и я постарался проглотить комок в горле. Я обхватил рукой его челюсть, он потерся щекой о мою ладонь. — Еще не слишком поздно. Мы можем разобраться с нашими проблемами, но тебе нужно разговаривать со мной. Ты не можешь просто подрывать наши отношения, когда тебе вдруг становится страшно. Мы должны все решать вместе. — Вместе, — повторил он, обнимая меня. — Я должен знать, спал ли ты с ним. Было так приятно чувствовать, как его тело прижималось к моему, его дыхание на моей щеке. — Нет, я не тот, кто спит с кем попало, помнишь? С тихим смешком он отступил назад. — Квиты. Мне жаль, что я трахнул ее. Клянусь, у меня никого не было после твоего ухода. Мне не нужна женщина. Мне нужен только ты. От слов, которые я очень хотел услышать, у меня в горле образовался комок, и я с трудом его проглотил. — Я твой. Его лицо расслабилось. — Я скучал по тебе. — Я тоже. Что нового дома? Выходные с Кайлом прошли нормально? — Он остался в школе. Сказал, у него свидание. О, кстати, я завел собаку. — Ты завел собаку, — повторил я, уверенный, что он шутит. — Щенка. Ты его полюбишь. По громкоговорителю объявили мое имя. — Хочешь посмотреть, как я надеру кому-то задницу? — Однозначно. Поединок закончился почти сразу, как начался. Это нечестный матч, правда, потому что у парня нет и малой доли моего опыта в поединках. Хотя, это все в удовольствие и на благое дело. Когда все закончилось, мы пожали друг другу руки. После моего поединка будет еще один, и я с нетерпение ждал его, так как узнал, кто в нем участвует. Никто иной, как гомофоб Дейв из зала Майка, парень, который никогда не будет драться с гомиком. Я вдвойне рад, что он приехал с друзьями, с теми же парнями, которые говорили гадости обо мне в тренажерном зале. Они смотрели на меня, как на сумасшедшего, когда я улыбался Дейву, пока он занимал свое место на ринге. Не страшно. Я знаю две вещи, которые не знают они. Я знаю, что Ленни, борец из соседнего спортзала, выбьет всю дурь из Дейва. А также то, что Ленни тоже гей. Может я перекинулся парой слов с Ленни о прежнем поведении Дейва. Высокий и стройный, Ленни относится к тем борцам, нога которых врежется в твою голову, а ты даже не заметишь, как он пошевелил ею. Он быстрый, как молния, и сильный, как черт. Не могу дождаться, чтобы увидеть это. Ян стоял сзади меня, обняв за талию и положив подбородок на мое плечо. — Как ты думаешь, кто победит? — Он у Ленни в кармане. Так и было. На это почти трудно смотреть. Почти. Ленни мог уложить его за тридцать секунд, но в чем тогда веселье? Вместо этого, он играл с ним, ударил его ногой в челюсть, подбил глаз, сжал его живот в тисках настолько сильно, чтобы смутить его, затем отступил, дав ему возможность восстановиться, прежде чем снова сделать это. Дейв продолжал попытки сбить его с ног, но Ленни не поддавался. Когда он на ногах, у него есть преимущество, и он не желал от него отказываться. Когда стало ясно, что судья не позволит поединку длиться дальше, Ленни начал охоту, он уложил его на маты и применил удушение треугольником. Ленни обхватил своими ногами его шею, поместив голову Дейва прямо в свой пах. У меня из груди вырвался смех. Я не смог удержаться. Когда Дейв узнает, что Ленни играет в моей команде, его самый худший ночной кошмар станет явью. Наконец Дейв похлопал по полу, и толпа заликовала. Ленни поднялся на ноги, улыбаясь до ушей, и присоединился ко мне и Яну в толпе. Майк и другие из его зала собрались вокруг Дейва, когда тот покинул ринг. Они стояли прямо напротив нас, и я просто не устоял. Я обнял Ленни за плечи и произнес: — Отличный поединок, Лен. Я не