Лариса Кузнецова долгая темная ночь
 Скачать 1.09 Mb.
|
|
Лариса Кузнецова ДОЛГАЯ ТЕМНАЯ НОЧЬ: По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет. Вольтер Я стояла на балконе роскошного пентхауса в самом сердце ночного города. Сверху открывался потрясающий вид на Мехико - прямо перед моими глазами, как на ладони, лежал разноцветный живой мегаполис. Его центральная часть была залита светом фонарей, ночных клубов, неоновых вывесок магазинов. Глядя на это оживление, можно было подумать, что сегодня выходной день, по тому как все вокруг дышало расслабленностью и какой-то бесшабашностью. Я посмотрела на свои часы, было уже около двух ночи вторника. А точнее среды, и хоть завтра всем было на работу, тем не менее ночью город не спал и жил своей жизнью. До меня долетали звуки музыки и смеха, а в застывшем безветренном воздухе пахло разлитыми пряными ароматами ресторанной пищи и острыми специями. За день над многомиллионным городом скапливался густой смог и лишь ближе к вечеру тяжелое пыльное облако рассеивалось и воздух становился почти прозрачным и можно было разглядеть верхушки далеких гор, которые как неровный частокол разрезали линию горизонта. Чем дальше мой взгляд отдалялся от центра города, тем меньше света было на улицах. А на его окраинах царил полумрак. Я с трудом могла различить лишь смутные силуэты серых приземистых зданий. Это был другой Мехико. Не веселый и нарядный, а бедный и отчаявшийся. Там люди рождались в бедности и в ней же умирали. Слово 'надежда' было нарицательным. Мало кто из этих людей еще имел иллюзии относительно своей судьбы. Это только в слезливых фильмах, герои преодолевая многочисленные страдания, выбирались из этих страшных районов и обретали счастье и богатство. А в жизни, они рождались в пыли и в ней же умирали не оставив после себя никакого следа, кроме как еще более обветшалого жилья, которое переходило дальше по наследству. И их дети и внуки, также как и их родители жили в этих хибарах, которые про блага цивилизации слышали весьма отдаленно. Я родилась в бедной семье иммигрантов, которые ища лучшей жизни переехали сюда из Испании в поисках новой жизни, но судьба была к ним не справедлива. Сейчас родители стали старыми и надеется на что-либо хорошее не приходилось, так что вполне возможно и мы когда-нибудь вынуждены будем переехать в какой-нибудь глухой бедняцкий район... Из раздумья меня вывел оклик: - Детка! Я обернулась и увидела входящего Андре. В руках он держал открытую бутылку шампанского и два фужера. Сквозь расстегнутый ворот белой рубашки была видна его волосатую грудь и большой золотой медальон на массивной цепи. - Мария, ты о чем задумалась? Улыбаясь, Андре подошел ко мне и протянул один из фужеров. Я дрожащей рукой взяла фужер и посмотрела на него через золотистую пузырящуюся жидкость. Андре был одним из тех, кого называют родившимся с серебряной ложкой во рту. Ему было около тридцати пяти, а он уже был заместителем коммерческого директора на телеканале, где я работала гримером. Его отец был видным чиновником, который дал сыну отличное образование. И когда тот закончил в Америке престижный университет, устроил его на 'теплое' место, на телеканал 'Мексика сегодня'. Кроме того, отцу, Андре был обязан шикарным пентхаусом в центре города и приличным счетом в банке. Девушка типа меня вряд ли бы когда-нибудь познакомилась с таким преуспевающим красавчиком Андре, но моя сестра, которая работала на телевидении ведущей прогноза погоды вовремя успела мне сообщить об открывшейся вакансии гримера. После долгих тестирований меня взяли на телеканал с адским графиком и минимальной зарплатой. Я с утра до вечера занималась тем, что накладывала грим на различных ведущих и гостей студии. Многие из работающих на канале, были также как и Андре