1 ХАММУРАПИ КОМЕНТ. И терминология Законов Хаммурапи
 Скачать 0.51 Mb.
|
|
Обязательства с участием рядовых общинников[править | править код]  Деталь стелы с Законами  Вавилонские меры серебра — ману и шиклу Параграфы 112—126 содержат группу норм, регулирующих возможные споры по долговым обязательствам, сторонами которых являются не профессиональные коммерсанты, а рядовые общинники. Параграф 112 устанавливает, что человек, присвоивший имущество, вручённое ему для пересылки, возмещает хозяину убытки в пятикратном размере. Согласно § 113 заимодавец не имеет права при взыскании долга самоуправно брать зерно из житницы или с гумна должника без ведома последнего; в этом случае виновный обязан вернуть всё взятое, а также теряет то, что он дал в долг. Параграф 114 предусматривает ещё более серьёзное злоупотребление — взятие заложника за несуществующий долг; штраф за такой деликт составляет треть мины серебра[176]. Кредитор имел право самовольно брать заложника — одного из членов семьи должника либо его раба. Какова была судьба заложника, если долг всё-таки не был уплачен, из текстов не видно. Вавилон не знал института государственной долговой тюрьмы: заложника содержали в некоем подобии домашней тюрьмы, в отношении его считалось законным содержание впроголодь и даже меры физического воздействия. Единственное установленное законодателем ограничение состояло в том, что заложника нельзя было доводить до смерти. Кредитор освобождается от ответственности, если заложник умер «по судьбе своей», то есть естественной смертью (§ 115). Лишь на случай смерти заложника «от побоев или дурного обращения» (§ 116) установлено наказание по принципу талиона (если заложник — свободный человек) или штраф с потерей данного в долг (если заложник — раб)[177]. По естественной ассоциации законодатель переходит от заложника к человеку, отданному в долговое рабство. Согласно § 117 должник, которого «одолел долг», может поступить двояко: либо продать кого-нибудь из членов своей семьи «за серебро», либо отдать его в долговую кабалу. И в том, и в другом случае это лицо обязано было работать на своего покупателя или закабалителя три года; на четвёртый год его надлежало освободить. Разница между продажей «за серебро» и долговой кабалой заключалась, вероятно, в том что закабалённого можно было выкупить в любой момент, в то время как проданный обязан был отработать все три года сполна. Параграф 118 разъясняет, что раб или рабыня, отданные в долговую кабалу, могут быть проданы кредитором третьим лицам и такая продажа не могла быть обжалована в суде; единственное исключение из этого правила устанавливает § 119, разрешающий выкуп рабыни, родившей первоначальному хозяину сыновей[178]. Продолжая тему об имуществе, на том или ином законном основании находящемся во владении другого лица, законодатель переходит к вопросу о зерне, переданном на хранение. Зерно хранилось в отдельном хранилище, которое хранитель не вправе был сам открывать. Если он всё же сделал это и забрал всё или часть зерна, а также если он вообще отрицал самый факт передачи ему зерна на хранение, поклажедатель должен принести клятву в суде, и хранитель возмещает ему убыток в двойном размере (§ 120). Хранению других материальных ценностей посвящены §§ 122—126. Передача ценностей на хранение должна происходить в присутствии свидетелей и сопровождаться заключением договора (§ 122); без соблюдения этого порядка собственник лишается права требовать своё имущество по суду (§ 123). Закон гарантирует защиту собственнику имущества, если формальности соблюдены: хранитель, отрицающий, что он получил имущество на хранение, возвращает спорное имущество в двойном размере (§ 124). Хранитель обязан возвратить отданную ему вещь, даже если эта вещь пропала у хранителя вместе с его имуществом (например, вследствие взлома); пропавшую вещь хранитель вправе сам искать с вора (§ 125)[179][180]. К группе правил о хранении примыкает § 126, в котором речь идёт об ответственности лица, «у которого ничего не пропало» и которое обвинило свой квартал в пропаже своего имущества. Характер застройки городов в этот период был таким, что в случае кражи со взломом наиболее вероятным вором мог быть кто-либо из соседей, живущих в примыкающих домах. На основании § 23 в случае кражи со взломом, если вор не был пойман, соседи несли коллективную ответственность и обязаны были возместить ущерб. Параграф 126 устанавливает, что в случае