Петр. И его реформы. Основные направления европеизации страны. Введение Начало царствования Петра
 Скачать 204.75 Kb.
|
|
ПетрI и его реформы. Основные направления европеизации страны. 1.Введение 2.Начало царствования Петра 3.Предпосылки реформ 4.Военные реформы 5.Судебная реформа 6.Церковная реформа 7.Экономическая реформа 8.Административные реформы 9.Заключение Введение По мнению многих историков, наиболее ярким примером проведения целого комплекса государственных реформ за сравнительно небольшой отрезок времени, являются реформы Петра I, позволившие России за какую – то четверть века из отсталой в культурном, экономическом и военном отношении страны превратиться в одно из ведущих европейских государств. Идея служения государству, в которую глубоко уверовал Петр I и которой он подчинил свою деятельность, была сутью его жизни, пронизывала все его начинания. До самой своей смерти Петр продолжал служение Российскому государству. Петровские преобразования, затронувшие практически все сферы жизни Российского государства, вне всякого сомнения, оказали определяющее воздействие на весь дальнейший ход исторического процесса в нашей стране. В правление Петра I наше государство совершило огромный скачок вперед в промышленном развитии. Россия утвердилась на берегах Балтики, приобрела кратчайший торговый путь в Европу. Появилась первая печатная газета, были открыты первые военные и профессиональные школы, возникли первые типографии, печатавшие книги светского содержания. Первый в стране музей. Первая публичная библиотека. Первые парки. Наконец, первый указ об организации Академии наук. Великий реформатор претворил в государственное устройство многочисленные изменения: произвел судебную и военную реформы, изменил административное деление, активно участвовал в составлении правовых кодексов и т.д. Всестороннее рассмотрение характера государственных реформ Петра и является целью данной работы. Начало царствования Петра Первые десять лет царствования Петра Великого достопамятны не столько обилием государственных событий, изменивших состояние России, сколько развитием душевных способностей Петра, образованием его гения и утвердившимся направлением его воли. В эти десять лет он понял свое призвание и остался верен ему до гроба. Петр I обязан всем, что его прославило и возвеличило, единственно самому себе. Воспитание предшественников его было очень ограниченно; по крайней мере многие из них, еще до вступления на престол, достигали зрелых лет, принимали деятельное участие в делах государственных и опытом заменяли науку; так образовали себя Иоанн III, сын его Василий, Федор Иоаннович, Борис Годунов, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич. Петр I и этой выгоды был лишен: после смерти отца он остался 4 лет, после смерти старшего брата 10, и самый важный для человека возраст, когда первые впечатления решают всю жизнь его, Петр провел некоторым образом в опале. Устраняемый властолюбивой Софьей от дел государственных, он жил до 17 лет вдали от двора, в селе Преображенском, при горестной матери, изредка являясь в Москву, единственно для торжественных случаев. Наталья Кирилловна отличалась прекрасною душою и здравым умом; но, при тогдашнем воспитании женского пола, не в силах была подготовить своего сына к высокому назначению. Наставник же Петра, избранный Федором Алексеевичем, дьяк Зотов не имел ни сведений, ни дарований, кроме того неоднократно был отрываем от своего питомца посылками в Крым и другими делами. Петр сам нашел себе руководителя в муже незабвенном, женевце Лефорте. По примеру соотечественников, искавших чести, золота и славы на чужбине, Лефорт с юных лет странствовал по Европе: сначала служил во Франции в королевской гвардии; потом в Голландии, под знаменами Вильгельма Оранского;впоследствии при датском посольстве, наконец, в царствование Федора Алексеевича принятый на русскую службу с чином капитана, участвовал в крымских походах. Он имел ум образованный, много видел, много испытал, славился мужеством в боях, веселым нравом, приятным обхождением. Петр узнал его и полюбил как друга. Умный женевец, при обильном запасе сведений, удовлетворял любопытству отрока-царя, жаждавшего познаний; рассказывал ему о Европе, о подвигах знаменитых полководцев, о художествах, о мореплавании, о всем, что развилось в Европе и что было