арабский язык. позывной кобра. Эркебек Абдулаев Позывной Кобра (Записки разведчика специального назначения)

• Название: Эркебек Абдулаев Позывной Кобра (Записки разведчика специального назначения)
• Анкор: арабский язык
• Дата: 16.04.2022
• Размер: 1.49 Mb.
• Имя файла: позывной кобра .doc
• Тип: Документы; #478171
• страница: 21 из 30

ЧАСТЬ 12. ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ

И встал Моше в воротах стана, и крикнул: «Кто за бога — ко мне!» И собрались вокруг него все левиты. /27/ И он обратился к ним: «Так сказал Бог, всесильный Израиля: пусть каждый из вас опояшется своим мечом, пройдет весь стан туда и обратно, от ворот и до ворот — и пусть каждый убьет брата своего, и друга своего»! /28/.

Тора. Шмот 32 Тиса

Глава 1. Баку. Осень 1988

Когда мы впервые оказались в столице Азербайджана, там уже вовсю действовали активисты Народного фронта. Ему удавалось выводить на центральную площадь до 500 тысяч митингующих. Перед домом правительства были разбиты палатки, где находились объявившие голодовку. Цель голодовки — вынудить руководителей компартии подать в отставку.

Азербайджанское правительство оказалось неспособным к решительным действиям. Тогда-то и были направлены в Баку спецподразделения КГБ «Альфа» и «Вымпел».

Правда, у нашего руководства не было четкого плана действий. В конце концов решили осуществить захват зачинщиков, которые находились на площади среди людей.

Тем временем, пока велась оперативная работа с участием всех сил КГБ, мы обеспечивали внутреннюю охрану правительственных учреждений — доверять это местным службам было нельзя.

Надели на нас милицейские погоны. Все офицеры в одночасье стали рядовыми. Жили мы в помещении клуба республиканского КГБ, питались в тамошней столовой, и очень скоро нас разоблачили Азербайджанские коллеги, с которыми приходилось встречаться в Афганистане. Они сразу поняли, что приехали мы в Баку неспроста.

Итак, план, взять зачинщиков руководство одобрило. Конечно, спецгруппы КГБ не могли успешно действовать при таком скоплении народа. Предполагалось провести военную операцию с участием внутренних войск и морской пехоты. В час «X» морские пехотинцы должны были высадиться с кораблей прямо на набережную и расчленить толпу вдоль на несколько рядов. Солдатам внутренних войск ставилась задача с двух сторон площади осуществить расчленение толпы поперек. То есть люди на площади оказались в многочисленных квадратах, «нарезанных» военными. По установленным коридорам должны были пройти спецгруппы КГБ, с помощью наводчиков выйти на лидеров Народного фронта и осуществить их захват. Настроение, надо признаться, было не ахти. Все же «Вымпел» не приспособлен для полицейских функций. Но ребята из «Альфы» уверяли, что все будет в порядке:

— Вы только прикройте нас сзади.

И подначивали:

— Будет хорошая драка — готовьтесь!

Как будут развиваться события — никто бы не рискнул предполагать. Могли закидать нас бутылками с кислотой и с зажигательной смесью. Поэтому на всякий случай в группе имелись портативные огнетушители, фляжки с содовым раствором.

Разбились на десятки, построились клином как тевтонские рыцари: на острие три «Альфовца» в своих титановых шлемах с пуленепробиваемыми стеклами, сзади семеро «Вымпеловцев» в обычных армейских касках и легких бронежилетах. Начали отрабатывать взаимодействие в группе «пеший по-летному». Движение вперед, назад, атака, захват и отход, повороты. Бойцам, прикрывающим левый фланг, легче, у них пластиковые щиты. А как держать щит тем, кто находится справа? Куда девать автоматы, нужно ли их заряжать боевыми патронами или холостыми? В каком случае применять оружие на поражение? Я предложил:

— Стрелять из автомата в толпе опасно. В свалке можем нечаянно покрошить и чужих и своих. В крайнем случае лучше использовать пистолеты. Их нужно спрятать под бронежилеты, чтобы не потерять. Стрелять исключительно в упор, приставив ствол к телу противника. Командир группы должен располагаться в середине строя с радиостанцией и с автоматом с трассирующими патронами.

Не дай Бог, начнут стрелять из толпы. А по имеющимся сведениям, оружие у людей с площади имелось. Но пустят ли они его в ход? Ведь тогда начнется такая мясорубка! Но, к счастью, разум все же в тот раз возобладал и операцию отменили.

А одного из лидеров Народного фронта Азербайджана нам все же пришлось взять. Ночью подняли по тревоге, погрузились в машины. Правда, не обошлось без казусов. В то время все перекрестки уже контролировались военными. И вот останавливают наши машины. А мы пароль не знаем. Пришлось под дулами их бэтээров связываться по рации с руководством. Только проехали один перекресток, на следующем снова пост. И точно такая же процедура. Хохма! Словом, на час мы опоздали, да и «наводчики» где-то напутали, два квартала, гремя железом, бежали мы по каким-то подворотням и дворам, пугая жильцов близлежащих домов.

Наконец окружили общежитие, где, по сведениям, находился тот, кто был нам нужен, вскрыли дверь. «Альфа» устремилась вперед, а через несколько секунд вынесли что-то завернутое в одеяло, погрузили в машину.

