па. Какие люди. Да ты у нас казанова. Франциск усмехнулся, подлив вина в пустой бокал
 Скачать 34.54 Kb.
|
|
— Какие люди, mon ami. Как давно я тебя не видел? — Француз, казалось, начал излучать свет от радости, когда увел знакомые зеленые глаза и солнечную уставшую улыбку. — Проклятье! — Подумал про себя Романо. Сам того не заметив, он подлил себе еще алкоголя и едва ли не залпом осушил бокал, налил второй и убрал под прилавок от чужих глаз подальше. Алкоголь снова начал бродить по крови, вызывая легкий румянец. К нему за стойку кто-то подошел, прося пива, светлого нефильтрованного. Итальянец ушел в работу. — Я тоже рад тебя видеть, дружище. — Испанец выдохнул, позволяя Франциску обнять себя покрепче и силком утащить за столик, где у него еще оставалось полбутылки вина. Так же на столе лежали кое-какие документы — несчастная бухгалтерия, которой француз, ничего и никого не боясь и не стесняясь вел посреди дня и ночи, устроившись на своем любимом месте, попивая кофе днем или вино вечером. — Совсем бледный стал, где твой загар? Мешки под глазами — просто кошмар. А брился ты когда? — А ты, видимо, и вовсе забыл, что это. — Перебил испанец, заливаясь смехом с вида опешившего француза, который сразу достал зеркало, осматривая. все ли у него в порядке с лицом. — Грубиян — Дружеский подзатыльник не прервал смех испанца, по-хозяйски наливающего себе бокал вина, оставляя тем самым хозяина заведения без выпивки. — Какой есть. Прости, совсем времени не было зайти. Я понабрал себе экзаменационников и теперь сижу с ними сутками и ночами. Порой мне кажется, что они ходят ко мне на занятия просто, чтобы поболтать. — Да ты у нас казанова. — Франциск усмехнулся, подлив вина в пустой бокал. — Я не буду много пить, извини, а то на работе с меня директор три шкуры снимет. — Стоило ему заговорить о директоре, как француза передернуло. Он уже наслушался, какой Людвиг Байльшмид тиран и деспот. Да и убедиться в этом на практике, к несчастью успел. Романо тогда еще на работал у Франциска. Людвиг тогда пришел уже подвыпивший, продолжая свое застолье у него. Немец выпил много. Настолько много, что всем казалось, что еще немного, и он тут и уснет, если не копыта отбросит. Но внушительная масса и хорошие отношения немецкой крвои и хмельного еще держали его на ногах. То ли ему не понравился взгляд незнакомца, то ли они сцапались, но драка началась знатная. Разгромили почти все вокруг себя. Разнимали всем составом. Франциску досталось локтем по лицу прилично — по часу утром замазывал лиловый фингал, не снимал очки. А это с такой фигни. Страшно было представить, каков был немец в настоящей ярости или злости. Как говорил второй лучший друг Бонфуа — Гилберт и по совместительству брат Людвига — лучше этого не знать. — И не говори, еще и покромсает на кусочки после этого. Бросил бы ты эту работу и полностью перешел на репетиторство… Или махнул домой, снова почувствовал вкус корриды, дыхание быка. — Давай без этого — Ощутив укол внутри себя, испанец слишком много сил приложил к тому, чтобы поставить бокал. От резкого движения рукой изящное стекло разлетелось. Это не укрыло от скучающего Ловино. Из двоих официантов в зале был один. И тот пытался оттереть стол после парочки людей. Делать было нечего. Он не очень хотел, чтобы кто-то из школы, а тем более из педагогического состава знал, чем он занимается по вечерам. Романо еще раз посмотрел на извиняющегося перед недовольным другом Антонио и взял в руки тряпку с двумя целыми бокалами. — Ты решил разбить мои фужеры?! Я их, между прочим, вез с дома. А ты так вот с хрусталем моей мамы? — Да я не хотел, прости, я найду тебе такие же. Не фамильная же ценности! — Испанец пытался собрать осколки осторожно в кучку. Благо, вина там оставалось не так много и стол не запачкали сильно. — Да неужели! — Сетовал Франциск. Никто так и не заметил, что к ним приближается Романо, чуть покачиваясь. — Прошу извинить. — Нагнувшись, он ловким движением руки вытер часть стола с мелкими осколками, ставя туда новые бокалы. — Романо? — Испанец был удивлен, увидев его в подобном заведении, а еще и ночью… Варгас не обращал на него внимания, почти заканчивая убирать на столе. Осколки были острые, поэтому нужно было быть аккуратным. Провозился дольше обычного. — Позволите? — Заметив в руках Антонио крупный осколок, он протянул