еще чуждо в России. С восторгом слушая его рассказы, Петр I прежде всего решился завести войско по образцу европейскому. Мысль устроить европейское войско пробудилась в Петре еще отроке, в правление Софьи, когда он жил с матерью в селе Преображенском. Наталия Кирилловна имела многочисленный двор из стольников, стряпчих и других чинов; дети их служили Петру для забавы. Он составил из своих сверстников потешную роту, дал им ружья, сам взял барабан и объяснял все хитрости и приемы ратного дела. Софья не препятствовала брату набирать охотников в потешные, полагая, что игры отвлекут его внимание от короны, и Петр имел полную волю в своих действиях: царицыны стольники, сокольники, придворные служители, люди знатные и незнатные записывались в потешные. Число их до того умножилось, что значительная часть их была отделена в село Семеновское. Беспрерывное занятие воинским делом, строгая дисциплина, единообразие оружия и одежды, готовность переносить все тяготы службы были главными условиями потешного войска. Петр был для всех примером, исправляя самые трудные обязанности солдата: стоял на часах, копал рвы, возил землю, терпел холод, голод, вопреки попечениям доброй матери, неоднократно старавшейся отклонить его от столь тяжелой потехи. По удалении Софьи Петр I немедленно приступил к правильному устройству потешного войска: умноженное дворовыми людьми, получившими от господ своих свободу, и беспоместными дворянами, оно составило значительный корпус, разделенный на два полка, – Преображенский и Семеновский; впоследствии было названо царскою гвардией и служило ядром регулярного войска в том смысле, что потешные не выходили из своего звания, получали от государя оружие, жалованье, провиант, единообразную одежду и главным предметом своих занятий имели изучение ратного дела по правилам науки. Старинный образ войны исчез не скоро: по-прежнему стрельцы, дети боярские и дворяне до самого конца XVII века составляли главную силу русской рати, но Петр уже готовил умы к перемене: неоднократно он давал примерные битвы, в которых с одной стороны сражались стрельцы, с другой потешные; последние всегда брали верх. Эти битвы часто доходили до ожесточения и оканчивались кровопролитием; в особенности достопамятен так называемый поход Кожуховский. Изучая ратное дело на суше, Петр I столь же ревностно хотел узнать его и на море. Плодом этого усилия было начало русского флота. Еще царь Алексей Михайлович думал ввести в России кораблестроение: во время войны с Карлом X, надеясь овладеть Ливонией и приблизиться к Балтийскому морю, он нанял в Голландии корабельных мастеров и приготовил материалы. Неудача Ливонской войны обратила его внимание в другую сторону: он хотел открыть путь в Персию посредством Волги и Каспийского моря. Голландцы заложили верфь на Оке, в селе Деднове (Коломенского уезда), построили корабль «Орел» и довели его до Астрахани. Этот корабль был сожжен Разиным, и царь Алексей, обремененный делами Малороссии, отложил исполнение своей мысли до другого времени; но вскоре умер. Федор и София не решились возобновить намерение отца, вероятно предвидя слишком великие затруднения и мало пользы, по отдаленности России от морей Балтийского и Черного. Иначе думал Петр. Из числа судов, построенных при Алексее Михайловиче, в селе Измайлове сохранился один бот. Петр увидел его случайно, приказал голландцу Брандту исправить, спустить в Яузу, оттуда в Москву-реку и с восторгом смотрел на силу паруса, на действие руля. Он велел построить несколько подобных судов сначала на Москве-реке, потом на Переяславском озере, где сам работал топором, и вскоре соорудил целую флотилию. Озеро было для него тесно: он хотел видеть море и несколько раз пускался в Белое, на купеческих кораблях, во время бури, подвергая опасности свою жизнь. Удовлетворив первому стремлению и убедившись в неисчислимых выгодах, которые могла получить Россия от заведения флота, Петр не знал, где положить ему основание. Два моря прилегали к пределам государства, Белое и Каспийское. Первое открывало ему путь в Европу, но было слишком отдалено и опасно; второе могло служить для отношений с одною Персией и казалось Петру озером. Он обратил взор к югу и хотел утвердить свое господство на северных берегах Черного моря, при устьях Днепра и Дона. Оба пункта находились во власти турецкого султана, со