Между прочим, фамилия задержанного — была Панахов. Этот молодой рабочий, не помню слесарь или токарь, завоевал популярность своими страстными выступлениями на митингах, но в списке лидеров Народного фронта числился в самом конце. Иными словами, из нескольких десятков своих признанных авторитетов они отдали на съедение последнего. Нам бы задуматься: кого берем? Надо ли? Какой смысл был во всей этой внешне эффектной операции? Панахову определили меру административного задержания на 30 суток, затем он был отпущен. Зато благодаря ночной операции КГБ этот человек сразу стал национальным героем. Потом он, кажется, возглавил подготовку боевиков где-то на территории Ирана.

Помню, по телевидению выступал первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Везиров. Его охрану, кстати говоря, осуществляли наши ребята. Маленький и, как мне показалось, безвольный человек пытался изображать из себя сильную личность, чуть ли не диктатора. То и дело срываясь на фальцет, он говорил о том, что обо всем договорился с Михаилом Сергеевичем, что возьмется за строительство бань на селе и за широкую компьютеризацию. Можно было подумать, что других проблем у республики нет!

Глава 2. Тбилиси. Весна 1989

Об апрельских событиях в столице Грузии написано очень много, сняты даже документальные фильмы. Имеются, наконец, заключение парламентской комиссии Верховного Совета СССР, которую возглавлял Анатолий Собчак.

Наши спецгруппы «Альфа» и «Вымпел» расположились на территории Тбилисских высших курсов КГБ. Участия в событиях мы не принимали, ограничиваясь охраной правительственных зданий.

Я потом смотрел выступления Собчака по Центральному телевидению и был поражен, что он не сказал главного. Видимо, политические интересы взяли вверх. Обвинили десантников, что они зарубили безоружных людей саперными лопатками, травили газами. Но это не так. Конечно, в гибели демонстрантов — а там была сидячая забастовка — руководители военной операции виноваты. Уж если планируется операция по очистке площади, надо создать коридоры, по которым люди могли бы уйти. Внутренние войска обучены таким действиям. А тут, напротив, заблокировали все выходы, и семнадцать человек в поднявшейся панике были задавлены толпой.

Следует напомнить, что многие демонстранты пустили в ход камни, палки с набитыми гвоздями. Началась жестокая драка, и десантники взялись за лопатки. Кстати, солдаты внутренних войск в своем снаряжении таких лопаток не имеют, у них дубинки. В итоге несколько демонстрантов получили травмы. Об этом было составлено официальное медицинское заключение, о котором Собчак в телевизионном выступлении умолчал. Если бы Горбачев взял на себя ответственность, не сомневаюсь, что завоевал бы уважение всего офицерского корпуса. Мы бы пошли за ним до конца и свернули шею любому. Однако он струсил и предал нас, выставив генерала Родионова в роли козла отпущения.

Махинджаури

Летом 1989 года я впервые в жизни получил семейную путевку в санаторий «Махинджаури». Перед отъездом в Батуми, бывалые оперативники просили передать привет какому-то дуканщику Ахмету и загадочно улыбались. Ахметом оказался симпатичный аджарец лет пятидесяти, торгующий фруктовыми соками на территории санатория. Ежедневно чекисты в сопровождении бдительных жен по дороге на пляж и обратно в заглядывали в киоск. Ахмет смотрел умными глазами и спрашивал:

— Минеральной воды или гранатовый сок?

Жены никак не могли понять, когда и где мужики успевают надраться? Пока одна сообразительная особа не обратила внимание на то, что минеральная вода, наливаемая Ахметом ее мужу не шипит и не пузырится! Последовал мгновенный перехват руки со стаканом, уже поднесенным ко рту страждущего супруга. Водка! Вместо гранатового сока, мужикам, естественно, наливался коньяк. Дура-баба затеяла скандал. Дукан прикрыли. Провал этой явки остро переживала чекистская братва всего Союза, а ведь она успешно функционировала еще со времен НКВД!

Там, в Батуми довелось подискутировать с одним представителем местного народного фронта. Он с жаром и гневом рассказывал мне о Тбилисских событиях:

— Понимаешь, нас травили газом, состав которого до сих пор не могут определить!

— Слушай дорогой, ты служил в армии? Значит знаешь, что с помощью ВПХР даже сраный пехотный ефрейтор за три минуты способен определить любое отравляющее вещество. А у вас академики не могут? Чепуха!

— Понимаешь, там был какой-то секретный газ!

— Хорошо, начнем по-порядку: был применен газ или не был?

— Был.

— Какой тип отравляющих веществ был применен: известный или неизвестный войсковых химикам?

— Неизвестный.

— Кто мог применить против мирных демонстрантов неизвестный отравляющий газ?

— Армия!

— Почему только армия? Существует еще КГБ и МВД.

Собеседник призадумался и поправился:

— Я хотел сказать, что в общем, русские применили газ против грузин, а какое ведомство это сделало не принципиально.

— Ну, допустим, не русские, а Центр, вернее Политбюро. А в Политбюро, между прочим сидит товарищ Шеварднадзе. Неужели он мог допустить такое против собственного народа?

— Нет, не мог. Наверное его не поставили в известность.

