Криминология Учебник - Кудрявцев В.Н.. Ббк 67. 99(2)9 К82 Ответственные редакторы
 Скачать 2.77 Mb.
|
|
Глава VII Концепции причин преступности в западной криминологии (исторический аспект) 1. Рационалистическая концепция причин преступности В 1839 г. французская Академия морали и политических наук в Париже предложила в качестве задачи для исследования раскрыть путем прямого наблюдения, каковы те элементы в Париже или в ином крупном городе, из которых состоит часть населения, образующая опасный класс вследствие своих грехов, невежества и бедности. Фрейгер Г.А. - сотрудник полицейской префектуры Парижа в своем труде “Опасные классы и население больших городов”1 составил “моральную топографию”, т. е. образ жизни, взгляды и привычки тех, кто, по его мнению, образует опасный класс французского общества. Фрейгер пришел к выводу, что бедняки представляют собой ту же опасность для общества, что и действительные преступники, от которых, по убеждению Фрейгера, их мало что отличает. К их числу он отнес почти восьмую часть рабочего класса Парижа. С большой убежденностью Фрейгер приписал моральным дефектам личности те жалкие условия, в которых находились эти люди. 1 Естественно, употребляемое Г.А. Фрейгером понятие “класс” существенно отличается от этого же понятия, употребляемого в философской и, в частности, марксистско-ленинской литературе (прим. ред.). В то же время в Великобритании вышла книга Г.Мэйхью “Рабочие и бедняки Лондона” с подробным описанием тех, кто работал и поддерживал себя, в отличие от тех, кто, по мнению Мэйхью, не мог и не хотел работать, с изложением биографий преступников, воспроизведением социальной и моральной атмосферы, в которой они вырастали и проводили всю жизнь. Ясно осознавая важность условий жизни в этой среде, он тем не менее, как и Фрейгер, указывал, что “главным фактором был отказ паупера, или преступника, работать, отказ, обусловленный внутренним моральным дефектом”. Приводя эти слова Фрейгера, Л. Радзинович отмечает: “Это служило интересам и утешало совесть тех наверху, кто считал опасные классы независимой категорией, отделенной от господствующих социальных условий”2. 2 RadzinowiczL. Ideology and Crime. – L., 1966. - P. 38. Так “человек преступный” обретает новое обличье -представителя особой расы (класса), морально ущербной и злобной, живущей за счет нарушения “фундаментальных законов упорядоченного общества”, в котором каждый должен содержать себя честным и прилежным трудом. Те, кто не делает этого, - “бродяги, варвары, дикари”1, движимые злой волей и склонные к преступлению. 1 Там же. С. 39. Возникновению нового представления о личности преступника, а следовательно, и о причинах преступности, предшествовал один из наиболее грандиозных в истории социальных переворотов - смена феодального строя буржуазным, замена религиозного мировоззрения философией гуманизма и просвещения. Философами-просветителями XVIII в. (Монтескье, Вольтер, Беккариа и др.) впервые была сделана попытка противопоставить средневековому, теологическому объяснению мира объяснение, основанное на рациональном, научном, во многом стихийно-материалистическом понимании природы и общества. С этих же позиций они стремились определить понятие преступления, преступности и ее причин. Английский философ-материалист и просветитель А. Коллинз писал, что “рассказы о власти дьявола основывались на лживости одних и доверчивости других” и что “казни ведьм были на самом деле убийствами”, что свободомыслящие люди заслужат славу “и в том случае, если они вырвут из рук священников власть, благодаря которой последние губят столь много жизней и репутаций невинных людей и возможность пользования которой дала и всеобщая вера в огромную власть дьявола и в существование ведьм, и в том случае, если они изгонят самого дьявола”2. Свободомыслие изгоняет дьявола, освобождает разум от суеверий. Освобождение разума выступало как неизбежная предпосылка освобождения человека, а стремление распространить свет знания и разума -как высшая цель и предназначение философии. В политическом плане это была борьба за права личности против влияния церкви и феодального государства, за демократию против абсолютизма, за раскрепощение самого человека от пут феодальной зависимости. 2 Коллинз А. Философское исследование человеческой свободы. Английские материалисты XVII века.-М.: Мысль, 1967.-Т.2.-С.92. Вопреки религиозным догмам и теологическому пониманию причинности человеческого поведения, философами-просветителями было сформулировано понятие преступления как акта свободной воли человека, который не есть игрушка в руках высших сил, но сознательно действующий и свободный в своих поступках индивидуум. В этот период радикально меняется представление об обществе, о природе человека. В центр системы общества помещается человек, наделенный неотъемлемыми правами, который “по природе обладает властью... охранять свою собственность, т. е. свою жизнь, свободу и имущество, от повреждений и нападений со стороны других людей”1. 