Русские озорные частушки. Книга для простого нормального читателя
 Скачать 84.83 Kb.
|
|
Русские озорные частушки Нравится, не нравится... Эта книга, конечно, не для детей. Но и не для взрослых ханжей. Эта книга - для простого нормального читателя, любящего соленую шутку и не лишенного чувства юмора. Цензура, как известно, отменена. Но в каждом из нас сидит внутренний цензор. Так уж мы строго воспитаны за долгие годы тоталитарной власти: есть, мол, святые вещи, над которыми нельзя смеяться. И есть, мол, плохие слова, которые нельзя произносить вслух, а тем более печатать. Обыватель послушно кивал и поддакивал, выслушивая чопорных своих наставников, однако, едва успев покинуть официальную аудиторию, тот же обыватель вовсю смеялся и шутил, дразнил и передразнивал, произнося такие слова, от которых краснели начальнические уши. Впрочем, и сами начальники, строгие цензоры и прочие идеологические держиморды, тоже ведь не пренебрегали остреньким анекдотом или фривольной частушкой. Знаем мы их двойную мораль: в быту - можно, в литературе - нельзя. Тоже, небось, у себя в кулуарах, в узком товарищеском кругу, особенно если в застолье, на пикничке, на пленэре или в жаркой сауне - ой как пили и пели отчаянные частушки, ну, вроде вот этой, к примеру. У милашечки моей Под подолом - соловей, Он и свищет и поет, Ей пописать не дает. Чем плохая частушка? И уж, конечно, сочинена не закомплексованным членом Союза писателей, а каким-нибудь доморощенным мужиком-остроумцем, каких всегда немало мелькало на святой Руси. Вечный огонь бы зажечь на могиле Неизвестного Сочинителя анекдотов и частушек! Помню по детству: невесть откуда появлялся в нашем дворе оборванец-бродяга, который разговаривал всегда только в рифму, о чем бы ни шла речь - о погоде, о женщинах, о политике. Именно от него, бродячего поэта, я услышал впервые имя тогдашнего генерального секретаря ООН: - А ну, - сказал У Ну, - Хуйну я на луну!.. Фу, как неприлично, - поморщится какой-нибудь читатель, - как можно - такие слова да в книжке печатать?! А как же иначе, дорогой мой воображаемый и вполне реальный оппонент, - как иначе нам сохранить без потерь народную культуру? Как сохранить, если не печатать? Разве это нормально, что "Русские заветные сказки", собранные А.Н.Афанасьевым более ста лет назад, до последнего времени были изданы где угодно, только не в России? Разве это справедливо, что в большом сборнике русских частушек, изданном в 1966 году в серии "Библиотека поэта", среди трех с половиной тысяч частушек нет ни одной с "картинками"? Или вы, дорогой читатель, считаете, что частушка, тем более озорная, фривольная, нецензурная - вообще вне культуры? Именно таким было давнее отношение к этому поэтическому жанру. Так уж, как говорится, исторически сложилось, что к частушке со стороны критиков и литературоведов традиционно преобладало пренебрежительное отношение: безвкусица, мол, чепуха, халтура. Если именно так относились даже к невинным частушкам еще со времен Глеба Успенского, который, насколько известно, впервые ввел это слово ("частушка") в печатное употребление, то что говорить о частушках с "ненормативной" лексикой? Табу, табу! Но частушка нахально вламывалась из фольклора в письменную литературу. Вспомните Маяковского, Блока (поэма "Двенадцать" - да это же монтаж из частушек!), поэмы Есенина, Твардовского, многих других. Вероятно, пришла пора окончательно отказаться от любых запретов и ханжеских ограничений и предоставить озорной частушке то место в литературе, которое она должна занимать по праву. Частушки бывают разные: добрые и злые, складные по смыслу и совершенно абсурдные, любовные и социальные