Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Руби Диксон "Перемены к лучшему"
 Скачать 317.5 Kb.
|
Коул— Меня? — найдя это совершенно невероятным, она заливается смехом. — Коул, я ведь не хрупкий цветочек. Я... девушка с мяском. Мои бёдра и задница, — она хватает их рукой, похлопывая по этим шикарным частям тела, — наверняка достаточно большие, чтобы их можно было засечь со спутника. Я вынуждаю себя смотреть вниз на собственные руки, а не заглядывать через её плечо. Её роскошная задница — одно из моих самых любимых местечек, достойное внимания. Я никогда не отхожу от окна, когда Аделаида идёт по улице. — Ты очень красивая, Аделаида, — я неловко провожу рукой по затылку. — Слишком красивая для такого зверя, как я. — Звучит как очень удобный предлог, чтобы вежливо мне отказать. — Чёрт возьми, Аделаида, ты настолько красива, что не могу допустить даже прикосновения к тебе! Боль исказила черты её прекрасного лица. Я не могу придумать для неё подходящего ответа, потому что всё именно так, как я сказал, вот только она мне не верит. Она решила, что я пускаю пыль ей в глаза фальшивыми отговорками. Аделаида встаёт и наклоняется, чтобы поднять свой рюкзак, и её рубашка распахивается, открывая глубокую тень её декольте. Клетчатая рубашка никогда раньше не выглядела сексуальной — а сейчас? Всякий раз, подходя к своему шкафу, я точно буду думать о том, как этот простой узор обвивал великолепное тело Аделаиды, и у меня тут же встанет. Хотелось бы забрать домой её клетчатую рубашку, положить её на подушку и представлять себе, что Аделаида рядом со мной. Это было бы самым большим из того, как я могу иметь Аделаиду в моей постели. Я тоже встаю на ноги и пытаюсь запихнуть свой член в сторону, чтобы он неприлично не тыкал в направлении девушки. Она всё равно не обращает на меня внимания. — Как далеко мы от дороги? — прищуриваясь, она разглядывает безлюдную тропу. Солнце уже садится, и здесь, под сенью деревьев, не так много света. — Наверное, где-то полчаса, — предполагаю я. Сам я мог бы преодолеть это расстояние за десять минут, но у человека это займёт вдвое больше времени. — И вряд ли ты обрадуешься, но Самсон сбежал. — С чего ты это взял? — она поворачивается обратно ко мне. — Я его видел. — Ты его видел? — повторяет она. — Ты видел, как он уехал в своей машине, и всего за несколько минут добрался до этой тропы, которая расположена в получасе отсюда? — Я двигаюсь очень быстро, — утверждаю я неубедительно. Аделаида сужает глаза. Я мог бы легко вывести её из леса. Моё ночное зрение чертовски хорошее, однако, мне вроде как нравится быть здесь, наедине с Аделаидой, даже если она злится на меня. — Эта твоя палатка? — Самсон проделал более-менее приличную работу по установке лагеря. Под палаткой имелся непромокаемый кусок парусины, и колья были вбиты неплохо и глубоко. Я отбрасываю одну откидную створку в сторону и кривлю губы, когда вижу обстановку. Воздушный матрас королевского размера, покрытый двумя спальными мешками. Может быть, я неправильно истолковал ситуацию между ней и Самсоном? Может быть, она хотела быть тут с ним наедине? — Да. Пэт взял с собой только одну. Я думала, что у каждого из нас будет палатка или я разделю её с кем-то из девушек, но этим вечером здесь больше никого не было, — Аделаида присоединяется ко мне и всматривается внутрь палатки. — Вот ублюдок! — выплевывает она, увидев матрас. — Неудивительно, что он отправил меня собирать дрова. Он был занят подготовкой всего этого, — с отвращением шипит она. — Так значит, ты не хотела этого? — спрашиваю я с вновь появившейся надеждой, будто мне больше не о чем думать. — Не то, чтобы это было твоим делом, но нет. Я хотела пожить в палатках, — вздыхает она. — Проклятье! Этот день скатился в дерьмо. Уже три года я пытаюсь показать тебе, что я здесь, свободна для отношений, но ты просто игнорируешь все мои намёки, вплоть до сегодняшнего утра. Ну а после того, как ты меня целуешь, то просто сбегаешь. Наконец-то