свою руку, развернув ткань так, чтобы после можно было одним движение м свернуть ее и без угрозы порезаться свернуть. Учитель немного колебался, вопросительно смотря на ученика. Тот в свою очередь смотрел на ножку от бокала в руке. — Ты можешь порезаться. Рука испанца нырнула под раскрытую ладонь итальянца. Ну успел Романо соообразить, как мужчина подхватил края у хлопкового отрезка, скручивая их вместе. Одновременно с этим от чуть сжал тонкую ладонь, выдергивая ее из-под мешочка, который повис в его руке. На мгновение мир перед глазами Романо поплыл. Он с замиранием сердца смотрел на то, как острые осколки с легкостью прорезали тонкую ткань, выставляя наружу свои угрожающе-острые грани. А ведь там могла быть его рука. И не успел бы он отдернуть ее. Что-то внутри него тепло кольнуло, потянулось к свету. То было непривычное чувство, полное боли и небывалой легкости одновременно. Он хотел отдернуть руку, но Антонио крепко схватил ее. — Извини — Теплая улыбка озарила его лицо. Он протянул покрасневшему Романо кулек с осколками. — Но хрусталь режет острее стекла. Так что тонкая материя не выдержала бы. Неси аккуратно, хорошо? — Спасибо… — Кивнув, Ловино поспешил удалиться поскорее от столика. Сердце начинало бить бешенный ритм. Его настолько испугал вид прорезавшегося стекла? Такое уже происходило с ним, но он уже и не вспомнит, когда это было. Как только Романо отошел достаточно далеко, Антонио тяжело выдохнул, недовольно смотря на Франциска, который делал вид — что вообще ни при делах. — Ты не боишься брать на работу детей? — Но он делает лучший в мире латте. Как я мог не взять такого талантливого и молодого мальчика. А еще он приветлив и добр с покупателями, всегда хорошо выполняет свою работу, опрятен, в конце то концов! — Неужели ты только из-за вкусного кофе его взял? — Не унимался испанец, прожигая друга взглядом. Последний только продолжал отмахиваться. — У меня приличное заведение и нанимать абы кого — не собираюсь! Я лучше возьму смазливого школьника, чем какого-нибудь бродягу. — Хорошего же ты мнения о нашем городе… Так чего сидишь тут?! — А ты сам то как думаешь?! Между старыми приятелями началась настоящая словесная перепалка. — А ты думаешь? Если тебя за всем этим кто-либо застанет, то что с тобой будет? А? — А ты не забыл, по чьей вине быки с арены вырвались и разнесли все вокруг себя, начудив дел еще и в городе. Антонио, ты сядешь подольше меня, узнай кто о том, что произошло семь лет назад! — Крики француза дошли даже до стойки, до слуха Романо, разливающего очередную порцию пива. Он прислушался. — Не так громко, кретин! — Испания зажал рот другу рукой, подскочив со своего места как ошпаренный. Тревожно оглядевшись и убедившись, что до них никому не было дела, он успокоился немного, возвращаясь на свое место. — Не я тогда был виноват, слышишь, не я! — Тяжело вздохнув, он развалился на диванчике, откинув голову назад. — Извини, погорячился. Вина? — Остаток времени, отведенного Антонио, они провели за распитием вина и воспоминания о их буйной молодости. О том, как Франциск удивлял всех в технологическом институте своей чуткой натурой к прекрасным напиткам, а Антонио притягивал взгляды в томные вздохи всех дам на корриде, вытанцовывая вместе с разъяренным быком. Никто из них не замечал, что бармен начал внимательнее наблюдать за ними, пытаясь уловить ниточку разговора. Случай с быком, убившем около трехсот человек была громкой. Даже в этом закутке мира о ней знали. Виновного так и не нашли. Все больше Варгас удивлялся тому, сколько же интересных людей собралось в этом городе, и они в том числе. А их учитель не так прост, как кажется. Хотя о историке было больше вопросов. Особенно с тем, кто же на самом деле его жена. Она на свете есть, но ее никто не видел. У них и сын есть — Питер. Учится в начальной и постоянно пытается добиться признания у старших. Но пока что он больше веселит или докует им своей доставучестью. — Мохито со льдом, будьте так добры. — Поток его мыслей прервал нежный женский голос. Все внимание итальянца переключилось на нее. Зеленоглазая жгучая шатенка игриво стреляла глазками в его сторону. Варгас мило улыбнулся ей, поспешив сделать напиток. Спиной он чувствовал, как прекрасная незнакомка прожигает его спину взглядом. Становилось жарковато. В середине зала начался настоящая ночь сальсы