по содержанию. Их объединяет один лишь признак: частушка должна быть непременно смешной. Впрочем, и юмор в частушках бывает иногда шокирующим, "черным". Помню, лет двадцать назад, оказавшись в сугубо мужской и нетрезвой, но вполне интеллигентной компании, я с изумлением услышал такую вот прямо-таки некрофильскую частушку, вызвавшую у меня смешанный приступ смеха и отвращения одновременно: Лежит милая в гробу, Я пристроился, ебу. Нравится, не нравится - Спи, моя красавица!.. "Фу, какой ужас! - восклицал я, смеясь и отмахиваясь. - Какое бесстыдство... какое кощунство!.." "Не нравится - не слушай, забудь", - ответили мне резонно. Но такие частушки не забываются. Потому что рождаются они, в отличие от других, "приличных" литературных произведений, не по заказу, а по вдохновению. Народ - коллективный автор, талант его велик и многогранен. Простодушные мужики и бабы, в отличие от премудрых и высоконравственных профессоров-литераторов, имеют неискоренимую врожденную привычку: безоглядно шутить и смеяться, пренебрегая любыми цензурными запретами. Фольклор и цензура - вещи несовместимые. И сделанные по соцзаказу псевдочастушки, которые и раньше частенько печатались и исполнялись и до сих пор еще нередко звучат во Дворцах культуры и даже с телевизионных экранов, вряд ли могут кого-нибудь ввести в заблуждение. Это не народное творчество, это подделка и фальшь. Русская частушка, как всякое подлинное искусство, самоценна и не нуждается в целевом оправдании и обязательном утилитарном предназначении. Тем не менее, разные частушки поются в разных обстоятельствах по-разному. Можно, конечно, разделить условно всю массу озорных частушек на социальные, любовные, бытовые. Именно так поступили составители данного сборника. В специальный раздел выделены частушки - "нескладухи", вроде вот этой: Ходит тата по канату, Поджигателям позор. А в районной нашей бане Мальчик мыло проглотил. Абсурд, бессмыслица! И весьма похоже, не правда ли, на творчество обериутов типа Хармса или нынешних поэтов-авангардистов? То есть, взят за основу тот самый принцип: в огороде бузина, а в Киеве дядька. Это что ж получается? Народ у нас, кроме всего прочего, еще и в авангардизме "сечет"? Анонимные сочинители частушек бесстрашно комментировали в недавние строгие времена партийные лозунги и директивы: Мы Америку догнали В производстве молока, А по мясу не догнали - Хуй сломался у быка. По частушкам можно изучать и нашу политику, и историю, и даже географию: В городе Калязине Нас девчонки сглазили. Если бы не сглазили, То мы бы с них не слазили. А вот еще один пример из личных незабываемых впечатлений. Каждый раз, слушая чьи-либо рассказы о заполярном "длинном рубле", я вспоминаю замечательную частушку, услышанную давным-давно: Я на Севере была, Золото копала, Если б не было пизды, С голоду б пропала... В четырех строчках - целый роман! Только не надо, пожалуйста, становиться в позу, не надо закатывать глаза, не надо читать нотации народу-автору. Не нравится - не читайте, не слушайте, заткните уши. Или придумайте что-нибудь более приличное и пойте в своем узком благопристойном кругу. А озорные частушки никогда не исчезнут. И отнюдь не злокозненные враги с растленного Запада подбрасывают нам эти непристойности, не проклятые жидомасоны и даже не гнилая интеллигенция ("говно нации", по определению картавого вождя), - сам народ, хлебопашец и работяга, сам народ все это нецензурное "безобразие" сочиняет и распевает, приплясывая под разлюбезную безотказную гармошку. Настоящие свободолюбивые поэты, такие как Пушкин, Лермонтов, Есенин, всегда были рядом с народом, а не с ханжами-цензорами. Не случайно