мы остались наедине в этом потрясающем месте, а ты не хочешь прикасаться ко мне, потому что я слишком красивая или по ещё какой-то идиотской причине, но знаешь что? Я мотаю головой, потому не знаю ничего. Я очарован огнём в её глазах. Какое у неё лицо, когда она в тисках страсти? Во время оргазма её глаза горят пламенем? Чёрт, быть сожжённым ею — было бы величайшим достижением моей жалкой жизни. — Я буду в палатке. Можешь делать всё, что хочешь, но этой ночью я сплю в этой дурацкой палатке, а завтра, когда проснусь, я собираюсь подыскать себе место, где открыть SPA-центр, и подальше от пустоголовых мужчин. И это место станет супер популярным, потому что, как видно, есть миллионы женщин — таких же, как я, — которые устали от вас и ваших тупых игр. Аделаида заходит внутрь палатки и резко закрывает откидную створку, шлепнув меня по лицу нейлоновым материалом. Сразу же возникает мысль: «А что, если показать ей, насколько сильно я хочу её, насколько истинны мои чувства к ней, может быть, она поймёт и простит меня?» — Аделаида, — рычу я. Слова срываются с моих губ более зловеще, чем я бы того хотел. Я прочищаю горло и пробую ещё раз. — Аделаида, могу я войти? — Зачем? — Чтобы извинится. — Можешь извиниться и оттуда. — Я не могу не сделать всё как следует, — «я должен находиться перед тобой, Аделаида, встать на колени, чтобы я мог абсолютно точно показать тебе, как сильно я сожалею». — Ладно, — заявляет она раздражённо. — Что ж, тогда заходи. У тебя пять минут. Я открываю откидную створку и делаю один шаг внутрь прежде, чем падаю на колени. — Что ты делаешь? — спрашивает она с подозрением. — Показываю тебе, какой красивой я тебя считаю. Как сильно хочу тебя. Каждую ночь я провожу, мечтая о тебе. Ни один день не является полностью завершённым до тех пор, пока не увижу тебя, хоть одним глазком. Я кладу свои грубые ладони на задние части её голеней и скольжу руками вниз до верхушек её носков. Медленными осознанными движениями я расшнуровываю её ботинки, предоставляя девушке все шансы вышвырнуть меня вон. А она стоит, как вкопанная, совершенно безмолвная. Я поднимаю глаза и вижу, что её лицо излучает робкую надежду. Я стаскиваю один ботинок, а потом другой. Ставлю ботинки в углу палатки. Следующие — её носки. Аделаида скручивает свои милые пальчики ног на полу палатки, и я слышу надо мной глубокие вдохи. Тем не менее, она продолжает выжидать. Я наклоняюсь и целую верхушки её ступней, а затем впадинки позади каждой косточки лодыжки. Резкий вздох срывается с её губ. Там она очень чувствительная. Я высовываю язык и облизываю эти впадинки. В следующий момент я чувствую, что её изящные руки опускаются на мои плечи. Я готовлюсь к отказу, но, когда она меня не отталкивает, я пробую снова, поцелуями прокладывая путь к её голеням. С каждым новым участком кожи, на который я налетаю, хватка на моих плечах становится всё сильнее и намного увереннее. Аделаида не намерена меня отвергать. Когда я достигаю самой мягкой части её ножек — деликатной части, расположенной лишь в нескольких дюймах от её медового стыка, — я делаю глубокий вдох, позволяя своим лёгким заполниться её возбуждением. Мои дрожащие руки окружают её талию, и я решаюсь испытать судьбу и посмотреть наверх. Голубые глаза Аделаиды прямо пылают от предвкушения. Я облизываю губы, словно уже ощущаю её вкус. — Ты пахнешь восхитительно, — говорю я ей. — Спреем от комаров и потом? — подшучивает она. Я наклоняюсь вперёд и утыкаюсь носом прямо между её ног. — Грёбаным раем. Лицо девушки расцветает прелестным румянцем. От запаха её возбуждения я становлюсь опьянённым похотью. Я вожусь с пуговицей на её шортах, но всё же умудряюсь протолкнуть эту чертову штуковину сквозь петлицу. Аделаида втягивает воздух, когда я расстёгиваю молнию. — Ни хрена себе, — выдыхаю я, когда раскрывается тонкое кружево её светло-голубых трусиков. — Проклятье. Я позволяю её шортам упасть на пол и благоговейно охватываю ладонями её