Цивилистика. Цивилистика
 Скачать 35.79 Kb.
|
|
О СОВРЕМЕННОМ СОСТОЯНИИ ЦИВИЛИСТИКИ. ЦИВИЛИСТИКА - это наука гражданского права или наука о гражданском праве. Многие учебники, монографии, научные статьи, лекции, говорят о том, что это наука гражданского права. Цивилистика рассматривает понятие гражданского права, его место в правовой системе, происхождение и закономерности развития гражданского права, содержание и систему гражданско-правовых норм, институтов и подотраслей, их значение в правовом регулировании жизни общества, эффективность применения норм. Для познания предмета проводится анализ содержания и особенностей общественных отношений, которые регулируются гражданским правом во взаимодействии с другими общественными науками. Существуют основные научные проблемы, проявившиеся в связи с восстановлением частного права. Отмечается, что процесс взаимодействия норм частного и публичного права осложняется рядом обстоятельств объективного и субъективного суждения. Предложены конкретные пути решения методологических задач, прежде всего совершенствование понятийного аппарата. Предложено исключить из числа элементов жилищное право, а также исследовать частноправовой аспект информационного права. Оценить состояние современной российской цивилистики, это невозможно по известным причинам. Неизбежный субъективный взгляд обусловлен совокупностью факторов, отражающих, в частности, индивидуальный правовой статус гражданина, его многообразные социальные роли. Только руководствуясь этими соображениями, можно рассчитывать на понимание и доброжелательное восприятие чужого мнения. Попытка оценить современное состояние отечественной цивилистики вовсе не претендует на оригинальность. Оценки, критика, идеи – это и есть повседневное бытие любой науки. В качестве предмета исследования здесь рассматривается только одна грань нашей современной науки частного права, а именно ее состояние. Применительно к такому предмету анализа термин «состояние» означает прежде всего совокупность ее наиболее существенных характеристик. Од- ним словом это состояние на первый взгляд можно выразить как активное, бурное, расцвет науки. А главный стимул для этой характеристики – потребность в радикальных изменениях общественных отношений, их правовых форм. В последние десятилетия много сказано и написано о роли ГК РФ. Он постепенно и заслуженно становится точкой отсчета и достижений, и ошибок как в теории, так и в правовом применении. Не случайно ГК РФ иногда называют экономической конституцией России. Его принятие в чрезвычайно сложной во многих отношениях обстановке позволило государству и обществу получить принципиально и профессионально четкую ориентацию в хаосе главным образом экономических проблем. Именно ученые-цивилисты обеспечили научный фундамент для радикальных законодательных решений, прежде всего в экономической сфере. Но и создатели Гражданского кодекса, в свою очередь, имели мощную научную базу как наследие советских социалистических школ, классику отечественной цивилистики. Без трудов наших научных предшественников вряд ли удалось бы в кратчайшие сроки создать нынешнее гражданское законодательство. Основной понятийный аппарат обосновали и развили в спокойной обста- новке «развитого социализма» наши советские учителя. Нельзя, однако, не заметить некоторого перекоса в использовании со- временниками трудов советских и дореволюционных авторов. Молодые ученые продолжают активно поднимать пласты дореволюционной литера- туры, бывшей, как правило, недоступной в советское время; незримый рубеж проходил тогда через 1917 год. С начала 1990-х гг., вероятно, под влияни- ем грандиозных политических преобразований наука советского времени хотя и не игнорируется вовсе, но прямо или косвенно отдвигается на зад- ний план. Это происходит и сейчас, когда все более очевидной становится потребность в оживлении, реанимации отдельных советских конструкций, понятий, практического опыта, например многих элементов плановой советской социалистической экономики, принципов исполнения обяза- тельств и др. Большую озабоченность вызывают признаки постепенной утраты науч- ной преемственности. В трудах молодых цивилистов теперь редко можно обнаружить следы глубокого погружения в научную литературу советского времени. Более того, встречаются публикации, в