ведь самые кровавые диктаторы всегда отличались особой чопорностью и пуританством в своих художественных пристрастиях. Гитлер, Сталин, Жданов, аятолла Хомейни - ох, как же они по-отечески пеклись о народной нравственности! Да и нынче вокруг нас немало ханжей и лицемеров, вроде того академика Дундука, который был высмеян еще Пушкиным в эпиграмме, очень похожей, между прочим, на частушку: В академии наук Заседает князь Дундук. Говорят, не подобает Дундукам такая честь. Почему ж он заседает? Потому что жопа есть! Так что расслабься, не напрягайся, дорогой читатель. Возьми эту книжку, перелистай, почитай и посмейся. Ибо смех - это благо, а уныние - тяжкий грех. Эдуард Иванов, писатель Нам хотели запретить x x x Нам хотели запретить По этой улице ходить. Стены каменны пробьем - По этой улице пройдем. А вы, запретители, Хуя не хотите ли? x x x В магазине нету мяса, Милые подружки, Насолили мы хуев Тридцать три кадушки. x x x В нашем городе Тольятти Выпускают "Жигули". За три двести обещали, На две двести наебли. x x x Время сдвинули на час, Суета на глобусе. Раньше хуй стоял в постели, А теперь - в автобусе. x x x Все случилось шито-крыто. Стал вождем Хрущев Никита. Сталин гнал нас на войну, А Хрущев - на целину. x x x Вышла б замуж за Хрущева, Да боялась одного: Говорят, что вместо хуя Кукуруза у него. x x x В ярославскую тюрьму Залетели гуленьки. Залететь-то залетели, А оттуда - хуиньки. x x x Говорят, что Эдисон Был по паспорту масон. Если так, ебена мать, Будем лампочки ломать. x x x Дядя Ваня на гармони, На гармони заиграл. Заиграл в запретной зоне - Застрелили наповал. x x x Девочки, капут, капут, Нас по-новому ебут: Жопой кверху, пиздой вниз - Чтоб родился коммунист! x x x Дядя Ваня из Казани Вдруг проснулся в Мичигане. Вот какой рассеянный Муж Сары Моисеевны. x x x Дядя Ваня, открой глазки, Нет ни мяса, ни колбаски, Яйца видим только в бане Между ног у дяди Вани. x x x Едет Ленин на свинье, Троцкий - на собаке. Комиссары разбежались: Думали - казаки. x x x Если б весь народ собрать, Организовать умело, Можно солнце обоссать - Вот бы зашипело! x x x Занялись товаробменом Не с весами, не с безменом, С большевиками на поле Меняем пули на пули. x x x Как в торгсине на витрине Есть и сыр и колбаса, А рабочий от досады Рвет на жопе волоса. x x x Как во сталинском колхозе Зарезали мерина, Разделили все кишки, Поминали Ленина. x x x А потом в колхозе этом Придушили кошку И кошатиной кормили Всех понемножку. x x x Как Лаврентий Берия Потерял доверие, А товарищ Маленков Надавал ему пинков. x x x Как на Крымском на мосту Мильцанер ебет блоху. Он за что ее ебет? Она без паспорта живет. x x x Как с "Союзом" "Аполлон" Воссоединяется. А я милую ебу, Она сопротивляется. x x x Как-то Брежнев и Подгорный Напились вдвоем "Отборной". Утром встали с пьяной рожей, Водку сделали дороже. x x x Калина-иалина, Хуй большой у Сталина, Больше, чем у Рыкова И у Петра Великого. x x x Калина-малина, сбежала дочка Сталина, Светлана Аллилуева - Ну и семейка хуева. x x x К коммунизму мы идем, Птицефермы строятся. А колхозник видит яйца, Когда в бане моется. x x x К нам приехал агроном, Весь измазанный говном, Говорит: "У нас в стране Все купаются в говне". x x x Когда Ленин умирал, Сталину наказывал: "Много хлеба не давай, Мясо не показывай". x x x Кукуруза, мандовоха, Вышла замуж за гороха. Обосрала все поля И не родит ни хуя. x x x Ленин музыку играет, Сталин пляшет трепака. Развалили всю Расею Два "веселых" мудака. x x x Ленин Троцкому сказал: "Пойдем, товарищ, на базар, Купим лошадь карюю, Накормим пролетарию". x x x Ленин Троцкому сказал: "Я мешок муки достал. Мне кулич, тебе