смог побороться с Дейвом. Он не стал драться со мной. Сказал, что не дерется с педиками. Боится, что заразится СПИДом. Толпа притихла в ожидании продолжения. Ленни рассмеялся. — Черт, ты должен был сказать мне. Я облил его своим потом. Придушил его своим пахом. Ну, да ладно. — он повернулся и быстро чмокнул меня в губы. — Мне нужно позвонить своему парню, сказать ему, что я победил. Нам надо будет как-нибудь встретиться, — сказал он, пожав плечо Яна, прежде чем ушел с самодовольным видом. Выражение ужаса на лице Дейва заставило меня снова рассмеяться. Он бросился вон, его банда недоумком следом за ним. Ян обнял меня за шею. — Это было забавно. Хотя, мне хотелось врезать ему, когда он поцеловал тебя. — Ты отдаешь себе отчет в том, что он титулованный борец? — Да, эта мысль приходила мне в голову. Я так понял с теми парнями у тебя были какие-то терки в прошлом? — Ага. Объясню позже, ладно? Я правда хочу домой. Руки Яна гладили мой затылок, зарываясь пальцами в мои волосы. — В наш дом? — А он наш? — Всегда был. Давай убираться отсюда. * * * * Мы едва успели войти в дверь, как Ян толкнул меня в мою комнату и погрузился языком в мой рот. — Ммм, — застонал я. — Мне надо сначала принять душ. — Ты был таким чертовски сексуальным там, весь в поту. Я хочу тебя прямо таким. — ну тогда ладно. Мы быстро разделись, наши члены терлись друг об друга, пока он ласкал нас обоих. Его рот слился с моим, и я вдохнул его прерывистый выдох. — Я так сильно по тебе скучал, малыш. Малыш. Ян только что назвал меня малышом. Он отошел, и я упал на колени перед ним и взял его член в рот. Я ожидал, что он напряжется, когда я проведу пальцами между его ног, чтобы коснуться его дырочки, но он только застонал и сильнее сжал мои волосы. В этот момент я понял, что сегодня именно та ночь. Сегодня ночью мы покончим с его переживаниями. Я собираюсь взять его и определенно заставлю его насладиться этим. Вздох разочарования заставил меня улыбнуться, когда я поднялся на ноги и достал презерватив и смазку из прикроватной тумбочки. — Терпение, — подразнил я, толкая его на кровать. Я лег на бок сзади него и резко дернул его к себе, прижимаясь своей потной грудью к его спине. — Ты кончишь, но не раньше, чем я буду готов для тебя. — Ты хочешь помучить меня. — Нет, Черноглазка, я хочу оседлать тебя, — зарычал я, толкая свои покрытые смазкой пальцы в него. — Бл*дь, — застонал он. Я не торопился, растягивая его, подготавливая его для меня. Он почти выпрыгнул из кровати, когда я погладил его простату, отвлекая от того, что добавил еще один палец. — Больно? — прошептал я, посасывая мочку его уха, пока незаметно раскатывал презерватив. — Немного. — он поежился и снова застонал. — Хочешь, чтобы я остановился? — Черта с два. Он повернул голову и поцеловал меня. — Ты мне доверяешь. Ян? В его темных глазах светилась уязвимость. — Да. Он крепко зажмурился, когда почувствовал головку моего члена, упирающуюся в его тугое отверстие. — Я рядом. Просто расслабься. Медленно и осторожно, любимый. — Я-я не знаю, смогу ли сделать это. — он боится, но по его реакции на мои пальцы внутри него, я знаю, что ему понравится, если он отключит свою голову. Я схватил его руку и положил ему на член. — Ласкай себя. — когда я почувствовал, что он снова расслабился, я толкнулся в него, остановившись, как только головка протиснулась через кольцо его тугих мышц. Подготовлен или нет, но в первый раз ужасно больно трахаться в задницу, и он зашипел, дернув бедрами вперед. Я провел языком по задней части его шеи и пососал заветное местечко за его ухом, что, как я знаю, сводит