детьми богатых и известных людей, поэтому мне приходилось быть терпеливой и на различные капризы и истерики, отвечать заискивающей улыбкой. Я понимала, что для моей семьи моя зарплата - это единственный шанс хоть как-то сводить концы с концами. Мы жили с родителями в старом, но еще довольно неплохо сохранившимся трехэтажном доме на четырех соседей. Наша квартира была на втором этаже и в нашем распоряжении были четыре крохотные комнатки в каждой из которых чудом вмещались кровать и еще немного мебели. Также у нас была небольшая гостиная и крохотная кухонька. Кроме меня и родителей, с нами жила моя родная сестра Оливия, у которой тоже была небольшая зарплата, так как хорошие места на канале доставались либо очень "близким", либо очень "нужным" людям нужных людей. Оливия как и я, к ним не принадлежала, кроме того, она была законченная эгоистка, которая даже те крохи что получала умудрялась спускать на шмотки и походы в ночные клубы. Так что я и моя зарплата - были очень нужны семье, несмотря на то, что работа мне не очень нравилась и особенно тяжело было из-за отношения некоторых коллег. Как-то раз, когда я гримировала одну известную ведущую новостей Сальму Тепурос, она накричала на меня и дала мне сильную пощечину, но рука сорвалась и задела нос, из которого потекла кровь. Она была любовницей одного продюсера, поэтому с ней никто не спорил, а Сальма пользуясь этим вымещала свой гнев на простом персонале. Я смотрела на ее искаженное злостью лицо и молча плакала от обиды и боли. А затем вышла и села на подоконник возле окна. Как раз в этот момент рядом проходил Андре. Он протянул мне носовой платок, а потом долго болтал всякую ерунду, пока я не начала смеяться. Так мы начали с ним каждый день здороваться. Затем мы еще пару раз случайно сталкивались, когда выходили с работы. После двух месяцев такого общения он пригласил меня на ужин с фразой: "В нашей бестолковой жизни не бывает простых случайностей!". И я пошла. Когда мы сталкивались на работе в людных коридорах телеканала, то держались отстраненно, но после работы мы ходили вместе ужинать, и там уж расслаблялись и болтали обо всем на свете. Он рассказывал мне много интересного про свою студенческую жизнь в Америке, а также про другие страны, где я никогда не была. Андре мне нравился. Он вообще, не мог не нравиться, но в тоже время, я почему-то не чувствовала к нему влечения. Мне нравилось просто общаться с ним, быть друзьями. Но я бы покривила душой, если бы сказала, что ни разу не подумала про то, что неплохо было бы иметь такого мужа. Он был богат, красив и имел хорошие связи. Любая женщина напротив такого мужчины ставит заметку - 'потенциальный муж'. И вот сегодня, стоя на балконе его огромной квартиры, и глядя на него через прозрачный бокал, я думала о том, готова ли я расстаться с ним со своей девственностью или нет. Ответ на ум не приходил. Мне было двадцать восемь лет. И у меня никогда не было парня. Не потому что я не красива, а просто, потому что я всегда была хорошей девочкой. Вечерами я сидела дома и старалась не огорчать родителей. А потом, я устроилась на работу и приходила домой выжатая как лимон и буквально падала замертво. Так продолжалось каждый день, пока в моей жизни не появился Андре. - Крошка, у тебя такой загадочный взгляд. Твои глаза сейчас кажутся почти медового цвета. О чем ты думаешь? Я снова посмотрела на город, пытаясь собраться с мыслями, но мне было зябко. Мое легкое светлое платье совсем не защищало от вечерней прохлады. От свежего ветра с гор, я немного поежилась. В какой-то момент, я почувствовала руку Андре на своей спине. Она была удивительно теплой и мягкой. Она ласкала и согревала. Я стояла почти не шевелясь. В это время его рука успокоенная моей покорностью продолжила свой путь. Он начал