которых отсчет науки ве- дется от себя лично. Настораживает и слабое знание теории права. Разговоры о необходимости включения этой дисциплины в число кандидатских экза- менов продолжаются десятилетиями, но ничего не меняется. Теперь уже и некоторых научных руководителей можно упрекнуть в некорректных с по- зиции теории права формулировках в собственных работах, а также в авто- рефератах диссертаций, где они обозначены в этом качестве [1. С. 33]. Осмысливая процессы, происходящие в нашей науке после вступления в силу ГК РФ, приходится констатировать наличие взаимосвязи позитив- ного и негативного начал. С одной стороны, насыщенная научная жизнь, а с другой – «принуждение к творчеству», явно бюрократические требова- ния, адресованные ученым. Количество публикаций «поневоле» возрастает. Если произведения науки измерять килограммами (или тоннами), то мы уже, вероятно, всех обогнали бы по этому показателю. Вопрос о коэффи- циенте полезного действия, т.е. эффективности научного творчества, эф- фективности норм, предложенных учеными, даже не обсуждается за пре- делами самого научного коллектива. Тезис о том, что такая тонкая материя, как творчество, по своей природе несовместима с принуждением, обычно презюмируется. И всем участникам, включая инициаторов этой «квазина- учной суеты», изначально было ясно, что это путь в никуда, что это ошиб- ка. В связи нарастанием вала научной продукции уместно напомнить и о существовании давней проблемы реализации научных идей, выводов и предложений по совершенствованию законодательства. О современном состоянии цивилистики 177 «Мертвым грузом» по-прежнему лежат многие уже защищенные и в постсоветский период диссертации. «Физические лица» по-прежнему мало интересуют творцов законопроектов, а напрасно [2. С. 262]. Время требует огромного внимания к теме субъектов частного права, имея в виду под- ключение элементов в российскую систему частного права. Ясно, что семей- ное право как признанный элемент упомянутой системы нельзя автомати- чески включить в теорию гражданского права. И теорию физических лиц как субъектов гражданских правоотношений непросто будет соединить с теорией субъектов семейных правоотношений. А сделать это придется, при- чем в приоритетном порядке. И как желаемый результат должны появиться оптимальные нормы, которые свидетельствовали бы о том, что частное право в России действительно существует, а не просто декларируется. Основным научным направлением в современной цивилистике, как из- вестно, является разработка теории частного права. Но известно и то, что темпы этой деятельности слишком медленные. Стратегия формально объ- явлена, мероприятия запланированы и отчасти проводятся. Однако еще нет цельной, четкой и непротиворечивой позиции по множеству вопросов. Не- вольно приходит мысль о нежелании цивилистического сообщества зани- маться теорией частного права по причинам, в большинстве своем уважи- тельным. Хотя бы потому, что объективно «народ надорвался» в тяжелейшие годы разрушения советской системы гражданского законодательства и бо- лезненного становления нового массива, качество которого и сейчас далеко не безупречно. У большинства вузовских специалистов нет и благоприятных для науч- ной деятельности условий: повседневная перегрузка и суета в стремлении обеспечить семью не способствует глубоким размышлениям о частном праве. Вполне логичны и закономерны такие современные явления, как «фрагментарность» и «мелкотемье» научных исследований, о чем неодно- кратно высказывались высшие должностные лица. Иного результата быть и не могло в сложившихся условиях нашей дей- ствительности. Напрашивается вывод о необходимости возврата к советскому опыту жесткого планирования тематики научных исследований, начиная с первич- ного звена (кафедры, лаборатории). Применительно к проблеме частнопра- вовой науки вполне реально закрепление за национальными университетами актуальных тем, таких, например, как «Личность в частноправовой док- трине», «Правовой статус субъектов частного права» и т.д. И только в гра- ницах официально утвержденной темы следует закреплять темы диссертаций и монографий как сотрудников кафедры, так иногородних соискателей. Сейчас вопрос о выборе темы диссертации, если судить по практике отдельных вузов, нормативно не решен, по сути, выбор свободный и не всегда удачный. Фрагментарность, латание свежих дыр как реакция на текущие запросы общества характерны для многих отраслей законодательства, и не нужно быть юристом, чтобы это увидеть. Конечно, без «текущего ремонта закона» 178 Р.