2 декабря литра краткое. Книга первая часть I
 Скачать 108.64 Kb.
|
|
Не знаю какая книга,вроде 8 часть 2 К лету в Татарский вернулись оставшиеся в живых казаки, ходившие в отступ. А перед луговым покосом на хутор приехал с фронта Мишка Кошевой, наутро он пришел к Мелеховым. Ильинична негодовала: убийца Петра спокойно сидит в его доме, да еще собирается жениться на его сестре. Но Мишка ответил, что во всем виновата война. Он не очень-то смутился крику Ильиничны. “...Знал, что Дуняшка его любит, а на остальное, в том числе и на старуху, ему было наплевать”. Видя, что Мишку не отвадишь, Ильинична приказала Дуняшке выгнать “незваного кавалера”, но та зло возразила матери, Мишка будет ходить в их дом. Кошевой стал помогать по хозяйству: починил плетень, “соорудил грабельник и держак для вил”, законопатил рассохшийся баркас, на котором возили сено из-за Дона, решил помочь с покосом, но его свалила лихорадка. Ильинична дала Мишатке одеяло — укрыть больного, которого бил озноб, но потом увидела, что Дуняшка уже укрыла Мишку своим тулупом. После приступа Мишка продолжал возиться по хозяйству, а вечером Ильинична пригласила его к столу. Вдруг непрошеная жалость к Мишке тронула сердце Ильиничны. 3 По хутору пошли разговоры о Кошевом и Дуняшке. Но Ильинична никак не соглашалась отдать дочь за “душегуба”, пока Дуняшка не пригрозила, что уйдет с Кошевым. Ильинична сдалась, побоявшись остаться одна с детьми и хозяйством. Ильинична благословила дочь. Мишка был против венчания, но Дуняшка настояла на своем. Свадьба была скромная, только для своих. Кошевой привел в порядок хозяйство Мелеховых. “Ретивым хозяином оказался Мишка, он работал не покладая рук”. Ильинична же почувствовала свою ненужность и одиночество, хотела только одного: дождаться ГРИГОРИЯ, передать ему детей, а потом спокойно умереть. Летом'получили письмо, в котором ГРИГОРИЙ обещал к осени прийти на побывку. Недели две спустя Ильинична совсем расхворалась, перед смертью просила Дуняшку беречь детей, пока не вернется ГРИГОРИЙ. А ей уж, видно, не суждено дождаться сына. 4 После смерти Ильиничны Кошевой как бы остыл к хозяйству. Дуняшка поинтересовалась, почему ее муж работает с прохладцей; может быть, он хворый? Но он переживал, что рано сел на хозяйство. Еще не сломлены враги Советской власти. Мишка недоволен, что бывшие белые, послужив в Красной Армии, становятся чистыми перед законом. Он уверен: с ними еще следует разбираться в ЧК. Наутро Мишка ушел в Вешенскую, пройти медкомиссию, чтобы опять служить в армии. Но доктор признал его негодным к воинской службе. Тогда Мишка отправился в окружной комитет партии, а оттуда вернулся председателем хуторского ревкома. Секретарем своим он “назначил” подростка Обнизова, считающегося грамотеем. Первым делом Мишка пошел к дезертиру Кириллу Громову и арестовал его, но Кирилл изловчился и убежал. Мишка стрелял, да промахнулся и жалел, что не застрелил Кирилла сразу, а еще беседовал с ним. 5 Несколько казаков, явившихся домой без документов, после этого случая исчезли из Татарского — подались в бега. Мишка узнал, что Громов подался в банду Махно, грозился убить Кошевого. Но тот сам собирался не упустить второй раз “контру”. В Татарском зрело недовольство — не было товаров первой необходимости: керосина, спичек, соли, табака. На Лишку наседали старики; тот ничего путевого ответить не мог, лишь защищал Советскую власть, обвиняемую стариками во всех их бедах и нуждах. Мишка старался все свалить на буржуев, обворовавших Россию, все запасы забравших в Крым и переправлявших продукты за границу. Мно-ие ему верили. Но дома у Мишки с Дуняшкой совсем пошел разлад. Он