Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Руби Диксон "Перемены к лучшему"

• Название: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Руби Диксон "Перемены к лучшему"
• Дата: 13.07.2022
• Размер: 317.5 Kb.
• Имя файла: Dikson_Rubi_Peremeny_k_luchshemu_(LP)_LitLife.club_305526_dd6df..doc
• Тип: Книга; #630174
• страница: 3 из 6

Аделаида

Когда Коул штормом вылетает из моего офиса, оставив после себя последствия причинённых разрушений, я прикасаюсь к своим губам. Как это ни странно, мне плевать на разбитые компьютер и пробники дорогих духов, которыми теперь пропах весь мой офис.

Мне не плевать на то, что он ушёл. Я предложила себя парню, а он сбегает от меня, как от прокажённой. Чёрт побери! Это больно задевает самолюбие девушки.

Однако... он целовал меня.

Пребывая в полном оцепенении, я не обращаю внимания на беспорядок на полу и возвращаюсь к креслу, позади моего стола. Сажусь и открываю ящик. Мне следует убрать пролитые бутылочки и бумаги. Вместо этого я достаю свой вибратор-пулю.

Господи, да ладно. Да любой девушке пришлось бы заиметь вибратор в своём столе, если она должна каждый божий день видеть Коула. Под столом я задираю свою юбку и запихиваю вибратор в трусики. Боже, я уже так промокла всего лишь от поцелуя.

Я совершенно сбита с толку, почему он сбежал. Но этот поцелуй — Господи, что за поцелуй — будет разжигать мои фантазии на протяжении многих месяцев. Даже годы. Я включаю вибратор, и меня пронзает напор удовольствия, как только тот начинает работать. Я начинаю массировать им клитор, тем временем закрываю глаза и представляю себе лицо Коула, не злая из-за разочарования, а оглушённая желанием. Его подёрнутый дымкой взгляд, когда мои ноги окружили его бёдра. Ощущение колючей щетины на его щеке, когда губы Коула скользили поверх моих.

Я практически тут же кончаю.
***
Коул не возвращается, и в течение следующих пару дней мои похотливые надежды умирают медленной и мучительной смертью. А вместе с крушением моих надежд возвращается и раздражение. «Да кем себя возомнил Коул? Он не хочет брать меня с собой в поход — Бог свидетель, я неоднократно робко на это намекала — но он также не хочет, чтобы в поход меня водил кто-то другой. Мне что, сидеть и ждать ещё три года, чтобы он поцеловал меня?»

Просто в этом городе не так уж много развлечений, а мой лицевой счет в онлайн-кинотеатре сводится к предложениям зарубежных художественных фильмов, потому что всё остальное я уже видела.

А на самом деле… единственное, что заставило его поцеловать меня, — это ревность. Так, как же быть с туристическим походом с Пэтом? Определенно «за».

Кроме того, я стратег во всём. Моя квартира расположена на другом конце города, и я решаю отправиться на турбазу в пятницу, прямо с работы. И в обязательном порядке я одеваю «сексуальную» походную одежду. На мне крошечная белая маечка, выглядывающая из-под красной фланелевой рубашки, искусно сшитой местным портным и подчеркивающая мои груди. Ну, разумеется, я оставляю её расстёгнутой. Подбираю под них пару симпатичных, весьма коротких шорт с карманами и миленькие походные ботинки. Мои волосы уложены в две длинные, кудрявые косички, перекинутые через плечи в стиле Элли Мэй Клэмпетт*, для эффекта не исключена и моя красная помада. Когда я вполне убеждена, что в моём внешнем виде улучшать уже нечего, я проверяю, нет ли следов помады на зубах, использую освежитель дыхания с запахом мяты, после чего надеваю свой рюкзак, чтобы медленной походкой отправиться вниз по главной улице.
*Прим.: Элли Мэй Клэмпетт (анг. Elly May Clampett) — героиня из «Деревенщина в Беверли-Хиллз» (анг. The Beverly Hillbillies) — американская комедия Пенелопы Сфирис 1993 г.
Если Коул и видит меня из своего магазина, он не выходит.

Я жутко разочарована. Даже стараюсь идти немножко помедленнее, ну, на всякий случай, если он занят клиентами. Полный провал. Глубоко вздохнув, я сдаюсь и направляюсь на турбазу.