гладить мою грудь. Сначала легко, а затем все сильнее сжимая ее. То ли от выпитого шампанского, то ли от тепла его руки, я тихонько застонала. Он запустил руку мне под платье и начал мять мои ягодицы. Я стояла не шевелясь. Только на шее я чувствовала тепло его дыхания. - Детка, ты готова провести лучшую ночь своей жизни? Его слова я слышала словно через пелену. Я задала себе этот же вопрос, готова я или нет. Ответа не знала. Я давно уже перестала ждать своего принца. А тут Андре. Я его конечно не люблю, но с другой стороны уж лучше пережить дефлорацию с ним в этом шикарном пентхаусе, чем с каким-нибудь чумазым грузчиком на заднем сиденье его старого авто. Моя сестра Оливия давно твердила мне, что девственность нынче не в моде. Так какого черта я думаю? Взглянув ему в глаза я отважно кивнула. Он обрадовался и впился мне в рот страстным поцелуем. Его язык достал мне практически до желудка и особой радости от этого я не испытала. Но с другой стороны, откуда мне знать о предварительных ласках, когда ничего подобного со мной раньше не происходило. Андре легко подхватил меня на руки и понес через квартиру в спальню. Я с удивлением смотрела на шикарный интерьер большой комнаты с огромной круглой кроватью посередине, накрытую ярко-красным бархатным покрывалом. На кровати и вокруг нее валялась куча маленьких и больших подушек. На полу был большой белоснежный ковер с длинным ворсом. В разных углах комнаты стояли разной формы большие напольные вазы. На стенах висели картины современных авангардных художников. Он донес меня до кровати и стащив с нее кричащее покрывало, толкнул меня на нее. Сам же пожирая меня взглядом начал раздеваться. От выпитого я впала в какое-то безразличие и поэтому спокойно смотрела как он снимает рубашку и штаны. Сняв их, он оказался в трусах, из которых выпирало его мужское достоинство. Наконец, он медленно стащил трусы и его большой красный член зашатался у меня прямо перед носом. Ничего противнее в жизни я не видела. Он был как мне казалось жуткого размера и весь покрыт темными венами. Вокруг было столько волос, что там можно было делать национальный заповедник. Член вздрагивал и покачивался, словно глядя в мою сторону. В голове почему-то пронеслась дикая мысль, что будет, если на него повесить тяжелую связку моих ключей. Ответ мне узнать не пришлось, потому что Андре внезапно сунул его мне в лицо. Я закрыв глаза отвернулась. Он откинув голову засмеялся: - Ты еще умолять меня будешь дать тебе его пососать! Я уже готова была ляпнуть достойный ситуации ответ, как вдруг, он схватил за подол моего платья и буквально за секунду вытряхнул меня из него. Покачивая головой и не веря в происходящее я сидела на кровати в лифчике и крохотных трусиках. Также быстро он стянул с меня лифчик и начал больно мять груди. От боли я застонала. Видимо мой стон он принял как поощрительный сигнал, и усилил свои старания. Вторая его рука проникла в трусики и стала мять мне лобок. - Андре, - свой охрипший голос я слышала как будто со стороны, - Андре, нам надо поговорить. - После, детка: - Андре, я девственница! - я почти выкрикнула эти слова. Он сел на кровати уставившись на меня с самым идиотским выражением лица, которое я только видела. - Ты чего? - Девственница, - прошептала я и натянула на себя простынь. Под его взглядом я чувствовала себя так, как будто я созналась в том, что умею прыгать с десяти метрового трамплина в балетной пачке. - Ну ты даешь!? Он подвинулся и положил мои руки в свои. - Прости меня, бейби! Я вел себя как дурак. Тебе надо было сразу предупредить меня об этом. Я наверное тебя напугал? Я кивнула. Его взгляд был очень теплым и участливым. - Если ты не хочешь или не готова к этому, то давай остановимся, - он погладил меня по щеке. - Ты хочешь, чтобы я