Обвинил жену в контрреволюционных разговорах и пригрозил разводом. Дуняшка быстро сообразила: надо уступить мужу, упорством ничего не добьешься. От ГРИГОРИЯ пришло письмо: он ранен и скоро будет демобилизован, вернется домой. Аксинья обрадовалась вести о Григории. Дуняшке она сказала, что, если ГРИГОРИЯ будут преследовать за участие в восстании, они возьмут детей и скроются. ГРИГОРИЯ демобилизовали, он ехал домой на лошадях, предоставленных ему, как красному командиру. Мелехову приятно отдохнуть от осточертевшей семилетней войны. Он ехал домой, чтобы работать, пожить с детьми и Аксиньей. К утру ГРИГОРИЙ появился в Татарском. * * * Вечером вернулся домой Кошевой, и Дуняшка сообщила ему о возвращении брата. Мишка сдержанно поздоровался с Мелеховым, а потом приказал Дуняшке приготовить еду, чтобы отметить возвращение хозяина. Пригласили к столу и Аксинью. Она очень обрадовалась приходу Мелехова. Вскоре гости разошлись, и ГРИГОРИЙ решил потолковать с Михаилом. Мишка сознался, что не по душе ему возвращение ГРИГОРИЯ, они враги. Мелехов хотел договориться с Мишкой по-мирному. Он говорил, что не своей волей ушел с восставшими, а его втянули. Кошевой уверен, что если случится какая-нибудь заваруха, то ГРИГОРИЙ опять переметнется на сторону врагов. Но Мелехов сказал, что отвоевался. “Все мне надоело”. Он хочет теперь пожить около хозяйства с детишками. Кошевой не верит ни одному слову ГРИГОРИЯ. Мелехов убеждает, что против власти не пойдет, пока его не возьмут за горло. “А возьмут — буду обороняться!” Покорно погибать не собирается. ГРИГОРИЙ спросил, как будут жить дальше? Мишка хочет подправить свою хату и перейти туда. Мелехов согласен: вместе им не жить. “Ладу у нас с тобой не будет”. Михаил требует, чтобы на следующий же день ГРИГОРИЙ пошел в Вешенскую зарегистрироваться, но Мелехов хочет хотя бы сутки отдохнуть. Мишка говорит, что, если ГРИГОРИЙ добром не пойдет, Мишка его силой погонит. 7 Вставшая рано Дуняша с удивлением увидела, что ГРИГОРИЙ уходит из дому. Он сказал не ждать к завтраку: он надолго. Придя к Прохору, ГРИГОРИЙ рассказал про попреки Кошевого за службу белым. Григорию все надоели: и белые, и красные. “По мне, они одной цены”. Прохор согласился, что и остальным казакам война надоела, люди стосковались по мирному труду. ГРИГОРИЙ отказался пить самогон, ему следовало ехать в Вешенскую регистрироваться. Прохор спросил, не боится ли ГРИГОРИЙ, что его посадят, тот ответил, что очень боится тюрьмы. Напоследок Зыков сообщил Григорию, что Листницкие, у которых он некогда жил, “преставились”: сначала умер от тифа старик, а потом застрелился Евгений, не вынеся измены жены. ГРИГОРИЙ ответил, что о них горевать некому. Мелехов признался, что всегда завидовал таким, как молодой Листницкий или Кошевой, — им с самого начала все было ясно. “А я хожу... как пьяный качаюсь... От белых отбился, к красным не пристал, так и плаваю, как навоз в проруби...” В Вешенской ГРИГОРИЙ встретил Фомина, приятеля брата, посоветовавшего Мелехову скрыться, ибо офицеров арестовывают: не верит им Советская власть. Григорию некуда бежать, он домой вернулся. После этой встречи Мелехов решил все выяснить сейчас. “Кончать — так скорее, нечего тянуть! Умел, ГРИГОРИЙ, шкодить — умей и ответ держать!” 8 С утра Аксинья принарядилась и ждала Мелехова, но он все не шел, тогда она отправилась к соседям и узнала, что ГРИГОРИЙ ушел на регистрацию и, может быть, не вернется: офицеров арестовывают. Но ГРИГОРИЙ все же вернулся. Побыв немного дома, ушел к Аксинье. Ей рассказал, что пока все обошлось, а на будущее он смотрит без оптимизма. Аксинья уже тем счастлива, что сейчас ГРИГОРИЙ рядом. 