Счастливый невротик. Книга Как стать родителем самому себе и Счастливый невротик

• Название: Книга Как стать родителем самому себе и Счастливый невротик
• Дата: 25.02.2020
• Размер: 284.03 Kb.
• Имя файла: Счастливый невротик.docx
• Тип: Книга; #109852
• страница: 7 из 13

Глава 7. ЭПИЗОДЫ ИЗ ПРАКТИКИ

В предыдущих главах я воспользовался некоторыми примерами из моей практики, чтобы проиллюстрировать теоретические моменты или сделать акцент в той или иной точке. Здесь мне хотелось бы изложить несколько случаев от начала до конца, чтобы вы имели возможность судить, насколько применимы мои теории в жизни. Это всего лишь несколько случаев из моей более чем двадцатипятилетней практики, и, разумеется, за это время многие моменты теории претерпели серьезные изменения. Имена пациентов и некоторые личностные особенности представлены в слегка измененном виде по соображениям конфиденциальности.

История девушки по имени Мэри

В первом случае, о котором я хотел бы рассказать, центральным моментом являются многократные попытки самоубийства. Этот случай представляется мне очень важным, во-первых, в силу чрезвычайной важности проблемы как таковой, а, во-вторых, эта история многому меня научила. Имя пациентки, о которой идет речь, Мэри, а все началось с того, что я получил письмо от ее матери, датированное 18 мая 1978 года, в котором она просила меня оказать помощь ее дочери.

Вот текст этого письма: «Уважаемый г-н Грэхэм! Ваше имя и адрес стали мне известны благодаря нашему общему знакомому, который неоднократно посещал ваши лекции и семинары. У меня была беседа с ним, касавшаяся моей дочери, которой необходима срочная помощь, и он предположил, что именно вы могли бы оказать такую помощь.

В феврале 1973 года, находясь в состоянии депрессии, Мэри оказалась в психиатрической палате одной из лондонских клиник. Я пыталась связаться с ней на протяжении пяти недель, пока, наконец, она не позвонила мне и не сообщила о том, что произошло. Мне не разрешили встретиться с ней, поскольку она не хотела этого. Тем временем Мэри дала согласие на шоковую терапию, но это не изменило ее состояние. Несколько раз она принимала опасные дозы препаратов, а также пыталась перерезать себе вены на запястье.

В мае я приехала навестить ее, и мне предложили забрать ее домой, ще она принимала антидепрессанты, назначенные ей нашим семейным терапевтом, в течение примерно двух недель. Затем она была помещена в местную клинику, где, несмотря на ее возражения, подвергалась шоковому воздействию. Она несколько раз принимала опасные дозы лекарств, а однажды мне позвонили из клиники и сообщили, что она выпрыгнула из окна своей палаты, расположенной на третьем этаже. В результате она получила многочисленные травмы ног, ее позвоночник был также поврежден. Я забрала ее из клиники, поскольку у меня было чувство, что, если я не сделаю этого и не возьму на себя ответственность за жизнь моей дочери, последствия будут абсолютно непоправимыми.

Примерно год спустя, когда ее физическое состояние было близким к норме, мы обратились за помощью к другому психиатру, который работал с ней около шести месяцев, после чего она стала посещать занятия в местном колледже, ще добилась определенных успехов, хотя время от времени прерывала занятия из-за возобновлявшейся депрессии. В августе 1976 года она снова вернулась к амбулаторному лечению в клинике и на этот раз нам с мужем показалось, что мы зашли в тупик.

Недавно я разговаривала с ее психиатром, который сказал, что происходящее с Мэри, это скорее "определенное состояние сознания", а не болезнь в обычном смысле, и мы сейчас думаем, что, возможно, были какие-то причины, которых мы не осознавали и которые вызвали то самое состояние сознания, о котором сказал этот психиатр.

На протяжении всей ее болезни Мэри, как видно, трудно даются контакты с другими людьми, похоже, что она избегает общения с кем бы то ни было. Она испытывает постоянные боли в левой лодыжке, и ортопед говорит, что дальнейшее лечение вряд ли возможно и ей будет не под силу любая работа, которая связана с длительным пребыванием на ногах. Все это, разумеется, не вселяет особых надежд на будущее. В последнее время она снова прибегала к опасным для жизни дозам лекарств, и мы не уверены, что сделали все возможное для ее выздоровления.

Мы будем чрезвычайно благодарны вам за любую помощь, которую вы сможете оказать, поскольку пребываем в полном неведении по поводу причин заболевания нашей дочери и возможностей ее эффективного лечения.

Искренне ваша г-жа Б.М.»