1 Локк Д. Избранные произведения: В 2-х т. - М.: Соцэкиз, 1960. - Т.2. -С. 50. Право собственности выступает здесь как данная от природы характеристика человека, забота о своем благополучии -законный центральный мотив его действий. По этим параметрам выстраивается и шкала этических ценностей, наполняются новым содержанием понятия добра и зла, добродетели и порока, которые отныне не потусторонние, внеземные категории - они вытекают из самой природы. При этом зло, порок, преступление - нарушения естественного, нормального, разумного порядка вещей. Собственность, ее свободное приобретение и обладание ею становятся объективно олицетворением позитивного действия и поведения; посягательство на собственность - столь же естественным, натуральным преступлением. Истоки преступления, как и истоки добродетели, - в самом человеке. “Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать”2. 2 Трактаты. - М.: Наука, 1969. - С. 67. Выражая прогрессивные для своего времени взгляды, итальянский просветитель и гуманист Чезаре Беккариа в своих трудах выводил сферу отправления уголовного правосудия из религиозно-феодальных догм3, Он ограничивал сферу господства феодально-полицейского государства, церковной юстиции над людьми, утверждая, что им подвластны, им подсудны лишь дела людей, но не их души. Дела подсудны только тогда, когда они реально вредны обществу, и закон ясно и прямо говорит об этом. Закон же должен быть обязателен и для граждан, и для правителей. 3 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. -М.: Юриздат, 1939. Представления о преступности и личности преступника, характерные для просветительно-гуманистического направления в уголовном праве, обладали рядом достоинств. Эти концепции прямо противостояли феодально-средневековому произволу. В то же время они характеризовались чрезвычайно уязвимой для научной критики абстрактностью и идеалистическим, метафизическим характером разрабатываемых ими категорий. Категория абстрактной личности с присущими ей естественными правами, неотъемлемыми по самой своей природе, не менее абстрактная категория естественного закона безусловно помогали в отстаивании прав личности представителей класса развивающейся буржуазии. Формальное требование равенства правосудия независимо от сословных привилегий также служило этой цели. Имелась, однако, и оборотная сторона утверждения абсолютной, абстрактной свободы и независимости личности. Это приводило к почти полному отрицанию зависимости поведения от каких-либо объективных, социальных, социально-психологических или иных причин и условий. Это означало отрицание каких-либо различий в свойствах личности, отказ от допущения различных степеней ответственности. Не признавая за феодальным государством и церковью права руководить моралью лица, требуя не вторгаться в его свободный дух, эта позиция одновременно означала то, что функцией наказания как раз и должно стать это вторжение в моральную позицию личности, вторжение, которое создавало бы в сознании лица противовес противоправным устремлениям, прививало бы ему новую систему социальных ценностей, высшей из которых становилось обладание собственностью. Отвергая религиозное истолкование преступления как проявление греховности, податливости силам зла, Беккариа вместе с тем утверждал, что преступность есть всего лишь результат неспособности масс усвоить твердые правила поведения. Чтобы принудить их усвоить эти правила и необходимо наказание. По этой концепции лицо, совершающее преступление, - это независимый от каких-либо объективных факторов, строго рассуждающий индивидуум, всегда взвешивающий последствия преступного акта и решающий совершить преступление вследствие такого расчета. Она исходит из того, что все люди в равной мере способны противостоять преступному намерению, все они заслуживают равное наказание за равные преступления и что на одинаковое наказание они реагируют совершенно одинаково. Так была сформулирована основа полностью возмездной системы уголовной юстиции с пропорциональным воздаянием за причинение заранее определенного зла. Идеалистический рационализм - такова обобщенная характеристика криминологических воззрений Беккариа, как и многих других ярких представителей просветительно-гуманистического направления. Понимание преступления как акта чистой воли закрывало путь к познанию объективных закономерностей, детерминирующих человеческое поведение, заставляло возлагать все надежды на сознательность людей, на их убеждение, а то и устрашение. Как и во многих других случаях, в истории развития человеческой мысли положения, обладавшие относительной истинностью и ценностью, будучи возведенными в абсолют, не только теряли свою истинность, но и становились тормозом на пути научного и социального прогресса. В своем стремлении освободить человека от пут политической тирании философы-просветители поставили его волю, его