П. Мананкова не обойтись, но сомнения вызывают масштабы этой деятельности. Сосре- доточенность на текущих проблемах отвлекает значительное число специ- алистов высокого профессионального уровня от решения крупных научных задач, от внесения более существенного вклада в отечественную науку. В числе крупных научных задач в нормативных документах стратеги- ческого содержания называется в разных формулировках и задача развития теории частного права. Ее можно понимать по-разному, но, если не услож- нять вопрос деталями, развивать, совершенствовать, обогащать можно ре- ально существующее явление. Пока же четких контуров теории частного права нет, поэтому есть смысл пройти вначале стадию полемики, дискус- сий по первоочередным проблемам. К ним относится, в частности, вопрос о структуре частного права. Вопрос об элементах системы частного права в литературе обсуждается, и если не углубляться в тонкости теории и внутриотраслевую полемику, то для широкого применения используется тезис о трехчленной структуре. Иными словами, частное право в российском законодательстве и в науке – это единство гражданского, семейного, жилищного права. Такая структура сложилась исторически. При этом вопрос о принад- лежности семейного права к частному праву воспринимается спокойно, без каких-либо возражений и сомнений. Именно на очевидном частнопра- вовом «родстве» этих отраслей права, по существу, и формируется совре- менная доктрина частного права в России. Сопоставляя разные институты Гражданского и Семейного кодексов РФ, проще и легче увидеть параметры предстоящих теоретических изысканий. Понять, например, что заниматься нужно принципами, субъектами, соглашениями, субсидиарностью и т.п. Несколько иначе дело обстоит с квалификацией жилищного права в ка- честве элемента системы частного права. В каком состоянии находится сейчас жилищное законодательство, в целом представляет любой юрист с со- ветским прошлым. Расцвет науки жилищного права пришелся на 1980-е гг. и был связан с закреплением права на жилище в Конституции СССР 1977 г. Были приняты Основы жилищного законодательства Союза ССР и первый в нашей стране Жилищный кодекс РСФСР. Однако грандиозным планам не суждено было сбыться. Рухнула нормативная основа советской науки жилищного права. А сейчас желающих серьезно заниматься этой наукой буквально единицы. И это легко объяснимо. Чтобы создать принципиально новую науку жилищного права, надо с головой окунуться в огромное со- ветское жилищное законодательство и юридическую литературу, т.е. обра- титься к массе учебников, комментариев к республиканским кодексам и, конечно, многочисленным монографиям и статьям. При этом, разумеется, освоить весь массив нового законодательства и литературы. Желающих посвятить этой работе лучшие годы жизни мало еще и потому, что теперь у людей есть много более интересных занятий: захватывающие дух техно- логии и поражающие воображение абсурдностью конструкции типа «эко- номического права», а также небезопасные идеи размывания отраслей. Об этом тоже надо иметь представление современному ученому. Исследова- О современном состоянии цивилистики 179 телю-юристу придется создавать, обосновывать тот же «жилищный блок» в частном праве в совершенно иной обстановке. Качество действующего Жилищного кодекса РФ, возглавляющего жи- лищное законодательство, свидетельствует о многом. О том, например, что при его создании забыли или не знали вовсе азов той самой советской тео- рии жилищного права. Главные нормы старого ЖК РСФСР поглотил новый Гражданский ко- декс. Если еще слегка потесниться, то в него кое-что действительно част- ноправовое можно добавить из действующего ЖК РФ. По сути, в нынешнем виде Жилищный кодекс РФ не нужен. Разноотраслевые нормы (а боль- шинство из них является нормами публичных отраслей) могли бы занять свое место в сборниках, подобных советским, под названиями «Жилищные законы», «Законодательство о жилищно-коммунальном хозяйстве» и др. Ими, кстати, пользуются и до сих пор в юридических подразделениях крупных предприятий. Все изложенное означает, что не