ложности заявления о краже заявитель обязан был отдать своим соседям двойную стоимость того, что он пытался получить. Доказывать свою невиновность соседи должны были посредством «божьего суда» — «его квартал должен перед богом клятвенно уличить его в том, что у него ничего не пропало»[181]. Семейное и наследственное право[править | править код] Брак и развод. Деликты в области брака[править | править код]  Труд по семейному праву в Законах Хаммурапи  Вавилонский рынок наложниц. Картина Э. Лонга Обширный раздел Законов Хаммурапи, содержащий нормы семейного права, по принципу ассоциации начинается с наказания за ложное обвинение (предыдущий раздел этим же заканчивается). Ложное обвинение против жрицы или «жены человека» (очевидно, в безнравственном поведении) карается позорным наказанием: публичной поркой и обриванием половины головы (§ 127). Упомянув о «жене человека», законодатель разъясняет это понятие: согласно § 128 «если человек взял жену, но договора касательно неё не составил, эта женщина — не жена». Договор заключался между вступающими в брак; в случае брака между малолетними, находившимися под родительской властью, договор заключался их родителями[182]. Связь с чужой женой каралась смертью для участников прелюбодеяния (§ 129): их надлежало связать и бросить в воду. Однако оба фигуранта этого деликта могли сохранить свою жизнь, если муж прощал неверную жену: «если господин жены свою жену пощадит, то и царь своего раба должен пощадить»; это единственный в Законах случай, когда свободный человек назван «рабом царя». Следующий § 130 карает смертью человека, изнасиловавшего малолетнюю «жену человека» («которая мужчины не знала и живёт в доме своего отца»); потерпевшая в данном случае должна быть освобождена от ответственности. Ответственность, предусмотренная §§ 129 и 130, наступает лишь в случае, если виновные были захвачены in flagranti; никакие другие доказательства, очевидно, не допускались. Однако законодатель дополнительно устанавливает, что жена, обвинённая в прелюбодеянии своим мужем, должна очистить себя от обвинения посредством ордалии — клятвы «во имя бога» (§ 131). Если же такое обвинение последует со стороны третьего лица, женщина должна будет очиститься посредством более серьёзной ордалии — испытания водой (§ 132)[183]. После группы норм о супружеской измене законодатель переходит к вопросам расторжения брака. Так, если муж отсутствует не по своей вине (уведён в плен), «но в его доме пропитание есть», его жена не имеет права вступать в новый брак; если она это сделает, то подлежит смерти через утопление (§ 133). В том случае, если муж попал в плен, но «в его доме пропитания нет», женщина может вступить в новый брак (§ 134). Но она обязана вернуться к своему первому мужу, если он освободится из плена; при этом сыновья, рождённые ею от второго мужа, остаются у отца (§ 135). Человек, который «покинул свою общину и убежал», лишался права на возвращение своей жены даже и в том случае, если он вернулся, «так как он возненавидел свою общину» (§ 136)[184]. От частных вопросов развода законодатель переходит к общим случаям. Законы не предусматривают возможности развода с женой, родившей детей, если она ни в чём не провинилась. Однако § 137 допускал развод со жрицами — с шугетум, родившей своему мужу детей, и с надитум, давшей супругу «возможность иметь сыновей» (то есть давшей ему для этой цели рабыню-наложницу); при разводе муж обязан вернуть жрице её приданое, а также половину «поля, сада и движимого имущества», чтобы она могла вырастить сыновей. Это значит, что в случае развода дети оставались с матерью-жрицей. Разведённая жрица могла, после того как вырастит детей, получить часть переданного ей имущества, «равную доле одного сына», и вновь выйти замуж. В случае развода с женой, «которая не родила ему сыновей», муж должен возместить ей её приданое (аккад. šeriktum) и уплатить сверх того сумму, равную её выкупу (аккад. terḫatum) (§ 138). Если выкупа не было, муж обязан уплатить одну мину серебра «в качестве разводной платы» (§ 139), а если он мушкенум — треть мины (§ 140)[185]. Параграф 141 разрешает мужу развод в случае безнравственного поведения супруги — если она «задумала уйти, расточительствовать принялась, дом свой разоряла, унижала своего мужа». Провинившаяся жена должна быть надлежащим образом «изобличена» (видимо, на общинной сходке), после чего мужу предоставляется выбор: либо прогнать её, не дав