история открытия. Реферат по философии. Искусство открытия

• Название: Искусство открытия
• Анкор: история открытия
• Дата: 05.06.2021
• Размер: 54.31 Kb.
• Имя файла: Реферат по философии.docx
• Тип: Реферат; #214062

Министерство внутренних дел Российской Федерации
МВД России

Кафедра философии
Дисциплина: философия
Дата регистрации ______________

РЕФЕРАТ

По учебной дисциплине «Философия»

На тема: «Искусство открытия»

Выполнил:
Научный руководитель:
Доцент кафедры философии,
кандидат социологических наук
Осянин Андрей Николаевич
Оценка_______________________
^{Прописью}
_____________________________
^{(Подпись научного руководителя)}

Нижний Новгород 2018 год.

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ 3

СООТНОШЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ 5

ВИДЫ ОТКРЫТИЙ 10

ИСКУССТВО ОТКРЫТИЯ В ФИЛОСОФИИ 13

ИСКУССТВО НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ ПО ГОТФРИДУ ЛЕЙБНИЦУ 18

ПРИЕМЫ БЕРНАРДА БОЛЬЦАНО 20

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 21

Список литературы 25

ВВЕДЕНИЕ

Возможна ли теория научного творчества? На данный вопрос поступают различные ответы. А. С. Майданов определяет научное творчество как деятельность по построению и решению неординарных проблем для получения нового знания. Можно сказать, что такая деятельность успешно реализуется человеком. Если проблема решена, а результат получен, то это стало возможным потому, что был применен какой-либо метод или прием. Из этого можно сделать вывод, что понимание творческого процесса означает обнаружение этих методов или приемов. Эти факторы реальны, а значит, процесс творчества не мистичен.

Таким образом, проблема творчества - проблема прежде всего средств и методов творческой деятельности, ее логики. Поэтому вопрос сводится к способам обнаружения, выявления, анализа и конструирования этих факторов.

Трудности изучения творчества можно объяснить сложным сочетанием целого комплекса различных сторон и факторов, так как в нем в единстве функционируют и взаимодействуют логическое и психологическое, рациональное и эмоциональное, продуктивное и репродуктивное, индивидуальное и социальное, а в последнее время человеческий и машинный факторы.

Можно сделать вывод, что теория научного творчества и представляет собой единство философии, логики, методологии, психологии, социологии.

Целостный и многомерный подход к научному творчеству требует анализа всех этих аспектов. Но в рамках такого целостного анализа правомерно и необходимо изучать отдельные его аспекты для более полного выявления специфики каждого из них.

Перед современным обществом есть задача ускорения научно-технического прогресса, а одним из условий ее решения выступает повышение эффективности научного труда, все больший выход науки на пути интенсивного развития. Что означает, что первостепенное внимание в каждой научной области должно быть обращено на решение фундаментальных проблем, так как это открывает широкие возможности для решения многих частных и прикладных задач.

Для решения фундаментальных проблем требуются новые подходы и средства, а в этих условиях очень важным выступает опыт, приобретенный ранее в истории науки по решению нестандартных, оригинальных проблем. Ведь наука и ранее постоянно сталкивалась с абсолютно новыми, экстраординарными проблемами и успешно чаще всего справлялась с ними. Как ей удавалось это делать, как осуществлялись открытия, представляющие собой знания качественно нового характера, — вот вопросы, привлекающие пристальное внимание современной теории познания, методологии и логики науки.¹

Изучение научного творчества в его прошлом является очень важной предпосылкой дальнейшего прогресса научно-познавательной деятельности.

Такое изучение помогает понять опыт решения нестандартных научных проблем, получения новых результатов. Такие знания пополняют запас средств, которые ученые используют в процессе решения новых проблем. Ведь при решении задачи важным моментом является верное определение стратегии работы.

Изучение научного творчества должно полно учитывать многообразие и богатство форм этого процесса и его результатов. Анализ следует осуществлять дифференцированно, обращая внимание на особенности различных его проявлений.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод, что открытие является основным объектом изучения научного творчества. Можно сказать, что составными частями теории открытия кроме психологии также является методология и логика.

В своей работе я раскрываю, что же такое искусство открытия в философии, а также привожу соотношение философии и науки.

СООТНОШЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ

Специальные науки служат отдельным конкретным потреб­ностям общества таких как техника, экономика, обучение, законода­тельство и пр. Они изучают свою специфическую область дей­ствительности, свою сферу, ограничиваются отдель­ными частями мира. Как говорил Гегель, научное мышление погружено в конечный материал и ограничено рассудочным постижением конечного. Такая наука как философия занимается миром в целом, она стремится к полному постижению универсума.Она ищет ответ на такой вопрос как «Что есть сущее, поскольку оно есть».В этом смысле верным будет определение филосо­фии как науки «о первоначалах и первопричинах».

Частные же науки изучают явления, которые существуют вне человека, независимо от человека и от человечества. Выводы наука делает в теориях, законах и формулах, не включая личностное, эмоциональное отношение ученого к предметам, изучаемым им, а также тем последствиям, к которым то или иное открытие может привести.

Фигура, строй мыслей ученого, его характер и темперамент, а также его жизненные предпочтения не вызывают интереса. Система Менделеева, закон тяготения, квадратные уравнения, законы термодинамики являются объективными. Их действие реально и не зависит от мнения, настроения или личности ученого.

Мир в глазах философа-это не просто статичный пласт реальности, а живое и движущееся целое. Это разнообразие взаимодействий, в котором соединены причина и следствие, цикличность и спонтанность, упорядоченность и деструкция, гармония и хаос, добро и зло. Разум философа должен определять отношение к миру. Именно поэтому основным вопросом философии является вопрос об отношении мышления к бытию. Обращая внимание на научные данные, философия идет дальше, рассматривает вопрос о сущностном смысле и значимости различных процессов и явлений в человеческом бытие.

Ни один из специалистов узкого профиля в процессе научной деятельности не задает себе вопрос, как же возникла его дисциплина, в чем ее собственная специфика и отличие от других наук.

Если же ученый задается таким вопросом, то он вступает в сферу истории и философии науки. Философия всегда стремилась узнать исходные начала всякого знания, и философского в том числе. Она стремится к выявлению таких вопросов, как основы точки отсчета и критерии для понимания и оценки всего прочего (например, отличие истины от мнения).

Вопросы предельности и пограничности, которыми различная познавательная область начинается или заканчивается, это любимая тема философских мыслей.

Наука занимает важное место как сфера деятельности, которая направлена на выработку и систематизацию жестких и обоснованных объективных знаний о действительности. Наука представляет собой форму общественного сознания, которая направлена на предметное постижение мира, а также выявление закономерностей и получение нового знания. Цель науки связана с описанием, объяснением и предсказанием различных процессов и явлений действительности с помощью открываемых ею законов.

Философия же основывается на теоретически-рефлексивном, а также духовно-практическом отношении субъекта к объекту. Она активно воздействует на бытие с помощью формирования новых идеалов, норм, а также культурных ценностей.

К основным разделам философии относятся онтология, гно­сеология, диалектика, логика, этика, эстетика, а также антропо­логия, социальная философия, история философии, философия религии, методология, философия науки и другие.

Главными тенденциями развития философии является осмысление проблем мира и места человека в нем, судьбы современного мира, единство и разнообразие культур, природа человеческого познания, бытие и другие вопросы.

Взаимосвязь философии и науки являются проблемой для современных философов. Можно вспомнить американского мыслителя Ричарда Рорти, который утверждал, что «постепенное отделение фи­лософии от науки стало возможным благодаря представлению, согласно которому «сердцем» философии служит теория позна­ния, теория, отличная от наук, потому что она была их основани­ем».

Можно выделить следующие варианты взаимосвязи философии и науки:

• 
  наука отделилась от философии;
  
• 
  философия, желая сохранить за собой функции «трибуна­ла» чистого разума, сделала центральной теоретико-познава­тельную проблематику, проработав ее во всех направлениях;
  
• 
  современная философия мыслится как вышедшая из эписте­мологии.
  

Наука не содержит внутри себя критериев социальной значимости собственных результатов, что означает, возможность применения ее достижения как во благо, так и во вред цивилизации. Можно сделать вывод, что размышления на тему негативные последствие присуще не самой науке, а философии. Именно она должна сделать предметом своего исследования науки как совокупного целого в ее антропологическом измерении, а также нести ответственность за науку перед человечеством.

Можно сказать, что достижения науки не могут действовать в обществе спонтанно и бесконтрольно.

Функции контроля, которые сталкиваются с необходимостью предотвращения отрицательных последствий самых современных научных и технологических разработок, вынесены за пределы корпуса науки.

Но осуществление их принадлежит не только философам и философии. Также необходима поддержка институтов государства, права, общественного мнения и идеологии.