нужны ни ЖК РФ, ни наука жилищ- ного права. Однако лучшие специалисты в области жилищного законода- тельства, сделавшие в своих неоднократных обстоятельных обзорах до- вольно жесткие, но справедливые оценки сложившейся ситуации, тем не менее воздерживаются от конкретных рекомендаций и радикальных формулировок. Например, о перспективах, задачах и судьбе жилищного права. В это же время с необоснованной скоростью и без надлежащего про- фессионального обсуждения удалось «переворошить» вполне качественное и совсем недавно существенно обновленное наследственное право. Уже и диссертации пишут по наследственному фонду в надежде на обещанную законотворцами благотворительность как результат действия нового ин- ститута. На страницах специальных изданий мирно, как будто ничего не произошло, обсуждаются в духе советского «одобрямс» детали «совмест- ного завещания» и «наследственного договора». И выходит, что тайна за- вещания, этот стержневой многовековой инструмент в любой правовой системе, стараниями крупных ученых разрушается на наших глазах. Оста- ется одна надежда на здравомыслящих нотариусов и разумных граждан, их клиентов, потенциальных завещателей. Уместно и интересно было бы по- лучить разъяснения Пленума Верховного Суда в качестве реакции на но- вые нормы и в помощь практическим работникам. Разумеется, отменить или изменить явно опасные нормы можно и нужно, пока правопримените- ли бесповоротно в них не запутались. Нуждается в обстоятельной разработке и вопрос о взаимодействии частного права с другими отраслями. Взаимодействие норм разных отрас- лей – явление обычное; можно сказать, оно было, есть и будет. Но это только при условии их гармоничного сосуществования, обусловленного, в свою очередь, точностью, теоретической обоснованностью сводимых пра- вил. Частное право на данном этапе присутствует в публичном, и наоборот. Но выясняется, что не все элементы частного права представлены в отрас- 180 Р.П. Мананкова левых нормативных актах публичного права в безупречном виде. Это каса- ется такого элемента, как семейное право. Уже десятилетиями подвергается критике ст. 5 УПК РФ «Основные по- нятия, используемые в настоящем кодексе» (ст. 34 УПК РСФСР). Детальный анализ многих норм этой статьи показал, что степень их несовершенства зашкаливает. Это очевидные грубые ошибки, незнание основ семейного права. Явная коррупциогенность нормы, закрепленной в п. 3 ст. 5 УПК РФ вполне привлекательна для потенциальных правонарушителей. Но удивляет игнорирование специалистами уголовного процесса справедливой крити- ки. Какой-либо их реакции как не было во времена СССР, так нет и сейчас. Одной народной презумпцией, что «семейное право знают все», в данной ситуации отговориться невозможно, да и не солидно. С семейно-правовыми понятиями возникли проблемы и совсем недавно в связи с дополнением ст. 116 УК РФ (побои) «Примечанием», разъясня- ющим значение словосочетания «близкие лица». Действие этого разъясне- ния распространяется не только и не столько на побои, сколько на много- численные составы преступлений, предусмотренных УК РФ. В частности, речь идет о ст.ст. 105, 111, 112, 117, 309, 311, 317, 318, 320, а фраза «его близких» означает близких лиц. В числе близких лиц уголовный закон называет близких родственников, и это правильно. А далее следует грубая ошибка: первыми среди близких родственников упоминаются супруги, ко- торые в принципе и по закону (ст. 14 СК РФ) не могут состоять в родстве, кровной связи. Усыновленные и усыновители приравниваются в правах к родственникам по происхождению (ч. 1 ст. 37 СК РФ). Наличия родства для усыновления не требуется, но и не будучи родственниками, эти лица отно- сятся к числу близких лиц, их просто в тексте «Примечания» к ст. 116 УК РФ можно было бы обособить от иных лиц по образцу пп. 3, 4 ст. 14 СК РФ. Ошибочным представляется подключение свойственников к числу «близких лиц». Теория отношения свойства в нашей доктрине, по суще- ству, не разработана; нуждается ли она в формировании и развитии – это вопрос для современников, представляющих частное право. Пока же поль- зоваться неразработанными понятиями в публичных отраслях вряд ли следует. Возвращаясь к общему понятию «близкие лица», можно сказать, что в нем вообще нет нужды. В зависимости от цели законодателя оно должно всякий