Чем следует считать поведение Сократа перед судом: мужеством или безрассудством. Эссе. Чем следует считать поведение Сократа перед судом мужеством или безрассудством
 Скачать 24.24 Kb.
|
|
Тоноян Инесса Рудиковна Чем следует считать поведение Сократа перед судом: мужеством или безрассудством? В 399 г. до н.э. Сократу было выдвинуто обвинение в том, что он развращает умы молодежи и не почитает богов своей земли, а творит собственных, и наказание, которое ему было положено – смертная казнь. Обвинители были убеждены в том, что Сократ, не будучи арестованным, добровольно уйдет в изгнание, и суд не состоится. Однако же мыслитель предстал перед присяжными и судьями. Прежде всего прочего Сократ проповедовал свободу выбора, свободу воли человека. Несмотря на то, что его помнят как великого оратора, в своей речи после предъявленных ему обвинений он говорит следующее: «Вы не услышите речи разнаряженной, украшенной, как у этих людей, изысканными выражениями, а услышите речь простую, состоящую из первых попавшихся слов. Ибо я верю, что то, что я буду говорить, – правда». Сократ не пытается оправдать себя лживыми речами или смягчить свою участь безмолвным признанием присвоенной ему вины, он жаждет понимания своих поступков и намерений и справедливого вердикта. Сократ не закрывает глаза на приговор, который может быть вынесен ему, он знает, что смерть ждёт его в том случае, если суд не внемлет его речам и поставит свои людские, порой неразумные законы выше правосудия. Он спрашивает сам себя о возможной участи и сам же отвечает: «...будто человеку, который приносит хотя бы малую пользу, следует принимать в расчет смерть, а не думать всегда лишь о том, делает ли он дела справедливые или несправедливые, дела доброго человека или злого». Там же он сравнивает себя с героями, павшими при защите своей земли и своих близких, не побоявшимися опасности и пошедшими на риск ради спасения от врага, и более того – он утверждает, что для таких героев остаться в живых означает трусость, унижение перед своим народом и «бремя для земли». В качестве одного из возможных – казалось бы – исходов сложившейся ситуации Сократ рассматривает следующий вариант: его помилуют, но с тем условием, чтобы он больше никогда не проповедовал свою философию. Сам же он и говорит, что не стал бы придерживаться подобного требования, и будучи оправданным и отпущенным с миром, продолжал бы «слушаться ... скорее бога, и ... философствовать, уговаривать и убеждать всякого». Он повторяет, что заботится не о теле, а о душе, как своей, так и тех, кого он просвещает. Особый упор сделан и на том, что занимается он этим не ради денег, не получает никакой платы за свои деяния, более того, его домашние дела находятся в упадке, и бедность его – свидетель того, что он говорит правду. В ответ на обвинение в том, что он «учит» молодежь злому умыслу, Сократ утверждает: он никогда не являлся чьим-либо учителем. За тех людей, которые называют себя его учениками, за то, добры ли они или плохи, он не может быть в ответе, потому что «никого из них никогда никакой науке не учил и не обещал научить». Логика его рассуждений довольно правдива: ежели он действительно развратил кого-то в их юные годы, кто позднее вырос и понял, что ему внушили дурное, то эти люди или их близкие были бы свидетелями и обвинителями на том суде или вовсе пришли бы вершить собственный суд. В действительности же, напротив, горожане, которые слушали его размышления, присутствовали на том суде и выступали в его защиту. После вынесения обвинительного приговора Сократ выражает своё удивление в том, как много голосов он получил в свою защиту. По афинским законам от подсудимого, получившего приговор по результатам первого голосования, ожидалось признание вины и назначение самому себе суровой меры наказания для того, чтобы заключительный приговор судей был смягчен. Однако Сократ не желает играть по этим правилам, он продолжает отстаивать свою порядочность и праведность. В некоторой мере он даже смеётся над своим судом, говоря, что единственное, чего заслуживает такой великий и притом бедный человек, как он – это признание, досуг и пропитание, и в необходимости «назначить себе что-нибудь заслуженное» он назначает «даровой обед в Пританее». Тем, кто обвинил бы его за это в высокомерии, он отвечает: «Убежденный в том, что я не обижаю ни одного человека, ни в каком случае не стану я обижать самого себя». Иным исходом для Сократа было бы покинуть Афины и странствовать из города в город. Против данного решения логика его рассуждений такова: ежели он уйдет и тем самым признает свою повинность в том, что вменяют ему, значит, и в других городах рано или поздно он будет гонимым по той же причине, потому что повсюду продолжит свои измышления, которые будут слушать молодые люди тех мест. Молчать же Сократ не стал бы, потому что для него это означало «не слушаться бога», и «жизнь без такого исследования не есть жизнь для человека». Выслушав финальный, смертный приговор, Сократ прежде всего напоминает им, что еще несколько лет – и старость сама забрала бы его, но суд был слишком нетерпелив и нетерпим к нему. В своих последних словах он уже более резок и прямолинеен, говорит больше не про себя, а про нравственную порчу своих обвинителей – не потому что ему больше нечего терять, а поскольку до того имел веру в справедливость и разумность присяжных и судей. Теперь же, перед ликом смерти, он предсказывает им мщение и кару, завершая свою речь следующими словами: «Вот уже время идти отсюда, мне – чтобы умереть, вам – чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме бога». По сей день людей, которые действуют согласно своим собственным представлениям о справедливости, одни считают храбрецами, а другие – безумцами. Единого мнения нет и в отношении поведения Сократа на суде. Тем не менее, я уверена, что именно такое поведение достойно имени великого древнегреческого философа, и его мужественный поступок является для меня ориентиром жизни по совести и чести. |