Пайн-Фоллс — из тех потрясающих туристических городков, где лишь одна главная улица, полная магазинов, которые в большей или меньшей степени ориентированы на турбазу, где начинаются все зимние мероприятия. Более подробных деталей обо всём этом я не знаю — лишь то, что здесь множество лыжников, команд с ездовыми собаками и тому подобное. А мой бизнес связан не столько с самими этими парнями, сколько с их женами, которые остаются в городке, не желая активно заниматься спортом.

Турбаза «Пайн Лодж Резорт» расположена рядом с главной дорогой на подъёме горы, но, таща этот рюкзак, у меня уходит вечность, чтобы туда подняться. Наверное, стоило ехать на машине. К тому времени, когда я подхожу к парадной двери турбазы — месту встречи группы Пэта — я прерывисто и шумно дышу и вся обливаюсь потом, а мои ну-очень-тщательно уложенные кудряшки теперь прилипают ко лбу и шее.

Я заявляюсь на три минуты раньше времени, однако Пэт уже ждёт меня в главном вестибюле турбазы. Он вырядился в похожую на мою фланелевую рубашку, и у нас обоих они расстегнуты на одинаковое количество пуговиц, чтобы сильнее выразить свою сексуальность. На парне… это выглядит довольно стрёмно. Из-за этого я борюсь с инстинктивным желанием тут же застегнуть повыше собственную рубашку.

Увидев меня, Пэт широко улыбается: на фоне загорелого лица его зубы жемчужно-белые, как в рекламе зубной пасты. На самом деле он не сильно смахивает на загорелого человека, так как у него такой вид, будто он использовал спрей для загара. Волосы Пэта идеально взлохмачены на манер, который может быть лишь результатом надлежащих трудов, а его джинсы слишком узкие. Рюкзак, который он натянул на плечи, выглядит совершенно новым, и я не перестаю удивляться внешним видом этого парня. А разве горцы не должны выглядеть несколько… грубее? Пэт определенно метросексуал**. Не то, чтобы в этом было что-то плохое. Ну, просто это кажется странным для гида-проводника по лесу.
**Прим.: Метросексуал или «новый мужчина» — составное определение мужчин, которые живут в мегаполисах и являются активными потребителями самой новой косметической продукции, одежды и других модных и экзотических товаров. Он ухожен, как гей, но при этом предпочитает женщин. Метросексуальность связана с целым рядом факторов, среди которых — излишняя тяга к моде, экзотической кухне, мюзиклам и антиквариату.
— Адди!

Моя улыбка становится ещё более натянутой. Если говорить честно, я ненавижу, когда меня называют «Адди». Наверное, потому что никто раньше не использовал моё полное имя… за исключением Коула. Чёрт побери, Коул до сих пор не выходит у меня из головы.

Пэт направляется прямо ко мне и широко разводит руки в стороны, и тут я понимаю, что он хочет обнять меня. А вот это уже странно. Оказавшись в весьма неловкой ситуации, я легонько приобнимаю Пэта и быстренько отступаю от него. Видимо, он просто чересчур дружелюбный. Мы периодически общались и болтали о пустяках, но между нами нет ничего такого, что давало бы право на объятия.

— Или же лучше Леди? — говорит он, когда я отстраняюсь.

— А?

— Так как лучше — Адди или Леди?

«Тьфу! Он что, серьёзно?» Требуется немало усилий, чтобы сохранить улыбку на лице.

— Давайте сойдёмся на «Адди», — думаю, меня вырвет, если он и правда начнёт звать меня «Леди».

— Как дела? — он потирает руки и выглядит слишком уж нетерпеливым.

— У меня всё прекрасно, — я бегло просматриваю турбазу, чтобы увидеть остальных туристов. Как раз сейчас здесь практически пусто. «Сезон закончился», — убеждаю я себя. — Похоже, я пришла слишком рано.

Пэт улыбается мне ещё одной ослепительной улыбкой и, сняв с моих плеч мой рюкзак, вешает его на свой.

— Э-э-э... я сама могу нести его, — «а я абсолютно уверена, что должна принимать участие в этом плане отдыха дикарями?»