— Хорошо, допустим, Горбачев принял решение самолично, не поставив в известность остальных членов Политбюро. Но об этом обязательно должны знать Министр обороны, Председатель КГБ и Министр Внутренних дел. Как без ведома высшего военного руководства страны взять из склада отравляющие вещества?

— Слушай, при чем тут Горбачев? Это сделал генерал Родионов!

— В армии существует строгий порядок. Ни один батальон, танк, ни один боевой самолет или корабль не может самостоятельно покинуть расположение, не то что начать боевые действия. Решение на применение силы принимается первым лицом государства не в одиночку а коллегиально. И потом, в арсеналах армии содержатся в основном боевые отравляющие вещества. Одной капли достаточно, чтобы угробить все население Тбилиси. А у вас три с половиной тысячи пострадавших с синдромом, напоминающим алкогольное отравление, и никто не умер.

— Тогда значит это сделали менты.

— У МВД нет боевых отравляющих веществ. У них на вооружении слезоточивый газ для разгона демострантов, сертифицированных не только Минздравом СССР, но и разрешенный во всех странах мира.

— Остается КГБ.

— Ну, почему же? А ты не подумал, что какой-нибудь токсин могли принести демонстранты, скажем, студенты химфака для борьбы с силами правопорядка или с провокационными целями?

— Нет! Ни один грузин никогда на провокацию не пойдет!

— Согласен. А что если провокацию устроила «третья сила», которая могла пытаться столкнуть лбами Москву и Тбилиси. А вы, не разобравшись, подняли хай на весь мир, обвиняя Центр.

Представитель народного фронта скрипнул зубами:

— Слушай, все киргизы такие же жополизы русских как ты?

Не вставая с места, через стол я ткнул кулаком ему между глаз. Он отлетел вместе со стулом. Хозяева дома зачем-то повисли у меня на руках, вывели на улицу. Покурили. Немного успокоившись, они пришли к выводу, что мой собеседник был не прав, оскорбляя не персонально меня, а мою нацию. Вернулись в комнату. Пострадавший, прикладывая к ушибленному месту непочатую холодную бутылку, в это время как раз клялся мамой, что меня зарежет. Я сел за стол напротив него, враз замолкшего, и сказал:

— Если не хочешь получить еще раз в пятак, разливай.

Он повиновался.

Глава 3. Охота за атомным призраком

В начале января 1990 года нашей группе внезапно объявили учения. Очертили на карте район действий и дали команду на поиск мобильных ракетно-ядерных комплексов на железнодорожных платформах. Сроки на подготовку и проведение операции определили жесткие. О комплексах мы имели самое смутное представление, поскольку в ту пору любая информация о них шла с двумя слонами («два слона» на оперативном жаргоне означает гриф «Совершенно секретно»). Удалось лишь установить, что в НАТО они называются СС-24. Группа собралась в классе и начала мозговой штурм.

— Несомненно одно: они ездят по рельсам — задумчиво начал первым бывший пограничник.

— Потрясающая осведомленность! — хохочет командир группы.

— В эшелоне имеются ракеты с ядерными боеголовками — ничуть не смутившись продолжает развивать тему пограничник.

— Тоже понятно. Только мы не знаем, в каком виде возят ракеты: то ли готовыми к немедленному запуску, то ли с отстыкованными ядерными боеголовками. Если в разобранном — должны быть специальные базы-отстойники, где их собирают и ставят на стартовые столы.

— Логично.

— Кстати, кто знает, каковы размеры межконтинентальных ракет?

— За основу, видимо, следует брать баллистические ракеты атомных подлодок. Они вполне могут уместиться в пассажирском вагоне.

— Сколько ракет в одном поезде? Никак не менее двух.

В разговор подключается оперативник, в прошлом обслуживавший железную дорогу:

— Видимо, эшелон тянет электровоз, однако в сцепке должен быть резервный тепловоз на случай отключения электричества. Обслуживают атомный поезд в основном офицеры, им нужно создать комфортные условия для проживания; что-то вроде купейных пассажирских вагонов. Плюс платформы со стартовыми сооружениями, подьемными кранами, ремонтно-восстановительной техникой и пожарным оборудованием. Все это хозяйство требуется прикрыть бронезащитой и упаковать в соответствующий камуфляж. Скорее всего, наш эшелон состоит из пятивагонных секций, внешне похожих на рефрижераторы.

— Почему именно пять?

— С одной стороны — для конспирации. Потому что в рефрижераторной секции 5 вагонов. С другой стороны, 5 — это оптимально. Посудите сами: один вагон с ракетой, второй — командный пункт управления, третий — спальный, четвертый — бытовой, пятый — технический.

— По-видимому, атомные эшелоны раскатывают по ночам, а днем прячутся. Они должны где-то заправляться водой, получать продовольствие и почту. О прохождении литерных эшелонов наверняка осведомлены диспетчеры и персонал АСУ узловых станций. Возможно, их иногда встречали машинисты ночных поездов.

— Охранять эшелон должен бронепоезд, — подает реплику один из молодых офицеров.

— Ты бы еще тачанки с пулеметами «Максим» по бокам поставил и аэропланы сверху! — ржут ребята.