маца. Ламца-дрица, гоп-ца-ца." x x x Мой миленок демократ, Все читает самиздат, А меня ебет подпольно, Хорошо, но очень больно. x x x Мой миленок диссидент, Он читает "Континент". Завтра встану спозаранку, Свезу дролю на Лубянку. x x x Мой миленочек с тоски Хуем выбил три доски - Так вот крепнет год от года Мощь советского народа. x x x Моя милая в постели Сделала движение, То ли хочет перестройки, То ли ускорения. x x x Моя милка-сексапилка И поклонница минета. Осудили мы с ней пылко Преступленья Пиночета. x x x Мы Америку догнали В производстве молока. А по мясу не догнали - Хуй сломался у быка. x x x Мы не будем водку пить, Будем денежки копить, А накопим рублей пять, Выпьем водочки опять. x x x Мы сидим на дне окопа И имеем бледный вид. У меня промокла жопа, Потому что моросит. x x x Мы с приятелем работали На Северной Двине, Заработали по якорю Да хуем по спине. x x x Мы с приятелем хуями Выбивали косяки. Неужели, бля, посадят За такие пустяки? x x x На горе стоит береза, Под горою - танка. Я - советский человек, А ты - пиздорванка. x x x Надоело жить в Рязани, Всюду грязь, говно и пыль. Милый, сделай обрезанье И поедем в Израиль. x x x На космодроме Байконур Какой-то хуй рванул за шнур. На космодроме - ни хуя, Пиздой накрылась Дания. x x x На луне, луне, лунище Мы построили колхоз. Нет ни воздуха, ни пищи, Половой стоит вопрос. x x x На помойке, на помойке Я ребеночка нашел. На большой советской стройке Ему будет хорошо. x x x На Савеловском вокзале Обокрали пищетрест. А на двери написали: "Кто не пиздит, тот не ест." x x x На Савеловском вокзале У цирюльни голоса: "Кто последний? Я за вами Брить на жопе волоса." x x x На столе стоит стакан, Рядом четвертиночка. Мой миленок хуйвенбин, А я хуйвенбиночка. x x x На стене висит ружье, На столе - берданка. Я - советский человек, А ты - пиздорванка. x x x На столе стоит точило, На точиле - банка. Я - советский человек, А ты - пиздорванка. x x x Не достанешь в магазине Сахар белый кусковой. Не найдешь в Криуше целки, Я ручаюсь головой! x x x Нет ни плугов, нет ни борон, На березе кличет ворон. Живем мы в ленинском раю У могилы на краю. x x x Нет рубашки, нет портков, Я не беспокоюсь: Дал мне орден Маленков, Как-нибудь прикроюсь. x x x Не ходите крестным ходом В праздник у погоста: Коммунисты с пулеметом Вас окатят с моста. x x x Не шуми, широко поле, Спелою пшеницею, Мы читаем всем колхозом Повесть Солженицына. x x x Никому теперь не дам, Никакому хахарю, Только Мишке Горбачеву За кусочек сахару. x x x Обижается народ: Мало партия дает. Наша партия не блядь, Чтобы каждому давать. x x x Обосрали выходной, Отменили Пасху, Спасибо партии родной За любовь и ласку. x x x Ой, товарочки мои, До чего мы дожили: Что пуще глаза берегли, Но то налог наложили. x x x Ох, огурчики мои, Помидорчики, Сталин Кирова пришил В коридорчике. x x x Перестройка началась, Я и перестроилась - У соседа хуй большой, Я к нему пристроилась. x x x Пионер Иван Петров Сексуально был здоров. Он своей подруге Галке Ставил в день четыре палки. x x x По весне хуй торчком, Тяжело, братцы! Приходи к нам в райком - Поебаться. x x x Под горой на ровном месте Стоит станция Б-200. Там в системе АКЮ Все помехи по хую. x x x По деревне мы идем, Ни к кому не пристаем. Увидим председателя - Катись к ебеной матери. x x x Под каштанами Пекина Я давала хуйвенбину. x x x Полюбила хуйвенбина, На стене висит портрет. Утром встала, посмотрела: Хуй висит, а бина нет. x x x Полюбила я майора, Оказался политрук, А какой он политрук - Пизду выпустил из рук. x x x По небу хуйня летала Серебристого металла. Очень много в наши дни Неопознанной хуйни. x x x