— Что за глупости, — отвечает он и кладёт руку мне на плечо, направляя меня. — И ты не пришла слишком рано. Дело в том, что этим вечером нас только двое.

Встав в позу, я пристально разглядываю его.

— Постойте, что вы сейчас сказали?

— Этим вечером нас только двое, — отвечает он и либо подмигивает мне, либо что-что попало ему в глаз. «Боже, надеюсь, что последнее». У меня возникает какое-то странное предчувствие насчёт всего этого.

— Но… мне казалось, что это групповой тур.

— Ох, это так, — уверяет он меня. — К завтрашнему вечеру. А сегодня вечером будем только мы. Ты же говорила, что хочешь очутиться в суровых условиях, поэтому я отведу тебя в одно из моих любимых мест. Нам только придётся быть настороже из-за медведей и других диких животных.

— Не уверена, что мне хочется настолько суровых условий, которые предусматривают появление медведей, — говорю я ему взволнованно. — Может, нам стоит подождать остальных...

— Поверь мне, — говорит он и, снова направляя, обнимает меня рукой за плечи. — Тебе там понравится, обещаю.

— Нет, правда...

Пэт останавливается и выглядит крайне шокированным.

— Ты что, боишься оставаться со мной наедине?

— Что? Не говорите глупостей, — я взмахиваю рукой, пытаясь выбросить из головы свои опасения. — Ну, э-э-э... мне кажется, немного. Просто, это так странно, понимаете?

Парень наклоняется ко мне.

— Между нами говоря, я не знаю, сколько остальных туристов прибудет, так что я подумал, что за сегодня и завтра мы пройдёмся по всем самым классным местечкам и махнём назад за ними, чтобы они могли по-детски поприкалываться. Но если чувствуешь себя некомфортно...

— Нет, нет, всё нормально, — отвечаю я, несмотря на всю странность сложившейся ситуации. Я и правда просила его о более суровом отдыхе на природе. Я и правда просила его показать некоторые из здешних мест. Он предлагает мне именно то, о чём я просила.

Мне не стоит воспринимать это настолько извращённо. Пэт постоянно водит группы в походы, во многих из которых полно женщин. Вся эта нервозность — лишь плод моей фантазии.
***
Всё это не просто плод моей фантазии. Пэт — настоящий говнюк.

Всё началось достаточно безобидно, но чем выше мы взбираемся в гору, тем я сильнее убеждаюсь в том, что это была плохая идея. Во-первых, он ушёл с тропы, уверяя меня, что знает «короткий путь».

«Короткий путь», по-видимому, означал — прорываться через деревья и кусты, придерживаясь своего собственного пути, которым бы даже Бигфут не воспользовался.

Пока мы идём, мои ноги искусаны насекомыми и по ним беспощадно хлещут ветки, и я беспокоюсь о сегодняшней ночи. Меня совершенно не интересует Пэт. Скажем так, он мне не нравится, даже чуть-чуть. Пэт неплохой парень, но есть что-то чересчур… жёсткое в его шуточках, что посылает сигнал на мой пас*** насилия.
***Прим.: пас (анг. — dar, Damage assessment routine) — программа анализа сбоев для компьютеров.
— Так, где же это колоссальное место для созерцания звёзд? — спрашиваю я в сотый раз, наблюдая за тем, как солнце исчезает за деревьями. — Вы же говорили, что мы почти пришли?

— Так и есть, — соглашается он и вглядывается в свой ручной компас. — Разве у нас здесь не великолепные пейзажи?

— Великолепные, — соглашаюсь я. И весьма. В начале лета всё полно жизни и пышно… включая мошек. Я прихлопываю одну, что садится мне на руку. Я слышу шелест бумаги и вижу, что Пэт повернулся ко мне спиной. Мне очень любопытно, и я продвигаюсь вперёд, чтобы заглянуть ему через плечо. — Что вы делаете?

— М-м...? Ничего! — он прячет что-то, что подозрительно смахивает на карту.

— Мы заблудились? — я не обращаю внимания на то, что внутри у меня всё сжимается от ужаса. Думаю, Коул был прав, и тут же пытаюсь подавить эту мысль.

— Не смешите меня, — отвечает Пэт, после чего улыбается мне ещё одной широченной улыбкой. — Мы всего лишь делаем передышку, чтобы насладиться сумеречным воздухом.