разум не только над современными формами государственного и общественного устройства, но и над объективными законами развития природы и общества. Индетерминизм, или идеалистически абсолютная свобода воли, - таков был логический результат. На место одной абстракции - абсолютной власти бога и средневекового государства - ставилась, таким образом, другая абстракция, неизмеримо более привлекательная и человечная, но все же именно абстракция - абстракция свободной воли. Нельзя при этом не отметить наличие прозрений более глубокого характера, которые встречаются у Беккариа. Так, он говорил, что кража является обычно преступлением нищеты и отчаяния, преступлением той несчастной части человечества, которой право собственности оставило возможность одного лишь голодного существования. Общество постулируется свободным, а люди равными. Поэтому тот, кто преуспел, - капиталист, собственник - занял место воплощенной добродетели, “Богатство постепенно становится - в противовес аскетическому идеалу средневековья -вполне позитивной и человеческой ценностью”. Бедняк, неимущий занимают свое место “лентяя”, склонного к безделью и воровству, морально ущербного субъекта, нарушающего условия общественного договора. “Всякий преступник, посягающий на законы общественного состояния, становится по причине своих преступлений мятежником и предателем отечества”1. 1 Руссо Ж.-Ж Указ соч. - С. 175. Свобода, полагал А. Коллинз, означает способность человека поступать так, как он того желает или предполагает. Человек - разумное и чувствующее существо, его поведение детерминировано единственно его разумом и чувствами. При этом не может быть никаких мотивов, кроме удовольствия и страдания, которые заставляли бы человека совершать какое-либо действие или воздерживаться от него. “Мораль или добродетель состоит в таких действиях, которые по собственной природе и вообще являются приятными; а безнравственность или порок состоит в таких действиях, которые по своей собственной природе и вообще являются неприятными”, при этом высоконравственным должен быть тот человек, который строго детерминирован правильно понятыми удовольствием и страданием, а следовательно, лишь вознаграждение и страдания направят желания людей к тому, чтобы соблюдать, а не нарушать законы1. 1 Коллинз А. Указ. соч. - С. 55, 54. Если сознание человека никак не детерминировано социальной реальностью, если оно не связано с ней, значит общество и не ответственно за преступность, представляющую собой в этом случае совокупный результат злой воли преступника. Чем безупречнее представляется общество, тем более порицаемым и порочным выглядит преступник. В этом случае все социальные беды, несчастья и просчеты, конфликты и противоречия общества можно объяснить моральными пороками, злой волей определенной категории людей. Козел отпущения меняет свое обличье, но его функция воспроизводится вновь. “Если, например, убийцы или какие-нибудь порочные члены общества изолируются от общества лишь как нарушители общественного порядка, недостойные жить среди людей, то ясно, что они в таком случае настолько далеки от того, чтобы считаться свободными агентами, что их устраняют от общества так же, как отсекают зараженную червоточиной ветвь дерева или убивают на улицах бешеных собак. И наказание по отношению к ним справедливо, поскольку оно освобождает общество от злонамеренных членов”2. Если воля абсолютно свободна, лишь удовольствие или страдание руководят людьми, если все равны, общество устроено справедливо и при этом одни обогащаются, а другие идут на дно, образуя преступный класс, то лишь суровое наказание нужно такому обществу - и ничего более ( и чем суровее, тем лучше). “Точно так же у нас вешают ворон и грачей, чтобы отогнать птиц от зерна, как вешают убийц, закованных в цепи, чтобы удержать других от преступления”3. 2 Там же. -С. 58. 3 Там же.-С. 61. К началу XVI в. в Европе произошло важное социальное и экономическое событие - началось массовое обезземеливание крестьян. Пашни превращались в пастбища, земледелие совершенствовалось, число рук, необходимых для обработки земли, резко сокращалось. Крестьяне массами изгонялись из деревень. Началось жестокое приучение крестьянских масс к железной дисциплине капиталистического производства. Такой оказалась оборотная сторона постулата свободной воли, абстрактного гуманизма в реальном социальном контексте, цена выведения спекулятивным путем категорий добра и зла из природы человека. Поистине трагичным явилось противоречие между постулатом господства свободы и разума в обществе, пришедшему на смену феодализму, с его реальной социальной природой и реальной историей капитализма эпохи первоначального накопления. Основанные на разуме высокие этические идеалы, выдвинутые просвещением, понимание природы человека и общества, основанное на спекулятивном мышлении, т. е. достигнутое путем логических рассуждений, стали легкой добычей развившихся к этому времени естественных наук, которые “взбунтовались и с поистине плебейской жаждой правды действительности до основания разрушили возведенные фантазией великолепные сооружения”1. Ведущее место среди этих наук заняли биология и антропология. 