никакой «разводной платы», либо оставить её в своём доме «как рабыню» и жениться на другой. Продолжением этого параграфа являются §§ 142 и 143, предусматривающие случаи, когда жена «возненавидела своего мужа» и отказала ему в супружеской близости. Это «дело» подлежит исследованию её кварталом. Если выяснится, что поведение женщины во всем остальном было безупречно, а «ее муж — гуляка и очень её унижал», она забирает своё приданое и возвращается в дом своего отца (§ 142). Если же она «себя не блюла, гуляла, разоряла свой дом, унижала своего мужа», она подлежит смертной казни через утопление (§ 143)[186]. Параграфы 144—149 посвящены регулированию особых случаев, могущих возникнуть в браке. Так, если человек женился на жрице надитум, которая не имела права иметь детей, и она дала мужу рабыню для рождения сыновей, то муж не мог жениться на жрице более низкого ранга — шугетум (§ 144). Если надитум не обеспечила мужу сыновей посредством рабыни, он имеет право жениться на шугетум, но эта последняя «не должна равняться с надитум» (§ 145), то есть претендовать на одинаковое с ней положение в доме. Рабыня, которую надитум дала своему мужу для рождения сыновей, является собственностью надитум, но находится в привилегированном по сравнению с другими рабынями положении и, в частности, не носит знака рабства. Если же она вздумает «равняться со своей госпожой», то надитум не может продать рабыню, родившую её мужу сыновей, но лишь перевести её на общее с другими рабынями положение, в том числе наложить на неё знак рабства (§ 146). Если же рабыня не родила сыновей, она может быть продана своей госпожой (§ 147). Последними из серии узаконений, касающихся возможных причин развода, являются §§ 148 и 149. Они устанавливают, что муж не может покинуть свою жену, заболевшую ла’бу (заразной кожной болезнью), хотя и имеет право жениться на другой. Больную жену он обязан содержать в своём доме пожизненно (§ 148). И лишь если заболевшая жена сама не пожелает оставаться в его доме, она может уйти, забрав своё приданое (§ 149)[187]. Имущественные отношения в семье. Инцест и другие внутрисемейные деликты[править | править код]  Деталь стелы с Законами  Женская голова из Месопотамии Поскольку узаконения, касающиеся развода, регулируют одновременно и возникающие в связи с этим имущественные вопросы, законодатель переходит теперь и к другим имущественным взаимоотношениям между супругами. Так, муж может подарить своей жене движимое или недвижимое имущество, оформив такое дарение «документом с печатью» (§ 150). Такое дарение не может быть оспорено наследниками, то есть сыновьями, после смерти отца. Мать, в свою очередь может передать это имущество любимому сыну, а «другому может не отдавать». Иными словами, такое имущество изымается из наследства, но остаётся в пределах семьи. Все это означает, что замужняя женщина могла иметь собственное имущество и распоряжаться им. Такой вывод подтверждается также и параграфом 151: «женщина, которая живёт в доме человека», может заключить с ним письменный договор о раздельной ответственности по долгам, которые лежали на них до вступления в брак. В этом случае кредитор мужа не может «задержать» жену за долги мужа и, наоборот, кредитор жены не может «задержать её мужа» (очевидно, имеется в виду задержание в качестве заложника). По долгам, возникшим после заключения брака, отвечают оба супруга (§ 152). Тот факт, что женщина может «связать своего мужа договором», указывает на её юридическую дееспособность[188]. В соответствии с принципом размещения статей по ассоциации в следующем § 153 законодатель переходит к деликту: женщина, которая «даст убить своего мужа ради другого мужчины», карается посажением на кол. Ассоциация в данном случае заключается в том, что предшествующие параграфы, как и § 153, касаются отношений замужней женщины с третьим лицом. В дальнейшем речь идёт о инцесте и приравненных к нему деликтах. В частности, § 154 устанавливает наказание за кровосмешение отца с дочерью — виновный подлежит изгнанию из общины; о наказании дочери Законы ничего не говорят, очевидно, освобождая её от ответственности как потерпевшую. Смертью карается свёкор, вступивший в связь с невесткой, которая уже имела близость с мужем (§ 155). Однако § 156 устанавливает более мягкое наказание для свёкра, если он вступил в связь с невесткой, не имевшей близости с мужем: свёкор должен уплатить ей полмины серебра и вернуть приданое, а она