Философия гибридной войны Сравнительный анализ моделей гибридной войны и цветной революции. Philosophy of Hybrid Warfare
 Скачать 123.5 Kb.
|
|
Бартош А.А. Философия гибридной войны. Сравнительный анализ моделей гибридной войны и цветной революции.- СПб.: Геополитика и безопасность - № 4(32) 2015- С.44-52 Бартош Александр Александрович, член-корреспондент Академии военных наук, директор Информационного Центра по вопросам международной безопасности при Московском государственном лингвистическом университете. Электронный адрес isc-mslu@mail.ru Alexander Bartosh Corresponding member of the Academy of military Sciences of the Russian Federation Director of Information Centre for International Security Moscow State Linguistic University Философия гибридной войны Сравнительный анализ моделей гибридной войны и цветной революции. Philosophy of Hybrid Warfare Comparative analysis of Models of Hybrid Warfare and Color Revolution В статье автор рассматривает философию гибридной войны как важное средство познания сущности феноменов, порождаемых критичностью современного мира. Дает определение стратегии цветной революции как стратегии сокрушения и стратегии гибридной войны как стратегии измора. Строит модель гибридной войны. Изучает генезис гибридной войны. Выделяет роль мягкой силы в противостоянии технологиям управляемого хаоса. In the article the author studies Philosophy of Color Revolution and Hybrid Warfare as an important mean of cognition of essence these phenomenon as evidence of Global Critical State of the Modern World. Gives definitions of the Strategy of Color Revolution as Strategy of Demolition and Strategy of Hybrid Warfare as Strategy of Exhaustion. Builds a Model of Hybrid Warfare. Study the genesis of Hybrid Warfare. Stress the role of Soft Power to resist the technology of Controlled Chaos. Ключевые слова: философия, цветная революция, гибридная война, стратегия, модель, управляемый хаос, национальная безопасность, угрозы. Keywords: philosophy, color revolution, hybrid warfare, strategy of demolition, strategy, model, controlled chaos , national security, threats. В известном военно-философском сочинении «Философия войны» классик российской геополитики А.Е. Снесарев дает предмету такое определение: «Философия войны есть научно переработанное /или проще обнаученное/ военное миросозерцание. Иначе говоря, философия войны – наука о существе и смысле войны и о высших интересах, с нею связанных». [18, С.8] Далее он предлагает следующие элементы содержания философии войны : «1) существо войны, 2) основные идеи, с этим существом связанные, 3) пути к познаванию войны и 4) наука о войне в ее целом и ее классификация». [18, С.55] Идеи, высказанные классиком в начале 20-х годов прошлого века, применимы к анализу не только конвенциональных войн, но и конфликтов современности. Одним из таких конфликтов является гибридная война, которая в последние годы привлекает все большее внимание политиков, военных и экспертного сообщества. Появление инновационных разрушительных технологий в решающей степени определяются ослаблением системы глобальной безопасности, деформация и раздробленность которой приводят к нарастающей хаотизации международных отношений. В основе такого развития международной обстановки лежат действия США, которые в своем стремлении к мировой гегемонии целенаправленно формируют глобальную нестабильность для ослабления стратегических конкурентов, прежде всего Китая, России и Европейского союза. В результате обостряются международные и внутренние конфликты, на месте некогда процветающих стран возникают хаотические образования, ведущие войну «всех против всех», набирают силу сетевые формы международного терроризма, приобретает глобальные масштабы организованная преступность. Меняется состав сил, принимающих участие в конфликтах, появляются новые нетрадиционные угрозы. СУЩЕСТВО И ЦЕЛИ СОВРЕМЕННЫХ КОНФЛИКТОВ Попытки расшатать сложившуюся систему международных отношений, нацеленные на создание однополярного мира, в сочетании с технологиями управляемого хаоса при организации цветных революций и гибридных войн способствует формированию глобальной критичности, которая подрывает фундаментальные основы существующего миропорядка. На наш взгляд именно в таком использовании глобальной критичности для снижения устойчивости систем глобальной и национальной безопасности заключается существо подрывных технологий. Целенаправленное воздействие на систему национальной безопасности государства-жертвы создает условия, при которых малый толчок может спровоцировать лавину – в непредсказуемом месте, с непредсказуемыми последствиями, изменяющими всю систему, как бы велика она не была. В связи с этим, по словам Президента РФ В.