Положительная цель философии заключается в выполнении функций арбитра, который оценивает совокупность результатов научных исследований в их гуманистической перспективе, двигаться по логике развития научных исследований, доходя до самого основания, то есть туда, где появляется сам тип подобных этико-мировоззренческих проблем.

Философы науки убеждены, что начальные реформы в науке сопровождаются глубоким внедрением в ее философские основания, и тот, кто желает понимать современную научную мысль, должен хорошо освоить философию.

Хоть философия и исключает из своего рассмотрения частные проблемы наук, за ней стоит весь опыт познания человечества. Эта дисциплина осмысливает стороны общественного мироощущения и жизнедеятельности людей, что не попадает в рассмотрение частных наук. Философия имеет общие черты с каждой из частных наук, а они, в свою очередь, являются иерархиезированными и автономно распределенными. Такая область как «философские вопросы естество­знания» фиксирует и подчеркивает большое значение достижений естественных наук. Как говорили классики, философия изменяет свою форму каждым новым открытием в естествознании. Фундаментальные открытия научного мира сулят движение во всем философском знании, а значит, философия, рефлексируя по поводу развития науки, одновременно проводит и саморефлек­сию, то есть она сочетает рефлексию над наукой с саморефлексией.

Особыми задачами науки выступают: направленность на познание нового и неизвестного, самосогласованность научных выводов, стремление к самоидентификации научного образа мира. Они стали особенно ярко выражены в момент разрыва между наукой и философией. Тогда и была обнаружена невозможность их достижения с помощью какой-либо одной системы мышления. Многие считали, что наука открывает только прикладное и техническое познание, а для более глубокого понимания Вселенной необходима философия. Она не дает точного и практического знания, но она объясняет то, насколько важны научные открытия законов и принципов. В принципе, это и есть наиболее стандартный способ объяснения пути, на котором наука и философия разошлись. В то же время несомненно, взаимосвязь науки и философии обоюдная и органичная. Раздел философии под названием «Современная научная карти­на мира и ее эволюция» можно назвать «секущей плоскостью» как бы и разделяющей философию и науку, но в то же время и соединяющий их. Можно сказать, что философия сегодня «питается» достижениями различных конкретных наук.

Вывод фиксирующий то, что зависимость философии и науки, в то время как развитие философии стимулируется развитием частных наук интеллектуальные новшества философского постижения мироздания выступают «строительными лесами» больших научных открытий, обосновывается такими обстоятельствами. Философия является формой теоретического освоения действительности, опирающейся на категориальный аппарат, который собрал в себя историю мышления народа.

В части, которая именуется «методология», современная философия предлагает дополнить осмысление содержательного и формализованного аппарата конкретных наук, а также ставит и решает проблему теоретических оснований науки и конкурирующих моделей роста научного познания.

Ученые выделяют особую эвристическую функцию философии по отношению к научному познанию, которая более заметна при выдвижении абсолютно новых научных теорий. Собственно, именно философские исследования составляют самосознание науки, ее рефлексивность, развивают ей понимание своих возможностей, присущей ей и задают ориентиры ее последующего развития.

ВИДЫ ОТКРЫТИЙ

Открытия, которые совершаются в науке можно разделить на два вида. Первый осуществляются в рамках и на основе существующих теорий, с помощью известных средств, методов, приемов и процедур исследования и решения проблем. Открытия такого рода А.С. Майданов называет «парадигмальными». Это, например, открытие планеты Нептун. Для ее обнаружения не нужно было новых теоретических представлений и средств исследования. Все необходимое для этого уже имелось: существовала теория движения небесных тел И. Ньютона, были средства астрономических наблюдений. Необходимо было применить этот арсенал сначала к анализу движения открытой в 1783 году планеты Уран. Это привело к обнаружению неправильностей в ее движении (А.И. Лексель). Установленные неправильности легко объяснялись теорией Ньютона, и она же позволила Дж. Адамсу (1845) и У. Леверье (1846) определить элементы орбиты и положение на небе новой планеты, являющейся причиной этих неправильностей. Наличные средства наблюдения позволили И. Галле на основе этих вычислений открыть новую планету — Нептун. Весь процесс этого открытия полностью укладывается в рамки существовавшей тогда парадигмы.

