аришка. Аришка. АришкаТрусишка Виталий Бианки
 Скачать 48 Kb.
|
|
Аришка-Трусишка Виталий Бианки  Колхозницы Федоры дочурку все Аришкой-Трусишкой звали. До того трусливая была девчонка, – ну, просто ни шагу от матери! И в хозяйстве от неё никакой помощи. – Слышь, Аришка, – скажет, бывало, мать, – возьми ведёрочко, натаскай из пруда воды в корыто: постирать надо. Аришка уж губы надула. – Да-а!.. В пруду – лягушки. – Ну и пусть лягушки. Тебе что? – А они прыгучие. Я их боюся. Натаскает Федора воды сама, бельё постирает. – Поди, доченька, на чердаке бельё развесь – посушиться. – Да-а!.. На чердаке – паук. – Ну и пусть паук. – Он ползучий. Я его боюся. Махнёт Федора рукой на дочь, сама на чердак полезет. – А ты, Аришка, пока хоть в чулан сходи, молока крынку принеси. – Да-а!.. А в чулане – мыши. – А хоть бы и так! Не съедят они тебя. – Они хвостатые. Я их боюся. Ну, что с такой трусишкой поделаешь?! Раз летом убирали колхозники сено на дальнем покосе в большом лесу. Аришка от матери ни на шаг, цепляется за юбку, – работать не даёт. Федора и придумала: – Ты бы, девушка, в лес сходила по малину. Тут в лесу страсть сколько малины. Хоть лукошко набери. Аришка – первая в колхозе сластёна. К ягодам липнет, как муха к сахару. – Где, маменька, где тут малинка? – Да вон на опушке. Идём, покажу. Как увидела Аришка на кустах красные ягоды, так к ним и кинулась. – Далёко-то в лес, слышь, не ходи, доченька, – наставляла Федора. – А напугаешься чего – меня кличь. Я тут рядом буду, никуда не уйду. * * * Славно поработалось в тот день Федоре: ни разу её из лесу Аришка не окликнула. Пришло время полдничать. Только собралась Федора за дочуркой в лес, глядь – Аришка сама идёт. Все щёки у неё в малиновом соку и в руках – полное лукошко ягоды. – Умница, доченька! – обрадовалась Федора. – И где же это ты столько много ягоды набрала? – А там подальше, за ручьём, в большом малиннике. – Ишь расхрабрилась, куда забрела! Говорила ведь я тебе: далеко в лес не заходи. Как там тебя звери не съели? – Какие там звери? – смеётся Аришка. – Один медвежонок всего и был. Тут уж Федоре пришёл черёд пугаться. – Как… медвежонок? Какой такой медвежонок?.. – Да смешной такой, хорошенький. Мохнатый весь, носик чёрненький, а глазки зелёные-зелёные! – Батюшки-светы! И ты не испугалась? – И не подумала! Я ему: «Здравствуй, Мишук!» А он, бедненький, напугался – да на дерево от меня. Я ему кричу: «Слазь, Мишенька, слазь! Дай только поглажу!» А он выше да выше. Так и не слез ко мне. Поди, и сейчас на том дереве сидит, с перепугу-то. У Федоры так сердце и оборвалось. – А в кустах, доченька, никого там не приметила? – Был кто-то, ходил, сучьями потрескивал да всё ворчал толстым голосом. Тоже, верно, малинку собирал. Уж я звала-звала: «Дяденька, пособи медвежонка поймать!» Да не вышел он ко мне. – Дитя неразумное! – всплеснула руками Федора. – Да ведь это не иначе как сама медведиха кругом ходила, своего медвежонка берегла! Да как только она тебя насмерть не разорвала! А колхозники, как такое услыхали, сейчас подхватили кто топор, кто вилы – да в лес! В малиннике за ручьём и на самом деле нашли медведицу. Только она им не далась, ушла от них с другим своим медвежонком. А того медвежонка, что на дерево залез, колхозники изловили и Аришке в подарок на ремешке привели. Случилось это всё в прошлом году. Теперь медвежонок с большого медведя вырос, а от Аришки ни на шаг, как, бывало, Аришка от матери. Сама Аришка – та всё ещё маленькая, только ещё в первый класс пошла, и над партой её чуть видно. Мишука своего нисколько не боится, хоть он вон какое страшилище вырос: лошади от него шарахаются и трактор на дыбы становится. Нынче уж Федорину дочурку никто Аришкой-Трусишкой не зовёт – все Аришей с Мишей величают. Она старательная такая стала, всем девчонкам в пример, матери помощница. И за водой на пруд, и в погреб, и на чердак ходит. Вот и пойми её, чего она раньше мышей-то боялась! |