В Путина: «сегодняшний мир живет в условиях очень ограниченного горизонта планирования, особенно в сфере политики и безопасности» [16]. Действия по подрыву глобальной и национальной безопасности базируются на экономическом, финансовом и военном доминировании США, на широкой системе союзов, международных экономических и финансовых организаций под эгидой Вашингтона, а также на умелом использовании технологий «мягкой» силы. Сочетание этих компонентов обусловливает эффективность широко применяемых Западом разрушительных технологий. Основанные на таких технологиях цветные революции и гибридные войны могут осуществляться в рамках самостоятельных стратегий. Однако в зависимости от обстановки это могут быть сочетаемые между собой форматы воздействия на противника, реализуемые по единому замыслу и плану. Цветные революции базируются на не силовых технологиях организации государственных переворотов за счет провоцирования акций массового гражданского неповиновения с целью свержения правительства и перевода страны под внешнее управление. Таким образом, цветная революция имеет несколько целей: создание ситуации хаоса в стране для дестабилизации политической ситуации; демонтаж неугодного политического режима; установление режима, находящегося под внешним управлением. Такое целеполагание обусловливает принципиальное отличие цветной революции от гибридной войны. В то же время, акции массового гражданского неповиновения в ходе цветной революции не всегда позволяют добиться желаемого результата. Становится очевидной необходимость применения более радикальных средств воздействия, включая экономические меры, шаги по политической изоляции страны, а также широкий спектр военно-силовых методов. Подготовка и реализация такого комплекса мер занимает многие годы и требует системных усилий государства-агрессора. СТРАТЕГИИ ЦВЕТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ Существо цветной революции и гибридной войны на наш взгляд может быть раскрыто при анализе базовых стратегий этих двух феноменов - стратегий сокрушения и измора. Русский военный теоретик А.Свечин отметил, что «понятия о сокрушении и изморе распространяются не только на стратегию, но и на политику, и на экономику, и на бокс, на любое проявление борьбы, и должны быть объяснены самой динамикой последней». [18, С.11] Основываясь на этой идее, рассмотрим стратегии цветной революции и гибридной войны с учетом особенностей их реализации. В конвенциональной войне стратегия сокрушения рассматривается как «способ военных действий, в основе которого лежит достижение победы путем полного разгрома противника, уничтожения его вооруженных сил и разрушения военно-экономической базы» [10, С.110]. Стратегию цветной революции предлагается рассматривать как частный вид стратегии непрямых действий, включающих систему политических, социально-экономических, информационно-идеологических и психологических мер воздействия на население страны, личный состав правоохранительных органов и вооруженных сил с целью подрыва власти. Стратегия цветной революции представляет собой способ действий, в основе которого лежат не силовые технологии организации государственных переворотов за счет провоцирования акций массового гражданского неповиновения с целью свержения правительства и перевода страны под внешнее управление. Особенности этапов реализации этой стратегии, её относительно сжатые временные рамки позволяют отнести ее к категории стратегий сокрушения, которая реализуется в сжатые сроки в ходе нескольких последовательных шагов. Политолог А.В.Манойло рассматривает модель цветной революции, включающую пять основных этапов: - формирование организованного протестного движения; - создание инцидента – события, способного вызвать мощный общественный резонанс и вывести людей на улицу; - осуществление конфликтной мобилизации; - формирование политической толпы; - выдвижение ультимативных требований к властям. [14, С.923]. Предложенная модель вполне вписывается в стратегию сокрушения, т.е. стратегию, основанную на относительно высокой динамике действий страны-агрессора. В соответствии со стратегией сокрушения на первом – подготовительном этапе цветной революции осуществляется кропотливая работа по сбору информации и подготовке акций массового неповиновения: поиск источников финансирования, формулированию лозунгов, установлению контроля над СМИ, подготовке боевиков-лидеров, выбору объектов для возможного захвата, организации системы оповещения для сбора митингующих и т.