Глава 21
Сказка о трёх братьях
Гарри обернулся к Рону и Гермионе. Они, по-видимому, тоже не поняли то, что сказал Ксенофилиус.
– Дары Смерти?
– Совершенно верно, – подтвердил мистер Лавгуд. – Вы о них не слыхали? Это меня не удивляет. Очень, очень немногие волшебники в них верят, чему подтверждением – тот твердолобый юноша на свадьбе вашего брата, – он поклонился Рону, – который набросился на меня, приняв этот знак за символ известного тёмного волшебника. Какое невежество! В Дарах Смерти нет ничего тёмного – по крайней мере в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Те, кто верит в Дары, носят этот знак, чтобы по нему узнавать единомышленников и помогать друг другу в Поисках.
Он бросил в чашку с настоем лирного корня несколько кусочков сахару и размешал.
– Простите, – сказал Гарри, – я так ничего и не понял.
Он из вежливости отхлебнул настой и чуть не задохнулся – это была жуткая гадость, что-то вроде разжиженного драже «Берти Боттс» со вкусом соплей.
– Видите ли, те, кто верят, разыскивают Дары Смерти, – объяснил мистер Лавгуд и причмокнул губами, явно наслаждаясь вкусом настоя.
– А что это такое – Дары Смерти? – спросила Гермиона.
Ксенофилиус отставил в сторону пустую чашку:
– Я полагаю, вы все читали «Сказку о трёх братьях»?
– Нет, – сказал Гарри.
– Да, – сказали Рон и Гермиона.
Ксенофилиус торжественно кивнул:
– С этой сказки всё и началось, мистер Поттер. Где-то у меня она была…
Он рассеянно оглядел горы книг и пергаментов, но тут Гермиона сказала:
– Мистер Лавгуд, у меня с собой есть экземпляр. – Она вытащила из сумочки «Сказки барда Бидля».
– Оригинал? – вскинулся Ксенофилиус. Гермиона кивнула. – В таком случае, может быть, вы прочитаете нам её вслух? Тогда всем сразу станет ясно, о чём речь.
– Ну… хорошо, – неуверенно согласилась Гермиона.
Она раскрыла книгу, и Гарри увидел наверху страницы тот самый символ. Гермиона кашлянула и начала читать.
– «Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой…»
– А нам мама всегда говорила – в полночь, – перебил Рон.
Он устроился слушать с удобством, развалившись в кресле, вытянув ноги и закинув руки за голову. Гермиона раздражённо взглянула на него.
– Извини, просто «в полночь» как-то страшнее! – сказал Рон.
– Ага, нам в жизни как раз страхов не хватает, – не удержался Гарри и тут же, спохватившись, оглянулся на Ксенофилиуса, но тот как будто не особенно прислушивался, стоя у окна и глядя в небо. – Читай дальше, Гермиона!
– «…и пришли к реке. Была она глубокая – вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками – и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят – стоит у них на пути кто-то, закутанный в плащ.
И Смерть заговорила с ними…»
– Извини, – перебил Гарри. – С ними заговорила Смерть?
– Это же сказка!
– А, понятно, извини. Давай дальше.
– «И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от неё, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством троих братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они её перехитрили.
И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы её хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, одолевшего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалёку, сделала из неё волшебную палочку и дала её старшему брату.
Второй брат был гордец. Он захотел ещё больше унизить Смерть и потребовал у неё силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мёртвых.
Спросила Смерть младшего брата, чего он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь – отдала ему свою мантию-невидимку».
– У Смерти есть мантия-невидимка? – снова перебил Гарри.
– Чтобы подкрадываться к людям незаметно, – объяснил Рон. – Иногда ей надоедает гоняться за ними, вопя и размахивая руками… Извини, Гермиона.
– «Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своею дорогой, и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила им Смерть.
Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону.
Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришёл в одну далёкую деревню. Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат – да и как могло быть иначе, когда у него в руках Бузинная палочка? Противник остался лежать мёртвым на земле, а старший брат пошёл на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, – с нею никто не победит его в бою.
В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда он лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унёс волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло.
Так Смерть забрала первого брата.
Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он Камень, что мог вызывать мёртвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо – стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она раннею смертью.
Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадёжной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой.
Так Смерть забрала и второго брата.
Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга, и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира».
Гермиона закрыла книгу.
С полминуты Ксенофилиус как будто не замечал, что она закончила чтение, потом встрепенулся, оторвал взгляд от окна и сказал:
– Ну вот.
– Простите? – переспросил Гарри.
– Вот это и есть Дары Смерти, – ответил Ксенофилиус.
Он выудил из кучи всякого хлама гусиное перо и вытянул обрывок пергамента, засунутый между книгами.
– Бузинная палочка. – Ксенофилиус провёл на пергаменте вертикальную черту. – Воскрешающий камень. – Он изобразил поверх чёрточки круг. – Мантия-невидимка. – Он заключил черту и круг в треугольник.
Получился тот самый знак, что не давал покоя Гермионе.
– Всё вместе – Дары Смерти, – объяснил мистер Лавгуд.
– Но в сказке даже нет таких слов – Дары Смерти! – воскликнула Гермиона.
– Конечно, нет, – согласился Ксенофилиус с дико раздражающим самодовольством. – Это детская сказка, её рассказывают для забавы, а не для наставления. Но люди понимающие знают, что легенда эта очень древняя и в ней идёт речь о трёх волшебных предметах, трёх Дарах, обладатель которых победит саму Смерть.
Наступила пауза. Ксенофилиус опять выглянул в окно. Солнце уже спустилось к самому горизонту.
– Должно быть, Полумна уже наловила достаточно заглотов, – тихо проговорил он.
Рон сказал:
– Вы говорите: «победит Смерть», это в смысле…
– Победит. – Ксенофилиус небрежно махнул рукой. – Одолеет. Истребит. Ниспровергнет. Называйте как угодно.
– Получается… – Гермиона запнулась, явно стараясь, чтобы её голос звучал не слишком скептически. – Вы верите, что эти волшебные предметы – эти Дары – существуют на самом деле?
Ксенофилиус снова поднял брови:
– Разумеется!
– Но ведь это… – Гермиона уже с трудом держала себя в руках. – Мистер Лавгуд, как же вы можете верить в такую…
– Полумна рассказывала мне о вас, юная леди, – повернулся к ней Ксенофилиус. – Насколько я понимаю, вы не лишены интеллекта, но страдаете крайней узостью мышления. Зашоренность ограничивает ваш кругозор.
– Ты бы примерила эту шапочку, Гермиона, – предложил Рон, давясь от смеха и кивая на дурацкую сбрую с крылышками.
– Мистер Лавгуд, – опять заговорила Гермиона, – как всем известно, мантии-невидимки существуют. Они очень редки, но они есть. Однако…
– Нет-нет, мисс Грейнджер, третий Дар Смерти – не простая мантия-невидимка! То есть это не обычная дорожная мантия, насыщенная дезиллюминационными чарами или заговорённая для отвода глаз, – поначалу она успешно скрывает своего владельца, но с годами чары истощаются и мантия мутнеет. Нет, тут речь идёт об истинном чуде – Мантии, которая делает своего хозяина абсолютно невидимым на неограниченное время, причём его невозможно обнаружить никакими заклинаниями! Много вам таких попадалось, мисс Грейнджер?
Гермиона открыла рот и тут же опять закрыла, совсем смешавшись. Все трое переглянулись. Гарри понял, что они думают об одном и том же. Именно такая Мантия была при них в эту самую минуту.
– Вот видите! – сказал Ксенофилиус, как будто только что сразил их неопровержимым аргументом. – Никто из вас не встречал подобной вещи. Её владелец был бы невероятно богат, не правда ли?
