Главная страница

Журналистика. Контрольная работа по духовной культуре Журналистика xix века центры духовнополитических исканий


Скачать 196 Kb.
НазваниеКонтрольная работа по духовной культуре Журналистика xix века центры духовнополитических исканий
АнкорЖурналистика
Дата24.02.2021
Размер196 Kb.
Формат файлаdoc
Имя файла38410.doc
ТипКонтрольная работа
#178950
страница7 из 7
1   2   3   4   5   6   7

„Мелочи жизни"


Лишенная возможности говорить о наболевших вопросах вре­мени, буржуазно-либеральная печать в 80-е годы упивалась «мелочами жизни». Разумеется, мелочь мелочи рознь. Они от­личались друг от друга и по масштабам и по характеру. Но все же это были настоящие мелочи, ибо все вопросы «государственной важности» были правительством изъяты со страниц периодиче­ской печати. А к «вопросам государственной важности» прави­тельство причисляло, например, такие, как крупный выигрыш в карты частного лица, несчастный случай на железной дороге, оскорбление, нанесенное в дворянском собрании, городские вы­боры, неправильные действия общественных банков и т.п. И уж, конечно, то, что было меньше калибром, по своей общест­венно-политической значимости не могло не быть «мелочью» в самом точном и полном смысле этого слова.

Культ мелочей в печати не был следствием только правитель­ственной политики в области печатного слова. Он органически вытекал из всей атмосферы политической реакции в стране из таких связанных с ней явлений, как утрата больших обществен­но-политических идеалов значительной частью интеллигенции, из теории «малых дел», из торжества новых, буржуазных нравов ,в прессе, из ее ориентации на мещанские обывательские слои горо­да и деревни. «В среде, где нет ни подлинного дела, ни подлин­ной уверенности в завтрашнем дне, пустяки играют громадную роль. Это единственный ресурс, к которому прибегает человек, чтобы не задохнуться окончательно, и в то же время это легчайшая форма жизни, так как все проявления ее заключаются в непрерывном маятном движении от одного предмета к другому, без плана, без очереди, по мере того, как они сами собой выплы­вают из бездны случайностей» («За рубежом», т. XIV, стр. 237).

Именно так, хаотично, без всякого отбора и без всякой взаи­мосвязи подавались дворянской и буржуазной печатью малозна­чимые. Для общественно-политического развития страны, но инте­ресные, сенсационные для обывателя факты. Вот героем многих дней в прессе стал, например, сотник Пешков, который приехал из Сибири в Петербург верхом на коне, проделав в общей слож­ности путь в 8 тысяч верст. Газеты детально описывали подвиг героя, его портрет, его привычки и особенно его коня по кличке Серый, который, как оказалось потом, понравился наследнику Николаю Александровичу и к умилению журналистов был ему подарен; сотником. А вот на некоторое время героем дня стал репортер Готберг, более известный среди газетчиков по имена Яша. В саду «Аркадия» опереточная актриса Волынская раза два хватила Яшу по голове зонтиком. В связи с разбирательством этого дела у мирового судьи газета «Минута», например, опубликовала отчет размером в 9 столбцов на полторы страницы! Здесь была дана подробная характеристика «обвиняемой», ей карьеры, ее костюма, ее связей, столь же подробная характери­стика Яши, его гражданского истца, публики, реакции Петербур­га на процесс и т.д. «Это была, конечно, чепуха, но настолько необыкновенная, такая задорная и шаловливая, что читатель пялил глаза и облизывался. Газета шла бойко...».

Газеты упивались скандалом с мукой Пухерта, в которой оказались личинки куколована, убийством артистки Висновской в Варшаве, писали о народном восторге по поводу открытия нового канала в Петербурге и присвоения ему имени Александра III, о юбилее митрополита Ионна Кронштадского и т.д. и т.п. Факты и фактики которые ничего существенного не выражали и никого не задевали, существующий порядок под сомнение не ставили.

