К проблеме особенностей актуализации в речи гендерных асимметрий соперничество vs. сотрудничество и агрессия vs. конформность. статья РГСУ 2014. К проблеме особенностей актуализации в речи гендерных асимметрий соперничество vs сотрудничество и агрессия vs конформность

• Название: К проблеме особенностей актуализации в речи гендерных асимметрий соперничество vs сотрудничество и агрессия vs конформность
• Анкор: К проблеме особенностей актуализации в речи гендерных асимметрий соперничество vs. сотрудничество и агрессия vs. конформность
• Дата: 29.03.2022
• Размер: 32.16 Kb.
• Имя файла: статья РГСУ 2014.docx
• Тип: Документы; #425544

Величко Е.В.

к.филол.н., доцент кафедры

социальной работы и экономики

филиала РГСУ в г. Батайске

К проблеме особенностей актуализации в речи гендерных асимметрий соперничество vs. сотрудничество и агрессия vs. конформность

Одним из важных принципов, лежащих в основе целенаправленной коммуникации, является принцип коммуникативного сотрудничества, сформулированный американским логиком Г.П. Грайсом в работе «Логика и речевое общение» [Грайс, 1985]. Суть принципа сотрудничества состоит в требовании вносить коммуникативный вклад в речевое общение в соответствии с принятой целью и направлением разговора. Основной функцией принципа сотрудничества высту­пает регулирование социального поведения людей, в том числе их коммуни­кативной деятельности. Таким образом, указанный принцип необходим для конституирования диалога, поскольку он обусловливает коммуникативное поведение собеседников, однако следует иметь в виду, что он не определяет содержание разговора.

В рамках данного принципа Г.П. Грайс сформулировал поддерживающего его правила или максимы:

1. 
   количества информации (сообщай не больше и не меньше информации, чем требуется на данной стадии развития коммуникативного процесса);
   
2. 
   качества информации (сообщай только то, что считаешь истинным, и для чего у тебя есть достаточные подтверждения);
   
3. 
   отношения (сообщаемое должно иметь отношение к обсуждаемой теме);
   
4. 
   способа (высказывание должно быть ясным, недвусмысленным, кратким по форме, последовательным) [цит. по: Коротченко, 2006, с. 105].
   

Взаимное осознание общности целей коммуникации, в соответствии с

указанным принципом, обеспечивает эффективность акта самой речевой ситуацией, ее социальной спецификой. Например, при побуждении адресант рассчитывает на то, что его просьба или приказ будут выполнены. Обещанию и обязательству говорящего адресат тоже может верить, если он убежден в его искренности — все это, в терминологии Дж. Серля, предварительные ус­ловия, описывающие контекстные параметры, необходимые для реализации речевого акта [Searle, 1969].

Многие исследователи отмечают, что мужчины чаще высоко оценива­ют степень достоверности своих высказываний (конечно, действительно, правда, естественно), тогда как для женщин характерна низкая степень уверенности (может быть, мне кажется, вероятно) [Бакушева, 1995, с. 11].

То, что женщины, в отличие от мужчин, склонны выражать низкую оценку достоверности своих высказываний, обычно объясняется их стремлением соответствовать сложившимся представлениям о женственности (во многих культурах женственность исключает категоричность и настойчи­вость) [Lakoff, 1975, с. 54], либо неуверенностью и нерешительностью женщин, их страхом взять на себя ответственность за собственное высказывание [Trömel-Plötz, 1978, с. 59-60].

Наиболее обоснованной представляется точка зрения Дж. Коатс, согласно которой средства выражения низкой оценки достоверно­сти своих высказываний могут выполнять различные функции. В частности, употребляя эти средства в неформальных беседах с подругами, женщины считаются с тем, что могут существовать иные точки зрения, а также избе­гать роли «экспертов», что способствует установлению теплых дружеских отношений [Coates, 1996, с. 154-162].

Таким образом, гендерная асимметрия соперничество vs. сотрудничество представляется соотношением проявления соревновательности vs. проявления кооперативности, взаимодействия.

Следующая гендерная асимметрия касается агрессии и конформности, а точнее их проявления в поведении мужчин и женщин. Как правило, агрес­сивными считают мужчин, конформными — женщин.

Р. Лакофф под типично женскими тактиками речевого поведения подразумевает уступчивость, кооперативность, более редкое по сравнению с мужчинами употребление перформативов, иллокуции неуверенности при отсутствии самой неуверенности, высказывание утверждений в форме вопро­сов и т.д. В свою очередь мужские тактики характеризуются наступательностью, меньшей кооперативностью, частым использованием директивных ре­чевых актов [Lakoff, 1975, с. 45-79].

Анализируя речевое поведение женщины, следует принять во внимание тот факт, что в обществе женщина имеет отличный от мужчины статус, поскольку, участвуя наравне с мужчинами в общественном производстве, она выполняет и другую функцию, связанную с ее особой общественной ролью матери в воспитании подрастающего поколения. Несмотря на демократиче­ские процессы, все же наблюдается фактическое неравенство женщин [Бакушева, 1995, с. 5; Берн, 2004].