соблазнительные бёдра. — Ты чертовски красивая. Если бы я управлял спутником, его камера у меня точно была бы нацелена на твою задницу. Аделаида заливается громким смехом. — Это правда? — спрашивает она кокетливо. Глядя вверх на неё, я улыбаюсь. Гнев и разочарование, отражавшиеся ранее на её лице, вытеснили желание и что-то вроде эйфорического восторга. К тому времени, когда я закончу, я намерен вызвать на нём выражение чистого экстаза. — Даже не сомневайся, — сжимаю я её ягодицы. — Вот это — произведение искусства. Никогда больше не отзывайся плохо о своём теле. Оно офигенно потрясающее. — Я рада, что ты так считаешь. Но что-то не особо верится, никто и никогда ещё не говорил такое в отношении моей задницы. — Тогда все они всего лишь кучка дебильных ублюдков, — бормочу я. — Детка, насколько сильно тебе нравятся эти трусики? — Это моя любимая пара, а что? — Где ты их достала? — В интернет-магазине. Я заказала их... — она издаёт визг, когда, зацепив за бока, я разрезаю трусики на части. Мои когти практически мгновенно втягиваются обратно. — Я куплю тебе дюжину новых пар, — обещаю я, после чего рывком тяну девушку вперёд. Я прижимаю ладони к её ягодицам, чтобы удерживать её неподвижно, пока упиваюсь соками, покрывающими её опухшие половые губки. Тело Аделаиды уже созрело и готово. Как только я касаюсь её, мои вкусовые рецепторы взрываются. Я хочу ещё, ещё, ещё! — О, Боже! — кричит она. Её коленки начинают трястись за секунду до того, как она говорит мне: — Для этого мне нужно принять горизонтальное положение. Она резко падает назад на воздушный матрас. Её бедра открываются, и, несмотря на темноту в палатке, медвежье ночное видение позволяет мне разглядеть, как блестит её мягкая плоть. Я подтягиваю Аделаиду к себе, пока её задница не оказывается прямо на краю матраса. — Мне просто необходимо сейчас же испробовать тебя на вкус, — я становлюсь на колени между её ножек и раздвигаю их. Вынуждаю себя замедлиться и не поглотить её сразу же. Я должен доставить Аделаиде удовольствие. Я дую на её разгорячённую плоть, и Аделаида содрогается. Её пальцы впиваются в матрас, а сама она приподнимает бёдра ко мне. Я охватываю её клитор губами, обводя языком вокруг этого напряжённого бутона. Скольжу одним пальцем внутрь её тугого, горячего канала и улыбаюсь, когда слышу, как она задыхается, а потом её мышцы сжимаются вокруг меня. К первому пальцу следует второй, а затем, слегка подтолкнув, вписывается и третий палец. Аделаида трётся о мой рот, яростно качая бёдрами напротив меня. Я вытягиваю из неё ощущения, играя своими пальцами с её нежной, чувствительной внутренней плотью. Я люблю это. Я чертовски сильно люблю её. Люблю уже так долго. Она — несносная нахалка, но в тоже время успешная и великолепная. Хрипло выкрикивая стоны и извиваясь подо мной, Аделаида произносит моё имя и призывает о большем, воплощая все имевшиеся у меня сокровенные фантазии. Я никогда и подумать не мог, что моим грубым и грязным рукам когда-либо будет позволено прикоснуться к чему-то столь совершенному, как она. — Коул, прошу тебя, дай мне... мне нужно... пожалуйста, — говорит она, задыхаясь. Неослабевающим ритмом я продолжаю врезаться в неё своими пальцами. Её тело подо мной сводит в конвульсиях, но я не останавливаюсь. Я хочу подтолкнуть Аделаиду к краю и заставить её взлететь. Она извивается и выгибается подо мной как дикое животное, едва не сбрасывая меня с себя в своей физической нужде в ещё больших прикосновениях, в более настоятельных требованиях, в более основательных ощущениях. Такое впечатление, будто она занимается стремительным сексом, и её тело пытается компенсировать все те потерянные выходные, которые приходилось проводить в одиночестве перед телевизором, изнывая от желания, чтобы кого-нибудь овладел ею. «Чёрт, да это ж я!» Именно я — тот, кто вечно один-одинёшенек. Я тосковал по ней. Проводил каждую свободную минуту, задаваясь вопросом, каковы были бы ощущения с ней, какова она на