Другой тип открытий — это открытия, которые не выводятся логическим путем из существующих представлений, не укладываются в них, не могут быть объяснены с их помощью, а, напротив, являются по отношению к ним принципиально новым знанием. Такие открытия не могут быть предсказаны на основе имеющихся теорий. Как писал Ф. Бэкон: «...эти открытия... настолько отличны и удалены от всего познанного ранее, что никакое предшествующее знание не могло к ним привести».²

Таким, например, было открытие взаимодействия электричества и магнетизма, совершенное в 1820 году Г.Х. Эрстедом. Господствовавшая тогда ньютоновская теория допускала только силы, которые действуют между материальными телами по соединяющей их прямой. Открытие Эрстеда обнаружило силу иного рода: сила, действующая между магнитной стрелкой и проводником с током, оказалась направленной не по соединяющей их прямой, а перпендикулярно к ней. Теория Ньютона не могла предсказать такой результат и подсказать способ его получения. Напротив, она толкала к неверным приемам поиска связи электричества и магнетизма.

Экстраординарное открытие дает знание, противоположное в том или ином отношении имеющимся взглядам, что означает движение от наличных представлений к знаниям с противоположными характеристиками. Поскольку этот новый результат нельзя логически вывести из существующих представлений, то очевидно, что исследователю будет закрыт путь к нему, если он попытается исходить из них.

Однако, проблема состоит в том, какими путямии с помощью каких средств и способов познание переходит от известных явлений и областей действительности к качественно иным явлениям и областям. То, как совершается экстраординарное открытие, в некоторой мере похоже на то, что происходит в процессах эволюции органического мира. «...Каждое эволюционное событие происходит лишь однажды. В большинстве случаев оно приводит к тому, чего скорее всего можно было ожидать, но время от времени результат оказывается совершенно неожиданным. Это очень важный момент, который следует твердо усвоить».³

Видный французский биолог Ш. Николь говорил об открытии: «В противоположность последовательному приобретению знаний, такой акт не имеет ничего общего с логикой, рассуждением...».⁴

Одним из необходимых предварительных условий для решенияпоставленной задачи является типология открытий. Лишь при таком подходе результаты исследования будут обладать той необходимой конкретностью, которая обеспечивает им не только достаточную содержательность, но и методологическую значимость и полезность.

Основанием для различения может быть наличие или отсутствие в экстраординарных открытиях фактора интенциальности. Этот фактор выражается в том, что исследователь в процессе поиска руководствуется определенными намерениями, целями, установками, одним словом, различными интенциями, стимулирующими и направляющими его познавательную деятельность. Открытия, совершенные при прямом участии этих факторов, можно назвать преднамеренными, или интенциальными. В других же случаях открытия совершаются без какого-либо предварительного намерения, предположения, цели и т.п.; к ним исследователь не идет сознательно, у него не было намерений совершать именно их. Если он и действовал с какой-либо целью или решал какую-либо проблему, то они не относились непосредственно к открытому явлению.

Такие открытия можно назвать непреднамеренными, стихийными, или неинтенциальными. Эти два типа открытий различаются своими путями, способами осуществления, механизмами.

Образцом преднамеренных открытий может служить, например, открытие периодического закона химических элементов, поскольку Д.И. Менделеев сознательно искал способ объединения всех элементов в естественно построенную систему. Для таких открытий характерно то, что здесь известна цель, и нужно найти способ и средства ее достижения. В этом случае исследователь идет от цели к средству, от проблемы к ее решению.

Примером стихийных, неинтенциальных открытий является, например, открытие рентгеновских лучей. Здесь результат не выступал в качестве первоначальной цели исследования, а потому в открытии этого типа соотношение цели, средства,проблемы и результата совершенно иное.

В преднамеренных открытиях интенциальность может выступать в разных формах. В зависимости от этого данный тип открытий может, в свою очередь, подразделяться на несколько более специфических видов.

ИСКУССТВО ОТКРЫТИЯ В ФИЛОСОФИИ

В искусстве открытия представляется: комбинаторика и аналитика. Комбинаторика состоит в искусстве нахождения вопросов, а аналитика — в искусстве нахождения решения вопросов. Однако нередко случается так, что решения некоторых вопросов заключают в себе больше комбинаторики, чем аналитики.