имеет право выйти замуж за другого, то есть брак расторгается. По-видимому, законодатель рассматривает такой поступок свёкра лишь как некоторое злоупотребление патриархальной властью. Чрезвычайно сурово карается кровосмешение сына с матерью: оба виновных подлежат сожжению (§ 158). Пасынок, который после смерти отца вступил в связь с мачехой, имеющей детей, подлежит изгнанию из отцовского дома (§ 158); из формулировки нормы следует, что связь с мачехой, которая не родила детей покойному отцу, в соответствии с обычаями левирата не являлась преступлением[189]. Законы подробно регулируют обязательства, связанные с брачным даром и выкупной платой, внесёнными будущему тестю (вероятно, брачный дар преподносился родителями жениха или сватами, а выкуп вносился уже во время брачного обряда). Если жених «загляделся на другую женщину» и отказывался от невесты, то её отец оставлял у себя «всё, что ему принесено», то есть брачный дар и выкуп (§ 159). Если же наоборот, отец невесты заявлял о своём намерении расторгнуть заключённый брак, он должен был вернуть жениху полученные дары в двойном размере (§ 160). Следующий параграф 161 предусматривает особый случай расторжения брака по инициативе отца невесты — если равный жениху по положению «оклеветал его»; в таком случае Законы обязывают несостоявшегося тестя вернуть жениху дары в двойном размере и вдобавок запрещают выдавать девушку замуж за клеветника[190][191]. Имущественным взаимоотношениям между мужем и тестем в случае прекращения брака из-за смерти жены посвящены параграфы 162—164. В случае смерти жены, родившей детей, её отец не может претендовать на приданое дочери: «её приданое — только для её сыновей» (§ 162). Эта норма, как и правила §§ 150—151, свидетельствует о раздельности имущественных прав супругов: приданое является собственностью жены, и муж не имеет права на наследование этого имущества, хотя, возможно, пользуется и управляет им до совершеннолетия сыновей. Если же умерла жена, не родившая детей, то её отец должен вернуть мужу выкуп, а муж возвращает тестю её приданое (§ 163). В случае отказа отца покойной жены возвратить выкуп муж возвращал ему приданое за вычетом стоимости выкупа (§ 164)[192]. Наследование и усыновление[править | править код]  Страница автографического издания клинописи Законов  Деталь стелы с Законами Переходя к вопросу о регулировании отношений внутри семьи по поводу имущества, остающегося после смерти отца, законодатель прежде всего устанавливает, что подарок («награда»), то есть имущество, данное отцом при жизни одному из сыновей, не входит в наследственную массу. Подарок должен быть оформлен письменным документом и достаётся одаряемому сыну сверх его доли в оставшемся после смерти отца имуществе (§ 165); таким образом, законодатель допускает отдельный элемент завещания. Этот же параграф устанавливает, что наследство должно быть разделено между сыновьями поровну. При дележе наследства женатые братья должны выделить неженатому брату сверх его доли «серебро для выкупа», чтобы и он мог жениться (§ 166). Приданое матери не входит в общую наследственную массу: так, если у человека были сыновья от двух жен, то имущество отца они делят поровну, а приданое матерей достаётся только их собственным детям (§ 167). Лишение сыновей наследства могло производиться только в судебном порядке и только в том случае, если суд установит, что сын дважды был уличён в «тяжкой вине» перед отцом, влекущей за собой лишение наследства (§§ 168 и 169); в чём может заключаться такая «тяжкая вина», из сохранившихся документов неизвестно[193][194]. Параграфы 170 и 171 регулируют наследственные права детей, рождённых от рабыни. Если отец признавал этих детей «своими» и «причислял их к сыновьям супруги», то они становились его наследниками на равных правах с сыновьями супруги, хотя у последних было преимущественное право выбора наследственной доли (§ 170). Если же глава семьи не сделал при жизни соответствующего распоряжения, то сыновья от рабыни не наследовали после него, но получали свободу вместе со своей матерью (§ 171)[195]. Ряд норм посвящён участи вдовы. Она получает своё приданое и дар, который муж мог дать ей при жизни, и остаётся в доме покойного мужа, пожизненно пользуясь всем этим имуществом, но не имея права его продавать (§ 171). В случае, если муж при жизни ничего не дал жене, она получает после его смерти вдовью частьruen, равную доле одного наследника (§ 