всеми берегами Черноморскими. Петр решился воевать с султаном, не столько для открытия доступа к Черному морю, сколько для изучения ратного искусства на самом деле. К этим двум причинам присоединилась и третья, не менее побудительная. Двор наш обязан был договором 1686 года помогать польскому королю Яну III Собескому в трудной борьбе его с Портою и не успел еще ничего сделать. Крымские походы Голицына остались без последствий и не отвлекли турецких сил от Польши. Король неотступно требовал исполнения Московского до говора. Петр охотно согласился на его просьбу и в 1695 году предпринял поход. Главною целью похода Петра I был Азов, напоминавший древнюю цветущую торговлю генуэзцев и венециан. Отборное войско из двух потешных полков, подкрепляемое стрельцами и казаками, под начальством трех генералов, отправилось на мелких судах к устью Дона. Петр находился при нем в звании бомбардира Преображенского полка, окруженный иноземными инженерами. Втрое сильнейшая армия с боярином Шереметевым послана была к низовьям днепровским, где она без труда овладела турецким и крепостями в лимане. Русские осадили Азов и при всех усилиях могли взять только две каланчи, построенные выше его. Город, охраняемый сильным гарнизоном, получая съестные припасы и военное снаряжение с моря посредством турецкого флота, выдержал осаду. Петр, после тщетных попыток взять его приступом, убедился, что без морской силы нельзя ничего сделать, и отступил с намерением предпринять иные меры. Сразу после окончания первого азовского похода заложена была корабельная верфь в Воронеже; там работали зиму и лето; до 30 военных судов были готовы весною 1696 года. Петр I двинулся во второй азовский поход и снова подступил к Азову. Боярин Шеин осадил его с суши, а сам Петр, приняв начальство над флотом, сооруженным в Воронеже, отбил турецкие корабли от устья Дона и осадил крепость с моря. Осада продолжалась два месяца. Пять раз крымский султан Нурадин с многочисленным турецко-татарским войском нападал на русский лагерь, чтобы подать помощь гарнизону, и каждый раз, разбитый наголову, отступал с уроном. Между тем земляные работы проведены были с большим искусством и успехом, чем прежде; крепостные стены падали, бастионы разрушались; осажденные изнемогали от голода и битв непрестанных. Азовский паша не смел ждать решительного приступа и сдал крепость победителю. Второй азовский поход увенчался успехом, и Петр I открыл доступ к Черному морю и спешил извлечь пользу из первого приморского пункта: исправил полуразрушенные твердыни азовские как надежный оплот против турок и татар; для военной же гавани и торгового порта избрал другое удобное место, где основан им Таганрог; заложил здесь несколько кораблей; вслед за тем приказал рыть канал от Иловли до Камышенки для соединения Волги с Доном, чтобы облегчить доставку корабельных лесов и открыть удобный путь промышленности для самых отдаленных областей своего государства. Турция не могла его оставить спокойным обладателем Азовского моря, тем более допустить к распространению завоеваний по берегам черноморским, и вооружалась. Петр принял свои меры: соорудил на воронежской верфи сильный флот из 60 кораблей, фрегатов и галиотов, из которых многие построены частными людьми; основал верфь в Брянске на Десне; подтвердил наступательный союз с Австрией и Венецией и заставил Польшу действовать согласно со своими намерениями, с твердостью и искусством отклонив грозившую с этой стороны опасность. Собеский, самый деятельный враг турок, умер в июне 1697 года; поляки разделились на две партии; пользуясь неустройствами их и интригами королевы, Версальский двор, по внушению Порты, предлагал в польские короли принца Конти, ко вреду России, которая должна была опасаться его как союзника султана. Петр I хорошо понимал Польшу: смотрел на нее как на игрушку соседей и, объявив сейму, что не хочет видеть француза на польском престоле, послал сильный корпус, большею частью из стрельцов, к литовской границе, под начальством князя Григория Ромодановского, для поддержания партии курфюрста Саксонского Фридриха Августа, искавшего также польской короны: решительность Петра увенчалась полным успехом: курфюрст вступил на польский престол под именем Августа II и дал слово действовать против турок по-прежнему. Таким образом, все внимание Петра I устремилось на