Например, когда исследуют способ совершения чего-либо в природе или в гражданских делах, приходится искать средства вне самого предмета. В целом, можно сказать, нахождение вопросов — это дело скорее комбинаторики, решение же их — дело аналитики. Существует два рода вопросов: либо происходит поиск способа исследования или же совершения чего-то в будущем или в прошлом, либо отыскивается истина и проверяется уже исследованное или сделанное другими. Они отличаются друг от друга, как отличается искусство хорошо писать или говорить от искусства правильно судить о написанном. Оценка же того, что уже исследовано, есть действие чисто аналитическое, само же искусство исследования или создания скорее комбинаторное. Однако здесь возможны более тонкие различия. Действительно, строго говоря, аналитика есть исследование; при котором разделяется на части сам предмет с максимально возможной точностью, четко соблюдая и учитывая положение, связь, форму частей и частей в частях. Синтетика, или комбинаторика, состоит в том, что для объяснения вещи мы привлекаем другие, вне ее находящиеся вещи. Например, анатомирование животных есть действие аналитическое, но вздувать животных с помощью пневматических машин, а потом рассекать их является комбинаторным. Исследовать жидкости путем дистилляции — аналитическое действие, соединение с другими жидкостями или порошками, вызывающими какое-то брожение, — комбинаторное. Можно сказать, что огонь при дистилляции, скальпель при рассечении привнесены снаружи. Это действительно так, но теперь, когда использование этих средств стало обычным делом, огонь и жидкость, скальпель и труп оказываются в нашем представлении как бы связанными в один образ, так что идея одного всегда вызывает идею другого, из-за чего две эти вещи мы так часто в наше время по своему произволу изображаем взаимосвязанными. Поэтому с течением времени какие-то действия, которые ранее были комбинаторными, станут аналитическими, тогда для всех, даже для самых глупых людей, искусство комбинаторики станет обычным и легкодоступным делом. И по мере постепенного совершенствования рода человеческого, когда искусство аналитики, в наше время, едва ли правильно используемое даже в математике, станет всеобъемлющим и будет благодаря философской характеристике применяться ко всем вещам уже никого не станут восхвалять за точность суждения. И как только такой язык будет принят, умение правильно рассуждать в данное для размышления время станет, но более похвальным, чем способность безошибочно оперировать с большими числами. А к тому же, если присоединится сюда написанный тем же языком падежный каталог историй, т. е. сообщений, наблюдений, опытов, наиболее важные теоремы (например, сокращенные вычисления), полученные из одних лишь знаков или путем наблюдений, слава комбинаторного искусства померкнет окончательно. И тогда уже будут ценить не тех, кто способен в определенный промежуток времени, отведенный для размышления, что-то открыть или рассуждать о чем-то, так как все это станет общедоступным, а лишь тех, кто обладает искусством анализа или комбинирования безо всякой подготовки. Те же, кто медлительнее в мышлении, добьются уважения только в том случае, если будут обладать такой настойчивостью в исследованиях, такой силой проникновения мысли, не боящейся любого, самого мучительного труда, на какую другие едва ли окажутся способными. Поэтому, если бы мы представили, что воскреснут от летейского забвения те, перед кем преклоняются в наше время, они, надо полагать, и тогда станут почитаться не менее великими, ибо, отбросив нынешние свои открытия, они и тогда, как и теперь, проникнут далее остальных, возможно, Архимед, доведись ему жить в наше время, создал бы удивительные вещи: ведь и квадратура параболы, и измерения конических и сферических поверхностей в его время были не менее сложны, чем в наше — глубочайшие аналитические исследования неделимых. Следовательно, в будущем не станет меньше великих людей на том основании, что уже столь многое сделано другими.