Столь же мелкими, незначительными были и проблемы, кото­рые поднимались в буржуазной печати. Скорее это были лжепро­блемы, если сопоставлять их с настоящими больными вопросами времени. По мнению журналистов того времени, особенным искус­ством по части постановки таких «проблем» отличалось «Новое время» Суворина. Так, в 1891 году газета выдвинула на повестку дня вопрос о вредности для здоровья маргарина, изготовлявше­гося на заводе Андерсона на Обводном канале в Петербурге. Почти два месяца газета вела кампанию по маргариновому делу, подключив к ней не только другие газеты, но и научную общест­венность. Газеты возликовали по поводу своей победы, когда узнали, что предержащие власти постановили перенести завод в провинцию, а в столице разрешили продавать маргарин не иначе как из специальных бочек с красными предостерегающими вы­весками: «Маргарин». И вдруг шум затих самым неожиданным образом, как и возник. Поговаривали, что придворный лейб-медик Здекауер имел солидные капиталовложения в это предприятие, ему не стоило большого труда прекратить газетную шумиху, гро­зившую разорением. Так бесславно завершилась постановка в печати маргаринового вопроса.

Такова была результативность и при постановке пусть не са­мых главных, но более существенных проблем. Так, в 1890 году Д. И. Менделеев, движимый патриотическими чувствами, выдви­нул вопрос о необходимости протекционистской политики по отно­шению к отечественной промышленности. Д.И. Менделеев утвер­ждал, что при такой политике Россия сможет производить «все, кроме перца». В печати появились возражения, что никакие про­текционные тарифы не помогут, так как в России слишком низок уровень производственной и технической культуры. Вопрос задел существующую систему образования. В дискуссию ввязался князь Мещерский, который в своем «Гражданине» авторитетно заявил, что России культура не нужна, а необходимо «обучение во всех видах техники». Осторожно возразил Мещерскому Суворин, ко­торый не без основания усмотрел слабость отечественной про­мышленности в классической системе образования. Дискуссию завершили «Московские ведомости», разразившиеся дифирамбом по адресу классического образования, внедренного Д.И. Тол­стым. Никаких практических результатов постановка вопроса о протекционизме не принесла.

Проникновение иностранного капитала в Россию уже в 80-е годы стало представлять определенную опасность для суверени­тета страны. Борьба с этим поощряемым правительством явлени­ем вырастала в серьезную не только экономическую, но и обще­ственно-политическую проблему. Однако и эту проблему, как и многие другие, буржуазная печать разменяла на мелочи. В 1884 году в печати оживленно обсуждался вопрос о создании Русско-американской кампании элеваторов. В том же году не менее горячо дебатировался вопрос о появлении на русском рынке джу­товых мешков, представлявших, как отмечали газеты, угрозу рус­скому пеньковому мешку. Но ни разу вопрос не был поставлен в целом о проникновении немецких, французских и английских капиталов в русскую промышленность в нефтяную, машино­строительную, угольную, об установлении контроля иностранных банков за русскими банками. Напротив, проблема утраты Россией экономической самостоятельности тонула в конъюнктурных противопоставлениях немецкого капитала французскому, француз­ского английскому и т.д. «Прислушайтесь к беспутному гомону, перекатывающемуся из края в край и окончательно находящему убежище в торжествующей части нашей так называемой прессы, и вы убедитесь, что самый баснословный петух не отличит, что в этой неистовой колеснице жемчужное зерно и что навоз. И не отличит по очень простой причине: ничего кроме навоза, тут нет. Одно вполне явно в этой сутолоке: на каждом шагу про­дается отечество. Продается и при содействии элеваторов, и при содействии транзитов, и даже при содействии джутовых мешков»(«Пестрые письма», т. XVI, стр. 374).

Точно так же серьезную проблему предотвращения надви­гающегося финансового кризиса некоторые газеты пытались подменить постановкой вопроса о денежных знаках. «На четвертой странице серьезная экономическая статья: «Наши денежные знаки», в которой развивается мысль, что ночью с извозчиком следует рассчитываться непременно около фонаря, так как в про­тивном случае легко отдать двугривенный вместо пятиалтынного, «что с нами однажды и случилось». Статья подписана «Не верьте».

Всероссийское купечество почитает богиню Монополию не менее, чем богиню Субсидию». Антисемитская позиция многих буржуазно-демократических органов также объяснялась, по сло­вам Плеханова, особой враждебностью к евреям в области мелкого предпринимательства, ибо именно здесь еврейская конкуренция считалась наиболее сильной. Плеханов в отличие от всех публи­цистов, писавших тогда по «еврейскому вопросу», обратил внима­ние и на его политический аспект. «Если одна половина антисемит­ских выходок обязана своим происхождением корыстолюбию и глупости, то другая, наверное, подсказывается полицейским участ­ком», эта мысль соответственно уточнялась в тексте плеха­новского обозрения. «Еврейская молодежь принимала широкое участие в революционном движении. Этого никогда не простит ца­ризм евреям», писал публицист.