9 Мелехову тяжело встречаться с Кошевым. Мишке, вероятно, тоже. Он старается быстро отремонтировать свою истлевшую хату, для этого нанял двух плотников. ГРИГОРИЙ сходил в ревком и отдал свои документы, чтобы Мишка отстал от него. Мелехов переселился к Аксинье, забрав с собой детей. Дуняшка плакала, когда ГРИГОРИЙ переселялся, просила у брата прощение, но ГРИГОРИЙ не держит на нее зла. Он всегда любил младшую сестренку. ГРИГОРИЙ не очень огорчился переселению. Ему все равно, где жить, лишь бы спокойно. Но для себя решил: больше не пойдет в Вешенскую. Когда придет время перерегистрации, он исчезнет из хутора, очень не хочется Мелехову садиться в тюрьму. Казаки недовольны продразверсткой, по хутору ходят слухи, но ГРИГОРИЙ не вступает в опасные разговоры, ему незачем усложнять свою и без того трудную жизнь. За три дня до перерегистрации по темноте прибежала Дуняшка и предупредила брата, чтобы он уходил. К Михаилу приехали из станицы конные, и он говорил, что необходимо арестовать ГРИГОРИЯ. Быстро собравшись, ГРИГОРИЙ ушел. 10 Поздней осенью 1920 года, в связи с продразверсткой, на Дону опять началось брожение казаков, появились небольшие вооруженные банды. Они нападали на продразверстников, убивали их, отнимали хлеб. Советская власть пыталась воевать с бандитами, но эта борьба не была успешной. Фомин, руководивший охранным эскадроном, стал все более тяготеть к восставшим. После поездки домой, узнав, что у него тоже забирают хлеб, Фомин решил открыто выступить против Советской власти. Для этого он начал агитировать своих бойцов. В конце января эскадронцы выступили открыто. Фоминцы поднялись организованно, но Вешенскую взять не смогли, пулеметный взвод держал оборону. Восставшие поехали по хуторам поднимать казаков. 11 Первые месяцы после ухода из дома ГРИГОРИЙ жил у родственников в Зерхне-Кривском, а потом в Горбатовском хуторах. Целыми днями ленсал I горнице, лишь ночами выходя на воздух. Но потом хозяин попросил Гри-ория уйти, содержать нахлебника было обременительно. Он направил Гри-.ория на хутор Ягодный, к свату. Не успел ГРИГОРИЙ выйти из хутора, как его задержали конные Фомина. Фомин сообщил Григорию о восстании, сказал, что казаки в массе боятся подниматься, хотя кое-кто из добровольцев примкнул к нему. Григорию ничего не оставалось, как присоединиться к банде Фомина. Фомин был счастлив таким приобретением. 12 В банду к Фомину казаки идти отказывались, боялись Советской власти. ГРИГОРИЙ вскоре понял, что “фоминская затея обречена на неизбежный провал”. 13 Шла весна. Сильнее пригревало солнце. Фоминская банда таяла на глазах — подходила рабочая пора. А ГРИГОРИЙ остался, у него не хватило мужества появиться дома. Он лишь хотел дождаться лета, чтобы махнуть в Татарский за Аксиньей и детьми, а потом — на юг. Мелехов пригрозил Фомину, что, если не прекратится мародерство, он уйдет с'половиной казаков. Фомин сопротивлялся, но все же наутро наказал грабителей, одного даже застрелили. Фомина преследовал конный отряд красных. Захватив на стоянке спящую банду, красноармейцы расстреляли ее из пулеметов. ГРИГОРИЙ, Фомин и еще несколько человек едва унесли ноги. Разгром был полный. От всей банды уцелело пять человек. 14 Уцелевшие обосновались на лесистом острове посередине Дона. Видно, война, невзгоды и тиф сделали свое дело — ГРИГОРИЙ часто ощущает боль в сердце. Чтобы преодолеть ее, он ложится левым боком на сырую землю или мочит холодной водой рубаху, и боль медленно отступает. 