д. Последующие четыре этапа стратегии реализуются в течение относительно короткого промежутка времени (несколько недель) и предусматривает нанесение мощного таранного удара по власти с целью ее свержения и перевода страны под внешнее управление. Подобные стратегии цветных революций показали свою эффективность при использовании против относительно слаборазвитых стран с неустойчивой системой государственного управления, социально-экономическими, этническими, религиозными противоречиями. Важная роль в подготовке массовых протестных выступлений населения принадлежит действующим на территории государства зарубежным фондам, псевдорелигиозным организациям, манипулируемым СМИ. На сокрушение правящего режима активно работают дипломатические ведомства и разведывательные органы страны-агрессора. Однако применительно к достаточно стабильным крупным государствам не всегда таранный удар цветной революции по власти позволяет достичь желаемой цели. Поэтому подрывная работа против таких государств предусматривает разработку рассчитанной на длительный период стратегии гибридной войны как разновидности стратегии измора. В конвенциональной войне стратегия измора рассматривается как «способ военных действий, в основе которого лежит расчет на достижение победы путем последовательного ослабления противника, истощения его вооруженных сил, лишения противника возможности восстановить потери и удовлетворять военные нужды, поддерживать боеспособность армии на требуемом уровне, перехватывать его коммуникации, принуждать врага к капитуляции» [10, С.110]. Стратегия гибридной войны нацелена на изнурение страны-жертвы и строится на использовании широкого спектра действий, осуществляемых с использованием военных и иррегулярных формирований с проведением одновременно по единому замыслу и плану операций по хаотизации экономики, сферы военной безопасности, культурно-мировоззренческой сферы, осуществления кибератак. Следуя такой стратегии, государство-агрессор тайно, без формального объявления войны атакует структуры государственного управления, экономику, информационную и культурно-мировоззренческую сферу, силы правопорядка и регулярную армию страны-мишени. На определенном этапе развертываются военные действия с участием местных мятежников, наемников, частных военных компаний, поддерживаемых кадрами, оружием и финансами из-за рубежа и некоторыми внутренними структурами (олигархами, организованной преступностью, националистическими и псевдорелигиозными организациями). Важной составляющей стратегии являются целенаправленное воздействие на сферу военной безопасности страны с целью втянуть государство-жертву в непомерные изнуряющие военные расходы за счет провоцирования локальных конфликтов в приграничных районах и стратегически важных регионах, проведения у границ масштабных военных учений по провокационным сценариям, развертывания дестабилизирующих систем оружия, использования возможностей «пятой колонны» и агентурных сетей. Временные рамки действия стратегии измора – многие годы. Сочетание стратегий сокрушения и измора при организации цветных революций и гибридных войн формирует своеобразный разрушительный тандем, который целенаправленно использует свойства глобальной критичности современного мира для подрыва фундаментальных основ существующего миропорядка, дестабилизации отдельных стран с целью добиться их капитуляции и подчинения стране-агрессору. В основе сочетания стратегий сокрушения и измора лежат механизмы поэтапного усиления и эксплуатации критичности с целью хаотизации обстановки в стране-мишени. МОДЕЛЬ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ Гибридная война по своей сути в гораздо большей степени, чем цветная революция, соответствует понятию «война», хотя собственно войной в ее классическом понимании не является. Такой вывод вытекает из анализа стратегий обоих феноменов. При этом в отличие от конвенциональной войны, в гибридной войне применение собственно вооруженной силы не является единственным обязательным условием достижения победы над противником. Военная сила в гибридной войне применяется в сочетании с невоенными методами воздействия – операциями информационно-психологической войны, методами подрыва экономики противника, попытками его изоляции и блокады с целью изнурения и подавления воли к сопротивлению, кибервойны [См.13], инструментами традиционной дипломатии. Ведущая роль в гибридной войне отводится операциям информационно-психологической войны и средствам воздействия на экономику противника. Собственно военным операциям отводится вспомогательная роль. Прямая вооруженная агрессия против России, обладающей ядерным оружием, считается маловероятной, хотя угроза такого конфликта активно используется для провоцирования военных расходов и подрыва экономики. При определенных обстоятельствах эта угроза может перейти из категории потенциальных в реальную. Стратегия гибридной войны преследует решительную цель: разгром противника путем нанесения ему поражения на всех фронтах – идеологическом, экономическом, военном, дипломатическом. Цель стратегии цветной революции относительно менее масштабна – организация