Наоборот, другие открытия проложат им путь к достижению значительно большего, и сама безрезультатность в поисках нового в уже почти до конца исхоженных науках или разделах наук будет толкать на более трудное к великому благу рода человеческого, потому что всегда остается еще бесконечно многое. Автор книги утверждает, что следует понять, что сами врата откроются лишь тогда, когда искусство открытия озарится ярким светом,: т. е. когда будет изобретена некая философская характеристика, а если с ней соединятся и достойные внимания теоремы, то это можно будет сравнить с каким-нибудь замечательным словарем, к которому прилагаются некие избранные фразы; и подобно тому как юношеству предлагается некий аппарат, знакомящий с мифами, историями, собственными именами и некоторыми начатками наук, так и здесь будет нужна тщательно составленная многими авторами Общая история, подобная той, которую первым задумал Бэкон. А пока она пишется, да и когда уже будет создана, необходим компендий избранных историй. Самым последним будет сочинение о счастье, т. е. о науке жить, где будет указано назначение остальных сочинений и названы проблемы, которые могут быть с их помощью сформулированы, расположенные не в тематическом порядке, а в зависимости от их результатов. Но поскольку какое-то счастье уже находится в нашей власти, книга эта, будучи заключительной, станет использоваться всеми прежде остальных. Называться она будет: Архитектонические науки о Мудрости и Счастье. В этой книге будет показано, что мы можем всегда быть счастливы и становиться все счастливее, и будут названы некие средства приумножения счастья, в чем и состоит назначение всех наук. Таким образом, это станет истинным учением о Методе не столько поиска истины, сколько самой жизни, хотя о людях часто можно сказать то, что говорит Лукан: «Они счастливы в своем заблуждении». И Цицерон, говоря о том же, что и Луканг о бессмертии души, замечает, что он не хочет, чтобы его лишили этого заблуждения. Итак, если бы кто-нибудь не находил бесконечных доказательств, он поступил бы совершенно правильно, если бы укрепил свой разум против сомнений, а если они внезапно вторгнутся, направил бы мысли свои в иную сторону, ибо так он сможет обеспечить себе спокойствие. Книга о мудрости и счастье, т. е. о методе жизни, в первую очередь должна быть написана обычным языком. В ней будет раскрыто назначение философской характеристики, а также прочих сочинений. Должны быть приведены также примеры всего этого, изложенные как обычным, так и философским способом, доказательства же должны вестись только философским. По завершении этого останется решить остальные дела рода человеческого. Философ должен будет приложить все усилия лишь к тому, чтобы найти аргументы убедить правителей народов и вообще всех выдающихся мужей задуматься серьезно о претворении в жизнь этих начинаний. А еще различие комбинаторики и аналитики может послужить для различения человеческих дарований, ибо одни отличаются скорее комбинаторными качествами, другие — аналитическими. Так, хотя Галилей и Декарт отличались в обоих родах деятельности, однако в Галилее было больше склонности к комбинаторике, в Декарте — к аналитике. Геометры и юристы скорее аналитики, врачи же и политики обладают комбинаторными качествами, в анализе больше надежности, в комбинаторике — трудностей.

Мариотт говорил, что людские умы подобны мешку, который трясут до тех пор, пока не выпадет что-нибудь. Это и есть процесс мышления. Отсюда несомненно, что в мышлении есть что-то, зависящее от счастья. Можно сказать, что людские умы скорее подобны решету, которое в процессе мышления трясут до тех пор, пока через него не пройдут самые маленькие частицы. А пока они проходят через него, спекулятивный разум охватывает то, что ему представляется нужным. Это можно сравнить с тем, как некто, желающий поймать вора, прикажет всем гражданам пройти через некие ворота, а потерпевшему стоять у ворот и смотреть. Но чтобы ускорить дело, можно применить метод исключения, подобный методу перехода в числах. Ведь если ограбленный будет утверждать, что вор был мужчина, а не женщина, среднего возраста, но юноша и не ребенок, все 4 они смогут пройти безнаказанно.

ИСКУССТВО НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ ПО ГОТФРИДУ ЛЕЙБНИЦУ

«Искусство открытия состоит в следующих максимах.

(1) Чтобы познать какую-либо вещь, нужно рассмотреть все её реквизиты, т. е. всё, что достаточно для того, чтобы отличить эту вещь от всякой другой. И это есть то, что называется «определением», «природой», «взаимообратимым свойством».

(2) Раз найдя способ, как отличить одну вещь от другой, следует применить то же первое правило для рассмотрения каждого из условий, или реквизитов, которые входят в этот способ, а также ко всем реквизитам каждого из этих реквизитов. Это и есть то, что я называю истинным анализом или разделением трудности на несколько частей. Ибо хотя уже и говорили о том, что следует разделять трудности на несколько частей, но ещё не научили искусству, как это делать, и не обратили внимания на то, что имеются разделения, которые более затемняют, чем разъясняют.

(3) Когда анализ доведён до конца, т. е. когда рассмотрены реквизиты, входящие в рассмотрение некоторых вещей, которые, будучи постигаемы сами по себе, не имеют реквизитов и не нуждаются для своего понимания ни в чем, кроме них самих, тогда достигается совершенное познание данной вещи.

(4) Когда вещь того заслуживает, следует стремиться к такому совершенному её познанию, чтобы оно всё сразу присутствовало в духе; и достигается это путем неоднократного повторения анализа, который следует проделывать до тех пор, пока нам не покажется, что мы видим вещь всю целиком одним духовным взором. А для достижения такого эффекта следует в повторении анализа соблюдать определенную последовательность.

(5) Признаком совершенного знания будет, если в вещи, о которой идёт речь, не остаётся ничего, чему нельзя было бы дать объяснения, и если с ней не может случиться ничего такого, чего нельзя было бы предсказать заранее.