15 В конце апреля они переправились через Дон и на повозке отправились в Ягодный, где разжились конями и пошли на юго-запад. * * * Фоминцы долго колесили в поисках банды Маслака, но нарвались на красных и скакали трое суток, едва унося ноги. 16 За полторы недели скитаний к ним присоединилось человек сорок. Это остатки различных банд, которые опять стали мародерствовать. За две недели Фомин сделал обширный круг по всем станицам Верхнего Дона. В банду набралось уже около ста тридцати сабель. Григорию омерзительно сознавать, с каким отребьем он связался, и он твердо решил уйти из банды. 17 Задолго до рассвета он прискакал на луг против Татарского. Перебравшись через Дон, погнал коней, чтобы они согрелись. Лошадей оставил в яру, а сам пошел к хате Аксиньи. Аксинья плакала, не могла остановиться. Он сказал, что пришел за ней. Детей пока оставят Дуняше, а сами поедут на Кубань. На вопрос ГРИГОРИЯ, согласна ли, она ответила: “Поеду, Гришенька, родненький мой! Пеши пойду, поползу следом за тобой, а одна больше не останусь! Нету мне без тебя жизни... Лучше убей, но не бросай опять”. Пришедшая Дуняшка тоже начала причитать, но ГРИГОРИЙ ее остановил. Мелехов просил Дуняшку взять детей. Она согласилась, не на улице же кинуть. ГРИГОРИЙ торопил Аксинью, предупреждал, чтобы не брала много вещей. Уже близился рассвет, когда они двинулись из хутора. ГРИГОРИЙ благодарен Аксинье: “Собралась и пошла, как будто* гости... Ничто ее не страшит, вот молодец баба!” Сев на лошадей, они доехали до Сухого лога. ГРИГОРИЯ сморил сон, Аксинья караулила коней. Часам к десяти проснулся ГРИГОРИЙ, и они позавтракали. После завтрака ГРИГОРИЙ опять заснул, и Аксинья задремала. - Поздно ночью они покинули Сухой лог. Через два часа езды спустились к Чиру. У хутора их окликнули трое конных. ГРИГОРИЙ шепнул Аксинье ехать назад. Вслед им стреляли. ГРИГОРИЙ говорит Аксинье, чтобы она пригнулась к коню, но ее уже ранило, она стала заваливаться набок. ГРИГОРИЙ придерживал ее, чтобы Она не упала с коня. Верстах в двух от хутора ГРИГОРИЙ снял Аксинью с коня и положил на землю. “Мертвея от ужаса, понял, что все кончено”. Самое страшное, что могло его ожидать, — смерть Аксиньи — случилось. Она умерла на его руках незадолго до рассвета. Могилу вырыл шашкой и хоронил “свою Аксинью при ярком утреннем свете... Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они ненадолго...”. Теперь ему незачем было торопиться. Все было кончено. “Он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца”. 18 Как выжженная степь, черна стала жизнь ГРИГОРИЯ. Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Сам же судорожно цеплялся за жизнь. Проскитавшись по степи трое суток после похорон Аксиньи, он переправился через Дон и ушел в лес искать дезертиров. Жил впроголодь, не решаясь приблизиться к жилью. “Он утратил со смертью Аксиньи и разум, и былую смелость”. На исходе пятого дня его нашли дезертиры и привели к себе в землянку, опознали и приняли без особых пререканий. В лесу он прожил до октября, а потом в нем проснулась тоска по детям. Днем он молчал, а ночью часто просыпался в слезах — ему снились близкие, ушедшие в иной мир. Пожив еще неделю, ГРИГОРИЙ засобирался домой. Его останавливали, говоря, что к 1 мая выйдет им амнистия, но Мелехов не захотел ждать. На следующий день он подошел к Дону. В проруби утопил оружие и по льду перешел через реку. Издали он увидел Мишатку и едва удержался, чтобы не побежать. ГРИГОРИЙ окликнул сына, тот едва узнал в заросшем бородатом человеке отца. Мишатка сказал, что тетка здорова, а Полюшка умерла осенью от скарлатины (глотошной). “Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал ГРИГОРИЙ. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына... Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром”. Конец |