Мы встретились с матерью Мэри 3 сентября 1979 года. Я объяснил, что, по моему мнению, ее депрессия и многократные попытки самоубийства, возможно, являются результатом импринтинга, имевшего место во время родов, и мне было бы очень важно услышать некоторые подробности о родах и о раннем детстве Мэри. Позднее я получил письмо от матери Мэри, которое приводится ниже, а также письмо от друзей Мэри, которые работали вместе с ней в Лондоне. Вот письмо от г-жи Б.М.: «Уважаемый г-н Грэхэм! Мы с мужем были очень взволнованны, когда узнали, что наша предполагаемая дочь должна появиться на свет. Мы были женаты уже два года и жили с моим тестем, работа которого позволяла ему бывать дома только по уик-эндам. Я чувствовала огромное напряжение от того, что мой тесть редко заговаривал со мной, хотя в то же время нельзя было сказать, что он проявлял ко мне открытую враждебность. При этом его отношения с мужем были весьма теплыми. Когда муж сказал ему, что я беременна, его отец сказал, что нам следует подыскать другое место для жилья, поскольку он не представляет, где можно поместить ребенка.

Когда я была на восьмом месяце, я отлучилась на несколько дней из дома, а когда вернулась, то обнаружила, что во всем доме трубы замерзли, и когда они оттаяли, вода хлынула прямо через потолок. Когда вернулся мой тесть, последовал ужасный скандал, и после этого мое положение в доме стало совершенно невыносимым. Мэри родилась 5 февраля 1954 года в 12.15 ночи. Мои родовые воды вскрылись около 3.15 в ночь на 2 февраля и в полдень следующего дня я была уже в роддоме. Кроме боли в спине я почти не испытывала никаких негативных ощущений до полудня 4 февраля, когда доктор, посетив меня около 7 часов вечера, сказал, что, если роды не начнутся в течение ночи, он прибегнет к кесареву сечению. Меня оставили одну, а в 10.30 я нажала кнопку и попросила о помощи, и сестра сказала мне, что малыш может появиться в любую минуту. Меня поместили в родильную палату, сделали анестезию, и около полуночи, как мне сказали позже, возникло опасение, что сердце ребенка находится на грани остановки (иначе говоря, это был первый случай, когда Мэри была близка к смерти. Дж.Г.), и они решились на оперативное вмешательство, чтобы ускорить роды.

Возможно, мне следует сказать вам, что роды были трудными и головка ребенка была в неустойчивом положении, поскольку в предродовой период головка располагалась слишком высоко и не было необходимых условий для фиксации головки в устойчивом положении (роды моего сына происходили аналогичным образом). Когда Мэри появилась на свет, мне дали ее подержать несколько минут, а затем забрали вплоть до следующего полудня. (Одна из сестер рассказала мне, что все это время девочка постоянно плакала). Днем ребенок находился в кроватке у моих ног, но каждую ночь Мэри забирали и увозили в детскую палату, потому что около 10 часов она начинала плакать, и мне говорили, что она не остановится до утра. (Я полагаю, что девочка каждую ночь заново переживала свое рождение, имевшее место примерно в это время, и ей был необходим покой, недостаток которого вызывал у нее травмирующие переживания. Дж.Г.).

Она спала целыми днями (приобретенная защитная реакция. Дж.Г.), и ее регулярно будили шлепками по ступням, чтобы разбудить для очередного кормления (еще одна травма. Дж.Г.). Я кормила ее грудью в течение трех месяцев, хотя мое молоко было неподходящим для кормления.

Когда я вышла из клиники, то отправилась к своим родителям, поскольку мой муж работал вдали от дома, а я не хотела возвращаться к моему тестю. Мэри вела себя так же, как в больнице, и спала только тогда, когда я оставляла ее на ночь в одной постели со мной. Муж приезжал домой в то время только по уик-эндам.

Когда Мэри исполнилось шесть месяцев, мы отправились пожить в местечке, где в то время работал мой муж. Мэри спала в своей кроватке около нас с мужем, и, пока я держала ее за руку, все было в порядке, но стоило мне отпустить ее, она немедленно начинала плакать. Не зная, что придумать, я купила ей куклу, с которой она не расставалась почти до пятилетнего возраста. Когда ей было двенадцать месяцев, у нее развилась экзема, которая не проходила в течение двух лет.

(Попытка привлечь к себе внимание. Травма второго рода Дж.Г.). Она казалась в это время счастливым ребенком и многие часы играла одна в саду. (Очевидно, безопаснее всего было ограничить свои чувства и избегать контактов с теми, кто мог обидеть ее. Дж.Г.). Единственной проблемой было уложить ее вечером в постель при выключенном свете она никогда не соглашалась лечь спать раньше 10 или 11 вечера. Были проблемы и с тем, чтобы научить ее проситься в туалет, она страдала недержанием мочи до того, как пошла в школу, а потом это продолжалось до 14 лет. (Бессознательное желание привлечь к себе внимание. Травма второго рода. Дж.Г.).