Он ещё раз выглянул в окно. Вечернее небо чуть заметно порозовело.
– Ладно, – растерянно проговорила Гермиона. – Предположим, что Мантия существует. А как же Камень, мистер Лавгуд? Как вы его назвали – Воскрешающий камень?
– И что вас интересует?
– Такого не может быть!
– Докажите, – сказал Ксенофилиус.
Гермиона чуть не задохнулась от возмущения:
– Это же… Простите, мистер Лавгуд, но это просто смешно! Как я могу доказать, что Камня не существует? Может, мне собрать все камни на свете, перебрать по одному и проверить? Так можно договориться до того, что вообще всё возможно, если никто не доказал, что этого не существует!
– Вот именно, – сказал Ксенофилиус. – Приятно видеть, что вы наконец-то впустили в своё сознание более широкий взгляд на вещи.
– А Бузинная палочка, – быстро спросил Гарри, не давая Гермионе времени ответить, – вы считаете, она тоже существует?
– О, тому есть много свидетельств! – воскликнул Ксенофилиус. – Судьбу Бузинной палочки легче всего проследить благодаря своеобразному способу, каким она переходит от одного владельца к другому.
– А как она переходит? – спросил Гарри.
– Новый хозяин Бузинной палочки должен силой отнять её у прежнего владельца, – ответил Ксенофилиус. – Вы, конечно, слышали о том, как Эгберт Эгоист в смертном бою добыл Бузинную палочку у Эмерика Отъявленного? Также о том, как Годелот скончался в собственном подвале после того, как у него забрал эту Палочку родной сын Геревард? О злодее Локсии, забравшем её у Варнавы Деверилла, которого он убил? По страницам истории волшебного мира тянется кровавый след Бузинной палочки!
Гарри покосился на Гермиону. Она хмуро уставилась на Ксенофилиуса, однако возражать не пыталась.
– И где, по-вашему, сейчас Бузинная палочка? – спросил Рон.
– Увы, кто знает? – отозвался Ксенофилиус, глядя в окно. – Кто знает, где сокрыта Бузинная палочка? След прерывается на Аркусе и Ливии. Кто может сказать, который из них на самом деле победил Локсия и забрал Бузинную палочку? И кем он был, в свою очередь, побеждён? Об этом, увы, история умалчивает.
Наступила пауза. Наконец Гермиона спросила довольно натянуто:
– Мистер Лавгуд, а семья Певереллов имеет какое-нибудь отношение к Дарам Смерти?
Ксенофилиус как будто растерялся, а у Гарри в голове шевельнулось какое-то воспоминание. Певерелл… он уже слышал раньше эту фамилию…
– Так что же вы мне голову морочили, барышня! – Ксенофилиус выпрямился в кресле, выпучив глаза на Гермиону. – Я думал, вы ничего не знаете о Поиске! Многие искатели убеждены, что семья Певереллов имеет самое что ни на есть прямое отношение к Дарам Смерти!
– Кто это – Певереллы? – спросил Рон.
– Это имя было написано на надгробном камне в Годриковой Впадине, и там был знак! – Гермиона не сводила глаз с мистера Лавгуда. – Там был похоронен Игнотус Певерелл.
– Именно, именно! – откликнулся Ксенофилиус, наставительно подняв кверху палец. – Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса и есть решающее доказательство!
– Доказательство чего? – спросил Рон.
– Того, что три брата из сказки на самом деле – трое братьев Певереллов: Антиох, Кадм и Игнотус! Они и были первыми владельцами Даров.
Ксенофилиус в очередной раз выглянул в окно, встал, забрал поднос и направился к лестнице.
– Останетесь пообедать? – крикнул он, спускаясь. – У нас все спрашивают рецепт ухи из пресноводных заглотов!
– Чтобы представить его в Отделение ядов в больнице святого Мунго, – тихонько пробормотал Рон.