государственного переворота. Важным средством для системного анализа феномена гибридной войны является ее модель. Под моделью гибридной войны предлагается понимать концептуальный инструмент, построенный на логико-лингвистическом описании процесса по реализации подрывных технологий в выбранной стране в интересах достижения заданных социально-политических, военных, экономических, пространственно-географических характеристик с целью разрушения государства-мишени. Содержание процесса определяет цели и задачи модели, этапы конфронтации, индикаторы достижения поставленных задач по каждому из этапов, а также позволяет выработать предложения по противодействию. Ряд примеров применения моделей управляемого хаоса с целью глубокой трансформации политической, экономической, социальной и духовной жизни страны и последующего втягивания переформатированного государства-жертвы в орбиту управляемых извне сателлитов рассмотрены автором в ряде публикаций. Модель гибридной войны как войны построенной на стратегии измора противника включает несколько этапов: Вскрытие слабых и уязвимых сторон в сферах обеспечения внутренней и внешней безопасности страны-мишени. Формирование комплекса гибридных угроз с учетом местной специфики для воздействия на объект агрессии. Оказание последовательного разрушительного воздействия на ключевые сферы управления коллективной деятельностью людей: административно-государственное (политическое) управление; управление культурно-мировоззренческой сферой; управление социально-экономической сферой. В сфере административно-государственного (политического) управления наиболее критичной является военная безопасность государства Развертывание необъявленных военных действий, в ходе которых страна-агрессор атакует государственные структуры и регулярную армию противника с помощью местных мятежников и сепаратистов, поддерживаемых оружием и финансами из-за рубежа. Важное место отводится приобретающим экстремистский характер действиям «пятой колонны», которая используется для нанесения таранных ударов по власти в ходе одной или нескольких цветных революций. Выдвижение ультимативных требований полной капитуляции государства-жертвы. Для системных характеристик моделей цветной революции и гибридной войны характерны различные цели, наличие двух разных стратегий, различные временные рамки, разные базовые ресурсы, включая человеческие ресурсы, различный географический охват (столица и крупные города для цветной революции и вся страна для гибридной войны). Сравнительный анализ моделей гибридной войны и цветной революции позволяет сделать некоторые важные для национальной безопасности России выводы. Во-первых, США и их союзники на исторически протяженном периоде времени ведут против России гибридную войну, cовременная фаза которой осуществляется в рамках преемственности шагов по разрушению СССР и России. Сегодня в рамках общей стратегии изнурения активно используются гибридные угрозы, связанные с государственным переворотом на Украине, террором против русскоязычного населения Донбасса, экономическими санкциями, манипулированием ценами на энергоносители и созданием препятствий по их транспортировке потребителям, информационной войной, наращиванием военного давления и рядом других аспектов. Во-вторых, ведется активная подготовка цветной революции в России. Время для перехода к исполнительному этапу цветной революции будет выбрано с учетом формирования необходимых и достаточных для ее успеха условий. В-третьих, объединяющей для моделей является стратегия обеспечения глобального доминирования США и НАТО. Для системного противостояния этим реальным угрозам важно выработать четкое представление о подрывных технологиях невооруженной конфронтации, которые применялись против России в прошлом и соотношении между ними сегодня. ГЕНЕЗИС ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ Проблема генезиса гибридной войны еще не достаточно исследована. Некоторые считают, что гибридная война является новым видом конфликта, который заявил о себе лишь в начале XXI века. По мнению автора, здесь налицо попытка отождествить момент появления термина «гибридная война» (ряд специалистов называют даже дату его первого использования – 2010 год) [11] с самим феноменом, история которого насчитывает не одну сотню лет. Конечно, правы эксперты, говорящие о резком, кумулятивном эффекте наращивания эффективности современных подрывных технологий, используемых в последние годы в ходе непрямого противоборства в условиях мирного времени в цветных революциях и гибридных войнах. Отсюда и обостренное внимание к терминологии, ибо: правильно назвать – правильно понять. О том, что гибридная война не является абсолютно новым феноменом, свидетельствуют исследования некоторых российских политологов, показавших, как в прошлом активно использовались противниками России в годы мира и невооруженной конфронтации различные гибридные формы подрывной деятельности. Например, анализируя непрямое противоборство в условиях мирного времени накануне Первой мировой войны Е.