вкус. Но сейчас я здесь, хоть я и понимаю, что ни малейшая из моих фантазий, никогда не сможет сравниться с реальностью. Ощущение такое, будто Аделаида само волшебство — влажная и горячая, и туго сжимается вокруг моих погруженных в неё пальцев. На вкус она, как изысканный мёд, сладкий и острый. Я мог бы заниматься этим часами, днями, неделями или так долго, сколько она позволяла бы мне стоять на коленях между её бедер и трахать её своим языком и пальцами. Зверь внутри меня ревёт от удовольствия. Он рвётся наружу. Он хочет насытиться её желанием, но я заталкиваю его обратно. Сейчас я не могу потерять контроль, даже не смотря на то, что мой член просверливает дыру в полу палатки. Под моими движущимися пальцами, под моим ненасытным ртом, Аделаиду бросает всё ближе и ближе к наивысшему пику наслаждения. Она захватывает в кулаки мои волосы, а её бедра дрожат, когда она начинает балансировать на краю. — Давай же, детка. Кончи для меня, — призываю я. — Прямо сейчас. Я легонько ударяю пальцем по её клитору, и тут же следует незамедлительная реакция. Аделаида сжимается вокруг моих пальцев, и её спина выгибается дугой над матрасом. Соки её освобождения заливают мою руку, и я наклоняюсь вперёд, чтобы упиваться всем этим. Я мог бы жить, питаясь одним её медом. Мне хочется унести её отсюда в какую-нибудь тёмную пещеру в лесах. Я бы собирал ягоды и ловил рыбу, кормил бы её только той пищей, которую бы сам добывал. Я одевал бы Аделаиду в листья и бурые водоросли; укладывал бы её на мягком ложе из листвы, где бы брал её — как сейчас — своими пальцами и языком, снова и снова, до тех пор, пока она не забыла бы о наличии иного мира, помимо того, который для неё могу предоставить я. Отказаться от неё я не в силах, но, когда кровь ураганом врезается мне прямо в пах, я понимаю, что не могу допустить и того, чтобы быть с ней. Глава 7 Аделаида Коул стоит надо мной и его лицо, когда он смотрит вниз на моё распростёртое тело, перенасыщено потребностью и похотью. Я вижу желание в его глазах, когда они светятся в темноте, и трепещу от предвкушения настолько, что у меня ноют соски. Он назвал меня «деткой». Он сорвал с меня трусики и ласкал меня своим языком. Он трахал меня пальцами до тех пор, пока я не кончила. Господи, оно действительно того стоило — ждать этого мужчину целых три года. Я ничуточки об этом не жалею. Я скольжу ладонями вниз по своему животу, а потом провожу ногтями по своим бёдрам. Они по-прежнему широко разведены, и я рассеянно обдумываю, стоит ли мне свести их вместе. — Иди сюда, Коул. Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Наверное, в какой-то момент нужно будет сказать ему, что я — девственница. Возможно, это траханье пальцами сделало немало, чтобы от этого избавиться, но я всё-таки чувствую, будто это — нечто, что Коул должен знать. Я скажу ему. Скоро. Но он только смотрит на меня. «Он что, опять всё обдумывает? Пожалуйста, Боже, только не дай ему передумать». Чтобы стимулировать его, я скольжу руками вверх к своей рубашке. Подтягиваю вверх свою белую маечку, разоблачая бюстгальтер. Этот бюстгальтер не очень-то сексуальный, но у него есть преимущество: он защёлкивается спереди. Одним нажатием на застежку я расстегиваю его, и мои груди вываливаются наружу. Из горла Коула с шипением вырывается воздух. «Ну, это определенно привлекло его внимание». Мои руки соскальзывают к грудям, и я начинаю дразнить соски. Они ноют, и я представляю себе рот Коула на них, будто он сосёт и облизывает их так же, как он делал это с моей киской. Из-за частого дыхания воздух из моих лёгких вырывается толчками, и я сжимаю груди, скользя большими пальцами по кончикам сосков. Коул издаёт низкий стон и дёргает свой ремень. В предвкушении, я выгибаюсь дугой на воздушном матрасе. «Теперь Коул ляжет поверх меня и оттрахает до потери рассудка». Я с восхищением слежу, как Коул вырывает ремень и отбрасывает его в сторону, а потом стягивает вниз джинсы. Он не носит нижнее бельё, а