Он делает глубокий вдох.

Я прихлопываю ещё одну букашку.

— Они кусают тебя? — спрашивает он, выказав озабоченность.

— Повсюду, — соглашаюсь я. Пэт должен был предупредить, что мне понадобится спрей от насекомых, но он сказал, что всё, что мне нужно — улыбка. Я по-настоящему сожалею, что отправилась в этот поход. Мне следовало дождаться Коула. В конце концов, что значит ещё три года жизни одинокой девственницы? Я вздыхаю.

— Присядь сюда, — призывает меня Пэт, и, взяв меня за локоть, направляет к упавшему дереву.

Пока он это делает, я слышу хруст ветки в лесу. Я поворачиваюсь, просматривая деревья. Там сумрачно, поэтому становится всё сложнее видеть.

— Что это было?

— Скорее всего, просто олень...

— Вы говорили, что в этом районе есть медведи...

— Это — просто олень, — повторяет Пэт и сжимает моё плечо. — Присядь и дай мне осмотреть твои ноги.

Я сажусь, как мне было сказано, и как только я это делаю, Пэт приподнимает мою ногу и скользит рукой вдоль моей голени. От неожиданности с моих губ срывается:

— Ой!

— О нет, — бормочет Пэт, поглаживая мою ногу. — Жалко видеть, насколько сильно вся эта красота изранена. Бедная девочка.

— Я в порядке, — говорю я, пытаясь отдёрнуть назад ногу. Теперь этот поход уже стал Официально Стрёмным.

Пэт не даёт мне отвести ногу назад. Более того, он поглаживает ладонью моё колено, а потом бедро, и я шлепком отбрасываю её прочь.

— Держите свои руки подальше от меня!

— Не нужно так, Адди, — заигрывающе улыбается мне Пэт. — Хочешь, я намажу тебя лосьоном? У меня здорово получается помогать девушкам чувствовать себя лучше.

— Нет! Оставьте меня в покое.

Ещё один хруст ветки в лесу.

Пэт не отпускает мою ногу, и я, как могу, стараюсь пнуть ему в промежность.

— Я не шучу, Пэт. Это уже не смешно. В этом смысле вы меня совершенно не интересуете!

Уголки его губ напрягаются.

— Не смей, мать твою, меня продинамить! Зачем же ещё ты захотела прийти со мной сюда одна, если не чуток потрахаться?

Я аж задыхаюсь от изумления.

— Ради природы! И я не хотела идти одна!

— Тебе не стоит больше играть передо мной недотрогу, детка, — шепчет он. — Я — это уже решённый вопрос.

И он снова поднимает руку и скользит ею вверх, по моему бедру.

На этот раз звучит так, будто что-то громоподобно проносится сквозь лес… и направляется прямо в нашу сторону.
Глава 5

Коул
После того, как последняя туристическая группа снаряжена, я закрываю магазин и направляюсь на турбазу. Офис Ила служит местом встречи для большинства туристических групп даже в тех случаях, когда они не возглавляются Илом или его командой. Он не отказывает в этом, полагая, что оказывает услугу жителям этого городка, и те будут поддерживать нашу сторону, если тайна нашей обескураживающей уникальности выйдет наружу.

Ил считает, что если тайна откроется, это не повредит. Люди в наших краях, в большинстве своём, настроены прагматично и практичны и, скорее всего, не превратили бы нас в цирковых мартышек, нежели там, внизу, в крупных городах. Ну, как бы то ни было, я вообще не знаю, что об этом думать. То, что мы живём рядом с людьми, ещё не значит, что мы сами люди.

Я нахожу Ила в его кабинете с видом на один из многочисленных притоков, составляющих озёра Пограничных вод — огромное количество пресной воды, разделяющей США и Канаду.

— Рад тебя видеть, Коул, — рассеянно заявляет Ил, копаясь в почте у себя на столе. — Чем могу помочь?

— Ты получил моё сообщение о дельце Самсона? — спрашиваю я. На краю стола стоит тарелка печенья, и я хватаю пять из них, прежде чем Ил успевает хоть что-то возразить. — О Боже! Офигеть, как вкусно, — бормочу я с полным ртом этого мягкого и сладкого райского наслаждения. — Что в них?