Гарри подождал, пока не стало слышно, как мистер Лавгуд возится на кухне, и только тогда спросил Гермиону:
– Что скажешь?
– Ох, Гарри, это же полная чепуха! Символ наверняка означает что-то совсем другое. Только время зря потеряли.
– Ну так это же человек, который подарил миру морщерогих кизляков! – хмыкнул Рон.
– Ты тоже ему не веришь? – спросил Гарри.
– Нет, конечно. Самая обычная сказочка с моралью, разве нет? «Не нарывайся на неприятности, не хвастайся, не лезь в драки, не суйся, куда не просят. Всяк сверчок знай свой шесток, сиди тише воды, ниже травы, и всё будет хорошо». Может, отсюда и пошло это суеверие, якобы бузинные палочки приносят несчастье.
– Это ты о чём?
– Типичный предрассудок. «Родилась в мае – выйдешь замуж за магла». «В сумерки наколдовано – к полночи развеется». «Палочка из бузины доведёт до беды». У мамы полно таких присказок. Да вы, наверное, сто раз слышали.
– Мы с Гарри выросли среди маглов, – напомнила Гермиона. – У них совсем другие суеверия.
Она тяжело вздохнула – из кухни повеяло чем-то на редкость вонючим. Одно хорошо: разозлившись на мистера Лавгуда, она забыла наконец, что гневается на Рона.
– Я думаю, ты прав, – сказала она Рону. – Это обыкновенная сказка с моралью. Совершенно очевидно, какой из Даров нужно выбрать…
Дальше все трое заговорили одновременно.
– Мантию, – сказала Гермиона.
– Палочку, – сказал Рон.
– Камень, – сказал Гарри.
Они ошарашенно уставились друг на друга.
– Ясно, что по идее нужно выбрать Мантию, – сказал Рон Гермионе, – только с такой палочкой никакая невидимость не нужна. Палочка, с которой невозможно проиграть, подумай сама, Гермиона!
– Мантия-невидимка у нас уже есть, – сказал Гарри.
– И она нас очень здорово выручала, если помните! – воскликнула Гермиона. – А от Палочки этой одни только неприятности…
– Просто орать про неё не надо на всех углах, – возразил Рон. – Только полный придурок станет бегать, махать ею над головой и вопить: «Смотрите, у меня непобедимая палочка, а ну суньтесь, если вы такие крутые!» Если помалкивать о ней…
– А получится ли помалкивать? – с сомнением спросила Гермиона. – Знаете, в одном Ксенофилиус оказался прав: веками ходят легенды о сверхмогущественных волшебных палочках.
– Серьёзно? – удивился Гарри.
Гермиона сердито уставилась на него. Это выражение лица было им так знакомо, что Гарри и Рон растроганно улыбнулись друг другу.
– Смертоносная палочка, или Жезл судьбы, – они возникают под разными именами на протяжении столетий, как правило, в руках какого-нибудь тёмного волшебника, который ими хвастается направо и налево. Профессор Бинс упоминал некоторые из них, но… А, да всё это ерунда. Волшебная палочка может не больше того, на что способен её владелец. Просто некоторые волшебники обожают хвастаться, что их волшебная палочка длиннее и лучше, чем у других.
– А откуда известно, что все эти Смертоносные палочки и Жезлы судьбы на самом деле не одна и та же волшебная палочка? – спросил Гарри. – Просто в разные эпохи её называли по-разному.
– А на самом деле это, значит, и есть Бузинная палочка Смерти? – уточнил Рон.
Гарри засмеялся. Ему вдруг пришла в голову дикая мысль… Нет, это чушь. Его волшебная палочка была не из бузины, а из остролиста, и сделал её Олливандер, пусть она и вела себя странно в ту ночь, когда Волан-де-Морт гнался за ним по небу. И разве могла она сломаться, если была непобедимой?
– А почему ты выбрал бы Камень? – поинтересовался Рон.
