Словарь мысли. Бертран Рассел Философский словарь разума, материи, морали
 Скачать 431.12 Kb.
|
|
Page 15/48 против отклонения науки в направлении деструктивных методов состоит в создании единого сверхгосударства, достаточно сильного для того, чтобы сделать невозможными серьезные войны. Однако, это проблема политиков, а не ученых. 46. Дух науки Научный склад разума не является ни скептическим, ни догматическим. Скептик утверждает, что истина недостижима, в то время как догматик доказывает, что истина уже открыта. Человек науки считает, что истина достижима, но не открыта, во всяком случае, в той области, которую он исследует. Но даже сказать, что истина достижима – означает сказать гораздо больше, чем думает подлинный ученый, поскольку он не рассматривает свои открытия как окончательные и абсолютные. Отсутствие завершенности составляет сущность научного духа. 47. Работа Привычка рассматривать жизнь как целое является существенной частью как мудрости, так и подлинной нравственности, и представляет собой одну из тех вещей, которые следует поощрять в процессе образования. Постоянной цели недостаточно для того, чтобы сделать жизнь счастливой, однако она является почти неотъемлемым условием счастливой жизни. А постоянная цель воплощается главным образом в работе. 48. Философия Моя цель – представить философию как неотъемлемую часть общественной и политической жизни; не оторванные от жизни спекуляции замечательных людей, но следствие и причину характера того общества, где процветает та или иная философская система. Философия в том смысле, как я понимаю это слово, является чем-то средним между теологией и наукой. Подобно теологии, она требует размышлений о предметах, в отношении которых определенное знание было до сих пор недостижимым; но, подобно науке, она взывает скорее к человеческому рассудку, чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения. Я сказал бы, что все определенное знание относится к науке; все догмы о том, что выходит за пределы точного знания, относятся к теологии. Но между теологией и наукой есть нейтральная территория, открытая для атак с обеих сторон. Эта нейтральная территория и есть философия. Философия, в отличие от науки, исходит из некоторой самонадеянности, связанной с представлением о том, что наши цели имеют существенное отношение к цели универсуума и что в конечном счете ход событий должен быть таким, как мы желаем. Наука отвергла эту Page 16/48 форму оптимизма, но склоняется к другой его форме, утверждая, что мы можем силой нашего интеллекта сделать мир соответствующим значительной части наших желаний. Это – практический оптимизм, в противоположность метафизическому. Я надеюсь, что будущим поколениям он не покажется столь же глупым, как оптимизм доктора Панглоса [Вольтер, «Кандид» – «все к лучшему в этом самом лучшем из всех возможных миров»]. Философия должна быть всеобъемлющей; она должна выдвигать такие гипотезы об универсуме, которые наука еще не в состоянии подтвердить или опровергнуть. Но их всегда следует представлять как гипотезы, а не как непреложные истины наподобие религиозных догм. (К сожалению, так делают слишком часто) Более того, хотя создание всеобъемлющих систем – это часть философской работы, я не думаю, что это самая важная ее часть. По моему мнению, наиболее важная часть этой работы состоит в критике и прояснении понятий, которые считаются фундаментальными и принимаются некритически. ["очевидное" – А.Б.] Ценность философии, на самом деле во многом связана с самой ее неточностью. Человек, лишенный вкуса к философии, живет в плену предубеждений, подсказанных здравым смыслом, представлениями своего века или своей нации, взглядами, не проверенными зрелым рассудком. Такому человеку мир кажется определенным, конечным и ясным; обычные предметы не вызывают никаких вопросов, и неизвестные возможности с презрением отвергаются. Как только мы начинаем философствовать, наоборот, даже самые обычные вещи приводят к вопросам, на которые можно дать лишь очень неполный ответ. 49. Дух философии Человек, вдохновленный духом философии, является ли он профессиональным философом или нет, сделает все возможное, чтобы его убеждения были истинными, и будет в равной мере стремиться к знанию и избегать заблуждений. Этот принцип шире, чем может показаться на первый взгляд. [теологи скажут «дух философии – это один из падших ангелов» (кн.Еноха)] 50. Цели философии С самого начала философия имела две разные цели, которые считались тесно связанными между собой. С одной стороны, философия стремилась к теоретическому осмыслению структуры мира; с другой – она пыталась найти и поведать лучший из возможных образов жизни. 