172). Сыновья под страхом наказания не имеют права пытаться выжить её из отцовского дома, но она может уйти по собственной воле. В последнем случае вдова должна оставить сыновьям подарок мужа (и, вероятно, свою долю наследства в случае отсутствия подарка), но приданое может забрать и вступить в новый брак. После её смерти сыновья от нового брака делят её приданое с сыновьями от первого брака (§ 173), а в случае отсутствия сыновей от второго брака всё приданое достаётся сыновьям от первого (§ 174). Параграф 177 устанавливает, что если вдова, имеющая малолетних детей, «решила войти в дом другого», то это должно быть сделано лишь с ведома суда, который в данном случае выступает в качестве административного органа. Суд поручает женщине и её новому мужу на хранение имущество покойного мужа для его детей, взяв у супругов соответствующий документ. Имущество это не может быть продано, а лицо, попытавшееся его купить, должно «потерять своё серебро»[196]. В промежутке между параграфами 174 и 177 законодатель обращается к вопросу о детях раба дворца и раба мушкенума. Такой раб мог иметь семью и, в частности, мог жениться на свободнорождённой. При этом «хозяин раба к сыновьям дочери свободного человека претензий по поводу рабства предъявлять не должен», то есть они являются свободными (§ 175). После смерти раба его вдова забирала своё приданое, а совместно нажитое имущество делилось пополам: одну половину забирал хозяин раба, вторая доставалась сыновьям (§ 176a). Если у вдовы раба не было приданого, то половину совместно нажитого имущества забирал рабовладелец, а другую половину забирала вдова «для своих сыновей» (§ 176b)[197]. Параграфы 178—184 посвящены наделению приданым различных категорий жриц. Многие из жриц (угбабтум, живущая в обители надитум и, скорее всего, зикрум — храмовая блудница) вообще не имели права выходить замуж, а также рожать детей. Тем не менее они получали от своего отца приданое, а если он не дал им его при жизни, то после смерти отца они получали от братьев имущество в размере доли одного наследника или часть такой доли. При этом отец мог предоставить своей дочери-жрице право свободного распоряжения этим имуществом или, по крайней мере, право завещать его по усмотрению жрицы (§ 179). Надитум бога Мардука пользовались таким правом даже и в случае отсутствия отцовского разрешения (§ 182). Во всех остальных случаях жрица пользовалась полученным в виде приданого имуществом пожизненно, а затем его наследовали её братья (§§ 180 и 181)[198]. Параграфы 185—194 посвящены приёмным детям и детям, отданным на воспитание. Параграф 185 говорит об усыновлении ребёнка «в его водах», то есть амниотической жидкости; речь, очевидно, идёт о новорождённом, выброшенном на съедение собакам и птицам. Законы рассматривают усыновление такого найдёныша как безвозвратное: он не может быть истребован у усыновителя по суду. Приёмный ребёнок, нашедший своих кровных родителей, может «вернуться в дом своего отца» (§ 186). Параграф 187 запрещает истребовать приёмного сына у придворного гирсекума (евнуха) или жрицы зикрум — вероятно, потому, что для бездетных и не могущих иметь кровных детей лиц усыновление было единственным способом обеспечить себе заупокойный культ. Законодатель запрещает истребовать приёмного сына у ремесленника, обучившего приёмыша своему ремеслу (§ 188), однако если ремесленник не обучил приёмного ребёнка своему ремеслу, усыновление расторгается (§ 189). Усыновление требовало не только соответствующего договора между усыновителем и кровными родителями усыновляемого, но, видимо, ещё какого-то обряда или формального заявления со стороны усыновителя: § 190 устанавливает, что если усыновитель не «причислил» приёмного ребёнка к своим сыновьям, этот ребёнок должен вернуться к родителям. Параграф 191 запрещает усыновителю изгонять из дома усыновлённого, работавшего в его хозяйстве, с пустыми руками: усыновлённому в таком случае полагается треть наследственной доли в движимом имуществе. Последние параграфы раздела посвящены некоторым особым случаям, связанным с усыновлением. Так, приёмный сын гирсекума или зикрум, взбунтовавшийся против их родительской власти, наказывается отрезанием языка (§ 192); приёмный сын гирсекума или зикрум, ушедший в дом кровных родителей, карается лишением глаза (§ 193); кормилица, у которой умер переданный ей ребёнок и которая попыталась подменить его другим, карается отрезанием груди (§ 194)[199]. |