его член, будучи освобождённым от ограничений, просто ошеломляет. «Ничего себе. Он крупный парень, во всех отношениях». Коул тянется рукой своему к члену и начинает ласкать его. От восторга с моих губ срывается вздох, и я наблюдаю, как большая рука мужчины массирует ствол, двигаясь от его основания к головке. Сначала медленно, а затем быстрее. Я никогда раньше не видела, как мужчина занимается этим. Ну, может, всего несколько минут порно, но всё по-другому, когда один из них находится прямо перед твоим носом внутри тёмной палатки. Пока я смотрю, рука Коула движется всё быстрее и быстрее, и тогда, сжимая головку, мужчина испускает стон. Горячие, мокрые брызги летят на мои бёдра и живот. И вновь ахнув, я приподнимаюсь на локтях. — Ты что, только что дрочил на меня? Дыхание в его горле скрежещет, так сексуально и рычаще. — Чёрт, я слишком сильно хотел тебя. Коул падает на колени. Его ладонь тянется к моему животу, и Коул начинает втирать свою сперму в мою кожу. Я... не знаю, как воспринимать всё происходящее. Мои девственные чувства немного в шоке, сильно взбудоражены, и я борюсь с чувством разочарования. «Разве он больше не собирается ко мне прикасаться? Может быть, это только начало?». — Итак, — спрашиваю я, облизывая губы. — Ну, что будем делать теперь? Коул продолжает растирать свою сперму по моему животу, и я чувствую, что от его прикосновений снова возбуждаюсь. Впрочем, я и не переставала быть возбуждённой. — Теперь мне, наверное, нужно собрать немного дров и заняться розжигом костра. «Что?» «ЧТО?» Коул встаёт на ноги и отворачивается. «Он что, уходит?» Вижу, как он расстёгивает молнию палатки, но прежде чем он успевает развернуться и уйти, я хватаю его за штаны. Коул какое-то мгновение размахивает руками словно мельница, а потом падает спиной на воздушный матрас, приземляясь прямо возле меня. Слышится хлопок, и вся эта штуковина подо мной со свистом начинает сдуваться. — Привет, — говорю я, когда Коул поворачивает голову и смотрит на меня. Его лицо всего в пару дюймах от моего. — Зачем ты это сделала? — Да, видишь ли, мне как-то не очень хочется, чтобы ты уходил, — отвечаю я ему тихо. Я протягиваю руку и откидываю с его лба прядь чернильно-чёрных волос. В тени Коул выглядит гораздо более угрожающим, нежели при дневном свете. Поразительно, как это возбуждает меня. Его кожа такая тёплая, и мои пальцы прослеживают дорожку вниз по линии его челюсти, где отросла грубая щетина. О, Боже! Я помню, как эта щетина касалась внутренней поверхности моих бёдер. Из моего горла вырывается слабый стон. Коул тоже стонет и охватывает своей ладонью мою собственную. Он наклоняется вперёд и обнюхивает моё запястье, что кажется мне довольно странным жестом. А потом Коул вдруг берёт кончик моего пальца в рот и прикусывает его. — Просто я... боюсь причинить тебе боль, — признаётся он хриплым голосом. — Потому что я девственница? Мужчина неподвижно замирает. — Ты что? «О, нет!» — Я девственница, Коул. Я дожидалась тебя. У меня было множество предложений от других парней. Они говорили мне, что заинтересованы, но я ждала своего единственного, — мой палец прослеживает вдоль щетины на подбородке мужчины до его полной нижней губы, и я поглаживаю её подушечкой указательного пальца. — Когда я увидела тебя, то сразу поняла, что хочу тебя. Не отталкивай меня больше. Прошу тебя. Я почти что ожидаю, что от одной мысли о том, что я девственница, Коул, перепугавшись, вылетит вон в спущенных штанах, болтающийся на щиколотках. Он ведь уже переволновался, что может каким-то образом сломать меня. Вместо этого мужчина нависает надо мной и прижимает мою руку обратно к сплющенному матрасу. Дыхание Коула — хриплый гортанный скрежет, а его лицо — так близко к моему, что я чувствую теплоту его дыхания и ощущаю пряный мускус его запаха с примесью ароматов природных просторов. — Ты берегла себя для меня? Своим весом он вжимается меж моих ног, его бёдра лежат поверх моих, и мне приходиться бороться