Когда ей было два года, она перенесла ветрянку в тяжелой форме и стала проводить много времени в доме наших соседей. У соседей было два мальчика-подростка, которые безумно носились с Мэри и всячески опекали ее. (Наконец долгожданное внимание! Дж.Г.).

Когда Мэри было три года, слух ее резко ухудшился и ее положили в больницу, где удалили аденоиды. (Нетрудно вообразить, как это пребывание в клинике в возрасте трех лет подействовало на девочку и закрепило ее родовые переживания. Дж.Г.). Затем у нее появился тонзиллит, который обострялся каждые два месяца, и мы регулярно обращались к врачам по этому поводу. Когда ей исполнилось четыре года, она стала посещать воскресную школу, где подружилась со своей сверстницей. В это же время у нее стали случаться приступы раздражения. (Если нет иного способа привлечь внимание, остается гнев и раздражение. Дж.Г.). Примерно в это время она заболела коклюшем.

В 1958 году умер мой отец, и я не помню, как реагировала на это Мэри. (Девочка уже была "закрыта" для сильных чувств в результате травм первого и второго рода. Дж.Г.). В 1959 году, когда Мэри было пять лет, у меня родился сын, но она не проявила большого интереса к этому событию и большую часть времени играла с соседскими детьми. (От них она получала по крайней мере то внимание, которое ей было отчаянно необходимо в данный момент. Травматические переживания третьего рода. Дж.Г.). Спустя три месяца она стала ходить в школу и, по-видимому, чувствовала себя там неплохо. (Очевидно, она не могла быть счастлива дома теперь, когда появился ее маленький брат, переживания третьего рода. Дж.Г.). Казалось, она не испытывает ревности к своему брату. (Но дело в том, что она уже отказалась от попыток реализовать свои потребности, Дж.Г.). Школьные учителя с похвалой отзывались о ней, несмотря на то, что она часто пропускала занятия из-за своего тонзиллита. В ее дневниках, однако, встречались замечания по поводу того, что она много болтает на уроках, и это очень удивляло меня, поскольку дома она была очень тихим ребенком.

В это время я также стала замечать, что Мэри часто сочиняет, рассказывая порой совершенно фантастические небылицы. (Попытка привлечь внимание, вызвать интерес. Дж.Г.).

Часто Мэри возвращалась домой сильно перепуганной, потому что, как она объясняла, ее подружки говорили ей, что вокруг бродят разные чудовища и ведьмы. Ей стало страшно ходить гулять одной, и, хотя она всегда боялась темноты, в этот период она стала испытывать страх, когда надо было отправляться спать, "и мне приходилось заглядывать под кровать и обследовать шкаф, прежде чем она соглашалась войти в спальню. Эта боязнь темноты не исчезла и в подростковом возрасте, и, я думаю, много позже. Когда она училась на курсах медсестер в Лондоне, она боялась спать одна, и спала со своими подружками, будучи при этом не в состоянии объяснить, чего именно она боится.

Когда ей было шесть лет, ей удалили миндалины, после чего она пролежала в постели четыре недели (у нее была сердечная слабость, которая, однако, впоследствии никак не проявилась). (Возможно, та же реакция, приобретенная при рождении и связанная с пребыванием в больнице. Вспомните эпизод с "остановкой сердца" во время родов. Дж.Г.). Когда ей исполнилось семь лет, умер мой тесть. К тому времени мы стали друзьями и он полюбил Мэри, а она тоже была привязана к нему. Она плакала, когда узнала об этом, но, вероятно, довольно скоро забыла об этом. (Она все еще мало обращала внимание на других, поскольку всецело была занята собой. Дж.Г.).

Она мало с кем дружила в то время. Стоит, может быть, добавить, что с тех пор, как Мэри пошла в школу, она неизменно соглашалась сделать все, о чем бы ее ни попросили, и, думаю, она осталась такой же и сейчас, потому что, как мне кажется, ей всегда было страшно сказать "нет", хотя нередко она не хотела делать то, о чем ее просили, или знала, что не сможет этого сделать. (По-видимому, это был способ завоевывать внимание и любовь других, указывающий на уже развившуюся к этому времени невротическую зависимость от окружающих. Дж.Г.).

Когда Мэри исполнилось девять, у нее появилось больше друзей, и мне казалось, что все складывается благополучно, а в школе считали, что она отличается ответственностью и обязательностью. У нее, правда, были проблемы со слухом, а в десятилетнем возрасте она упала и сломала руку. В одиннадцать лет она перешла в местную среднюю школу, и в это время у нее возобновилось ночное недержание (которое время от времени почти не беспокоило ее). Вообще каждый раз, когда она переходила из одного класса в другой, и со сменой учителей этот симптом давал о себе знать. (Замечание матери о "благополучии" ее дочери в этот период не согласуется с тем, что ее "ночные" проблемы обострились. Дж.Г.). В ее школьных дневниках в это время часто можно было встретить такую запись: "Мэри способная девочка, но она могла бы учиться гораздо лучше". (Это характерное замечание, относящееся, к людям, страдающим органическим нарушением мозговых функций. Трудные роды часто сопровождаются нарушениями этого рода, и я отметил этот факт, чтобы при встрече с Мэри проверить его. Мое предположение подтвердилось, и я предложил ей несколько упражнений для корректировки этого нарушения, которые я опишу позже. Дж.Г.).