и бачаты. Люди пили и танцевали, пускали друг про друга сплетни и кричали на весь зал. Признавались в любви и расходились. Особо любвеобильные уже давно никого не стеснялись, целуясь во время танца в особо сближенные моменты. Кому-то уже успел надавать по морде, а одна девушка и вовсе убежала в слезах, размазывая тушь по лицу. Романо не особо любил работу в ночные смены. Первое время — откровенно ненавидел. Но после полюбил. Когда он еще сможет увидеть столько людей счастливыми и влюбленными по-уши? Правдивых пьяных и по-настоящему злых. Ему нравилось наблюдать за танцующими. На то, как двое порой совершенно незнакомых людей чувствуют движения друг друга, ставят шаг в такт другого. Он и сам любил танцевать. Какой не уважающий себя итальянец не согласится станцевать с девушкой? А цыган зажечь внутри нее настоящий ураган страсти и чувств? Романо знал, что он очень хорош собой и привлекает внимание девушек. Этим он частенько пользовался. Как и в этот раз. Поболтав с Луизой, так звали девушку, узнал, что она тут временно, пока ее машина в ремонте с дороги. Сама она колесит по Франции в поисках лучшей жизнь. Про себя бармен думал, что ее занесло совсем не в те степи. Но, само собой, в ответ ей говорил, что прекрасно ее понимает и тоже скоро собирается отправиться в вольное плавание, только вот решит свои дела и в миг умчится в закат. Они довольно долго разговаривали. Романо успевал и делать коктейли, пару раз даже заварить чаю, но при этом не отрываться от разговора с Луизой. — А у мальца есть вкус, уля-ля, какую хорошую рыбку словил, глянь-ка — В отличии от Антонио, который нашел себе счастье в распитии спиртного и любованиями полуголых девиц с загорелой кожей и заводным взором, Франциск успевал осмотреть все и вся. И от натренированного глаза не укрылось, что слишком уж долго они мило воркуют. Обычно Романо просто был вежлив и обходителен с дамами. В то время как с мужиками мог и на кулаках поговорить, если те позволяли себе большего. А тут он прям обхаживает ее уже как почти час! Неужели его мальчик повзрослел? Или нашел того самого человека? — А? — Отнявшись от бокала, он посмотрел в начале на Франциска, а потом в сторону, в которую француз смотрел. — Красивая не спорю, вот только... - Он присмотрелся к происходящему у стойки. - А что они делают? Романо о чем-то болтал с приезжей, но после кивнул ей, покидая свое рабочее место. Тут вопросы уже возникли у Бонфуа. А работать кто будет? — Вот поганец, взял и упорхнул. Эх, молодость, она такая… Тут уж ничего не поделаешь. — Поднявшись, он, чуть покачиваясь, направился к стойке. Стоять за ней кто-то все же должен. Хоть все внимание и было приковано теперь к двум людям, вышедшим на серединe зала. Людей танцевало не так много - большая часть сидела уже за столами. Кому-то утром на работу, кого-то дома ждет разгневанный супруг. Романо вот утром в школу, но он все равно протягивает прекрасной незнакомке руку, приглашая на танец, та уверенно берет ее, оказываясь в тот же миг в крепких цыганских объятиях. Юноша игриво улыбнулся, чуть отступая, чтобы затем закружить даму в ритме игравшей музыки. Это было что-то для сальсы. Пластичное, мелодичное и при этом ритмичное. Будь в песне больше красок и эмоций, то Романо станцевал бы танго с ней. Франциск, занявший место бариста присвистнул, прося ответственного за музыку сменить мелодию, на что-нибудь более танцевальное. И это было отличной идеей. Романо, ловивший до этого ритм, теперь чувствовал его сердцем. Француз не прогадал в выборе песни для них. Или для него? Единственный, кто действительно танцевал, а не просто отжигал на танцполе - был Варгас. Словами не передать, как он любил танцевать. Каждое движение, вздох и взгляд - все это было частью его самого, души напоказ. Это досталось ему от матери - та тоже обожала танцы. Им обоим с Аличе досталось. Девушка в его руках была не как полноправная партнерша, а как дополнение к нему. Весь зал теперь смотрел на них, двух молодых людей, отдавшихся страсти на начищенном до блеска темном паркете. Но не только восторженные и пораженные взгляды были. Антонио смотрел завороженно за тем, как грациозно его ученик отводит корпус, как легко и непринужденно выделывает сложные фигуры, крутит и вертит девушку в своих руках как куклу - а та и рада. Не понимая, что творит, испанец обратился к