с желанием обернуть ноги вокруг него и сцепить щиколотки. Я киваю головой в знак согласия. — Это тело полностью моё? — Боже, его голос — сплошной гортанный рык. От него у меня покалывает в разных местечках. И я вновь киваю. Коул издает ещё один хриплый стон, ну а потом его рот вдруг набрасывается на мой. Находясь под ним, я успеваю лишь ахнуть от изумления, так как меня застаёт врасплох неистовство этого поцелуя. Впрочем, это мне очень даже нравится. Когда Коул своими губами агрессивно сдавливает мои, я начинаю хныкать и вновь выгибаюсь дугой напротив него, раскачивая бёдрами. Его язык погружается в мой рот, и я скольжу своим к его рту, вдохновляя Коула дать мне больше. Его ладонь накрывает мою грудь, и я вскрикиваю, потому что меня переполняют такие восхитительные ощущения. На кончиках пальцев и ладонях есть мозоли, и они трутся о мой сосок, сводя меня с ума. — Тебе это нравится? — голос у него хриплый и глубокий, и, слыша его, я становлюсь мокрой. — Тебе нравится, когда я касаюсь тебя своими большими, грубыми руками, Аделаида? Я издаю стоном. — Боже, конечно да! Коул сжимает мой сосок между пальцами, и когда я испускаю стон, он скользит рукой вниз по моему липкому животу. Его бёдра приподнимаются с моих, и мгновение спустя я чувствую, что его пальцы проникают между моими складочками. — Охренеть, ты уже вся насквозь мокрая для меня. Поверить не могу, что я — единственный, кто вот так к тебе притронулся. Ты, блин, самая горячая штучка, которую мне доводилось видеть. И ты сберегла эту сладкую киску для меня? Я киваю головой, пытаясь перевести дыхание. Коул настолько близок к тому, чтобы коснуться моего клитора, что чувствую, как с каждой проходящей секундой я становлюсь всё более и более влажной. — Я должен сделать тебя своей, — рычит он и утыкается лицом мне в горло. Его пальцы надавливают на мой клитор и потирают, и я вздрагиваю, словно от шока. Мои пальцы впиваются ему в плечи. — Да! Сделай меня своей. Я вся твоя, Коул. Одной ногой я скольжу вокруг его бёдер и потираю ступней его упругую задницу. Боже, от задницы Коула просто дух захватывает! Коул вновь рычит; а когда он покусывает моё горло, всё мое тело пронзает поразительно острое возбуждение. — Аделаида, ты хочешь, чтобы я тебя взял? «Боже, да постоянно». Я прижимаю Коула к себе ещё крепче. — Я твоя. Он хватает мои бёдра и широко раздвигает мои ноги, вновь пристраиваясь между ними. Я цепляюсь за его шею в ожидании гораздо большего, чем поцелуи, и что он вытащит презерватив, чтобы мы могли перейти на другой уровень отношений. Но головка его члена осторожно надавливает на вход, и я забываю обо всём. — Я собираюсь сделать тебя своей, — выдыхает Коул. Он утверждает мои уста требовательным, жёстким поцелуем и тогда толкается внутрь меня. На долю секунды появляется такое ощущение, будто меня разорвали на куски. Слабый вопль вырывается из моего горла, только чтобы быть поглощённым его поцелуем. — Ш-ш-ш, — шепчет мне Коул, прижимая меня к себе, пока я дрожу. — Моя Аделаида. Пульсация внутри меня сменяется тупой болью, а затем медленно стихает. И когда это происходит, я начинаю ощущать, как его крупный вес давит на меня, насколько глубоко он внутри меня, насколько близко мы друг к другу. И мне уже начинает это нравиться. Я меняю своё положение, смутно осознавая находящуюся у себя под спиной твёрдую землю, но в то же время особенно остро ощущаю Коула и то, как он меня покрывает. — Ничего, если я начну двигаться? — спрашивает он и легонько прижимается своими бёдрами к моим. Я киваю головой. Коул прижимается ко мне и медленно выходит из меня, после чего вновь толкается обратно. Это вызывает лёгкую боль, а кроме этого — остальное совсем не болезненно. Коул снова целует меня, а его язык кружит вокруг моего, в то время как сам он начинает неспешным ритмом толкаться в меня. После первых нескольких толчков я больше не чувствую дискомфорта и начинаю получать от этого удовольствие. А ещё я начинаю волноваться, что