его с ума. — Алекс, — прошептал он. — Я знаю. Будет лучше. Сделай глубокий вдох. — когда он расслабился, я двинулся дальше, стараясь изо всех сил не погрузиться в него резко и полностью и не оттрахать его, словно я владею им. — Ты ощущаешься так чертовски хорошо. Почти все. Он сжал руками подушку, когда я скользнул до конца, разместившись глубоко внутри него. — Бл*дь, — выдохнул он. — Ты все делаешь правильно. Сейчас я полностью в тебе, Ян. Я говорил тебе, что ты сможешь принять меня полностью. — его тело затряслось от натянутого смеха. — Что? — Есть женщины, перед которыми я должен извиниться. Они были правы. Я не знал, насколько это больно. — Но ты еще не знаешь, как хорошо будет, — ответил я, и слегка отодвинулся назад, прежде чем толкнуться вперед. Медленно, я двигался вперед-назад, пока он не начал стонать с каждым медленным толчком. — Все еще больно? — прошептал я, посасывая кожу на его шее, пока продолжал трахать его медленно и осторожно. — Немного, но… — Но ощущается хорошо? Он снова зажмурился и признался: — Да. Мне нравилось трахать его так, на боку, его тело напротив моего, но я хотел, чтобы он склонился передо мной. Он охнул, когда я вышел из него. — Перевернись. Я нагнул его над кроватью и на мгновение залюбовался видом передо мной. Кожа его стройной спины была бледной в сравнении с волосами цвета воронова крыла. Я прошелся губами по его позвоночнику вниз, и поцеловал его в ягодицу, прежде чем шлепнул ее. — Я еще не закончил с тобой. Со свеженанесенной смазкой я скользнул внутрь него, схватив его за бедра и насаживая его на мой член. Его руки со всей силы сжали простынь и поток проклятий вырвался из него, следом послышался протяжный стон. Направляя себя под правильным углом, я дал ему это, нажимая не сильно, но равномерными толчками на то сладкое местечко. Он то толкался на меня, то дергался вперед, чтобы избежать жжения. — Не сможешь убежать, детка, — прорычал я, потянувшись к его члену. Боже, его вида, извивающегося и двигающегося на моем члене, достаточно, чтобы я взорвался. Как только я подумал, что возможно не смогу заставить его кончить раньше себя, он охнул, покрыв мою руку своим теплом. Бля, спасибо. Он задыхался, когда я вбивался в него быстрее и сильнее, мои яйца бились об его, руки впились в его бедра. Я мог бы делать это вечно. Трахать этого мужчину, даже будучи при смерти. Мой стон заглушил его, когда я кончил настолько сильно, что почти не мог стоять на ногах. Как только я вышел из него, он вскочил на ноги и исчез в ванной. Я расстроился, но когда услышал, как течет вода, то решил дать ему немного времени, чтобы привести себя в порядок, пока сам сделал тоже самое. Когда он вернулся и забрался в кровать, то почти не смотрел на меня. Я не был уверен, злился ли он, или был в замешательстве, или смущен, или все вместе. Он не отвернулся от меня и ничего не сказал, когда я обнял его за талию и положил голову ему на грудь. В конце концов, его рука опустилась и зарылась в моих волосах. Ему, кажется, действительно нравится играть с моими волосами. — Поговори со мной, Ян. — Я не знаю, что сказать, — пробубнил он, массируя кожу моей головы. — Ты расстроен? Чувствуешь, будто я принудил тебя к этому, когда ты не хотел? — я знаю, что он был напуган, но он так и попросил меня остановиться. — Нет. То есть, я правда не очень хотел, но когда мы начали… — Тебе понравилось. — закончил я его предложение, которое, казалось он не мог продолжить. Он закрыл глаза и кивнул. — Тебе стыдно? — Просто никогда не думал, что мне понравится…что мне захочется…я не должен. — он вздохнул, расстроившись, что