юг: там, на берегах черноморских, он хотел утвердить свое господство, чтобы включить Россию в число морских держав. Для достижения этой цели надлежало вступить в решительную борьбу с Турцией. Тесный союз с Австрией, Венецией и Польшей, доказанное мужество вновь образованного войска, значительный флот, недавние победы, все обещало успех борьбы, но Петр не был доволен ни самим собою, ни своими сподвижниками: под стенами Азова он убедился, что с одной стороны только европейское искусство может дать России перевес над Турцией, с другой же стороны, что оно еще слишком мало знакомо и ему и его подданным. Кроме того, не слава завоевателя пленяла Петра I: давно уже он устремлял все мысли и желания к одной великой цели, к образованию государства, к пробуждению умственной и промышленной деятельности народа в той степени, как общественная жизнь развилась в Западной Европе. Раньше Петр знал ее только по слуху, по рассказам пришельцев, золотом привлекаемых в русскую службу: ни Лефорт, ни Гордон, ни другие иноземцы не могли удовлетворить его любопытству, вникавшему во все подробности. Чтобы узнать Европу, Петр решился увидеть ее сам, и в 1697 году предпринял в составе великого русского посольства первое путешествие за границу, довершившее его образование. Это путешествие – явление беспримерное в истории. Государь самодержавный, в полном цвете лет, с душою славолюбивою, едва узнав прелесть власти неограниченной, едва увенчав себя лаврами победы, добровольно уклоняется от блеска самодержавия, от славы завоевателя и берет на себя тяжкий труд изучить на чужбине науки, искусства, ремесла, чтобы передать их народу, закоренелому в ненависти ко всему иноземному. Под скромным именем Петра Михайлова, со званием десятника, государь вмешался в число дворян, составлявших посольскую свиту Лефорта, Головина и Возницына, отправленных в знатнейшие европейские государства в качестве великих царских послов, с изъявлением любви и дружбы российского монарха. Лефорту и товарищам его предоставил Петр всю честь торжественных свиданий с иноземными венценосцами, всю пышность и роскошь королевских пиров и увеселений; себе же, вместе с многими дворянами посольской свиты, предназначил изучение всего полезного для России, в особенности кораблестроения, мореплавания, военного дела, со всеми относящимися до того искусствами и ремеслами. Между тем боярин Шереметев послан на Мальту в науку к рыцарям, умевшим лучше других воевать с турками. Удалясь из отечества надолго, он поручил управление государством совету бояр под председательством князя Федора Юрьевича Ромодановского, дав ему титул князя-кесаря; регулярное войско, врученное Шеину и Гордону, охраняло Москву; сильные корпуса расположились на литовской границе близ порогов днепровских и в окрестностях Азова. Очевидная цель путешествия возбудила опасение в приверженцах старины, особенно в стрельцах, роптавших на явное намерение Петра I заменить их регулярным войском. В надежде на содействие стрельцов три злодея, увлекаемые ненавистью к новому порядку вещей, окольничий Соковнин, думный дворянин Циклер и стольник Пушкин составили заговор, целью которого было умертвить государя. Умысел был открыт; преступники получили достойное наказание, и заговор не имел никаких последствий, показав, однако, Петру, какие опасности ожидали его в будущем. Он был недоступен страху. Думая об одной России, жертвуя для блага ее и народного образования собственным спокойствием, самой жизнью, он оставил государство в добычу вероятным козням сестры и весною 1697 года выехал из пределов России, направляя путь чрез Ливонию, Пруссию, Бранденбург и Ганновер в Голландию. В Ливонии Петр I нашел мало любопытного; одни укрепления Риги обратили на себя его внимание; он хотел осмотреть их, но, получив отказ рижского губернатора Дальберга и оскорбленный вообще недружелюбным приемом его, спешил далее, в Курляндию. Не встретив и здесь ничего замечательного, он оставил послов в Митаве для переговоров с курляндским герцогом, а сам морем из Либавы отправился в Кенигсберг, где курфюрст Бранденбургский Фридрих I принял его весьма ласково, угостил пышно и заключил с русским посольством дружественный договор, основанный на взаимных выгодах торговли и обороны. Петр I с величайшим вниманием осматривал Кенигсберг, не нашел в нем деятельного развития промышленности, которая