не принимаю активного участия. «Должна ли я поднимать бёдра? Подаваться навстречу ему? Играть с его сосками? Ненавижу быть девственницей». Я скольжу рукой вдоль его бока. — Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделала? Как мне прикасаться к тебе? — Можешь прикасаться ко мне, как тебе хочется, детка, — говорит он мне и делает очередной толчок, на этот раз сильнее. Дыхание перехватывает, и я стараюсь не забывать скользить рукой по коже Коула, поглаживая его везде, где только могу. Мне нравится ощущать его сильную спину и мягкую кожу его ягодиц поверх твёрдых, как сталь, мышц. В это самое время Коул продолжает врезаться в меня и бормотать собственнические речи. Чувствую я себя хорошо, но не так, как раньше, когда он сводил меня с ума. Как бы... приятно. Большее удовольствие мне доставляет ощущение его крупного тела поверх своего, нежели всё остальное. Коул прикусывает мочку моего уха. — Ну, Аделаида, как это ощущается? — Хорошо? — я напрягаюсь. — Я делаю что-то не так? — Не-а. Не ты, а я, — он снова целует меня и нежно посасывает мою нижнюю губу до тех пор, пока я не начинаю стонать от желания по его поцелуям. Боже, обожаю целовать Коула! Я могла бы делать это недели напролёт. Затем Коул берёт меня за бедро и подтягивает вверх, к себе, меняя угол расположения моих бёдер. Он хватает одну из подушек у меня над головой и подталкивает её под мою задницу, после чего вновь врезается в меня. На этот раз я вскрикиваю от изумления. — Теперь всё ощущается... по-другому. — По-другому, в хорошем смысле? — раскачивая бёдрами, Коул снова врезается внутрь. И, Боже правый, это так здорово. Я чувствую, как в области живота сосредотачивается что-то неуловимое. — Ох,… определённо в хорошем, — я прикусываю губу и сосредотачиваюсь, пытаясь приподнимать бёдра вместе с ним, желая получить больше этих ощущений. Коул приостанавливается, и я ещё сильнее сжимаю его плечи. — Не останавливайся. Мужчина посмеивается и начинает врезаться в меня ещё сильнее, увеличивая темп и интенсивность своих толчков. В то же время восхитительные ощущения в глубинах моего чрева продолжают усиливаться. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на них, а мои ногти впиваются в плечи Коула. Его следующий толчок — дьявольски жёсткий, однако, из-за этого меня накрывает невероятными ощущениями. — Боже, — выдыхаю я. Он повторяет это опять и опять. — О, — испускаю я. — Моя Аделаида, — рычит он. — Охренеть, какая ты красивая. Коул смотрит вниз на меня, и я понимаю, что силой своих толчков он передвигает нас обоих через всю палатку, и это кажется невероятным. Но я всё ещё не кончаю. Почти у цели, но не полностью. Я напрягаюсь, приподнимая свои бёдра навстречу каждому его толчку. — Господи. Коул! Мне нужно... — Знаю, — отвечает он. Я чувствую, что он сдвигается напротив меня, а затем тянется рукой между моих ног. Когда Коул в очередной раз толкается в меня, он начинает тереть мой клитор своими пальцами. Ну, вот и оно. Всё внутри меня сжимается, и слабый всхлип вырывается из моего горла, когда моё тело сжимается вокруг него. Меня пронзает оргазм — сильнее и в тысячу раз интенсивнее тех, что я когда-либо дарила себе при помощи вибратора. Я теряю над собой контроль — взрываюсь на миллиарды крошечных кусочков — и всхлипываю от крайней интенсивности пережитого мною оргазма. — Теперь ты моя, — заявляет Коул, а затем снова покусывает зубами моё горло. — Господи, ты ощущаешься чертовски потрясающе. Своей сладкой киской ты выжимаешь из моего члена всё до последней чёртовой капельки, разве нет? Я не в силах ответить. Я лишь всхлипываю, в то время как он врезается в меня снова и снова, посылая сквозь мое тело всё больше и больше взрывных волн оргазменного наслаждения. — Аделаида! — с рыком выдаёт он моё имя, и я чувствую, как всё его тело напротив меня содрогается от силы его собственного оргазма. И тогда мужчина испускает рёв. И… Бог ты мой! Коул звучит точно так же, как тот медведь. Глава 8 |