— Интересно: возможно ли запустить стотонную межконтинентальную ракету с железнодорожной платформы и сколько времени понадобится для ее приведения с транспортного положения в боевое? Дело в том, что срок жизни БЖРК с началом войны, если ее первыми начнем не мы, исчисляется от 7–8 минут (подлетное время «Першингов» и «Трайдентов») до 50 минут, когда на наши головы обрушатся тяжелые ракеты из шахтных установок, что в Скалистых горах.

— Возможно, часть ракет в постоянной боеготовности находится на стационарных базах, часть — гуляет между ними в эшелонах.

— А в чем суть поставленной задачи? — спрашивает офицер-десантник — допустим, что нам удастся добыть всю необходимую информацию по БЖРК. Дальше что? Пустить эшелон под откос? При крушении поезда ракеты выйдут из строя. Их можно в конце концов расстрелять из гранатометов или подорвать кумулятивными зарядами. Но ядерные боеголовки могут при этом не сдетонировать.

— Может, нам следует захватить ядерную боеголовку? Это было бы здорово!

— Исключено, начальство не позволит. И охрана БЖРК не допустит, рискованно.

…Через несколько часов командир группы подводит итог:

— Мы в общих чертах определили возможные разведывательные признаки атомного поезда. Главное для нас — добыть график прохождения БЖРК через узловые станции. Затем подготовить крушение поезда без применения боевых диверсионных средств. Вспомним Чернобыль: если к трагедии мирного атома добавится катастрофа с ядерным оружием в густо населенном регионе, это приведет к бурной болезненной реакции общественности против ядерных вооружений. Политические последствия могут оказаться гораздо серьезнее нанесенного военного, экономического или экологического ущерба. Такую акцию могут провести не только террористы, но и пацифисты или спецназ потенциального противника. Материалы учений позволят органам безопасности усовершенствовать систему мер защиты ядерного оружия.

Легенда

Каждый разведчик готовит индивидуальную легенду пребывания в районе поиска. Я решил сыграть роль экспедитора Райсельхозтехники из Киргизии. Командировочные документы с соответствующими печатями одолжил у земляка экономиста. Нашел в своем гардеробе потрепанный доперестроечный пиджак с большими лацканами. Одел пеструю рубашку и галстук с огромным узлом. На голове — тюбетейка. Буду предлагать местным коммерсантам на бартер помидоры, лук и редиску взамен автозапчастей. Поскольку свежую зелень из Средней Азии везти долго, нужны вагоны-рефрижераторы. Это позволит зацепиться за железную дорогу. А там война план покажет.

Командировка

Внезапных двухсторонних учений крупного масштаба у нас прежде не бывало. Контрразведка обычно готовились к ним долго и скрупулезно. Потому что по результатам учений высокое московское Руководство выносило заключение о состоянии дел на местах. Разумеется, головомойку контрразведчикам устраивали чаще. Поэтому иногда они пускали в ход и запрещенные приемы. Например, был случай, когда у ворот нашей части несколько вечеров дежурила бригада наружного наблюдения и фотографировала всех выходящих. Это позволило «противнику» впоследствии опознать на учениях двух бойцов. Наше начальство за потерю бдительности влепило им по выговору.

Предыстория атомных учений нам не известна. Возможно, поспорили два генерала, разведчик и контрразведчик, чьи ребята круче. Как бы там ни было, нужно быть готовым к тому, что нас будут ждать там с распростертыми объятиями не только чекисты, но и вся милиция.

За пару дней до начала учений в район действий выехал посредник.

…Ранним январским утром я вышел из вагона в городе N-ске, сел в троллейбус и отправился в центр, который предварительно изучил по карте. Для подкрепления легенды побывал на заводе, выпускающем запчасти к сельхозмашинам и отметил командировочное удостоверение. Потом весь день мотался по городу. Поздно вечером снял квартиру в частном секторе. Хозяин квартиры, одинокий мужичок на костылях, принял меня как родного. На следующее утро я выяснил поразительную вещь: оказывается, поселился неподалеку от областных управлений КГБ и МВД (они размещаются в одном здании). Напротив — прокуратура. Совсем рядом — горком. А через стенку в этой же бревенчатой избе, оказывается, проживает участковый милиционер! Позвонил посреднику и сообщил свой адрес. Он присвистнул от удивления:

— Нас с тобой разделяют какие-то сто метров! Я нахожусь сейчас в управлении КГБ.

Разведка

Весь день прошел в хлопотах. Нужно было изучить подходы к железной дороге. Следовало подготовить операцию связи с командиром группы, отработать проверочные маршруты и места отрыва от наружного наблюдения. Не забыть о работе по подтверждению легенды, а также на всякий случай подготовить запасную квартиру.

Вечером с гудящими от усталости ногами возвращаюсь на квартиру. В прихожей какой-то старший лейтенант внутренней службы беседует с несколькими бородачами. На моей койке спит пьяная женщина. А на кухне хозяин допивает бутылку с мужиком неопределенного возраста. Они молча ставят на стол третий стакан и отливают из своих бокалов. Опрокидываю стопку и занюхиваю горбушкой. Они проникаются ко мне доверием. Оказывается, мой благодетель успел похвастать друзьям, что у него поселился богатый бизнесмен. Делать нечего, нужно угощать. Жертвую 25 рублей. Хозяин хватает костыли:

— Сколько брать?