была еще в колыбели, и несколько раз изъявлял сожаление, что бранденбургское правительство не умеет пользоваться близостью моря и судоходными реками; взамен того видел стройное войско, образованное великим курфюрстом, и превосходную артиллерию. Кенигсберг был для Петра I и для спутников его школою военной науки: там он провел несколько времени, вникая во все подробности военного дела, показал быстрые успехи в изучении его, в чем получил письменное свидетельство от кенигсбергских профессоров, и, дав им несколько дворян из посольской свиты в обучении, отправился через владения курфюрста Ганноверского в Голландию. Голландия была главной целью его путешествия. Она занимала одно из первых мест в системе европейских держав по многочисленному флоту, по деятельной промышленности и по внутреннему устройству. В Голландии во всем блеске увидел Петр плоды того, что наиболее уважал он, плоды искусства, знания, труда и терпения. Плотины, ограждающие села и города от ярости моря, бесчисленные каналы, прорезывающие землю во всех направлениях, гавани, наполненные кораблями, разнообразные фабрики, общественные заведения, богатство и довольство народа, все это до того поразило Петра I, что он полюбил голландцев более всех народов и впоследствии всегда указывал на них своим подданным как на образец. Здесь он решился остаться надолго, чтобы изучить все отрасли знания. Первою мыслью его было усовершенствовать сведения в кораблестроении, приобретенные им на Переяславской и Воронежской верфях. С десятью дворянами из посольской свиты, в числе которых был и любимый денщик государя Меншиков, Петр I явился в голландском городке Саардаме, в виде корабельного плотника, с топором в руке, и немедленно принялся за работу на Саардамской верфи. Отсюда недели через две перебрался в Амстердам. Успехи его в кораблестроении были так быстры, что он заслужил звание мастера. Вслед за тем на яхте, построенной собственными руками, он стал изучать в Голландии искусство мореплавания и вскоре своим бесстрашием, сметливостью, знанием дела привел в удивление опытных моряков. Все науки, служащие основанием тому и другому искусству, были предметом его любознания. Кроме того, Петр I учился физике, анатомии, хирургии; брался за все ремесла и в каждом становился мастером. Спустя полгода он убедился, что сведения голландцев в кораблестроении и в других искусствах более основаны на практике, чем на теории, и решился узнать основные начала в Англии, где многие знания возведены были на степень науки. В начале 1698 года Петр I посетил Лондон, Гринвич, Оксфорд, не оставив ни одного предмета без внимания, без исследования, большую часть времени провел в Лондонском адмиралтействе. Между тем царские послы, ожидавшие возвращения государя в Гааге, заключили с Генеральными штатами торговый и союзный договор; наняли множество всякого рода художников и ремесленников, накупили кораблей, оружия, военных снарядов, инструментов, мануфактурных произведений и послали целые караваны к архангельскому порту. После возвращения из Англии в Голландию Петр отправился с посольством в южные страны европейские через немецкие земли, миновав Францию, из-за неудовольствия на Версальский двор за его домогательство возвести, вопреки желанию московского двора, на польский престол французского принца Конти. Государь спешил через ганноверские, бранденбургские и австрийские владения в Италию, преимущественно в Венецию, которая славилась не менее Голландии сильным флотом и процветающими фабриками. На пути в южные страны он посетил Вену для найма опытных офицеров и в особенности для убеждения Леопольда I продолжать турецкую войну, которую Венский двор намерен был прекратить. Император принял Петра I с величайшим радушием и охотно согласился отпустить в Россию многих офицеров и генералов, в том числе герцога фон Крои как опытного полководца, но, вопреки царскому желанию, хотел прекратить борьбу с Турцией, дав, впрочем, слово не приступать к отдельному миру без ведома союзников. Петр, после тщетных убеждений, согласился со своей стороны начать переговоры о мире и, оставив для этой цели одного из послов, Возницына,для присутствия на конгрессе, который должен был открыться в Карловиче, принял все нужные меры к путешествию в Италию и уже готовился к отъезду, как с величайшим огорчением узнал о новом бунте