Когда девочке было двенадцать, умерла моя мать. Мэри была очень подавлена, хотя горе ее было недолгим. В это время у нее начались менструации. К этому же времени относятся негативные отзывы учителей о ее поведении, о ее чрезмерном интересе к сексуальной жизни, хотя более доброжелательные преподаватели говорили нам с мужем, что Мэри ведет себя наивно, задавая, очевидно, "дурацкие" вопросы, к которым ее подстрекают ее бойкие одноклассники, и что все это выглядит, как обычная бравада. Об этом периоде Мэри сохранила чрезвычайно мало воспоминаний. (Переживания третьего рода память об определенных событиях оказывается полностью заблокированной. Дж.Г.).

Где-то в это время Мэри сломала палец, а затем у нее была травма лодыжки, когда ее ступню прищемили дверью в школе. Ей наложили шов и понадобилось шесть месяцев, чтобы ее нога полностью восстановилась.

Примерно тогда же она провела некоторое время в больнице с подозрениями на аппендицит. Из-за травмированной лодыжки Мэри в это время не участвовала ни в каких играх, потому что ранка часто воспалялась, и мы несколько раз наведывались в клинику по разным поводам. В это время она и еще несколько ее сверстников увлеклись спиритическими сеансами. После этого Мэри овладел страх, она стала бояться спать одна, но увлечение ее продолжалось. Когда Мэри исполнилось шестнадцать, ее успеваемость в школе оценивалась как посредственная и она почти не прикладывала усилий, чтобы получить лучшие оценки. В это же время я заметила, что Мэри часто меня обманывает и употребляет спиртные напитки, не рассказывая нам об этом. Я узнала также, что она "гуляет" с "цветным" юношей. Позже выяснилось, что подружка Мэри забеременела в это время от того же самого молодого человека. Мэри была явно расстроена всем этим, и они больше не встречались, хотя юноша звонил ей еще полтора года. В это же время ее лодыжка в очередной раз воспалилась, образовалась язва и ей сделали операцию по пересадке кожи на это место. (Травма второго рода, проявляющаяся в реакции кожного покрова. Дж.Г.).

Мэри всегда хотела быть медицинской сестрой, и ее взяли на работу в Лондонскую муниципальную клинику. Муж неодобрительно отнесся к ее выбору, но в конце концов смирился с ним. Ее одноклассник и друг в это же время поступил работать в ту же клинику, и я никогда не видела мою дочь такой счастливой, какой она, по-видимому, была в эти первые несколько месяцев ее самостоятельной жизни. Мы радовались за нее и надеялись, что нашим тревогам настал конец. В октябре у меня раздался телефонный звонок и мне сообщили, что Мэри положили на операцию с острым аппендицитом. Месяц после операции она провела дома, затем вернулась к работе. На рождество она позвонила и сказала, что у нее было воспаление надкостницы и ей удалили несколько зубов.

Она приехала домой на две недели в январе, и я чувствовала, что с ней что-то не так, поскольку все это время она провела в постели. (Приобретенная при рождении реакция, "бегство в сон". Дж.Г.). Я никогда не узнала, что было причиной этому. Она говорила, что у нее распухли миндалины и болело горло, но я уверена, что причина была в другом. Муж навестил ее, когда она вернулась в Лондон, и сказал, что Мэри выглядела как-то странно. Его встревожило также большое количество пустых винных бутылок в ее комнате, а также то, что у нее постоянно горели свечи (она сказала, что ей просто это нравится).

Январь 1973. Мы ничего не знали о Мэри в течение шести недель, пока не выяснилось, что она находится в клинике под присмотром сиделки и что она дала согласие на перевод ее в психиатрическую палату. Позже я узнала от друзей моей дочери, что незадолго перед ее болезнью они вместе гуляли по Лондону до трех-четырех часов ночи и что Мэри очень много пила в это время. Они часто оставались ночевать в комнате Мэри, потому что она боялась спать одна. Они не сообщили мне дальнейших подробностей. В конверте вместе с моим письмом вы найдете также письмо, которое я получила от друзей Мэри, после того как я узнала, что Мэри интересуется спиритизмом, благодаря одной даме, с которой Мэри познакомилась в психиатрической клинике в Лондоне. Надеюсь, я предоставила вам подробную информацию, касающуюся заболевания Мэри.