((5)) Очень трудно доводить до конца анализ вещей, но не столь трудно завершить анализ истин, в которых нуждаются. Ибо анализ истины завершен, когда найдено её доказательство, и не всегда необходимо завершать анализ субъекта или предиката для того, чтобы найти доказательство предложения. Чаще всего уже начала анализа вещи достаточно для анализа, или для совершенного познания истины, относящейся к этой вещи.

(6) Нужно всегда начинать исследования с вещей наиболее лёгких, каковыми являются вещи наиболее общие и наиболее простые, т. е. такие, с которыми легко производить опыты, находя в этих опытах их основание, как-то: числа, линии, движения.

(7) Следует всегда придерживаться порядка, восходя от вещей более лёгких к вещам более трудным, и следует пытаться найти такое продвижение вперёд в порядке наших размышлений, чтобы сама природа стала здесь нашим проводником и поручителем.

(8) Нужно стараться ничего не упускать во всех наших распределениях и перечислениях. А для этого очень хороши дихотомии с противоположными членами.

(9) Результатом нескольких анализов различных отдельных предметов будет каталог простых или близких к простым мыслям.

(10) Располагая таким каталогом простых мыслей, можно снова проделать всё a priori и объяснить происхождение вещей, беря за основу некий совершенный порядок и некую связь или абсолютно законченный синтез. И это все, что способна делать наша душа в том состоянии, в котором она ныне находится».

ПРИЕМЫ БЕРНАРДА БОЛЬЦАНО

Бернард Больцано в III-ей книге «Наукоучения» написал о 14 приёмах эвристической деятельности, «искусство открытия». В современной трактовке они выглядят так:

«1. Точно сформулировать вопрос, ответ на который мы ищем. Необходимо строго ограничивать область исследования.

2. Оценить, является ли истинный ответ на поставленный вопрос возможным с точки зрения имеющихся знаний.

3. Разбить задачу на подзадачи и подвопросы и искать ответы на них сначала выведением решения из известных истин или сведением к решению подобных задач.

4. Прямо вывести решение из уже имеющихся знаний, если это возможно.

5. Выдвинуть гипотезы методом полной или неполной индукции или аналогии.

6. Совокупность четвёртого и пятого приёмов.

7. Сопоставить полученный результат с известными знаниями.

8. Проверить точность использования логических приёмов.

9. Проверить правильность всех определений и суждений, используемых в решении.

10. Выразить все понятия решаемой задачи в «целесообразных» знаках (воспользовавшись символическим языком).

11. Стремиться к выработке наглядных образов объектов задачи.

12. Результат решения формулировать логически строго.

13. Оценить все «за» и «против» полученного результата.

14. Решать по возможности с большим сосредоточением внимания на задаче».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В своей работе я рассмотрела виды научных открытий, обобщила соотношение науки и философии, а также дала понимание того, что же такое искусство открытий. Также в моей работе были приведены максимы Готфрида Лейбница и приемы Бернарда Больцано. Я использовала труды выдающихся философов, а также ученых нашего времени.

Отделение науки и философии часто проводится с опорой на то, что наука имеет непосредственную практическую значимость, а философия нет. Опираясь на открытия и достижения науки, можно построить технические сооружения, а вот рассуждения философии не имеют практического значения.

Интересны возражения известного философа науки Ф. Франка, который был убежден в том, что философия также служит практической цели. Когда наука использует собственные методы, с помощью которых достигаются ее цели, философия дает методы для направления поведения людей. Таким образом, можно сделать вывод, что философия добивается своей практической цели даже еще более прямым путем, чем сама наука.

Многие философы объясняли эту ситуацию тем, что философия требовала близкой схожести между всеобщими принципами и опытом здравого смысла.

А наука, в свою очередь, чем более она углублялась в теорию, тем более отдаленным от обыденного понимания становились понятия ее общих принципов (например, дефиниции законов классической механики, или основоположения коперниканской, гелиоцентри­ческой системы, второе начало термодинамики).

Принято, что успех в науке по большей мере зависит от удачной замены мира обыденного здравого смысла миром абстрактных символов, а также, что для ученого очень важно отказаться от естественного языка и уметь использовать искусственный язык абстрактных символов, связывая их в единую систему.

Таким образом, философия оказывается ближе к обыденному здравому смыслу, чем наука.

Желание разделить науку и философию вызвано стремлением освободить науку от экзистенциальных пред­посылок, идеологических наслоений и иррациональных мифообразований, квазинаучных явлений.