раз наполняться конкретным содержанием. Иначе говоря, составы субъектов должны быть гибкими, динамичными. Кстати, термин «близкие лица» особой смысловой нагрузки не несет, во всяком случае в правовой реальности. Семейное право привычно и иногда вполне обоснованно критикуется либо игнорируется юристами. Но применительно к проблеме взаимодей- ствия разноотраслевых норм у фамилиаристов всегда есть весомый аргу- мент: в арсенале и законодательства, и науки, и, главное, в обычной жизни есть исторически сложившийся понятийный аппарат. Он обозначается как совокупность формул, квалифицирующих гражданина как субъекта семей- О современном состоянии цивилистики 181 ных правоотношений. И эти формулы, выработанные в течение многих веков, известны каждому – отец (мать), сын (дочь), брат (сестра), отчим (мачеха) и т.д. Переведя на нашу профессиональную лексику, делаем вы- вод – за словом, термином стоит соответствующий правовой статус. Имен- но этот потенциал семейного права и может быть использован с уверенно- стью при решении предстоящих проблем с понятийным аппаратом. Центральным элементом в системе частного права является, бесспорно, гражданское право, поэтому в правовом обиходе их часто отождествляют. Взаимодействие норм гражданского законодательства с нормами публич- ных отраслей – тоже явление не новое, очевидно, повсеместное. Другое дело, что внимание было сконцентрировано на более крупных проблемах, а вопрос о возможности использования в разных отраслях не только уни- версальных понятий, но и сугубо конкретных, отраслевых, не затрагивался. Проблема обострилась сразу же с принятием части первой ГК РФ уже на уровне отраслевых кодексов. Особый интерес в этом плане представля- ет текст действующего УК РФ. В нем почти синхронно появляются, изме- няются либо исчезают нормы, отражающие реалии нашей жизни. Соответ- ственно, в тексты норм включаются чужеродные понятия. Некоторые из них легально закреплены, другие давно и детально отработаны в доктрине. Практический интерес представляет вопрос о возможности и условиях ис- пользования таких «ходовых» во все времена понятий, как «сделка», «имущество», «право собственности», «субъект права» и др. В граждан- ском праве эти и производные от них понятия входят в азбучный набор. Но ведь ясно, что следователь не будет читать учебник по гражданскому пра- ву. Так, в главах 21, 22 УК РФ словосочетание «чужое имущество» вызы- вает сомнение в его корректности и представляется коррупциогенным ме- стом. Возможно, остроту вопроса можно погасить, разъяснив значение этой безразмерной фразы в примечании к ст. 158 УК РФ. Глава 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности» представляется исключительно интересной с цивилистических позиций. Она воспринимается как ядро, эпицентр современных проблем. С одной стороны, порой ощущается теоретическая непроработанность всей кон- струкции, определяющей структуру и содержание соответствующих норм, но с другой – эти нормы говорят о прогрессе в научных исследованиях специалистов в области уголовного права [3]. О высоком уровне дискуссий свидетельствует и полемика по поводу дефектов многострадальной ст. 174 УК РФ. Диспозиция ч. 1 ст. 174, ст. 1741 «Совершение финансовых опера- ций и других сделок с денежными средствами» порождает массу нарека- ний. Она означает столкновение норм и доктрины публичного права с частным правом. Поиск оптимального выхода представляется возмож- ным путем совместных обсуждений. Нуждается во внимании цивилистов и частноправовой аспект информа- ционного права. Усилиями коллектива специалистов в области публичного права И.Л. Бачило создана теория информационного права как сложного правового явления [4. С. 138–148]. А применительно к нормативной его 182 Р.П. Мананкова грани следует, безусловно, согласиться с квалификаций законодательства об информации как мегаотрасли. Частноправовой блок в этом нормативном массиве называют незаработанным, и эта позиция представляется небес- спорной. Цивилистов не нужно убеждать в том, что гражданское законода- тельство насыщено нормами, предусматривающими обязанность сообщить сведения, уведомить, информировать, предупредить и т.п. [5. С. 59]. Со- единение доктрин частного и информационного права способно обогатить отечественную науку и облегчить правоприменение. Литература |