— На все.

Меня беспокоит наличие старлея в соседней комнате. Однако выясняется, что опасности для меня он не представляет. Просто бывшие соседи довольно часто собираются в этом доме оприходовать бутылочку-другую, иногда приводят и зазнобушек.

Возвращается с добычей хозяин, и застолье разгорается с новой силой. Вскоре мы уже обнимается и распеваем лихие казацкие песни. Один из собутыльников шепотом предлагает мне резину для легковых автомобилей. Я отказываюсь, дескать приехал я не за этим, а за шинами для тракторов, грузовиков и прочих сеялок-веялок. Он задумчиво чешет небритый подбородок. Интересуется, сколько резины мне нужно? Отвечаю:

— Один вагон. Мне важно не количество, а объем груза. Денег у нас в районе все равно нет. Поэтому придется рассчитываться ранними овощами.

Мужичок уводит меня в сени для конфиденциального разговора:

— Прости, браток, я сперва принял тебя за лоха. Таких к нам ездят много, у тебя размах шире. Давай будем работать вместе.

Выясняется, что он имеет надежный канал поставки резины. Может предложить по дешевке сотни две дефицитных колес для «Жигулей» и «Волг».

Спинным мозгом чую криминал. Отказаться невозможно. Меня просто не поймут. Азиаты от такого предложения не отказываются. Одно слабое утешение, что имею дело с настоящими жуликами, а не с подставой местной контрразведки.

Старший лейтенант внутренней службы оказался для меня сущей находкой, поскольку работал фельдъегерем и развозил секретную почту. Он пил дармовую водку и хвастал высокими связями. Остальные заискивали и льстиво заглядывали в глаза. Я в свою очередь жаловался на собачью жизнь экспедитора, с которого каждая сволочь-чинуша норовит содрать взятку. Не дашь — наведут рэкет. Потому и приходится мыкаться по углам, часто меняя квартиры, а не жить как белый человек в гостинице.

Собутыльники как люди порядочные, тут же предложили свои квартиры. Старлей утирал мои пьяные сопли, и покровительственно хлопал по плечу, а я соображал, стоит ли закрепить такую удачу, пожертвовав еще четвертаком и прикидывал по какой статье расходов потом буду списывать казенные деньги.

На следующее утро он познакомил меня со своей подругой, секретаршей управления железных дорог! Она отвела меня к первому заместителю начальника управления. Внимательно выслушав, он передал меня на попечение отделу рефрижераторных установок. Там предложили сцепку из пяти вагонов, меньше не могут. Я хотел всего один. Проявляя ангельское терпение, они целый час объясняли туповатому азиату прописные истины. Откровенно говоря, я был бы весьма рад, если бы они затеяли бюрократическую волокиту. Это позволило бы регулярно появляться в управлении и решать свои разведывательные задачи. Но, к сожалению, попались деловые и обязательные люди. В конце концов, злоупотреблять их терпением становилось неприлично. Поэтому придумываю новую уловку: прошу два стандартных железнодорожных контейнера. Рефрижераторщики, обрадованные тем, что наконец от меня избавились, чуть ли за руку отводят в отдел контейнерных перевозок. Там спектакль повторяется, они готовы помочь, хотя удивляются: с какой стати помидоры возить в контейнерах? Приходится объяснять: мол ради экономии. Отсюда повезу в свой район автозапчасти и резину, а обратно отправлю свежие овощи. Железнодорожники недоумевают, почему я затеял такую сложную комбинацию, когда проблема решается гораздо проще. Начинают подробно объяснять. Я плохо понимаю по-русски. Они терпеливы. В конце концов я выдыхаюсь и беру тайм-аут. Догадываюсь, что они столь любезны из-за моего протеже — секретарши начальника управления.

Улучив момент, когда остаюсь в коридоре один, с Доски почета списываю фамилии нескольких симпатичных девчонок — ударниц коммунистического труда и рационализаторов по автоматическим системам управления и средствам связи. Как раз то, что нужно! На них нужно будет навести других бойцов группы, специалистов по амурным делам.

Кстати, о «птичках». Как-то на учениях в Туле контрразведчики подставили нашему бойцу девицу, засняли все их гостиничные выкрутасы на видео и попытались было шантажировать его. «Вымпеловец» расхохотался:

— В соответствии с Приказом начальника ПГУ, номер такой-то, общение с «птичками» для нас не является компроматом. Спасибо, ребята, за чудесный подарок!

Группа в действии

Хотя все наши разведчики работали в автономном режиме, командир группы и посредник имели возможность контролировать наши действия. Связь между собой поддерживали через тайники. Лишь пару раз выходили на общий сбор.

На одной из встреч командир группы похвастал, что познакомился с начальником железнодорожной станции. Считай, БЖРК у него в кармане! Однако впоследствии выяснилось, что он попался на элементарную уловку местной контрразведки.

Реальная удача сопутствовала двум нашим бойцам: Анатолию, молодому симпатичному лейтенанту, служившему в «Вымпеле» недавно, и бывалому подполковнику Курбану, уроженцу солнечной Туркмении.