не в состоянии описать свои мучения. Я перекатился на бок и посмотрел в его глаза. — Я помню это чувство. Стыд за то, что наслаждаешься тем, чем вроде бы и не должен. А кто сказал, что ты не должен? Это граница, которую ты сам себе устанавливаешь, даже не осознавая этого. Любой вид секса нормален, пока он по обоюдному согласию. Будь уверен, другие, чьи склонности выходят за рамки того, что считается нормальным, также борются. Да насрать на нормы! Наслаждайся тем, что тебе нравится. Получай удовольствие от этого, и пошли на хер тех, кто тявкает. Да они не получают и половины того удовольствия и оргазмов, что имеем мы. На его лице появилась улыбка, и он подарил мне долгий и нежный поцелуй. — Я идиот. Я не хотел быть геем, чтобы обо мне думали, как о неженке или слабаке. И все это время передо мной был ты, сильнее, чем я когда-либо буду, морально и физически. Идеальный пример того, как ошибочно мнение. Я улыбнулся ему. — Смею возразить, что все, кто считают геев неженками, пусть попробуют взять жестко себе в задницу. Это не для слабаков. — Ясен хрен, — усмехнулся Ян, притягивая меня обратно в свои объятья. — Было бы легче, если бы твой член не был таким огромным. — Кто бы говорил. — хмыкнув, я прижался к нему. Его грудь была теплой под моей щекой. — Я дам твоей заднице пару дней, чтобы зажить, прежде чем нагну над подлокотником дивана. — Кажется, ты уже это обдумывал, — поддразнил он. — Только с тех пор, как встретил тебя. Он крепче обнял меня. — Я люблю тебя. — Хорошо, потому что я тоже тебя люблю. Следующие несколько дней были лучшими со времен поездки на Гавайи. Мы проводили вместе каждую минуту, либо свернувшись калачиком перед телевизором, либо трахаясь до одури. Как обычно, все хорошее быстро заканчивается, у меня все закончилось со звонком из государственной тюрьмы штата Индиана. Я очень не хотел отвечать, но тут до меня дошло, что я не был в тюрьме несколько недель. При всем, что происходило, я о Джине и думать забыл. К сожалению, он не забыл обо мне. Сообщение, которое он мне оставил, разозлило меня. Я посещал его, чтобы помучить, чтобы напоминать ему о его казни. Он не должен был наслаждаться моими посещениями и просить меня вернуться. — Черт. Что случилось? — спросил Ян, передав мне чашку с хлопьями и сев напротив меня со своей. — Джин оставил сообщение с просьбой навестить его. Можешь поверить в это дерьмо? — Ты поедешь? — Нет. — Почему нет? — Потому что он этого хочет. Смертная казнь через несколько дней. Уверен он и сам сможет посчитать дни до нее. Ян встретился со мной обеспокоенным взглядом. — Ты поедешь на казнь? — Планирую. — сказал я, защищаясь, ничего не мог сделать с этим. Я знал, что выслушаю кучу всего от своих братьев, и не хотел выслушивать это еще и от Яна. — Я возьму отгул на следующий день. Казнь будет в полночь, не так ли? Я в шоке уставился на него. — Ты не поедешь. Он нахмурился. — Черт побери, да. Кто еще там будет? — Никого, насколько я знаю, но это не значит… Ян вскочил на ноги, неся свою чашку в мойку. — Заткнись, Алекс. Я поеду. Конец разговора. Я уронил голову на руки. — Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? — Конечно, но нам лучше пошевеливаться, если мы не хотим, чтобы Эв опять орала на нас. Их пикник начинается в четыре, а нам еще нужно забрать Кайла. Ян — Расслабься, — сказал Алекс, сжимая мою руку, когда мы зашли на задний двор Эверли и Мэйсона. — Все уже знают о нас. — Я в порядке. — так и есть. Просто немного неудобно. — Голубки приехали! — объявил Паркер, и Мэйси пихнула его локтем в ребро. — Не заставляй меня вести себя с