Г. Шаламберидзе приводит обширный перечень разнородных подрывных технологий, использованных кайзеровской Германией в течение многих предвоенных лет и в ходе войны против России с целью подрыва ее экономической и военной мощи, расшатывания власти. В этом списке использование слабых и уязвимых сторон стратегического управления и национального развития России, формирование и подрывная практика «пятой колонны» в системе хозяйственных и информационных отношений России, внедрение агентурной сети в государственное и военное управление, диверсии и саботаж, распространение дезинформации, финансирование подрывных сил через каналы эмиграции и пр. [21,С.21]. Термин «гибридная война» в этой и некоторых других работах не использовался, поскольку появился он сравнительно недавно. Конечно, в последние десятилетия заметно расширился спектр направлений гибридной войны: информационно-коммуникационная сфера, кибервойны и др., что привело к качественному эволюционному скачку и наполненности этого понятия, однако сама идея использовать против противника все наличные возможности (некоторые из них пусть и примитивные с сегодняшней точки зрения) стара как мир. Временные рамки гибридной войны рассчитываются на длительный срок (иногда, десятки лет). Цветная революция осуществляется в более жестком временном регламенте, планируется и осуществляется в соответствии с логикой используемых технологий и предусматривает формы воздействия в соответствии с отдельно планируемым комплексом подрывных мероприятий. Поэтому, строго говоря, в системном плане она не является элементом гибридной войны. Однако вряд ли можно говорить о полной не сочетаемости цветной революции и гибридной войны как форматов воздействия на противника. В США и странах НАТО применяется всеобъемлющая межведомственная, межправительственная и международная стратегия, основанная на системно-целостном подходе к планированию и реализации комплекса задач по разрушению страны – объекта агрессии. Эта стратегия определяет на взаимосвязанной основе базовые закономерности имеющихся форматов воздействия на противника, объектов и форм такого воздействия на всех стадиях противостояния: стадии мира, стадий невооруженного конфликта, вооруженной конфронтации и постконфронтационной стабилизации при сохранении угрозы возвращения к конфронтации. В этом контексте можно утверждать, что на фоне рассчитанной на длительный период и принимающей затяжной перманентный характер гибридной войны, цветная революция (или несколько цветных революций в одной стране как это было, например, на Украине в 2004 и 2014 гг.) служат своеобразными катализаторами, ускорителями событий по трансформации государства-жертвы в ходе непрямого противоборства на стадиях мира и невооруженного конфликта. Ряд этапов модели гибридной революции были успешно реализованы в холодной войне 1945-1991 гг. Эта война фактически представляла собой разновидность гибридной войны, которую вели США и НАТО против СССР. В ходе войны осуществлялись широкомасштабные подрывные идеологические, экономические действия, СССР был целенаправленно втянут в изнурительную гонку вооружений, в войну в Афганистане и т.п. Угроза невооруженной конфронтации, делающей упор на различные гибридные формы подрывной деятельности, не была упреждающе оценена советским руководством, по-прежнему рассматривавшего классическую войну и ядерное сдерживание как главную сферу стратегического противоборства. В рамках стратегии гибридных форм подрывной деятельности действовала направленная против СССР система экономических санкций Запада в лице созданного странами НАТО и Японией в 1949 г. Координационного Комитета по экспортному контролю (КОКОМ) над товарами и технологиями, запрещенными к ввозу в СССР и государства ОВД. Цель – обеспечение контролируемого технологического отставания СССР. Одновременно нашей стране старательно предлагались некоторые заведомо «тупиковые» технологии и направления развития отраслей науки и техники. Осуществлялись манипуляции с ценами на энергоносители и т.