– Если бы можно было вызывать мёртвых, мы могли бы вернуть Сириуса… Грозного Глаза… Дамблдора… Моих родителей…
Рон и Гермиона не засмеялись.
– Только если верить этому барду, они сами не захотят вернуться, так? – сказал Гарри, думая о сказке, которую они сейчас услышали. – Вообще-то, по-моему, не так много сказок о Камне, вызывающем умерших, да, Гермиона?
– Да, – грустно подтвердила она. – Я думаю, только мистер Лавгуд способен всерьёз вообразить, что это возможно. Скорее всего, Бидль взял за основу идею философского камня – тот дарует бессмертие, а этот воскрешает мёртвых.
Вонь из кухни стала заметно сильнее. Пахло горелыми трусами. Гарри сомневался, хватит ли у них сил из вежливости съесть Ксенофилиусову стряпню.
– А Мантия? – медленно проговорил Рон. – Знаете, тут он прав. Я так привык к мантии Гарри, даже не задумывался, какая она замечательная. А ведь я никогда о другой такой не слышал. Она действует безотказно. Нас ни разу никто под ней не увидел.
– Естественно, Рон, она же невидимка!
– Нет, но он правду говорил про другие мантии-невидимки, хотя их тоже не на кнат ведро, между прочим! Мне как-то в голову не приходило, только сейчас сообразил: я много раз слышал о том, что со временем чары на них изнашиваются, а от заклятий они рвутся и на них остаются дыры. Мантия Гарри не такая уж новая, она раньше была у его папы, а работает… идеально!
– Допустим, Рон, но вот Камень…
Пока друзья шёпотом препирались, Гарри бродил по комнате, не слишком прислушиваясь. Он подошёл к лестнице, рассеянно посмотрел вверх и обалдел. С потолка комнаты следующего этажа на него смотрело его собственное лицо.
Придя в себя, он понял, что это не зеркало, а роспись. Гарри стало любопытно, и он полез вверх по лестнице.
– Гарри, ты что? Нельзя же без приглашения!
Но Гарри уже добрался до верхнего этажа.
Потолок в комнате Полумны украшали пять замечательно выписанных лиц: Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Невилл. В отличие от хогвартских портретов, они не двигались, но всё же какая-то магия в них была. Гарри показалось, что они дышат. Среди портретов, объединяя их в единое целое, вилась тонкая золотая цепочка, но, приглядевшись, Гарри понял, что на самом деле это тысячи раз повторенное золотыми чернилами слово: друзья… друзья… друзья…
Он почувствовал огромную нежность к Полумне. Оглядевшись, он увидел на столике у кровати фотографию: маленькая Полумна и рядом женщина, очень похожая на неё. Они стояли, обнявшись. Полумна на снимке выглядела куда более ухоженной, чем в жизни. Фотография была покрыта слоем пыли. Это показалось Гарри странным. Он осмотрелся внимательнее.
Что-то в комнате явно было не так. Светло-голубой ковёр тоже был весь пыльный. В шкафу с распахнутыми дверцами не висела одежда, кровать выглядела холодной и неуютной, как будто в ней давно не спали. Поперёк ближайшего окна на фоне кроваво-красного неба протянулась паутина.
Гарри сломя голову кинулся вниз по лестнице.
– Что случилось? – спросила Гермиона.
Гарри не успел ответить – из кухни показался Ксенофилиус, держа поднос, уставленный суповыми тарелками.
– Мистер Лавгуд, – крикнул Гарри, – где Полумна?
– Прошу прощения?
– Где Полумна?
Ксенофилиус застыл на верхней ступеньке.
– Я… я вам уже говорил. Она у ручья, возле Нижнего моста, ловит заглотов.
– А почему тогда вы накрыли поднос всего на четверых?
Ксенофилиус пытался заговорить и не мог. В комнате слышался только мерный стук печатного станка и тихий звон тарелок на подносе – у Ксенофилиуса дрожали руки.