— Мёд. Сахар. Масло? Да хрен его знает, — он отодвигает тарелку подальше, где я не могу до неё дотянуться. — Тебе не стоит переживать за группу Самсона. Я просмотрел тропы, по которым он планирует вести их, и все они — детского уровня. Даже Самсон сможет пройти по ним в походе, не заполучив при этом каких-либо увечий. Также не отмечено ни одной ночной вылазки. Все зарегистрированы либо здесь, на базе, либо в одной из хижин.

— Вообще-то я видел, как Самсон сегодня с кем-то куда-то уходил, — щебечет Диллон, который пришёл, чтобы стащить парочку печенья.

— С какой-то девушкой? — спрашиваю я с подозрением.

— Ага, — он тянется за добавкой, но предупреждающий низкий рык Ила заставляет Диллона отступить. — По-моему, это была та леди, которая управляет в городе тем местом, где обслуживают девчонок. Ну, там ещё есть подушки на вывеске перед входом в здание.

Я выскакиваю из кресла и впиваюсь взглядом в Ила.

— Ты же говорил, что до завтра никто не идёт, и определенно не будет никаких ночёвок с палатками.

Ил поднимает руки, словно пытается отмахнуться от удара.

— Это не включено в программу его работы.

Только в этот раз я — тот, кто рычит. В ответ на это Ил с Диллоном сжимают уши. Диллон, опустив голову, пятится к двери.

Я круто разворачиваюсь на каблуках. Я не хочу драться ни с Илом, ни с его мальчишкой. Самсон — тот, кто мне нужен, и это с ним мне придётся разобраться.

— Мне нужно идти. Какое направление он выбрал?

— Кажется, он направился к тропе Басс-Лейк.

Национальный лес Супериор не для дилетантов. В этих густых лесистых районах обитают твари, с которыми не следует связываться ни одному человеку.

— Если ты задумал перекинуться, то тот домик, что на западной стороне базы, полон человеческих гостей. Ты, наверное, захочешь избежать встречи с ними, — советует Ил. — И что ты будешь делать, если поймаешь её?

— Когда поймаю её, — поправляю его я. — Доставлю её домой и прослежу, чтобы она поняла, что Национальный лес Супериор небезопасен для неё без проводника отсюда.

— И это всё, что у тебя в планах? — любопытствует он. Совершенно ясно, что он успел почесать языками с Лео.

— Аделаида — человек, — напоминаю я ему, покидая офис. Ил следует за мной.

— То, что у Эрика Кристиансена произошла неприятная потасовка с его девушкой, ещё не означает, что та же история может сейчас случиться и с вами. Ты старше, и у тебя гораздо больше контроля над своим животным.

— Я не пойду на такой риск с Аделаидой.

— Тогда, какое тебе дело до того, что она ушла с Пэтом Самсоном?

— А такое, что она моя, — я оскаливаю зубы и вылетаю прочь, не обращая внимания на сердечный хохот Ила у меня за спиной.

Для того чтобы перекинуться, много времени не требуется. Зверь прямо у меня под кожей, и вызвать его требует усилий не больше, нежели просто почесать зуд. По запаху я нахожу след Аделаиды, наряду с тем вонючим самцом. Я не предпринимаю ни малейших усилий, чтобы сделать бесшумным моё громоздкое передвижение сквозь лес. Хочу, чтобы Самсон знал о моём приходе, и если он наложит в штаны от страха… тем лучше.
* * *
— Не смей, мать твою, меня продинамить, — слышу я приказ Самсона. — Зачем же ещё ты захотела прийти со мной сюда одна, если не чуток потрахаться?

— Ради природы! И я не хотела идти одна!

Визг и пощёчина, которая следует за ним, поглощаются грохотом моего восьмисотфунтового тела (прим. 360 кг), когда я продираюсь сквозь кусты.

— А это что ещё за хрень? — кричит Самсон.

— Куда ты? Стой! А ну-ка вернись, сволочь ты этакая!

Когда я добираюсь до небольшой полянки, Аделаида смотрит в спину убегающего вниз по склону Самсона.