51. Родительское счастье Что касается меня лично, я пришел к выводу, что родительское счастье значительнее любого другого, которое мне пришлось испытать. Я убежден, что, когда обстоятельства заставляют людей отказаться от этого счастья, очень глубокая потребность остается нереализованной, и это порождает неудовлетворенность и апатию, причина которой может оставаться Page 17/48 совершенно неизвестной. Чтобы быть счастливым в этом мире, особенно когда молодость прошла, необходимо чувствовать себя не только изолированным индивидуумом, чьи дни скоро будут сочтены, но частью потока жизни, текущего от первой бактерии к отдаленному и неизвестному будущему. 52. Счастье Чтобы счастье было действительно глубоким и прочным, нужно, чтобы жизнь была построена вокруг определенной цели, требующей постоянной деятельности и допускающей постепенно возрастающий успех. Цель должна быть укорененной в инстинкте, таком, как любовь к власти, или стремление к хорошей репутации, или родительская привязанность. Глубокое счастье больше, чем что-либо другое, зависит от того, что можно назвать дружеской заинтересованностью в людях и вещах. Секрет счастья прост: сделай свои интересы настолько широкими, насколько это возможно, и сделай свое отношение к вещам и людям, которые тебя интересуют, насколько это возможно, дружеским, а не враждебным. 53. Наибольшее счастье «Принцип наибольшего счастья» был самой известной формулой школы Бентама. Согласно этому принципу, поступки хороши, когда они обеспечивают наибольшее счастье наибольшего числа людей, и плохи, когда не делают этого. 54. Смерть, отношение к смерти Должно быть, во все времена человек чувствовал, что существует нечто действительно важное, ради чего он живет, и что его смерть или смерть его жены или ребенка не означает конец всего, что вызывает его интерес в этом мире. Для того, чтобы это отношение было подлинным и глубоким во взрослой жизни, нужно зажечь огонь благородного энтузиазма в юноше, огонь, вокруг которого он построит свою жизнь и свое дело. 55. Событие Единственный способ достичь ясности – это начать сначала, опираясь на события вместо тел. В физике «событие», согласно старым представлениям – это нечто имеющее время и место. Взрыв, вспышка света, испускание световой волны атомом и получение световой волны каким-то другим телом – все это события. Некоторые ряды событий составляют то, что мы считаем историей одного тела; некоторые составляют путь одной световой волны итд. Единство тела – это единство истории; оно – как единство мелодии, которая требует времени Page 18/48 для игнры и не существует полностью ни в какой момент. В каждый момент существует только то, что мы называем «событием». 56. Событие физическое и ментальное Давайте вначале определим более точно, что мы понимаем под «физическим» событием. Я бы определил его как событие, о котором можно знать только путем умозаключения и которое не известно как ментальное. И я определяю «ментальное» событие (повторю еще раз) как событие, с которым некто непосредственно знаком иначе, чем путем умозаключения. Таким образом, «физическое» событие – это такое событие, о котором либо совершенно ничего не знают, либо, если знают, то не иначе, чем путем умозаключения – или, вероятно, мы должны сказать: не известно, чтобы о нем кто-либо знал иначе, чем путем умозаключения. 57. События Мы обнаружим, если не ошибаюсь, что физические объекты, которые математически примитивны, такие, как электроны, протоны и точки пространства-времени, представляют собой логически сложные структуры, состоящие из сущностей, метафизически более примитивных. Эти сущности можно условно назвать «событиями». И то, что мы можем прежде всего вывести из результатов перцепции, предполагая справедливость физики – это опять группы событий, а не субстанции. Считать группу событий состояниями «вещи», «субстанции» или «фрагмента материи» – это всего лишь лингвистическая условность. Это умозаключение было проведено вначале на основании логики, которую философы унаследовали от здравого смысла. Определяя «вещь» как совокупность того, что раньше было ее «состояниями», мы ничего не изменяем по части физики, и избегаем умозаключения столь же сомнительного, сколь и бесполезного. [И вообще: нет вещей и материи, есть лишь процессы – А.Б.] 58. Законы физические Законы, запечатленные в дифференциальных уравнениях, вероятно могут быть точными, но мы не можем об этом знать. Все, что мы можем знать эмпирически, является приблизительным и подвержено исключениям; про точные законы, которые приняты в физике, известно, что они находятся где-то вблизи истины, но мы не считаем их истинными буквально. Законы, которые мы действительно знаем эмпирически, имеют форму традиционных каузальных законов [причинно-следственных связей? – А.Б.], однако они не рассматриваются как универсальные или необходимые. 59. Психология и физика Page 19/48 Итак, если физика – эмпирическая наука, утверждения которой подтверждаются или опровергаются наблюдением, то в физику следует включить законы, соединяющие стимул и реакцию. Сейчас такие законы относятся к психологии. Таким образом, к области эмпирически верифицируемого относится не одна чистая физика, но физика плюс часть психологии. Соответственно, психология является существенной составляющей любой эмпирической науки. 