тобой, как пещерный человек, женщина. — Или я заставлю тебя массировать мои отекшие ноги перед всеми. — усмехнулась Мэйси. — Перемирие, детка. Эв подошла к нам с малышом Мэйсоном на руках и Коди, бежавшим за ней, чтобы схватить Кайла за руку. — Ты должен увидеть, что я построил в Майнкрафте. Это пушка! — смеясь, Кайл последовал за ним в дом. Эв покачала головой. — Никогда не пойму эту игру. Прошлым вечером я слышала, как он кричал: «Верни мне мой бриллиант или я ударю тебя свиной отбивной!» — Дай-ка мне этого малыша, — сказал Алекс, взяв маленького Мэйсона из рук Эверли. Я наклонился поцеловать малыша в его нежную щечку, прежде чем чмокнул Алекса в губы. Я хотел поговорить с Мэйсоном наедине, пока Кайл был занят с Коди. Мэйсон стоял за огромным грилем, переворачивая куски жарившейся курицы. — Привет, Ян. Как дела? — Хорошо. — Ты делал анализ на раковые клетки на этой неделе? — Только анализ крови. Все хорошо. На следующие шесть месяцев. — Рад это слышать. — Слушай, хочу поговорить с тобой о Кайле. — Мэйсон сделал шаг назад, озабочено посмотрев на меня. — У него проблемы в школе? — Нет, ничего подобного. Что необходимо сделать, чтобы усыновить его? После того, как он поборол удивление, он почесал свой подбородок. — Ну, ему почти восемнадцать. Не уверен, что вижу в этом смысл. — Смысл есть. Ему нужна семья. Нужно знать, что есть люди, которые всегда поддержат его, не важно сколько ему лет. — Верно. Я знаю, что возможно усыновить кого-то и после совершеннолетия. Гей пары делают так, чтобы по закону привязать своего партера. Впрочем, как и со всем остальным, придется подождать несколько месяцев, пока ему не исполнится восемнадцать, и он больше не будет считаться пропавшим без вести. — Я понял. — Я попрошу своего юриста посмотреть, что можно сделать. А ты спрашивал у Кайла, хочет ли он этого? — Еще нет. Я дам тебе знать о его решении. — Ладно. — он замолчал, но я чувствовал, что Мэйсон пристально смотрит на меня. — Что? Покачав головой, он улыбнулся и добавил еще один кусок курицы на гриль. — Думаю, Алекс сделал правильный выбор. — Это правда, черт побери, — сказал Алекс, подойдя как раз вовремя, чтобы услышать. — Сделал что? — встрял в разговор Паркер, Эв следовала за ним по пятам. — Нашел идеального мужчину, — похвастался Алекс. — Ты имеешь в виду того парня, которого защищал? — подначил его Паркер, и Алекс захватил его шею в захват. — Не трепи языком! Возможно это ты рассказал Яну, что парень, с которым я находился, гей. Паркер выкрутился из захвата, обида отразилась на его лице. — Это не я! Усмехнувшись, Мэйсон посмотрел на свою жену. — Интересно, и кто бы это мог быть? Алекс повернулся к Эв. — Эверли! Паркер разразился смехом. — Конечно, имеет смысл. Когда мы с Мэйси расстались, она устроила ей свидание, а затем позвонила мне и рассказала об этом. Хитрая сваха снова нанесла удар! — Эверли Рид, — проворчал Мэйсон, шлепнув ее по заднице. — Что? — ее улыбка святая невинность. — Ревность сильный мотиватор. И посмотрите. — она показала на заднюю дверь, откуда выходили мисс Дэн и Артур. — Еще одна из моих успешных историй. Остаток дня прошел в смехе, выпивке и нескольких партиях в бильярд и бадминтон. Сидя за столом на заднем дворике в окружении счастливых парочек и детей, я осознал насколько счастливым я был. И не только потому что у меня был Алекс, но теперь и целая семья. — Кайл, помоги мне отнести это в дом, — сказал я ему. — Хочу кое-что у тебя спросить. — краем глаза я заметил, как Эв взяла Коди за руку, когда тот попытался последовать за нами. — Что такое? — спросил Кайл, прислонившись к