стрельцов, побудившем его возвратиться в отечество. С постепенным преобразованием войска усилилась ненависть стрельцов к Петру I; при новом порядке вещей они более всех теряли: старинные льготы их по делам торговым не могли иметь места; тем более не было надежды на привольную жизнь среди семейств, или буйного разгулья: ее заменял солдатский строй со всеми тяготами военной службы. Стрельцы злобились на Петра, виновника такой перемены. Петр, со своей стороны, не любил стрельцов как представителей старой системы войны, столь несогласной с его намерениями, как упорных приверженцев Софьи и злодеев своего дома: он не мог забыть первого стрелецкого бунта, убийства двух родных дядей своих и семилетнего удаления своего от престола; помнил и второй мятеж в защиту князей Хованских, еще более третий, когда только небесный промысел спас его от руки Шакловитого. Не доверяя стрельцам, Петр хотел исподволь уничтожить их корпус; они угадали его намерение, прибегли к отчаянным мерам и погубили себя. Еще во время пребывания в Голландии государь получил известие, что в Москве было смятение по случаю разнесшейся молвы о мнимой смерти его за границей, что виновниками слуха были стрельцы и что Ромодановский успел прекратить волнение. Петр был недоволен слабыми действиями своих бояр; впрочем, считая дело конченным, продолжал путешествие. В Вене он узнал о новом бунте. Стрельцы, посланные в 1697 году на литовскую границу вместе с другими ратными людьми для поддержания Августа II на польском престоле, после долговременной разлуки со своими семействами начали роптать на тягость службы и желали возвратиться в Москву. Софья завела с ними переписку, подстрекая их к бунту; клевреты ее распустили слух, что царь ведет с собою целую армию иноплеменников для истребления стрельцов. Составился заговор: положено было семилетнего сына Петра I, Алексея, объявить государем, а Софью правительницею; Петра же умертвить, не впуская в пределы государства. Мятеж вспыхнул. Четыре стрелецкие полка, стоявшие в Торопце, прогнали своих полковников и капитанов, избрали на их место своих, захватили пушки и устремились к Москве для расправы с приверженцами Петра. В столице распространился всеобщий ужас; бояре, управлявшие государством, долго не знали, на что решиться, наконец, велели Шеину идти с полками Преображенским и Семеновским против мятежников. Шеин встретил их за 46 верст от Москвы, близ Воскресенского монастыря, на берегах Истры, и после тщетных стараний образумить непокорных вступил в битву: нестройные толпы их рассеялись от первого залпа. Стрельцы, участвовавшие в мятеже, большею частью были переловлены, и по приговору бояр наказаны, многие смертью, еще более ссылкою в дальние города; главные же виновники оставлены под крепкою стражей до возвращения государя. По первому известию о мятеже Петр I оставил Вену и поспешил в Россию; на пути он узнал об усмирении стрельцов, но уже не хотел продолжать путешествия по Европе; думал только о необходимости искоренить зло и явился в Москве грозным судьей. Несколько недель протекло в допросах и пытках в селе Преображенском, в присутствии государя; открылось, что Софья была виновницей мятежа; что заговорщики сносились со стрельцами астраханскими и азовскими; что в преступном замысле участвовали и другие лица. Виновных нашлось несколько сот человек: все они казнены по приказу Петра; одни погибли в мучениях пытки, другие под секирою палачей, третьи на виселице, перед кельей царевны Софьи. Казни возобновлялись несколько раз, наполняя ужасом Москву и все государство. В столице не осталось ни одного стрельца; непричастные к бунту должны были продать свои дома и с семействами переселиться частью в Азов, частью в Астрахань и в другие города. Там они удержали свое имя и нередко участвовали в походах; но стрелецкий корпус уничтожился еще в конце XVII века. Софья пострижена под именем Сусанны в Новодевичьем монастыре, где умерла в 1704 году. Та же участь постигла и супругу Петра I, царицу Евдокию Федоровну,мать царевича Алексея Петровича: подозреваемая в доброжелательстве к приверженцам старины, она была заключена в Суздальский девичий монастырь, под именем Елены. В то же время пострижена и сестра государя, царевна Марфа Алексеевна. Уничтожение стрелецкого войска в Москве было началом решительного преобразования государства и народа. |