— Боже мой! — кричит она и пускается в бег, тем же путем, что и Самсон. Рванув мимо неё, я преследую Самсона. С огромным гризли, практически наступающим ему на пятки, Самсон бежит быстрее Усэйна Болта*, и мы оставляем Аделаиду далеко позади нас.
* прим.: Усэйн Сент-Лео Болт (англ. Usain St. Leo Bolt; род. 21 августа 1986 года, Шервуд-Контент, округ Трелони, Ямайка) — ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, 8-кратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира (рекорд в истории этих соревнований.
До меня доносится едкий запах мочи, и я отклоняюсь от пути, чтобы не ступить в нее. Наконец, его хилые человеческие ножки уступают, и он падает от усталости у окраины леса. Я пригибаюсь к земле в позу выпада, и этого достаточно для того, чтобы подстегнуть Самсона снова устремиться вперёд. Он вскакивает на ноги и несётся, что есть сил, прямиком к своему джипу. После нескольких неудачных попыток запустить двигатель, он, вдавив педаль в пол, срывается с места, разбрасывая гравий позади себя во все стороны.

Довольный тем, что он убрался, я разыскиваю межклановый тайник — скрытый от посторонних глаз контейнер, обустроенный в земле, или дупло, в котором содержится одежда и съестные припасы для медведей и других существ, которые перекидываются. Один из них я нахожу на полпути к Аделаиде, но размер одежды мне не подходит. Тайник, должно быть, снабжали юнцы. Штаны не застёгиваются до конца и едва доходят мне до лодыжек. Я надеваю носки, но вот от обуви отказываюсь. Футболка трещит по швам. Если я хотя бы напрягусь, могу разорвать всё это. Я завязываю клетчатую фланелевую рубашку на своей талии, прилаживая её так, чтобы мой чёртов член не болтался на ветру.

Я тороплюсь обратно туда, где была оставлена Аделаида, и нахожу её на тропе, держа в руках ветку в качестве оружия. У неё на щеках полоски от высохших слёз и большие красные рубцы, образовавшиеся от укусов комаров. Чёртов Самсон. Он даже не подготовил её.

Её прекрасные груди станут одним большим укусом, если она в самое ближайшее время не уберётся из леса.

— Коул, что ты здесь делаешь? Ты видел того медведя? Бог ты мой, он был таким огромным. Я уже подумала, что он сожрёт меня, — она то ли смеется, то ли дрожит.

— У тебя есть какой-нибудь спрей от комаров? — спрашиваю я, игнорируя все эти вопросы.

Она кивает головой.

— Я его уже нанесла, но эти насекомые всё ровно кусают меня.

— Тебе нужно прикрыться, — я снимаю с талии фланелевую рубашку и накрываю ею её грудь. — Дай мне флакон, — требую я.

— В рюкзаке, — большим пальцем она указывает через плечо.

Я хватаю Аделаиду за руку и веду обратно на поляну. Пытаюсь не обращать внимания на ток, который пронзает меня в тот момент, когда мы соприкасаемся, и то, что мои штаны теперь удерживаются исключительно моим полностью возбуждённым членом. Чёрт, нет ни малейшего шанса, что Аделаида не замечает его.

— Что ты здесь делаешь? — настаивает она.

— Думаю, это я должен спрашивать у тебя, — выпаливаю я в ответ. — Я же говорил тебе, чтобы ты не ходила сюда с Самсоном.

— Ну, пожалуй, ты не привёл мне достаточно веской причины оставаться в городе, — отвечает она дерзко.

Хотелось бы мне, чтобы она не была такой чертовски очаровательной. Ну почему её кожа не может быть менее нежной, а волосы менее прекрасными? Ну почему Аделаида одевается так, как будто она — моя грязная фантазия, воплощённая в гребаную жизнь? Что я такого сделал, чтобы заслужить подобные мучения?

— Здесь есть опасности, от которых Самсон тебя не спасёт, — когда мы доходим до её рюкзака, я опускаюсь на одно колено и вытаскиваю её средство для защиты от комаров. Я распыляю его, полностью покрывая им её ноги.

— Ауч! Оно жжёт, — вздрагивает Аделаида, когда едкая жидкость попадает на покрасневшие царапины, оказавшиеся на её коже из-за веток и зарослей.

— Прости. Чёрт, — я наклоняюсь вперёд и дую на крошечные ранки.