п. В конце 80-х - начале 90-х годов при мощной идеологической поддержке из-за рубежа заполыхали кровопролитные конфликты в республиках Средней Азии, на Кавказе и в Приднестровье, активизировались сепаратисты в республиках Балтии. В ходе протестных акций атакам подвергались объекты вооруженных сил, властные структуры, блокировались коммуникации. Правительство СССР при отсутствии адекватного стратегического прогнозирования и недостатке политической воли оказалось неспособным противостоять невооруженной агрессии против страны и не допустить ее разрушения. В более широком контексте события в Венгрии (1956 г.), Чехословакии (1968 г.) и затем серия переворотов в странах Варшавского Договора в конце 80-х также представляли собой цветные революции в рамках единой подрывной стратегии измора и развала СССР и ОВД. . Упомянута лишь часть подрывных действий Запада, которые осуществлялись в рамках идеологии конфликта по глобальному противостоянию двух социально-политических систем. В рамках сегодняшнего невооруженного противостояния конфликт продолжается под названием «гибридная война». В настоящее время доступ к разрушительным технологиям гибридных войн и цветных революций (а также и к мощным вооружениям) имеют не только государства, но и "негосударственные субъекты", что создает дополнительный фактор непредсказуемости в их применении. РОЛЬ МЯГКОЙ СИЛЫ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ПОДРЫВНЫХ СТРАТЕГИЙ Стратегии цветной революции и гибридной войны, основанные на технологиях управляемого хаоса, показывают свою высокую эффективность по дестабилизации ключевых сфер управления коллективной деятельностью людей. Это обстоятельство выдвигает задачи их изучения и выработки мер противодействия в число первостепенных в контексте обеспечения национальной безопасности России. Реализация стратегий цветной революции и гибридной войны в общем случае маскируется под меры по содействию демократии и рыночным реформам и повышению экономических стандартов и ресурсных потребностей, вытесняющих идеологию. Эти стратегии базируются на базовой стратегии по установлению глобального доминирования США в основе которой лежат «три типа власти: военная, экономическая и гибкая». [15, С.63]. Военная власть обеспечивает проведение государственной политики на основе дипломатии принуждения, войны и системы союзов; экономическая – за счет помощи, подкупа и санкций; гибкая – на основе публичной дипломатии, а также двусторонней и многосторонней дипломатии. В современных условиях наряду с первостепенными мерами по совершенствованию Вооруженных сил России, обеспечению стабильности развития ее экономики, на одно из ключевых мест выдвинулась задача противостояния гибкой или мягкой силе, возможности которой составляют основу технологий управляемого хаоса. Эффективное использование этих технологий возможно лишь на основе доминирования в информационной сфере, которая ориентирована на монополизацию культурно-мировоззренческого пространства страны-объекта агрессии. Умелое использование информационно-коммуникационных технологий при организации цветных революций и гибридных войн обеспечивает высокую скрытность их применения. Отсутствует и международно-признанная нормативно-правовая база по противодействию агрессии такого вида. В этих условиях США последовательно совершенствуют подрывные технологии, направленные на дестабилизацию обстановки внутри Российской Федерации и ее отношений с соседями и союзниками на фоне не прекращающихся попыток втянуть нашу страну в глобальную конфронтацию с мировыми центрами силы – США, НАТО, ЕС. Познание содержания философии войны, ведущейся против нашего государства, должно способствовать выработке адекватных прогнозов и защитных мер противодействия на основе стратегии ответных наступательных действий. В их числе совершенствование нормативно-правовой базы с указанием опасности цветных революций и гибридных войн для России и ее союзников ,прежде всего, в СНГ и ОДКБ, выработку согласованного понимания этих понятий, подготовку стратегий противодействия и ответных наступательных действий. По мнению политолога В.К. Белозёрова: «Повышению качества доктринальных документов России в сфере обороны может способствовать и создание структуры, где должны быть собраны не просто специалисты, а методологи, обладающие системным и синтетическим мышлением. Характерно, что в вооруженных силах США подобная структура, своего рода «доктринальное командование», имеется. В любом случае «интеллектуальная анархия» (А.А. Свечин) в доктринальных документах чревата самыми негативными последствиями» [9, С.103]. Актуальность этого предложения обусловлена острой необходимостью осуществить «перехват» инициативы, наладить системную работу по мониторингу обстановки и совместной деятельности по обеспечения стабильности различных сфер общественной жизни в государствах СНГ и ОДКБ, выработать предложения по дальнейшим наступательным действиям. Для наступления и обороны важно своевременно определить места, уязвимые для современных подрывных технологий. Это позволит работать на опережение. Пока мы идем вслед за происками противника, который активно выискивает уязвимые места и целенаправленно воздействует на них. В рамках ШОС налаживать международное сотрудничество в деле противостояния подрывным действиям, на