1 Швейцер А. Указ. соч. - С.35. 2. Антропологические концепции причин преступности “Внезапно однажды утром мрачного декабрьского дня я обнаружил на черепе каторжника целую серию атавистических ненормальностей... аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных. При виде этих страшных ненормальностей -как будто ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта - я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня”2, - такие слова были сказаны в 70-х годах XVIII в. тюремным врачом, итальянцем Ч. Ломброзо. Он увидел, по его убеждению, в чертах преступника характерные черты примитивного, первобытного человека и животных. “Преступник - это атавистическое существо, которое воспроизводит в своей личности яростные инстинкты первобытного человечества и низших животных”3. 2 Radzinowicz L OP. cit. - P. 29. 3 Ferrero J. Lombroso's Criminal Man. - N.Y., 1919. - P. XIV. Преступниками не становятся, заявил он, преступниками рождаются. Они обладают отчетливо различными физическими чертами. Прирожденные индивидуальные факторы - основные причины преступного поведения, утверждал он. Ломброзо разработал таблицу признаков прирожденного преступника - таких черт (сигм), которые, выявив путем непосредственного измерения физических черт того или иного лица, можно было, как верил он, решить, имеем ли мы дело с прирожденным преступником или нет. Нетрудно увидеть в этой концепции перенесение эволюционно-биологической теории развития видов Чарльза Дарвина в сферу изучения преступности. В самом деле, если эволюционно человек произошел от человекоподобной обезьяны, затем пережил стадию первобытной дикости, то не есть ли существование преступников проявлением атавизма, т. е. внезапным воспроизведением на свет в наше время среди современных, цивилизованных людей людей первобытных, близких к своим человекообразным предкам? К тому же и у Дарвина находили такое высказывание: “В человеческом обществе некоторые из наихудших предрасположенностей, которые внезапно, вне всякой видимой причины проявляются в составе членов семьи, возможно, представляют собой возврат к первобытному состоянию, от которого мы отделены не столь многими поколениями. Эта точка зрения как будто бы находит подтверждение в общераспространенной поговорке о черной овце1. 1 Darwin С. The Descent of Man and Selection in Relation to Sex. – L., 1874. - P. 137. Первые же проверки таблиц Ломброзо показали, однако, что наличие у преступника особых физических черт, отличающих их от всех остальных современных людей и сближающих их с первобытным человеком, не более чем миф. Теория Ломброзо и вытекающие из нее современные мистификации исходят из положения о том, что между некоторыми физическими чертами и характеристиками организма человека, с одной стороны, и преступным поведением, с другой, существует определенная зависимость, что моральному облику соответствует и физическое строение человека. Следует указать, что в повседневном, бытовом сознании, отчасти в художественной литературе и других произведениях искусства (не самого высокого уровня), действительно фигурирует стереотип преступника ломброзианского типа (фигура злодея), которому противостоит добродетельный герой, чье физическое преимущество всегда дополняется преимуществом моральным. Однако никакого научного обоснования такие совпадения, конечно, не имеют. В 1913 г. английский криминолог Горинг2 проверил исследование Ломброзо, сравнив заключенных со студентами Кембриджа (1000 человек), Оксфорда и Абердина (959 человек), с военнослужащими и учителями колледжей (118 человек). Оказалось, что никаких различий между ними и преступниками не существует. Подобное исследование и с теми же результатами осуществил В. Хиле в 1915 г.3 2 См.: Goring С. The English Convict. - L., 1913.-P. 173. 3 Healy W. The Individual Delinguent. - Boston, 1915. Теория Ломброзо покоится также на представлении о том, что физическая норма (совершенство тела) само собой подразумевает совершенство моральное и что якобы вообще существует объективная норма (единая для всех времен и народов) физических черт человека. Ломброзо искренне считал, что для преступника характерно наличие черт “монгольского” типа. Он писал, что эти черты, характеризующие, по его мнению, преступника, “приближают преступника-европейца близко к доисторическому человеку и монголу”1. 1 Hartung F. Crime, Law and Society. - Detroit, 1965. - P. 39. В США сегодня говорят, что преступность - это удел по преимуществу черных и вообще “цветных” (прим. ред.]