сидящей неподалеку девушке, приглашая ее на танец. Ему было плевать, кто она и с кем пришла, насколько пьяна и будет ли рассчитывать на продолжение вечера. Ему нужно было выразить все, что он думает на счет происходящего. Та быстро согласилась, повиснув на шее Антонио. Он чувствовал запах мартини и виски. Это вскруживало голову. Хоть он и выпил уже прилично вина. Вдруг из ниоткуда у Франциска в руках появился фотоаппарат. Этот вечер они запомнят надолго. Антонио танцевал не так тонко и грациозно, как Ловино. Он был более наступающим, пылким, не давал даже вздохнуть партнёрше. Все же испанская кровь вскипала в его жилах, желая раствориться в страстном танце под названием танго. Постепенно они приближались к молодой танцующей паре. Фернандес-Карьедо вылавливал момент. Какой - никто не догадывался - за исключением француза. Тот уже предвкушал то, как страстный испанец вырывает из рук итальянца девушку, меняясь с ним партнершей. И если Антонио будет выглядеть на фоне молодой девушки выигрышно, то Романо смешно в обнимку с женщиной старше себе лет на семь минимум. Это будет редкий кадр, за который Франциск приятно выручит с испанца, лишь бы тот не продал его кому-нибудь злодею британцу. Партнерша Ловино уже давно потеряла голову, полностью отдавшись ему. Ее тело под действием алкоголя размякло, обомлело. Пьяный взгляд скользнул по вспотевшему телу парнера. Она заметила весьма интересную деталь. - Какие красивые, может, расстегнешь немного рубашку? Зачем красоту такую прятать? А ты у нас мальчик, еще оказывается. - Прикусив губу, она легонько скользнула по его торсу ладонью, задевая коготками несколкьо пуговиц. - Что ты?.. - Романо вздрогнул от ее прикосновений. О продолжении не могло быть и речи, поэтому, он как воспитанный мужчина поспешил закончить танец, но все обернулось не так, как должно было быть. Испанец изначально затевал одно - перехватить Варгаса в танце, но проблемой было то, что они оба занимали доминирующие позиции. У него было много возможностей для того, чтобы увести мальчика с собой, но каждый раз он словно предугадывал его замысел, ведя в совершенно другую сторону. Они кружились вокруг друг друга, но не больше. И вот тот момент, когда итальянец замешкался, желая прекратить танец. Испанец не позволил. Одним движение руки он отдалил от себя партнершу. Получилось так, что ту занесло в сторону другой дамы, танцующей с Романо. В итоге две девушки замерли в том же положении в котором до этого одна из них была с Ловино, а сам юноша оказался прижатым к Антонио. Это должно было стать продолжением танца, но стук разлетевшихся пуговиц отражался страхом и шоком в глазах Романо. Из-за резких движений Антонио, белоснежные пуговицы рассыпались по полу звонким треском, обнажая украшенный маками с закрытыми, но не до конца бутонами. - Что вы делаете!? - Опомнившись, Варгас оттолкнул от себя Карьедо, сам при этом падая на пол. Остатки алкоголя еще до конца не выветрились, алея на его щеках со стыдом в перемешку. Такая тонкая для обсуждений тема... Он не любил ее поднимать или обсуждать. А выставить все на показ... все равно что выставить без одежды на всеобщее обозрение. - А что ты делаешь? - В голосе Антонио проскользнула грустная нотка. Он мягко прошелся взглядом по извилистым макам, что начинали потихоньку закрываться. Сам он чувствовал рядом с этим юнцом странное тепло и вожделение, но сейчас все словно испарялось вместе с скрытием цветом. Заметив на себе изучающий взгляд, Романо передернулся. Он смотрел на него так, словно видел это не в первый раз? С сожалением - вместе с тем. Столько вопросов в голове возникло в тот момент. Он был готов со стыда сгореть, но вмешался Франциск, накидывая на него свой пиджак, поднимая. - Нечего на тут смотреть! - Обычно спокойный и веселый француз сейчас был мрачнее тучи. - Все в порядке. - До слуха цыгана донесся тихий голос француза, осторожно поднявшего его. - Твоя смена закончена, можешь посидеть немного и идти домой. Можешь остаться, если хочешь, утром отвезу. - Все в порядке, извините за это - Романо не чувствовал, как по его щекам медленно стекают горячие слезы. - Романо, извини, я не... - Поняв всю серьезность ситуации, в которую они попали, Антонио поспешил извиниться, но остепенился, увидев суровый взгляд француза. Он знал? Все больше вопросов возникали в его голове. |