Однако, вместе с тем, уязвимым пунктом одного из критериев науки (верификации) является ее несамодостаточность, что означает возможность встречи фактов, не подтверждающих данную теорию. Опытное знание не может привести к полной уверенности того, что теория истинна, ведь будет достаточно лишь одного факта, который будет противоречить теории, чтобы стало возможным ее опровержение.

Можно привести такой пример: биологи были убеждены, что все лебеди белые, пока в Австралии не были обнаружены черные лебеди. Обращая внимание на эти обстоятельства, британский мыслитель и социолог Карл Поппер предложил в качестве критерия научности принципиальную опровержимость теории или ее фальсификацию.

Другими словами, в отличии от научных теорий, фальсифицируемых в принципе, ненаучные сферы, включая философию, в принципе являются неопровержимыми. Их не может опровергнуть какой-либо факт, так как они в основном не имеют дела с фактами.

В ответ на потребность понимания статуса и социокультурных функций науки в условиях научно-технической революции возникла новая область-философия науки, заявившая о себе только во второй половине 20 века.

Однако образ науки всегда привлекал к себе внимание философов и методологов. Воссоздавая его, философия веком ранее оформилась в особое специальное направление, которое называется «философия науки».

В начале возникновения философии науки в качестве направления современной философии стоят такие имена, как Дж. С. Милль, О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Гершель.
Концепция «позитивной или положительной науки» была представлена достаточно большой деятельностью французского мыслителя Огюста Конта. По его мнению, наука представляет собой «здоровую философию», изгоняющая коренным образом все вопросы, неизбежно неразрешимые. В другой же «метафизической» философии нет нужды, так как позитивная философия является одновременно и универсальным методом.

Наука и философия совпадают и отождествляются в рамках позитивизма при условии, что философия откажется от имиджа метафизики, с ее стремлением к вопросам смысла жизни, и останется только поглощенной контекстом физики-наукой о природе.

Такая постановка проблемы, собственно, как и само появление позитивизма не является беспочвенной. Быстрое развитие в таких областях знаний как математика, химия, физика, биология и физика сделали науку наиболее популярной, приковывающей к себе всеобщее внимание.

Научные методы занимали умы людей, престиж ученых увеличивался, наука превращалась в социальный институт, отстаивая свою независимость и специфические принципы научного исследования. О самой же философии пытались сказать, как о сугубо строгой системе, и только в таком качестве она пользовалась успехом.

В главном своем произведении «Курс позитивной философии» в шести томах, который был издан в 1830-1846 гг., О. Конт широко распространял идею о научности применительно ко всем проявлениям природы и общества. И по сей день его имя вспоминается в связи с созданной им оригинальной классификацией наук и с самой идеей социологии как науки об общественной жизни, которая включает в себя социальную статику и социальную динамику.

В данной работе были рассмотрены такие проблемы, как совершение великих открытий с помощью философии, осуществление перехода науки от имеющегося знания к знанию принципиально иному, логически не вытекающему из предыдущего.

Также такие сложные проблемы, относящиеся к сокровенным глубинам предметного мира.

Можно отметить, что исторические параллели философии и науки довольно очевидны. Философия и наука является как бы «звеньями единой цепи» в направленности человеческого интеллекта к постижению основ бытия в области натурфилософии, космологии, онтологии совпа­дали друг с другом.

По справедливому замечанию Ф. Франка, «один конец этой цепи касался основания — непосредственно познаваемых наблюдений, другой, более высокий, соединялся с ин­теллигибельными принципами. Вся цепь от наблюдаемых фак­тов до интеллигибельных принципов называлась и наукой, и фи­лософией».

Список литературы

1. Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. М.. 1970. С. 22;

2. Бэкон Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 2. М., 1972. С. 66;

3. Лейбниц Г. В., О мудрости / Сочинения в 4-х томах, Том 3, М., «Мысль» 1984 г., с. 98-99;

4. Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах. Том 3. (Философское Наследие). 1984;

5. Майданов А. С. Искусство открытия. М., 1993;

6. Савенков А.И., Психологические основы исследовательского подхода к обучению, М., «Ось-89», 2005 г., с. 263;

7. Солбриг О., Солбриг Д. Популяционная биология и эволюция. М., 1982. С. 173;

8. Фейерабенд П., Никифоров А. Л., Нарский И. С. Избранные труды по методологии науки. – 1986.

 

1^Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С.

2^Бэкон Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 2. М., 1972. С. 66

3^Солбриг О., Солбриг Д. Популяционная биология и эволюция. М., 1982. С. 173.

4^ Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. М.. 1970. С. 22