Потеряла милка целку, Я иду на поиски. Может, это Пентагон, А может, хунты происки. x x x Пошли мы с милым Ванею Да на голосование. Сперва разделись догола, Потом сования была. x x x Председатель на машине, Бригадир на лошади. А колхозники с мешком Отхуярили пешком. x x x При подсчете в сельсовете Не хватило два яйца. Прибежали в избу дети, Второпях зовут отца. x x x Приезжай ко мне на БАМ, Я тебе на рельсах дам. Пускай потешится пизда, Пока не ходят поезда. x x x Пропою я вам частушку Про чудесные дела: Привезли в музей старушку - Она с Энгельсом жила. x x x Просыпаюсь утром рано - Нет Луиса Корвалана. Вот она, да вота - Хунтина работа! x x x Разнесу деревню хуем До последнего венца. Ты не пой военных песен - Не расстраивай отца. x x x Самолет летит, Крылья модные. В нем колхозники сидят - Все голодные. x x x Серебристый лайнер "ТУ" Развалился на лету, Потому что фирма "ТУ" Выпускает хуету. x x x Сидит Ленин на березе, Держит серп и молоток, А его "подруга" Троцкий Дует с фронта без порток. x x x Слева молот, справа серп - Это наш советский герб. Хочешь - жни, а хочешь - куй, Все равно получишь хуй. x x x С неба звездочка упала Прямо милому в штаны. Пусть бы все там разорвало - Лишь бы не было войны. x x x Спутник, спутник, ты летаешь, Ты летаешь до небес. И навеки прославляешь Мать твою - КПСС. x x x Там, где раньше тигры срали, Мы проложим магистрали. Приезжай ко мне на БАМ, Я тебе на рельсах дам. x x x Ты, германец-пиздорванец, Не хуй с нами воевать. Отпусти ребят до дому - Девок некому ебать. x x x Уезжали мы на БАМ С чемоданом кожаным, А вернулися назад С хуем отмороженным. x x x У моей малышки в жопе Обломилась клизма. Призрак бродит по Европе - Призрак коммунизма. x x x Хорошо, что Ю.Гагарин Не еврей и не татарин, Не тунгус и не узбек А наш, советский человек. x x x Через пень, через плетень, Через всю акацию Мужик бабе засадил В жопу облигацию. x x x Шел я мимо мавзолея, Из окошка вижу хуй - Это мне товарищ Ленин Шлет воздушный поцелуй. x x x Шумит, как улей, Завод родной, А мне-то хуй ли, Я - выходной. x x x Шумит, как улей, Родной завод, А мне-то хуй ли - Ебись он в рот. x x x Эх, в клубе дяденьку судили, Дали дяде 10 лет. После девушки спросили: "Будут танцы или нет?" x x x Эх ты, милая моя, Тощая, тифозная, У тя сиськи не свои И пизда колхозная. x x x Я приеду из Парижу, Свою милую увижу, Заебу, замучаю, Как Пол Пот Кампучию. x x x Я работала в колхозе, Вся пизда моя в навозе, Заебись он, трудодень, Лучше вымою пиздень. x x x Я работала в колхозе, Заработала пятак. Пятаком прикрыла жопу, А пизда осталась так. x x x Я работала в колхозе На зеленом дизеле. Ни хера не получила, Телогрейку спиздили. x x x Я работал у попа, Делал молотилку. Заработал у него Хуем по затылку. x x x Ярой силы ураган Стер с лица земли Иран - Это Ванька на рассвете Проперделся в туалете. x x x Я у милки под рубахой Облигацию нашел. Расстегнул свою ширинку - Сразу номер подошел! x x x Я не буду тебя еть Посредине кузова: У тебя в пизде погибла Армия Кутузова. x x x Я Титова полюбила И Гагарину дала, И такое впечатленье, Будто в космосе была. x x x Я хрущева не боюсь, Я на Фурцевой женюсь. Буду щупать сиськи я Самые марксистские! Как у наших у ворот... x x x Начинаем хулиганить, Будем вам частушки петь. Разрешите для начала На хуй валенок надеть. x x x Акулина-дребедень Не ебется третий день, На собранье выведем - Акулину выебем! x x x Алмаатинские девчата Носят белые трусы. На пизде три волосенка, Как у кролика усы. x x x А мне милый подарил Любовь свою верную, А я ему подарила Свою безразмерную. x x x А мне милый подарил Четыре мандавошечки. Чем я буду их кормить, |