Позиция марксиста, социал-демократа позволила Плеханову по-новому говорить об условиях радикального решения «еврей­ского вопроса». «Пока существует современное русское прави­тельство, дело евреев будет оставаться проигранным», реши­тельно заявлял Плеханов. На этот вывод редакция «Социал-де­мократа» наталкивала своих читателей при обсуждении и других аспектов национального вопроса в России.

В 80-е годы происходило немало стихийных волнений среди крестьянского населения национальных районов и окраин Рос­сии, находившихся под двойным гнетом местных феодалов и цар­ских сановников. В 1888 году, например, произошло выступление крестьян Узинской волости в Удмуртии, в 1888-1889 годах вол­нения охватили крестьян-марийцев, в 1892 году имел место так называемый «холерный бунт» в Ташкенте. Однако в основном все эти события были предметом лишь секретной пере­писки департамента полиции. В печать сведения об этих событиях или не проникали совсем или совещались очень скупо, в иска­женном виде.

Буржуазно-либеральная и буржуазно-демократическая пе­чать иногда пыталась заговаривать о наиболее крупных злоупот­реблениях властью со стороны царских опричников, но как правило, эти обличения никаких по­следствий не имели. В 1878 году за жестокое, кровавое усмире­ние волнений татарского населения казанский губернатор Скарятин был предан суду. Буржуазно-либеральная и буржуазно-демо­кратическая пресса после этого неоднократно возвращалась к во­просу о преступлениях царских сановников в этой губернии, об обманной скупке за бесценок наиболее плодородных земель и уго­дий, о взяточничестве и вымогательстве, о жестоком обращении с местным населением. Но проходили годы, а Скарятина к ответ­ственности не привлекали. В 1883 году газета «Московские ведо­мости» не без удовольствия сообщила, дело Скарятина предпола­гается дальнейшим производством прекратить «Прогноз», оказал­ся точным суд над Скарятиным так и не состоялся.

Как ни старалась царская цензура создать в печати види­мость благополучия всех племен и народов, населявших россий­скую империю, национальный вопрос с каждым годом все громче и громче заявлял о себе. В самом конце рассматриваемого перио­да он «прорвался» на страницы не только русской, но и мировой печати в связи с чудовищным по своему цинизму мултанским процессом. Попытка осудить одиннадцать удмуртов за совершенное будто бы ими жертвоприношение языческому богу Курбону олицетворяла собой колониальную сущность политики царизма в отношении малых народностей, населявших Россию, стремление царских властей изобразить эти народности как темную, полуди­кую или совсем дикую массу, достойную своего подневольного по­ложения. Мужественный поступок писателя-демократа В. Г. Ко­роленко, написавшего в октябре-ноябре 1895 года серию прав­дивых статей-отчетов о мулталском процессе, помог спасти непо­винных удмуртских крестьян и нанести удар по реакционной на­циональной политике царизма.

Национальный вопрос явился одним из главных вопросов назревающей русской буржуазно-демократической революции. В 80-е годы было уже немало свидетельств его остроты, неотлож­ности его решения. Но во всем своем объеме он так и не был по­ставлен на страницах журналов и газет ни одного из направле­ний, за исключением социал-демократического. Только на стра­ницах органа группы «Освобождение труда» была намечена его марксистская постановка.

Проблема интеллигенции


Каждый период торжества реакции в истории царской Рос­сии был сопряжен с «проблемой интеллигенции». Идеологи реак­ции не могли и не старались материалистически объяснить пред­шествующие реакционным периодам революционные кризисы. Причины смуты они искали по стародедовскому принципу, то есть видели их прежде всего в деятельности «смутьянов». Таковыми почти всегда оказывались представители революционной интел­лигенции. Правительству было невдомек, что вся вина этик лю­дей состояла лишь в том, что они лучше, чем другие представи­теля общества, сознавали я понимали насущные проблемы и потребности экономического и политического развития страны. Правительство не понимало, что поиски «персональных» винов­ников революционных кризисов могли привести лишь к одному адресату к самому правительству, своими действиями пытавше­муся затормозить поступательный ход истории и постоянно на­капливающему тем самым взрывчатый материал в обществе. «...И это печальная ошибка, писал А. М. Горький, ибо она сни­мает вину с главного преступника, возлагая ее целиком на вто­рых и третьих лиц».