. И как только была развеяна легенда об анатомических отклонениях, предрасполагающих к преступлению, возникли новые течения подобного же рода, в основу которых были положены либо особенности эндокринной системы, желез внутренней секреции, либо психофизическая конституция людей (теория немецкого психиатра Э. Кречмера), либо врожденные свойства нервной системы (экстраверты и психопаты английского психиатра Айзенка)и т. д.2 2 Eysenk H Crime and Personality. -J., 1973. Развитие генетики, возможность в не столь отдаленном будущем расшифровки генетического кода, законное само по себе стремление подвести научную базу под изучение преступности вновь и вновь вызывают к жизни попытки увязать противоправное поведение с биолого-анатомическими, врожденными чертами личности. Между тем преступность - не биологическая, а социальная категория (иное не доказано). Ее изменчивость с изменением социальных условий является бесспорным фактом. Бесспорна также стабильность биологически наследуемых признаков. Но если из двух сопоставляемых явлений одно беспрерывно меняется, а другое нет, то трудно усмотреть основание для того, чтобы приписать им причинно-следственную связь. Индивидуальные свойства и качества, в том числе и врожденные, связанные с уникальным характером генетической программы каждого человека, безусловно, предопределяют многое в его поведении. Предопределяют (на уровне возможного), но не являются причиной. Вызывает решительные возражения попытка подразделить эти врожденные свойства на криминогенные, предопределяющие антисоциальное поведение, и положительные, ведущие человека по пути добродетели, более ценные и менее ценные. Одной из разновидностей такого оценочного подхода к врожденным особенностям генетической программы является теория повышенной криминогенности лиц с набором хромосом типа XYY. Известно, что в результате деления клеток все хромосомы, включая те из них, от набора которых зависит пол человека, распределяются таким образом, что в каждой новой клетке образуется полный набор хромосом. Сочетание хромосом типа Х и Y определяет пол человека (XX - женщина, XY - мужчина). В определенном проценте случаев это нормальное распределение может нарушаться. Одним из результатов такого нарушения (наличия лишней хромосомы иного типа, чем Х и Y) ведет к рождению умственно неполноценного индивида (синдром Дауна). Возможно, далее, нарушение нормального распределения хромосом за счет наличия в новой клетке лишней, второй хромосомы Y (XYY). В обычных условиях наличие одной хромосомы М предопределяет мужской пол человека. Отсюда возникло предположение, что у лиц с хромосомной формулой XYY имеются некие дополнительные характеристики “сверхмужчин” (повышенная агрессивность, сексуальность и т. д.), иными словами, возникла версия о том, что люди такого типа - прирожденные преступники. В 1966 г. в английском журнале “Природа” был опубликован доклад криминолога П. Джекобса, где говорилось о том, что 3,5% “умственно отсталых пациентов-мужчин с опасными, насильственными или преступными наклонностями, содержащихся в одной из шведских тюрем, обладали лишней Y-хромосомой”. На этом основании П. Джекобс сделал вывод о том, что “у некоторых лиц побуждение к насилию может быть врожденным - может быть отнесено к тому, что обозначается как Y-хромосома”1. 1 Scienrific Digest. - L., 1967. - Р.ЗЗ. В опровержение этого вывода американский генетик Т. Поуледж привел данные, согласно которым: а) уровень мужского гормона (тестостерона), как показали исследования, у лиц с набором хромосом XYY не отличается от этого уровня у лиц с набором хромосом XY, повышенная сексуальность таких лиц не подтверждена; б) чисто физическая характеристика - повышенный рост -характерна для всех лиц с набором хромосом типа XYY (иных физических отклонений нет); в) психологические различия (коэффициент интеллекта), выявленные у лиц с набором хромосом XYY, хотя и ниже среднего по населению в целом, совпадают с показателями, характеризующими иных лиц, содержащихся в закрытых учреждениях (все лица с набором хромосом XYY исследовались либо в тюрьмах, либо в больницах); г) сочетание хромосом XYY встречается в среднем у одного из тысячи рожденных, и этот процент весьма постоянен, он никак не корреспондирует со значительным ростом или снижением уровня насильственной агрессивной преступности; д) главное заключается в том, что в отличие от иных нарушений набора хромосом, однозначно ведущих к появлению болезни Дауна, наличие лишней хромосомы Y не ведет к явным и специфическим отличиям психологии и поведения таких лиц. Формы их поведения (в том числе и случаи совершения ими насильственных преступлений) ничем, по существу, не отличаются от подобных же поведенческих актов людей с нормальным набором хромосом, образующих основную массу насильственных перступников1. 1 Powledge Т. The XYY Man. Do Criminals Really Have Adnormal Genes. - Scientific Digest.- № V., 1976. - P. 33-38. См. о проблеме социального и биологического в преступном поведении: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.И. Генетика. Поведения. Ответственность. - М.: Политическая литература, 1989. |