– По-моему, Полумны давно здесь не было, – сказал Гарри. – Её одежды не видно, кровать не застелена. Где она? И почему вы всё время смотрите в окно?
Поднос выпал у Ксенофилиуса из рук. Тарелки запрыгали по полу, разбиваясь на куски. Гарри, Рон и Гермиона выхватили волшебные палочки. Ксенофилиус замер, не дотянувшись рукой до кармана. В этот миг печатный станок громко задребезжал, и из-под скатерти лавиной хлынули «Придиры». Станок перестал греметь. В комнате наконец-то наступила тишина.
Гермиона нагнулась и подобрала с пола журнал, не отводя волшебной палочки от мистера Лавгуда.
– Гарри, смотри!
Он подошёл к ней, перешагивая через нагромождения журналов. На обложке он увидел свою фотографию крупным планом, а поперёк неё слова «Нежелательное лицо № 1» и объявление о награде.
– Видно, «Придира» поменял курс? – холодно спросил Гарри. Он стремительно соображал. – Так зачем вы выходили в сад, мистер Лавгуд? Отправить сову в Министерство?
Ксенофилиус облизал губы.
– Мою Полумну забрали, – прошептал он. – Из-за моих статей. Полумну забрали, и я не знаю, где она, что с ней сделали. Но, может быть, они её отпустят, если я… если я…
– Сдадите им Гарри? – закончила за него Гермиона.
– Не выйдет, – отрезал Рон. – Уходим! Освободите дорогу!
На Ксенофилиуса страшно было смотреть: он словно постарел на сотню лет, губы растянулись в ужасной усмешке.
– Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен спасти Полумну. Я не могу её потерять! Вы никуда не уйдёте.
Он раскинул руки, загораживая лестницу, и Гарри вдруг представилась мама, точно так же заслонившая собой детскую кроватку.
– Мы не хотим с вами драться, – сказал он. – Отойдите, мистер Лавгуд.
– ГАРРИ!!! – вскрикнула Гермиона.
За окном промелькнули несколько человек верхом на мётлах. Как только трое друзей отвернулись, Ксенофилиус выхватил волшебную палочку. Гарри вовремя понял свою ошибку и прыгнул в сторону оттолкнув Рона и Гермиону. Оглушающее заклятие Ксенофилиуса пролетело через всю комнату и задело рог взрывопотама.
Раздался чудовищный взрыв. Комната содрогнулась от грохота, посыпались щепки, бумажки и всякий мусор, поднялась густая белая пыль. Гарри подбросило в воздух, потом основательно приложило об пол. Он ничего не видел, только прикрывал голову руками от падающих обломков. Закричала Гермиона, что-то завопил Рон, жутко загромыхало железо – видно, Ксенофилиус не удержался на ногах и покатился вниз по винтовой лестнице.
Заваленный мусором и обломками, Гарри попытался встать. От пыли было не продохнуть и почти ничего не видно вокруг. Часть потолка обрушилась, в дыре торчали ножки кровати. На полу рядом с Гарри валялся бюст Кандиды Когтевран с отбитой щекой, в воздухе летали обрывки пергамента, а печатный станок опрокинулся набок и застрял поперёк лестницы, ведущей в кухню. Рядом с Гарри зашевелилась белая фигура – Гермиона, покрытая пылью и похожая на ещё одну статую, прижала палец к губам.
Внизу со стуком распахнулась дверь.
– Я говорил вам, Трэверс, что спешить некуда? – послышался грубый голос. – Говорил я, что этот псих, как обычно, бредит?
Раздался громкий треск, и Ксенофилиус вскрикнул от боли.
– Нет… нет… наверху… Поттер!
– Я тебя предупреждал на той неделе, Лавгуд, что мы больше не будем сюда мотаться по ложным вызовам! Не забыл ещё прошлую неделю? Как ты пытался всучить нам за свою дочурку какое-то идиотское устройство для головы? А на позапрошлой… – Снова треск, снова вскрик. – Размечтался, что получишь её, если сумеешь нам доказать, что на свете существуют морще… (треск) рогие… (треск) кизляки!