Некоторые исследователи приходят к выводу о том, что гендерные раз­личия в подчиняющемся поведении — часто не более чем результат различий в статусе между мужчинами и женщинами [Unger, Crawford, 1992; Берн, 2004, с. 115].

Статусные параметры реализуются через ролевые отношения в конкретной речевой ситуации, в связи с этим социолингвистическое исследова­ние должно, в первую очередь, опираться на ситуативный контекст. Как от­мечает К.А. Долинин, коммуникативный акт следует рассматривать не как результат или процесс взаимодействия независимых друг от друга факторов, а как социально-психологическую микроструктуру, характеризующуюся, прежде всего, ролевой структурой коммуникации [Долинин, 1976].

Понятие «социальная роль» является многоуровневой категорией, которая заключает в себе такие элементы, как позиция, ролевые ожидания (экспектации), ролевые партнеры, ролевые предписания (внутренний контроль над ролевой деятельностью) [Тарасов, 1992].

На базе многочисленных экспериментов исследователями было доказано, что главное отличие между мужским и женским речевым поведением состоит в реализации полярных стратегий. Мужчине свойственен соревнова­тельный, соперничающий тип (частое перебивание собеседника, неохотное представление собеседнику возможности исполнять роль говорящего, игно­рирование комментариев партнера, использование повелительного наклоне­ния для выражения просьбы, вербальная агрессия, жесткий контроль над те­мой разговора и ее сменой). Женщину в большей степени отличает сотруд­ничающий, конформистский тип (общая ориентация на собеседника, созда­ние отношений близости и равенства, использование односложных реплик и междометий в целях поддержания контакта с собеседником) [Smith, 1982; Бакушева, 1995].

При этом под конформностью (conformity) понимают тенденцию изменять свое поведение или убеждения в результате реального или воображаемого давления группы [Берн, 2004, с. 22].

По сравнению с мужчинами женщины более конформны, легкоубеждаемы и управляемы из-за своей зависимости и подчиненности. Этот факт объясняется тем, что женщины — более «общественные» создания и, следова­тельно, стараются сохранить гармонию в группе и добрые чувства ее членов друг к другу [Eagly, 1978; Eagly, Wood, 1985].

Мужчины же могут быть менее конформны из-за социальных норм, ко­торые предписывают им быть независимыми и не поддаваться влиянию со стороны. В ряде исследований отмечалось, что мужчины менее конформны в ситуации, когда они считают, что члены группы знают их мнение, чем тогда, когда они уверены, что другим их мнение неизвестно [см., например: Берн, 2004].

Принципиальное отличие женского речевого поведения от мужского может быть объяснено тем, что заниженный социальный статус не позволяет женщине воспользоваться стилем доминирования, и для того, чтобы добить­ся воздействия на высокостатусную группу, она вынуждена прибегнуть к бо­лее гибкой манере общения: уважая и поддерживая собеседника, осторожно убедить его в правильности высказанной ею мысли, а не занимать активную позицию доминирования, намекнуть на свое желание, а не требовать его вы­полнения [Бакушева, 1995, с. 7].

Существует мнение, что агрессивность присуща человеку от природы. Инстинктивное агрессивное влечение, связанное с инстинктом смерти, согласно 3. Фрейду - одна из движущих сил развития личности. По мнению И.И. Литовкиной, на сегодняшний день агрессию можно считать частью культурно-речевого статуса человека [Литовкина, 2007, с. 245].

На современном этапе развития наук феномен речевой агрессии все еще остается недостаточно исследованным, несмотря на то, что сам термин «речевая агрессия» широко используется в научной литературе последних лет. Прежде чем рассматривать вербальную агрессию представляется необходимым охарактеризовать психологические характеристики этого явления.

Так, психологи понимают под агрессией мотивированное деструктивное по­ведение, противоречащее нормам и правилам сосуществования людей в об­ществе, наносящее вред объектам нападения, приносящее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт (отрицательные переживания, состояние напряженности, страха, подавленности и т.п.)

Наличие агрессивного поведения всегда предполагает существование фрустрации и, наоборот, существование фрустрации всегда ведет к некоторой форме агрессии. Основные используемые в теории понятия определяют­ся следующим образом. Фрустрация - это любое условие, блокирующее дос­тижение желаемой цели. Агрессия определяется «как поведение, цель которо­го - разрушить либо сместить фрустрирующий блок» [McDavid, Harary, 1968, с. 59].

А. Бандура полагает, что в любом случае человек обременен источником агрессивной энергии, которая требует периодического выхода [цит. по: Андреева, Богомолова, Петровская, 2002, с. 67].

С точки зрения А. Бандуры, фрустрация - это только один и необязательно наиболее важный фактор, влияющий на агрессивное поведение. Фру­страция наиболее вероятно должна провоцировать агрессию в людях, кото­рые научены отвечать на отвратительное обхождение (aversive treatment) аг­рессивными установками и действиями. По его мнению, агрессия вообще лучше объяснима на основе вознаграждающих ее последствий, чем на основе фрустрирующих условий и наказаний, которые она навлекает.