кухонной стойке. — Я хочу, чтобы ты был моим сыном, — выпалил я. Он посмотрел на меня, словно я потерял рассудок. — Почти уверен, что ДНК не совпадет. — Я имею в виду, что хотел бы усыновить тебя, если, ну, ты бы этого захотел. — почему это так неловко? — Я понимаю, что ты уже взрослый, но я все равно хочу, чтобы ты был частью моей семьи. — я посмотрел в окно на задний дворик, который только что наполнился смехом. — Этой семьи. — тут мне пришло в голову, что я должен был обсудить это с Алексом. Окруженный всей его семьей, я увлекся, но не могу себе представить, чтобы он возражал. На лице Кайла появилось сомнение. — Я – почему? — Потому что ты замечательный малый, и я забочусь о тебе. Мы все заботимся о тебе. Я воспитывался в детском доме, и после того, как я вырос, то думал, что мне никто не нужен. Что мне и одному будет не плохо, но я ошибался. Ты можешь справиться сам, конечно же, но это чертовски печально. Тебе нужны люди, которые бы о тебе заботились, на которых ты мог бы положиться. Я почти смутился, когда он яростно обнял меня. Смеясь, я обхватил рукой его затылок. — Это да? — Да, — пробубнил он, отходя назад с красным лицом. — Что нам нужно делать? — Мэйсон разберется с этим. Это займет несколько месяцев. — Ладно. — внезапно он нашел свои ноги очень интересными. — Нам лучше вернуться обратно, пока Коди не протоптал дыру в земле в ожидании тебя. — улыбаясь от уха до уха, он выскочил через заднюю дверь. Через несколько секунд зашел Алекс. — Все в порядке? — Лучше не бывало. — когда я рассказал ему, что мы обсуждали, он отреагировал именно так, как я и ожидал. Он крепко поцеловал меня в губы. — Ты чертовски хороший, чтобы быть настоящим. * * * * Наступил день казни, с грозой и проливным дождем. Температура была выше двадцати пяти градусов, на порядок выше обычной для весны, и теперь мы расплачивались за это. Алекс замкнулся в себе, и был хмурым в последние дни, и чтобы я не говорил, ничто не помогало. Меня убивало, что я видел его страдания и не имел возможности помочь. Мэйсон и Паркер, оба пытались отговорить его от посещения казни, но он оставался непоколебимым. — Мне нужно знать, что он умер, — сказал он, когда я снова попытался отговорить его от поездки. — Тебе не обязательно там быть. — Я буду там, малыш. И ты это знаешь. Правила тюрьмы требуют, чтобы свидетели приезжали за два часа до казни. Я понятия не имел почему, пока мы не подъехали к воротам тюрьмы, и сразу же были окружены митингующими. Мужчинами и женщинами, которым нечего было больше делать, как расхаживать под дождем и кричать на нас. Закрыв двери на замок, я взял Алекса за руку. Его нервы и так на пределе и без этого дерьма. Мы ждали и старались игнорировать крики, пока охранники пропускали машины одну за одной. Достигнув первой линии очереди, мы предъявили свои удостоверения личности, и нам дали специальный бейдж, чтобы показать офицерам внутри. Мокрые и злые, охранники закрыли за нами ворота, оттолкнув несколько митингующих назад. Поскольку уже поздно, я ожидал что в тюрьме будет тихо, но это далеко не так. Звон металла о металл сопровождался криками и свистом заключенных. В воздухе стоял гул, словно я мог чувствовать их волнение и ожидание. Сегодня умрет человек, будет убит системой, которая посадила его за это же. Я всегда был против смертной казни, но я ни за что не поделюсь этим с Алексом. Если он считает, что это ему нужно, чтобы продолжать жить дальше, я буду с ним. Нас провели в длинную комнату с тремя рядами откидывающихся сидений, несколько из них уже заняты свидетелями. В дальнем конце занавес закрывал