– Нет! Нет! Умоляю! – захлебывался рыданиями Ксенофилиус. – Там правда Поттер! Правда!
– А теперь, оказывается, ты задумал нас взорвать! – проревел Пожиратель смерти.
Последовала целая очередь магических ударов, перемежавшихся жалобными криками Ксенофилиуса.
– Селвин, по-моему, тут сейчас всё рухнет, – спокойно заметил другой голос, эхом отдавшись от искорежённых ступеней. – Лестница засыпана. Попробуем расчистить? Как бы дом не обвалился.
– Ты, лживая мразь! – крикнул волшебник по имени Селвин. – Ты небось в глаза не видел никакого Поттера! Вздумал заманить нас и прикончить? Думаешь, за такие штучки тебе вернут твою девчонку?
– Я клянусь… клянусь чем хотите – Поттер наверху!
– Гоменум ревелио! – произнёс второй голос у подножия лестницы.
Гарри услышал, как ахнула Гермиона, и почувствовал, будто что-то пролетело над головой; на миг его накрыла тень.
– Селвин, там и впрямь кто-то есть, – резким тоном произнёс второй волшебник.
– Это Поттер, я же говорю, это Поттер! – всхлипывал Ксенофилиус. – Пожалуйста, отдайте мне Полумну, только отдайте Полумну…
– Получишь свою малявку, Лавгуд, – ответил Селвин, – если поднимешься сейчас наверх и приведешь мне Гарри Поттера. Но смотри, если это засада и там нас поджидает твой сообщник – не знаю, останется ли от твоей девчонки хоть кусочек, чтобы ты мог его похоронить.
У Ксенофилиуса вырвался протяжный крик, полный страха и отчаяния. Потом на лестнице послышались скрип и скрежет – это Ксенофилиус разгребал завалы.
– Пошли, – шепнул Гарри. – Надо уносить ноги.
Он начал выкапываться из-под обломков под прикрытием возни Ксенофилиуса на лестнице. Рона засыпало сильнее всех. Гарри и Гермиона как можно тише подобрались к нему через груды мусора и попробовали сдвинуть тяжёлый комод, придавивший ему ноги. Пока Ксенофилиус пробивался всё ближе к ним, Гермиона исхитрилась освободить Рона, применив заклинание Левитации.
– Отлично, – выдохнула Гермиона.
Лежавший поперёк лестницы печатный станок затрясся. Ксенофилиусу оставалось одолеть всего несколько ступенек. Гермиона была всё ещё белая от пыли.
– Гарри, ты мне доверяешь?
Гарри кивнул.
– Хорошо, – шепнула Гермиона, – тогда дай мне мантию-невидимку. Под ней пойдёт Рон.
– А как же Гарри…
– Рон, не спорь! Гарри, держи меня крепче за руку. Рон, хватайся за плечо.
Гарри протянул ей левую руку. Рон исчез под мантией. Печатный станок задрожал сильнее – Ксенофилиус пытался приподнять его при помощи заклинания Левитации. Гарри не мог понять, чего дожидается Гермиона.
Она прошептала:
– Держитесь крепче… Вот сейчас…
Над сервантом показалось белое как бумага лицо Ксенофилиуса.
– Обливиэйт! – крикнула Гермиона, прицелившись ему в лицо волшебной палочкой, потом направила палочку в пол: – Депримо!
Она пробила здоровенную дыру в полу гостиной. Все трое камнем полетели вниз. Гарри мёртвой хваткой вцепился в руку Гермионы. Внизу раздался крик, и Гарри на мгновение увидел двоих людей, разбегающихся в стороны, в то время как сверху на них валилась поломанная мебель и куски камня. Гермиона перекувырнулась в воздухе, и под грохот рушащегося дома Гарри утащило в темноту.
|
Скачать 2.45 Mb.