Ряд исследователей таких, как А. Маслоу, С. Розенцвейг, А. Бандура, отмечают, что фрустрация является не единственным фактором, который приводит к выражению агрессивности. Например, оскорбление и угроза более вероятно вызовут агрессию, чем блокирование поведения. Исследования обнаружили и более сложный, чем предполагалось ранее, характер отноше­ний между наказанием и агрессивным поведением.

Основная цель агрессии — вызывание боли у других — служит восста­новлению самооценки агрессора и его чувства власти [Андреева, Богомолова, Петровская, 2002, с. 56].

Целью речевой агрессии является приведение объекта речевого воздей­ствия в нужное для целей агрессора психологическое состояние. Следует от­метить, что природа возникновения и проявления вербальной агрессии раз­лична. Так, Ю.В. Щербинина выделяет несколько групп причин и предпосы­лок появления словесной агрессии, среди которых она указывает на: биоло­гические (!), психологические, социальные, социокультурные (!) и коммуни­кативные [Щербинина, 2003].

И.И. Литовкина полагает, что агрессивное поведение человека является реакцией на отрицательные в физическом и психическом плане ситуации (например, стресс), помогает укрепить самооценку контролировать комму­никативное окружение [Литовкина, 2007, с. 245].

Традиционно выделяют активную (прямую и непрямую) и пассивную (прямую и непрямую) речевую агрессию, а также рассматривают способы ее выражения: эксплицитный (открытый) и имплицитный (скрытый). Типичными примерами эксплицитной агрессии можно считать прямые оскорбления, обидные прозвища, враждебные замечания (злопожелания, проклятья) и «незавуалированные» порицания (например, упреки, обвинения, жалобы). Сле­довательно, в речи агрессора нередкими становятся дисфемизмы, бранные слова, фразеологизмы перифрастического типа.

Таким образом, под гендерной асимметрией агрессия vs. конформность подразумевается следующее соотношение: проявление враждебности, наступательностиvs. проявление уступчивости в процессе коммуникации.

Литература

1. 
   Андреева Г.М., Богомолова H.H., Петровская Л.А. Зарубежная социальная психология XX столетия: Теоретические подходы: Учебное пособие для вузов / Г.М. Андреева, H.H. Богомолова, Л.А. Петровская. М.: Аспект Пресс, 2002. - 286 с.
   

2. Бакушева Е.М. Социолингвистический анализ речевого поведения мужчины и женщины (на материале французского языка): Автореф. дис. ... канд. филол. наук / Е.М. Бакушева. М., 1995. — 16 с.

3. 
   Берн Ш. Гендерная психология (Секреты психологии мужчины и женщи­ны) / Ш. Берн. СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. - 320 с.
   
4. 
   Грайс Г.П. Логика и речевое общение / Г.П. Грайс // Новое в зару­бежной лингвистике. Вып.6. М.: Прогресс, 1985. - С.221-222.
   
5. 
   Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания / К.А. Долинин // Вопросы языкознания. 1976. №6.
   
6. 
   Коротченко Н.В. Некоторые особенности реализации принципа сотрудничества в квеситивных речевых актах / Н.В. Коротченко // Донской юридический институт: Личность, речь и юридическая практика: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 9. Ростов-на-Дону: ДЮИ, 2006. - С.104-108.
   
7. 
   Литовкина И.И. Речевая агрессия и способы ее выражения / И.И. Литовкина // Донской юридический институт: Личность, речь и юридическая практика: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 10. Рос­тов-на-Дону: ДЮИ, 2007. - С.245-247.
   
8. 
   Тарасов Е.Ф. Проблемы теории речевого общения / Е.Ф. Тарасов. М., 1992.
   
9. 
   Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия / Ю.В. Щербинина. М., 2003.
   

2. 
   Coates J. Women talk: Conversation between women friends / J. Coates. Oxford; Cambridge (Mass.), 1996. - Pp. 154-162.
   
3. 
   Eagly A.H. Sex differences in social behavior: A social-role interpretation / A.H. Eagly. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1978.
   
4. 
   Eagly A.H., Wood W. Gender and influenceability: Stereotype versus behavior / A.H. Eagly, W. Wood // Women, gender and social psycholo­gy (O'Leary V.E., Unger R.K., Wallstone B.S.). Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1985. - Pp. 225-256.
   
5. 
   McDavid J., Harary H. Social Psychology: Individuals, Groups, Societies / J. McDavid, H. Harary. NY, 1968. - P.59.
   
6. 
   Lakoff R. Language and Women's Place / R. Lakoff. New York: Harper and Row, 1975. - P.46-79.
   
7. 
   Searle J.R. Speech acts. An essay in the philosophy of language / J.R. Searle. Cambridge, 1969.
   
8. 
   Smith M.J. Persuasion and human action / M.J. Smith. Belmont, CA: Wadsworth, 1982.
   
9. 
   Trömel-Plötz S. Linguistik und Frauensprache / S. Trömel-Plötz // Linguistische Berichte. 1978. №57. - S.49-68.
   
10. 
    Unger R.K., Crawford M. Women and Gender: A feminist psychology / R.K. Unger, M. Crawford. New York: McGraw-Hill, 1992.