продолговатое окно. Охранник, который провел нас, указал нам справа от себя. — Там есть уборная, если вам понадобится. — Спасибо, — пробурчал я, ведя Алекса к заднему ряду сидений. Он побледнел, и его лицо вытянулось, когда реальность стала накрывать его. — Эй, нам не обязательно делать это. Мы можем уйти. Подождать в коридоре, пока все не закончится, если хочешь. Он упрямо покачал головой, сказав этим все. К лучшему или худшему мы здесь, пока все не закончится. Занавес скользнул вправо, открывая взору металлический стол с рядом стоящей стойкой для капельницы. Два офицера тюремщика в униформе ввели внутрь черноволосого хилого мужчину, и дыхание Алекса ускорилось. Он с трудом сглотнул, пытаясь не выдавать своих эмоций, пока его отец смотрел на него. Все время пока его привязывали ремнями к столу и вводили капельницу, он неотрывно смотрел на Алекса. Не могу представить, какой страх бы я испытывал, будучи привязанным к столу и осознавая, что никогда с него не встану. Я обнял Алекса за плечи, но он, кажется, даже не заметил этого. Когда дежурный офицер спросил, есть ли у него последнее заявление, Джин, продолжая пристально смотреть на Алекса, сказал: — Я любил своих мальчиков. Всех их. Любил моих мальчиков. Наконец он разорвал зрительный контакт и уставился в потолок, когда офицер кивнул доктору, стоящему у стены. Доктор нажал кнопку, и небольшой аппарат стал вводить препараты один за другим. Алекс уткнулся в мое плечо и зажмурился. — Я не могу. Мое собственное сердце билось, как бешеное. У меня нет никакого сострадания к мужчине, который убил мать моего парня, но все же я никогда не видел, как умирает человек. Это вынос мозга, мягко говоря. Я заставил себя не показывать это. Если Алексу когда-либо понадобится, чтобы я был сильным, то этот момент настал. — Я рядом, — прошептал я ему на ухо, обхватив его голову рукой. — Я скажу тебе, когда все закончится. Не было никаких судорог или пены изо рта, чего я так боялся. Он просто перестал дышать. Доктор проверил его пульс и кивнул офицеру, который закрыл занавес. Все закончилось. — Они закрыли занавес, все нормально. Алекс открыл глаза. — Он умер. — Да. — Уведи меня отсюда. Я ненавижу это место. Я крепко обнял его за талию, и мы направились к выходу. — Тебе больше никогда не придется возвращаться сюда. Всю дорогу домой Алекс оставался тихим, только раз попросив меня быть осторожным. Сегодня ночью после того, как прекратился дождь, появился сильный туман, и я знаю, что он вспоминает ту ночь, когда умер Купер. Они выезжали из города, когда Купер пропустил поворот из-за плотного тумана. Я хотел сказать ему что-нибудь, чтобы помочь, чтобы пробиться через его мрачные мысли, но мне нечего было сказать. Я ничего не мог сделать, чтобы вернуть людей, которых он потерял. Когда мы вернулись домой, я налил ему двойную порцию виски, но он вылил ее, затем направился в свою комнату. — Мне нужен душ. Я оказался в сложной ситуации. Его братья должны быть здесь. Только они могут понять, что он чувствует. Как только я взял телефон, раздался стук в дверь, Паркер, Мэйсон, Мэйси и Эверли вошли в дом. Мэйсон поднял бровь, как бы в немом вопросе, и я жестом указал в сторону комнаты Алекса. — Он расстроен, но не особо разговорчив. Он в своей комнате. — Ему не стоило ездить туда, — с досадой сказал Паркер. — Он не поддавался никаким уговорам, — сказал я ему, и Мэйсон кивнул. Паркер последовал за ним в комнату Алекса, пока Эв и Мэйси уселись на диван, играя со щенком. — Ты дал имя этому маленькому лапушке? — спросила Эв. — Мы зовем его Драсер — Драсер? — Потому что он лучше написает