Лейтенант на первый взгляд подготовил себе довольно сложную легенду, играя роль учителя истории ленинградской железнодорожной школы, приехавшего во время зимних каникул в «N-ск» по просьбе красных следопытов своего класса. Толик копался в архивах, обивал пороги официальных учреждений и потихоньку подбирался к цели. Вскоре он вышел на нужный источник информации по БЖРК. Как и на кого вышел — не принципиально. Можно лишь сказать, что в этом деле не обошлось без женщины. Тут возникли новые сложности. Пару дней он мучился, гадая, как перевести разговор в нужное для него русло. Наконец, придумал. Новой знакомой поведал душещипательную историю о том, что его сестренку соблазнил прощелыга-офицер, служащий в каком-то секретном эшелоне в этом городе. Толяну хотелось бы этому донжуану просто взглянуть в глаза и поздравить с тем что он стал папой. Тем более, что сестренка-дура до сих пор его любит.

Вскоре график прохождения БЖРК через узловую станцию лежал у него в кармане. Ночью с моста он зачарованно смотрел на состав, медленно выползавший из-за товарняков. Под тяжестью атомного монстра стонала земля.

Контрразведка чуть не свихнулась, получив от Анатолия этот совершенно секретный график.

Курбан поступил проще, сняв дачу с видом на железную дорогу. Днем отсыпался, а по ночам в окошко считал поезда. Через несколько ночей увидел нужный эшелон. Утром на электричке двинул в ту сторону, куда укатил поезд. Ему удалось обнаружить не только БЖРК, но и кое-что другое, не менее интересное.

Тайниковая операция

Меня не покидает ощущение, что нахожусь под колпаком контрразведки. Возможно, просто шалят нервишки? На всякий случай часто меняю квартиры, заплатив хозяевам за проживание на неделю вперед и оставляя какие-нибудь личные вещи. Возможно, это в какой-то мере распыляет силы «противника», вынуждая отвлекать часть сотрудников для наблюдения за всеми моими пристанищами.

Сегодня у меня по плану тайниковая операция. Проверочный маршрут и место отрыва он наружного наблюдения подготовлены. Из пластилина изготовлен камуфляж для контейнера с запиской.

Почти три часа слоняюсь по городу. Обнаруживаю хвост. Отрываюсь от слежки очень грубо. Один сотрудник местного УКГБ чуть не попал под поезд, другому едва не откусило ногу автоматической стрелкой. Разъяренные чекисты через посредника пообещали обломать мне ноги. (Извините ребята, я ведь не дипломат-разведчик, а диверсант. Нашему брату в ваши руки лучше не попадаться. Лучше уж сразу пулю в висок). Как бы там ни было, благополучно добираюсь к месту закладки тайника. Заворачиваю в укромный уголок за пивнушкой и обнаруживаю там двух подпитых баб.

— Мужчина, дайте, пожалуйста, закурить, — игриво обращается одна из них. Ее левый глаз украшает роскошный фингал. Я затравленно озираюсь, затем с поникшей головой и с обреченным видом, молча спускаю брюки и присаживаюсь на корточки под забором. Не ожидавшие подобного, дамы хохочут и стыдливо удаляются. Достаю из кармана пакет с пластилиновым изделием, не отличимым (пардон) от фекалии.

…Через несколько минут после моего ухода, посредник приводит на место закладки тайника контрразведку. Народ, брезгливо зажимая носы, со стороны наблюдал, как, осторожно перешагивая через зловонные кучи, он пробирается к забору. Однако даже бывалые опера опешили, когда посредник уверенно взял в руки мое произведение и вытащил оттуда контейнер с шифровкой.

Посредник закладывал нас!

По возвращении в Москву состоялся разбор полетов с участием представителей территориального УКГБ. Тут мы узнали неожиданную новость: оказывается, посредник постоянно закладывал нас! Этот нехороший человек не только опознавал нас по предъявленным фотографиям, но и передавал контрразведке адреса квартир и схемы тайниковых операций. Так вот почему командир нашей группы был схвачен с поличным! Нам показали видеозапись как ему, бедолаге, заламывают за спину руки.

Руководство едва успокоило возмущение ребят:

— Так было заранее задумано. Нам было интересно понаблюдать, как поведете себя в стрессовой ситуации.

Представитель территориального УКГБ выразил благодарность за то, что, гоняясь за нами, им удалось разоблачить шайку крупных расхитителей социалистической собственности, действовавших на заводе:

— Мы отслеживали их около года и никак не могли подступиться, а ваши ребята за одну неделю сумели внедриться в самое их осиное гнездо!

Неожиданный конец учений

Я шел по проверочному маршруту на место операции, строго выдерживая график. И вдруг на промежуточной контрольной точке вижу группу в полном составе:

— Что стряслось?

— Кончай свои игры, в части объявили тревогу. Немедленно выезжаем в Москву. Личные вещи заберем позже.

На следующий день, 15-го января, в полном боевом снаряжении мы погрузились на борт ИЛ-76 и взяли курс на Баку.

Нашу незавершенную работу через некоторое время закончила другая группа из «Вымпела», обнаружив и условно уничтожив атомный поезд. Материалы учений о возможных последствиях диверсии легли на стол Кремлевского Руководства. С учетом наших рекомендаций, конструкторы-разработчики БЖРК усовершенствовали некоторые системы защиты, и даже не пожалели для натурных испытаний настоящий эшелон. Он был пущен под откос. Разумеется, без ракет и ядерных боеголовок.