Аделаида замирает, и тут её руки опускаются на мои плечи. Только тогда я осознаю, где я — на коленях между её ног. Если я подниму голову, мой нос окажется прямо на уровне её киски. И даже поверх отчётливого запаха средства от комаров, я чувствую запах Аделаиды.

Она пахнет как грёбаные небеса.

— Сейчас я в опасности? — шепчет она хрипло.

Я вынуждаю себя не сводить глаз с её ног — хотя это ничуть не лучше. Её голени, колени и бёдра столь же восхитительны, как и любая другая часть тела девушки.

— Нет, — удаётся мне выдавить.

— Тогда давай останемся здесь. Только ты и я, — её руки проникают в мои волосы, и от того, как она ногтями нежно царапает кожу моей головы, со мной что-то происходит. Как будто стирается напрочь всё имеющееся у меня к ней сопротивление. Не то, чтобы у меня было много с чего начать.

— На эту ночь? — я закрываю глаза и представляю себе, как скольжу руками вверх по её сочным бёдрам, пока они не встречаются на стыке её ног. Я фантазирую о том, что стягиваю вниз её шорты до тех пор, пока всё, что на ней надето, — пара крошечных трусиков, пропитанных её желанием.

Легонько толкнул бы носом пропитанную ткань в сторону, после чего провёл бы языком по её влажной, горячей киске. Я бы поглощал её, пока нежное прикосновение Аделаиды не превратилось бы в дикое. Я бы сосал, лизал и покусывал её до тех пор, пока ногти девушки не впились бы в мою плоть, и Аделаида не распугала бы всех птиц своими криками.

— Да, на эту ночь. Я пошла с Пэтом Самсоном, потому что я здесь уже три года и ни разу не ходила в поход, чтобы провести время на открытом воздухе. Я подумала… —прерывается она.

— О чём ты подумала? — мой голос звучит так, будто горло мне тщательно обработали самой грубейшей наждачкой.

Аделаида напрягается против меня и затем вздыхает.

— Я подумала, может, ты увидишь во мне нечто большее, чем балующую себя принцессу.

— Я вижу тебя, — говорю я тихо. — Ты всё, что я вижу.

— Тогда почему? — кричит она. — Почему ты меня сегодня целовал, а потом сбежал?

Глубоко вздохнув, я откидываюсь назад на корточки и свешиваю руки у себя между ног. Боль в её голосе призывает дать более честный ответ, чем я был готов.

— С тех пор как ты приехала в этот город, я ни разу не взглянул на другую женщину.

— Правда?

Я весьма жалко киваю головой. Это делает меня менее мужественным в её глазах? Возможно, Аделаида верит, что настоящий мужчина похож на Самсона, трахающего каждое жаждущее тело, которое повертит перед ним хвостом.

— Это же замечательно, но зачем держаться на расстоянии? Я… я тоже хочу тебя.

Её наполненные мёдом слова подобны афродизиаку. Я подавляю стон желания.

— Потому что я слишком большой для тебя. Ты только взгляни на эти руки.

Я поднимаю между нами свои большие грубые ладони.

— Ох, поверь, я вижу, — её щеки покрывает румянец, и я знаю, что это не из-за воздействия солнца. На этот раз мой рык слишком громкий, чтобы его не расслышать, и он вгоняет Аделаиду в краску. Ещё сильнее. Она опускается на колени передо мной и кладёт свою маленькую ладошку в мою. Требуется весь мой контроль, до последней капли, чтобы грубо не подмять девушку под себя прямо здесь и сейчас.

— Неужели потому, что ты боишься всё вокруг разгромить? — Аделаида проводит руками по обнажённым из-за слишком коротких рукавов предплечьям. — Осмотрись-ка вокруг. Здесь много места, и если мы разобьём палатку, это станет отличной историей. Здесь нет ничего, что можно разгромить.

Мой член — одна сплошная пульсирующая масса. Я мог бы кончить, если бы она просто ласково провела по моей чёртовой ладони.

— Не вещи я боюсь разгромить, — говорю я смиренно. На этот раз жар опаляет мои щёки. Увидь меня сейчас Лео, он бы до конца моих дней это припоминал. Раскраснелся, как какой-то молокосос, у-которого-ещё-молоко-на-губах-не-обсохло! — А тебя.
Глава 6