в доме, чем где-либо еще. Мэйси засмеялась, а Эв покачала головой, улыбаясь. — А что Алекс думает? — Он влюблен. — Мы это знаем, — заметила Мэйси. — Она спрашивала о щенке. — Очень смешно. Мэйсон, Паркер и Алекс провели больше двух часов в комнате Алекса. Несмотря на то, что все они вышли с красными глазами, о чем бы они там не говорили, кажется, это помогло. Было уже почти четыре часа утра, когда они ушли, и Алекс завалился на мою кровать. — Ты в порядке? — спросил я, притянув его голову к себе на грудь. — Буду. Я просто…не знаю, почему меня это волнует. Он убил мою мать. Он заслужил то, что получил. Мне должно быть все равно, что он умер. Его волосы мягкие и влажные под моими пальцами. — Ты переживаешь, потому что он был твоим отцом, и потому что ты лучше, чем я когда-либо буду. — я наклонил его голову так, чтобы посмотреть в эти золотисто-карие глаза. — Помнишь, что ты мне говорил? Нет никакого «должен». Ничего, что ты обязан чувствовать. Ты просто должен позволить себе чувствовать то, что чувствуешь, и пережить это. Одна проблема за раз. Его губы мягко прошлись по моим. — Перестань использовать мои советы против меня. — нас окружила тишина, и я думал, что он вероятно уснул, когда он спросил: — Ты собираешься искать своего отца? — Нет, по крайней мере, не в ближайшем будущем. Он не позаботился, чтобы оставить меня у себя или отвезти к моей единственной оставшийся семье. Кроме того, он мне не нужен. — он вздохнул, когда я сильнее прижался к нему. — Теперь у меня есть семья. Четыре года спустя Алекс Я почти ослеп от вспышек, половина из них от новомодного фотоаппарата Яна. Кайл сверкнул улыбкой, держа в руках свой диплом, и Ян выглядит будто сейчас расплачется. Не могу винить его за это. Мы наблюдали, как этот парнишка много достиг, через столько прошел, чтобы добиться этого момента. Я не мог быть более гордым. — Теперь мы можем идти, папочка? — спрашивает Франклин Яна, который шикает на него. — Я заберу мальчиков на лужайку, — вызывается Эв, ведя своих мальчиков и Франклина на улицу. Мы усыновили Франклина почти два года назад из того же детского дома, в котором выросли Ян и Эв. Он восьмилетний комок энергии. Умный и любознательный, постоянно держит нас в тонусе. Поразительно, как все может измениться за пару лет. У нас с Яном не все было гладко, но наши отношения, или лучше сказать, брак, крепче, чем когда-либо. Точно. Брак. Через год, как мы стали парой, Ян попросил меня жениться на нем. Как всегда, будучи безнадежным романтиком, его слова были следующими: «Давай поженимся. Мы знаем, что будем вместе навеки, так почему бы и нет?» Вообще-то мы опередили у алтаря Паркера с Мэйси на несколько месяцев. — Привет, папа, — Кайл приветствует Яна, приближаясь к нам в мантии и шапочке выпускника. — Второй папа, — говорит он мне, улыбаясь. — Мы тобой так гордимся, — восклицаю я, обнимая его. — Чертовски гордимся, — соглашается Ян, хлопая его по спине. — Ну и каково это быть выпускником колледжа? — Умираю с голоду. Ян и я, мы оба засмеялись. Некоторые вещи никогда не изменятся. — Пойдемте. Все встречаются у Мэйсона, — говорю я им. — Все? — я знаю, о чем он думает. Кажется, половина людей здесь из Страйкин Бэк. Кайл пользуется популярностью среди резидентов приюта, особенно детей. — Не думаю, что дом Мэйсона может вместить всех твоих фанатов и доброжелателей, — дразню его я. Ян обнимает одной рукой за плечи Кайла, а другой меня за талию, пока мы идем к машине. — Только семья, сынок. Только семья. Итак, это все. Все братья Рид счастливо женаты и официально недоступны. Извините, дамы (и господа). |