Между прочим, вскоре один БЖРК в стране был реально захвачен демонстрантами. Слава богу, что это был учебный комплекс. Боевые системы защиты БЖРК в срочном порядке пришлось дополнить полицейскими. Летом 1993 года мне довелось участвовать в разработке и испытаниях некоторых из них. Но об этом писать пока рановато.

Глава 4. Баку. 1990 год

15 января 1990 года спецгруппы КГБ СССР прибыли в Баку. Мы разместились в гостинице «Апшерон» на правительственной площади, ходили в штатском. Что запомнилось? Многотысячной толпы не было, но чувствовалась скрытая напряженность. Очень четко действовали силы Народного фронта. К примеру, я видел колонну военной техники, заблокированную мощными КамАЗами, груженными камнем, и мотострелковая рота не могла двинуться ни назад, ни вперед несколько суток.

По оперативным данным, руководство Народного фронта планировало широкомасштабную операцию в Нагорном Карабахе. 20 тысяч азербайджанских боевиков находились на подступах к Степанакерту, который защищали кадрированный полк Советской Армии и один полк внутренних войск. Сил явно не хватало. В Карабах 18 января срочно перебросили основную часть людей из «Альфы» и «Вымпела», взвод «краповых беретов», роту спецназа Советской Армии. Я был в этом сводном отряде. В Степанакерте нам дали список 17-ти активистов, из которых сумели задержать 13 человек и отправить вертолетами в Ростов. Через 30 суток они были отпущены.

Как оказалось, основные события разворачивались все же в Баку. Еще неизвестно, что произошло бы, если 20 тысяч вооруженных боевиков оставались в столице. Радиоразведка перехватила срочную команду: «Всем возвращаться в Баку». Но дороги были уже заблокированы войсками.

Много разговоров ходило вокруг того, кто взорвал Бакинский телецентр. Вот что происходило на самом деле. В ночь на 19 января состоялось экстренное заседание азербайджанского правительства, на котором ввод частей Советской Армии был расценен как агрессия. Азербайджанское правительство подготовило воззвание к народу с призывом организовать сопротивление. Это могло обернуться многочисленными жертвами среди населения, допускать подобный поворот событий было нельзя.

По оперативным данным КГБ, некоторые деятели собирались выступить по телевидению с текстом воззвания. Конечно, телецентр охранялся войсками, но члены правительства и депутаты имели право на беспрепятственный проход. Следовательно, надо было на какое-то время просто выключить телевидение.

Спецгруппа КГБ выехала к телецентру. Быстро нашли дежурного электрика и, получив сведения о схеме коммуникаций, профессионально перерубили в одном месте силовой кабель небольшим зарядом взрывчатки.

Конечно, это вызвало ярость руководителей Азербайджана. Но если бы они подогрели народ, город полыхнул бы таким кровавым пожаром!..

Телецентр не действовал всего несколько суток. Ребята понимали, что к народному добру надо относиться бережно. А повреждение исправили быстро.

По возвращении из Баку начали сдавать оружие и боеприпасы. Один молодой офицер возвращает три сильно помятых ВОГ-25 и объясняет, что уронил их с высоты 6 метров на цементный пол. Я запсиховал:

— Всем известно, что к таким боеприпасам даже прикасаться не положенно, а следует уничтожать на месте! В конце концов, можно было выбросить в море. А ты таскался с ними несколько дней и даже летел в самолете!

Парнишка хлопает глазами:

— А как бы я их потом списал?

Начальство успокаивает и рекомендует их уничтожить во время очередных занятий на полигоне. Я уперся:

— Известно ли вам, что в Московской области всего 16 маркированных площадок для уничтожения взрывоопасных предметов, и что этим положено заниматься специальным инженерным подразделениям? Ни у кого в нашей части таких прав нет. Положено вызывать саперов, уложить эти злосчастные ВОГи на прицеп с песком и вывозить на БТРе в сопровождении ГАИ с мигалками, очистив от машин на всем протяжении трассу.

Немного покуражившись и отведя душу, зашвыриваю изувеченные боеприпасы в сейф.

Принимая ручные гранаты, недосчитываюсь двух РГД-5. Что делать? Обращаюсь к ребятам:

— Скажите честно, где гранаты?

Один офицер признается, что подарил гранату кому-то из знакомых азербайджанских чекистов. Следы второй так и не отыскались. В таких случаях положено проводить служебное расследование. Ладно, черт с ними. Срочно провожу занятия по гранатометанию и списываю их. Через месяц из Баку возвращается прапорщик и приносит вторую гранату! Забираю ее, наказав держать язык за зубами. Вручаю гранату командиру группы, уходящему на трехсуточные учения:

— Кинешь в речку, заодно рыбки отведаешь.

Глава 5. Москва

«Бей жидов и кагебистов!» Февраль 1990.