60. Религия Слово «религия» имеет много значений и длинную историю. Первоначально оно было связано с определенными обрядами, унаследованными из далекого прошлого, которые когда-то выполняли с некоторой, давно уже забытой, целью. Время от времени они соединялись с разными мифами, призванными объяснить их предполагаемое значение. Многие из них сохраняются до сих пор. Под религией я понимаю совокупность убеждений, принятых в качестве догм, которые существенно влияют на жизнь и выходят за пределы очевидного или противоречат ему, и внушаются эмоциональными или авторитарными, но не интеллектуальными методами. Согласно этому определению, большевизм является религией; я попытаюсь доказать, что его догмы выходят за пределы или противоречат очевидному. Те, кто принимает большевизм, становятся глухи к доводам науки и совершают интеллектуальное самоубийство. Даже если бы все доктрины большевизма оказались справедливы, это все равно было бы так, поскольку никакое непредубежденное их исследование не допускается. Тот, кто, подобно мне, верит, что свободный интеллект – главный двигатель человеческого прогресса, не может не быть принципиальным противником большевизма, как и Римской церкви. 61. Религия и эволюция В наши дни религия приспособилась к теории эволюции и даже извлекла из нее новые доводы. Нам было сказано, что «сквозь века простирается единый крепнущий замысел» и что эволюция – это развертывание идеи, с самого начала имевшейся в Божественном разуме. Оказалось, что во времена, столь занимавшие Хью Миллера, когда животные терзали друг друга с помощью свирепых рогов и смертельных укусов, Всеведающий спокойно ожидал появления человека с его еще более изощренными способами пытки и с его еще более разнообразной жестокостью. Почему Создатель предпочел постепенное достижение своей цели прямому пути к ней, современные теологи нам не сообщают. 62. Психология религии Таким образом, очевидно, что человеческие импульсы, воплощенные в религии – это страх, тщеславие и ненависть. Целью религии, можно сказать, является придание этим страстям Page 20/48 респектабельности путем направления их по определенным каналам. Поскольку эти страсти в основном делают людей несчастными, религия является силой зла, так как позволяет людям безудержно предаваться своим страстям, в то время как без ее санкции они могли бы, по крайней мере в определенной степени, контролировать эти страсти. [Это больше посвящено «официальной религии», политическому приложению оной – А.Б.] 63. Сущность религии Неожиданная красота в пылу ссоры, непредвиденная любовь, ночной ветерок в деревьях – все это ясно подсказывает возможность жизни, свободной от конфликтов и мелочности нашего повседневного мира; жизни, где царит мир, которого не может нарушить никакое несчастье. То, что обладает этим качеством бесконечности, повидимому, дает нам более глубокое понимание, чем разрозненное знание нашей обычной жизни. Мы чувствуем, что жизнь, в которой преобладает такое понимание, может стать свободной от борьбы и обрести гармонию с целым за пределами тюремных стен, выстроенных инстинктивными желаниями конечной самости. 64. Элементы религии Три элемента религии, а именно: поклонение, смирение и любовь – связаны между собой самым тесным образом; каждый из них приводит к остальным, и все три образуют единство, в котором невозможно выделить первое или последнее. Все три элемента могут существовать вне догмы, в форме, способной пронизывать всю жизнь и придавать бесконечность действию, мысли и чувству; жизнь в бесконечности, которая является сочетанием этих трех элементов, содержит все существенное для религии, несмотря на отсутствие догматических верований. 65. Организованная религия Подавляющее большинство религиозных деятелей поддерживает войну, где бы она ни происходила, хотя в мирное время они часто являются пацифистами; поддерживая войну, они выражают при этом свое страстное убеждение в том, что Бог – на их стороне, и обеспечивают религиозную поддержку преследованиям людей, которые считают всеобщую бойню неразумной. Когда существовало рабство, в поддержку его были найдены религиозные аргументы; в наши дни подобные аргументы находятся в поддержку капиталистической эксплуатации. Почти все традиционные жестокости и несправедливости получали поддержку организованной религии до тех пор, пока моральное чувство светского сообщества не вынуждало ее к смене фасада. 