Стремление идеологов реакции объяснять революционные по­трясения всегда только происками интеллигенции нашло наибо­лее обобщенное и концентрированное выражение в сборнике «Ве­хи», изданном в период столыпинской реакции. Авторы назвали его «сборником статей о русской интеллигенции» для того, чтобы заклеймить в этом сборнике лучших представителей русского освободительного движения как «интеллигентов», оторванных от народа, а само движение изобразить как «интеллигентщину», В. И. Ленин решительно отверг все попытки реакционных идео­логов представить русских революционных демократов Белинско­го, Чернышевского, Добролюбова как выразителей «интеллигент­ского настроения». «Или, может быть, по мнению наших умных и образованных авторов, настроение Белинского в письме к Го­голю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?», - писал В. И. Ленин, под­черкивая еще раз, что подобные «интеллигенты» всегда являются, лишь наиболее выдающимися выразителями потребностей обще­ственного развития.

В статье «О Вехах» В. И. Ленин отметил еще одну типи­ческую черту реакционной идеологии в ее подходе к «проблеме интеллигенции». Под словом интеллигент идеологи реакции под­разумевали прежде всего вдохновителей и выразителей «всей русской демократии и всего русского освободительного движения». В этот разряд попадали представители главным образом революционной интеллигенции. Но писали они, как правило, об интеллигенции в целом, политически не дифференцируя ее, ста­раясь изобразить ее как единую враждебную интересам государ­ства общественную силу.

Идеологи реакции 80-х годов в своих высказываниях по «про­блеме интеллигенции» ничем не отличались от идеологов других реакционных эпох. После 1 марта 1881 года реакционные публи­цисты обрушились на интеллигенцию, считая, что она является главным виновником постигшей Россию «катастрофы». Нападки на интеллигенцию в реакционной печати особенно усилились после того, как правительство стало демагогически подчеркивать «народный» характер своей внутренней политики. Отношение ре­акционных кругов к интеллигенции в полосе наступившего без­временья очень хорошо передает диалог между дядейстатским советником и племянником сотрудником либеральной газеты, за­фиксированный С.Н. Кривенко в одном из обзоров «По поводу внутренних вопросов»:

«- Интеллигенция страны! Ха-ха-ха! Вот эту интеллиген­цию-то выметут метлой, никто даже, не заметит. И выметут, не­пременно выметут.

- Кто же выметет? Если вы, то очень плохо сделаете.

- Народ выметет, вот кто!

- Но он и вас выметет.

- Нас не за что, мы - не интеллигенция».

В тоне злобных и бесшабашных заявлений «дяди» статско­го советника были выдержаны в этот период все выступления «Московских ведомостей», «Русского вестника», «Гражданина», «Нового времени» по «проблеме интеллигенции». В дискуссию по названной «проблеме» были втянуты органы печати почти всех направлений. Буржуазно-либеральные издания «Вестник Евро­пы», «Русская мысль», «Русские ведомости», буржуазно-демокра­тические «Русское богатство», «Неделя», революционно-демо­кратический журнал «Отечественные записки» все в той или иной степени противостояли официальной точке зрения на интел­лигенцию и ее роль в жизни общества. Причем все эти органы печати, как и реакционная пресса, писали об интеллигенции в це­лом, не дифференцируя ее по политическим оттенкам и направле­ниям.

Между тем даже в 70-е годы, когда термин «интеллигенция» впервые появился в периодической литературе, введенный писателем П. Б. Боборыкиным для обозначения категории людей умст­венного труда, интеллигенция в России уже не представляла со­бой единого целого по своим политическим воззрениям. В 80-е годы в связи с процессом дальнейшего классового расслоения интеллигенция еще более представляла собой разнородную в политическом отношении массу.

Если бы правительство и верная ему печать внимательнее присмотрелись к социальной структуре государства, они, быть может, не стали бы проклинать интеллигенцию вообще. Ибо в России в то время еще немалая часть интеллигенции стояла на позициях либо дворянско-монархических, либо буржуазно-монар­хических, верой и правдой служила самодержавному строю. Сре­ди государственных чиновников, юристов (за исключением в зна­чительной мере адвокатов), преподавателей гимназий и особенно служителей культа было немало людей с монархическими убеждениями.

Список литературы





  1. Б.И. Есин «Русская журналистика 70-80 годов XIX века» 1963г.

  2. Б.П. Булаев «Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика» 1971г.


1   2   3   4   5   6   7


написать администратору сайта