Мы вернулись из Карабаха в двадцатых числах февраля. А 24-го февраля опять подняли по тревоге: в центре Москвы на Лубянской площади «Мемориал» намеревался устроить грандиозный митинг с привлечением чуть ли трехсот тысяч человек. Не исключались провокации, могли попытаться штурмовать или поджечь центральные здания. Глупо. Потому что архивы КГБ — основной объект их устремлений — уже давно оттуда вывезены. Тем временем по городу поползли слухи, что составлены адресные списки сотрудников органов КГБ, с которыми будут расправляться. Заодно с чекистами будут мочить и евреев. Подружка моей жены Майя Львовна запаниковала и несколько дней жила у нас. Надежда успокоила ее, показав по секрету ручную гранату. Наша группа в то время еще не успела сдать на склад гранаты и бесшумное оружие ПСС. Три дня, пока мы находились на казарменном положении, они хранились у наших жен. На всякий случай.

«Альфе» и «Вымпелу» пришлось трое суток ночевать на Лубянке. На этот раз, в дополнение к штатному оружию, мы были вооружены пожарными брандспойтами, огнетушителями, слезоточивым газом и резиновыми дубинками. По ночам несколько групп подземными ходами уходили сторожить Кремль и здание ЦК на Старой площади.

Демонтаж Союза

Еще в 1985 году в кругу друзей у нас состоялся интересный разговор:

— Антагонизм социализма и капитализма в настоящий момент достиг апогея. СССР и США напоминают двух козлов из детской сказки, упершихся рогами на узком мостике. Давайте определимся, в чем суть наших противоречий?

— Согласно теориям классиков, мы более прогрессивный строй. В идеале они должны нам уступить. О жизнеспособности социалистического строя говорит хотя бы то, что две трети государств Мира придерживается социалистической ориентации.

— Это мы так считаем, а господа империалисты думают по-другому. И производительность труда у них повыше, и живут получше нас. Запад, разумеется, гниет и разлагается, но зато как пахнет!

Тут в разговор вмешивается наивный лейтенант:

— Мы их все равно уроем. Для того и существует «Вымпел».

Старички морщатся. Я продолжаю тему:

— Представим себе идеальный вариант, что вдруг все господа империалисты в торжественной обстановке в ООН подписывают капитуляцию, бросают свои знамена нам под ноги и сдаются на милость победителя. Как мы их прокормим?

— Другой вариант: они не хотят добровольно сдаваться. Однако нам удается их победить «малой кровью» (погубив всего лишь десяток-другой миллионов жизней с той и другой стороны). И на их костях строим светлое будущее всего человечества.

— Третий вариант: никто не хочет уступать. Затеваем большую войну с катастрофическими последствиями для всего человечества. На Земле наступает «ядерная зима».

— Четвертый вариант: допустим, что неправы мы. Отдаем империалистам свои атомные боезаряды, распиливаем подводные лодки, бомбардировщики и танки. В страну вводятся международные силы ООН.

Разумеется, кое-где сохранятся очаги сопротивления. Вражеская контрразведка вылавливает бывших чекистов. А нами, «Вымпеловцами», украшают фонарные столбы в центре Москвы. Ты, Василий Иванович, как настоящий коммунист и руководитель одной из ячеек сопротивления, с эшафота толкаешь пламенную речь о том, что заря свободы не за горами и запеваешь «Интернационал», пока из-под ног не выбивают табуретку.

— Тьфу, типун тебе на язык! Знаешь, рафико (Василий Иванович величает меня так еще с Афгана), нутром я понимаю возможность такого варианта. Однако будь моя воля — нажал бы на ядерную кнопку!

— Хорошо, четвертый вариант для нас неприемлем. Тогда нужен пятый, Андроповский. Резко усиливаем гонку вооружений, наращивая численность оперативно-тактических ракет, поскольку за их СОИ нам не угнаться (пупок развяжется). Обезопасив себя таким образом от угрозы большой войны, закручиваем гайки внутри страны, для чего понадобится усиление Внутренних войск путем передачи в их структуру некоторых воздушно-десантных соединений и подразделений специального назначения. Укрепив дисциплину, наводим порядок в экономике. А дальше что? Постоянно жить за «железным занавесом»? В то время как весь мир интегрируется. Пройдет еще несколько десятков лет и мы опять отстанем в развитии, потому что марксистско-ленинская идеология в том виде, котором существует ныне, очень консервативна и неповоротлива. А ведь не за горами новая научно-техническая революция, которая может в корне изменить ситуацию в мире. Может, пора менять идеологию классового антагонизма на более гуманную?

— Я думаю, что в преддверии ХХI века деление людей на классы или по уровню их благосостояния — величайшая глупость. В конце концов важнее то, что мы сперва люди-человеки, представители уникальной земной цивилизации, и уж во вторую очередь коммунисты или капиталисты, богатые или бедные. Даже современные технологии позволяют прокормить на Земле 20 миллиардов населения, так зачем тратить драгоценные ресурсы на производство средств взаимного истребления и призывать бедных не к ударному труду во благо человечества, а к грабежу богатых?

— Ты это замполиту скажи.

Мы не знаем, какие планы были у Юрия Владимировича Андропова, возможно он постепенно и поэтапно интегрировал бы коммунистическую систему в мировую экономику, сохранив преимущества нашего строя. Этот процесс растянулся бы по времени на 20–30 лет и прошел бы безболезненно как для нас, так и для них, буржуинов. Но Горбачев пошел по другому, капитулянтскому «четвертому» пути. Что нынче происходит в стране, сами видите.