66. Ощущение Page 21/48 Мы будем называть «ощущением» опыт непосредственного осознания вещей. Так, когда мы видим цвет, у нас возникает ощущение от этого цвета, однако сам по себе цвет – не ощущение, а факт ощущения. И, наконец, отнюдь не очевидно, что особые каузальные законы, управляющие ментальными событиями, на самом деле не являются физиологическими. Закон привычки, один из наиболее характерных, может быть полностью объяснен в терминах особенностей нервной ткани, и эти особенности, в свою очередь, могут быть объяснены физическими законами. Таким образом, по-видимому, мы приходим к другому типу определения. Именно поэтому было необходимо усовершенствовать определение восприятия. Имея это определение, мы можем определить ощущение как вне-мнемическую основу восприятия. Я думаю, что ощущения (включая образы) составляют все «сырье» разума, и что все остальное может быть разложено на группы ощущений, связанных различным образом, и на свойства ощущений или групп ощущений. Ощущения являются тем, что объединяет ментальный и физический миры; они могут быть определены как пересечение разума и материи. 67. Факты ощущений Если наша точка зрения верна, факты ощущений принадлежат к тем первичным составляющим физического мира, которые нам случается непосредственно осознавать; сами по себе они имеют чисто физическую природу, и ментально лишь наше осознание их, которое не связано с их природой и с их местом в физике. Давайте назовем «фактами ощущений» то, что непосредственно известно нам из ощущений, например: цвета, звуки, запахи, твердость, шероховатость, и так далее. 68. Память Подлинная память, которую мы должны сейчас попытаться понять, заключается в знании о прошедших событиях, однако не во всяком таком знании. Немалая часть знания о прошедших событиях, например то, что мы узнаем, читая историю, находится в одинаковом положении со знанием, которое мы можем получить о будущем: оно приобретается посредством умозаключений, а не самопроизвольно, если можно так сказать. Первый выход за пределы фактов ощущений, который необходимо рассмотреть – это непосредственное знакомство через память. Очевидно, что мы часто помним увиденное, услышанное или иным способом присутствовавшее в наших ощущениях, и что в этих случаях мы все-таки непосредственно осознаем то, что помним, несмотря на то обстоятельство, что оно производит впечатление прошлого, а не настоящего. 69. Память как знание Page 22/48 Вид памяти, о котором я сейчас говорю – это определенное знание о некотором прошлом событии из собственного опыта. Время от времени мы вспоминаем вещи, которые произошли с нами, потому что нечто в настоящем напоминает нам о них. В точности такое же присутствующее обстоятельство не вызвало бы воспоминания, если бы наш прошлый опыт был иным. Таким образом, наши воспоминания вызваны: 1) присутствующим стимулом; 2) прошлым событием. 70. Восприятие (perception) Когда ментальное явление можно считать проявлением некоторого внешнего по отношению к мозгу объекта, каким бы нестандартным он ни был, или даже смешанным проявлением нескольких таких объектов, тогда стимулом этого явления можно считать тот объект или объекты, о которых идет речь, или же воздействие этих объектов на один из органов чувств. С другой стороны, когда ментальное явление не настолько связано с внешними по отношению к мозгу объектами, чтобы можно было считать его проявлением этих объектов, тогда физическую причину этого явления (если таковая имеется) следует искать в мозгу. В первом случае ментальное явление можно назвать восприятием; во втором – нельзя. Но это сравнительное, а не принципиальное отличие. Без понимания этого обстоятельства невозможна никакая удовлетворительная теория восприятия, ощущения или воображения. 71. Идеи От памяти нам легко перейти к тому, что называется «идеями» – не в смысле Платона, а в смысле Локка, Беркли и Юма, противопоставляющих их «впечатлениям». Вы можете осознавать присутствие друга, либо видя его, либо «думая» о нем; посредством «мысли» вы можете осознать объект, который нельзя увидеть, например, человеческую расу или психологию. «Мысль» в более узком смысле является формой сознания, которая состоит из «идей» как чего-то отличного от «впечатлений» или просто воспоминаний. 72. Мистика Я уверен, что когда мистики противопоставляют «реальность» и «видимость», слово «реальность» имеет не логическое, а эмоциональное значение: оно обозначает то, что в некотором смысле важно. Когда говорят, что время «нереально», обычно имеют в виду, что в некотором смысле и в некоторых случаях важно представлять себе универсум как целое, подобно тому как Творец, если бы Он существовал, должен был бы представлять его, когда решил его создать. При таком понимании весь ход развития оказывается внутри единого завершенного целого: прошлое, настоящее и будущее существуют в некотором смысле вместе, и настоящее не обладает той исключительной реальностью, которую оно имеет при нашем обычном способе понимания мира. Если принять такую интерпретацию, мистика выражает эмоцию, а не факт; она ничего не утверждает и, следовательно, не может быть ни подтверждена, ни опровергнута наукой. То обстоятельство, что мистики все-таки выдвигают суждения, объясняется их неспособностью отделить эмоциональную значимость от научной |