двусторонней основе привлекать Китай, Иран, некоторые другие страны, которые также являются объектами дестабилизирующих разрушительных технологий Запада. Необходимо своевременно вскрывать каналы финансирования и решительно пресекать попытки переброски на территорию страны денег, подрывной литературы, не допускать организации центров, оказывающих подрывное воздействие на молодежь. «Канализировать» энергию молодежи на учебу, творческую работу, занятия спортом, участие в проектах по развитию собственной страны. Необходимо продолжить работу по созданию российского потенциала мягкой силы и средств ее проекции внутри страны и за ее пределами. Одним из ведущих векторов в решении этой задачи должно стать укрепление и поддержка русского языка, российской истории и культуры, масштабная духовно-интеллектуальная мобилизация и пробуждение Русского мира. Решению этой задачи будет способствовать расширение количества российских вузов, где преподавание ведется на английском и китайском языках. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1.Бартош А.А. Модель управляемого хаоса в экономической сфере. М.: Международная экономика № 3, 2015, С.31-39 2.Бартош А.А. Модель управляемого хаоса в сфере обеспечения военной безопасности. М.: Вестник Академии военных наук № 1 (46), 2014, С. 69-78 3.Бартош А.А Модель управляемого хаоса в культурно – мировоззренческой сфере. М.: Вестник Московского государственного лингвистического университета, выпуск № 39, 2014, С. 9-27 4.Бартош А.А Стратегии НАТО в турбулентном мире М.: Вестник Академии военных наук № 3 (48), 2014, С.19-26 5.Бартош А.А. Гибридные войны как проявление глобальной критичности современного мира - Геополитика и безопасность - №1 (29)- 2015, С. 71-79 6.Бартош А.А. Модель адаптивного применения силы в цветных революциях. М.: Российский институт стратегических исследований. Проблемы национальной стратегии, № 6 (27), 2014, С. 113-126 7.Бартош А.А. Невоенные угрозы ОДКБ. М.: Армия и общество, № 1, 2014, С. 91-98 8.Бартош А.А Эволюция публичной дипломатии НАТО. М.: Дипломатическая служба, № 3, 2014 , С. 6-12 9. Белозёров В.К. Военная доктрина России: в начале большого пути. Власть, 02.2015, С. 99-103 10.Война и мир в терминах и определениях, под ред. Д.О. Рогозина. – М.: Изд. дом «ПоРог», 2004,623 с. 11.Грачева Т. Армия на подхвате. Военно-промышленный курьер, № 29 (595) за 5 августа 2015 года12.Керсновский А.А. Философия войны. Белград: «Царский вестник», 1939. URL:http://www.xliby.ru/istorija/_filosofija_voiny_v_odnoimennom_sbornikel/p2.php (дата обращения 10.08.2015) 13.Кларк Р., Нейк Р.. Третья мировая война: какой она будет? – СПб.: Питер.2011 – 336 стр. 14.Манойло А.В.. Гибридные войны и цветные революции в мировой политике. // Право и политика. - 2015. - № 7 (187). - C. 918-929 15.Най Джозеф С. Гибкая власть: как добиться успеха в мировой политике. – Н.:ФСПИ «Тренды», 2006. – С.22116.Путин В.В. Интервью ТАСС. 14.11.2014 URL:http://news.mail.ru/politics/20140174/?frommail=1(дата обращения 18.08.2015) 17.Свечин А.А. Стратегия. — М.: Военный вестник, 1927. С. 1118. Снесарев А.Е. Философия войны – М.: Ломоносов, 2013, 288 с. 19.Филимонов Г.Ю. Технологии «мягкой» силы на вооружении США: ответ России: монография / Г.Ю.Филимонов, О.Г.Карпович, А.В.Манойло.- Москва: РУДН, 2015. – 582 с. 20.Халеева И.И. «Лингвистическая безопасность России», Вестник Российской академии наук, том 76, № 2, стр. 104-111, февраль 2006 г. 21.Шаламберидзе Е.Г. Непрямое противоборство в сфере военной безопасности в условиях мирного времени. Вестник Академии военных наук, № 1(34) 2011, С.20-30 22.Оперативная концепция армии США «Победить в сложном мире. USA Operating Concept Win in a Complex World» URL:http://www.ieee.es/Galerias/fichero/OtrasPublicaciones/Internacional/2014/U.S._Army_Operating_Concept_7oct2014.pdf (дата обращения 18.08.2015) 23.Bayer Alain. Hybridization of Conflicts. Prism 4, #4? P.57- URL:66http://cco.dodlive.mil/files/2014/04/Hybridization_of_Conflicts.pdf( дата обращения 18.08.2015) 24.Frank J. Cilluffo, Joseph R. Clark. Thinking About Strategic Hybrid Threats – In theory and in Practice. Prism 4, Vol.3 URL:http://www.isn.ethz.cy?Didital-Library\Publications\Detail\ ?id=159093 (дата обращения 18.08.2015) 25.NATO – Wales Summit Declaration URL:http://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_112964.htm(дата обращения 18.08.2015) 26.Sascha-Dominik, Oliver Vladimir Bachmann. Hybrid Threats, Cyber Warfare and NATO’s Comprehensive Approach for Countering 21st Century Threats – Mapping the New Frontier of Global Risk and Security Management, University of Bournemouth, January 22, 2012 Amicus Curiae, Vol. 88, 2012 URL:http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1989808; (дата обращения 18.11.2014) . |