остановился, детка? Я посмотрела ему в глаза. Он внимательно и серьезно смотрел на меня и мне стало как-то немного стыдно за свои детские страхи. А также за то, что как мне казалось, я не оправдаю его надежд. - Нет, Андре, я хочу продолжить и хочу сделать это с тобой. На его лице мелькнула почти детская радость. Он стянул с меня простыню и сам залез под нее накрывшись с головой, но из под другого края торчала его красивая задница. Видя это я засмеялась и стукнула его подушкой по мягкому месту. Он тоже засмеялся и кинул в меня маленькой подушкой. Я вскочила с кровати и кинула подушкой ему в ответ. Мы начали бегать вокруг кровати кидаясь и веселясь как дети. На работе весь день я провожу на ногах, поэтому довольно вынослива. Я быстро бегала и уклонялась от его нападок. Его глаза горели огнем. Я видела, что он буквально пожирает взглядом мою колышущуюся от бега грудь и упругую попу. Наконец, он сделал обманный маневр, а сам в один миг перепрыгнув через кровать схватил меня и повалил на ковер. Я смеясь отбивалась от него подушкой и пару раз даже заехала ею по голове. Но в итоге, он зажал мне одной рукой руки над головой. Второй рукой, он подсунул подушку мне под попу. Я все еще не могла остановиться от смеха и поэтому, когда он начал гладить мне грудь, то засмеялась еще громче. От тоже засмеялся показав красивые ровные зубы и впился в мой рот поцелуем. От которого я затихла и немного напряглась. Одной ногой он раздвинул мне ноги в ловко засунул член мне между ними. Я чувствовала как его жесткий словно каменный член совершает внутри меня толчки, которые раз от раза становились все сильнее и настойчивее. Мне было ужасно больно, поэтому я закусила губу. Но на какой-то миг, боль стала просто невозможной. Я закричала и начала колотить его руками по спине: - Андре, Андре! Остановись, мне ужасно больно! Я сейчас умру, Андре! Я смотрела на него и была напугана его остановившимися глазами. Он продолжал мощные толчки внутри меня. Наконец, моя преграда была сломлена. Я лежала стараясь не шевелиться. Мне казалось, что у меня болела каждая клеточка кожи. В это время кряхтя и охая на мне прыгал Андре. Я смотрела на его волосатую грудь и мне казалось, что я сношаюсь с павианом, который поймал меня в джунглях. Это продолжалось несколько минут, которые показались вечностью. Наконец, он весь затрясся и его тяжелое потное тело легло на меня. Я почувствовала как по моим ногам потекло что-то липкое и теплое. Он сполз с меня и откинулся на спину на ковер тяжело дыша и закрыв глаза. Я встала глядя на залитую кровью подушку. И чувствовала себя агнцем принесенным в жертву на алтаре. Покачиваясь я побрела в ванную. В ванной все было ослепительно белым и напоминало хирургический кабинет. Я взяла одно из белоснежных полотенец с полки и приложила его между ног. Через пару минут на нем расплылось темное от крови пятно. Я смотрела на свою кровь и в душе моей была пустота. Иллюзии разбиты - принц превратился в чудовище, а я в тыкву. Открыв кран душа я встала под тугие струи. Мои ноги дрожали, так что мне пришлось сесть. В голове стоял звон от выпитого. Я затряслась в беззвучных рыданиях. Вода омывала мое тело, но не успокаивала разбитую душу. Мне было плохо. Я чувствовала себя грязной и никому не нужной. Через какое-то время, я вышла из душевой кабины и взяв большое полотенце обернулась в него. Я подошла к зеркалу и с опаской взглянула на себя. Я искала в своем отражении изменения произошедшие со мной сегодня, но кроме грустного потухшего взгляда не увидела ничего. Отжав с волос воду я собралась уже выходить, как заметила на ванной полотенце со следами своей крови. Со всей злостью я бросила полотенце на пол и пнула его. Видя как оно разрушает сложившуюся идеальную чистоту, мне стало легче. Когда я вышла, Андре уже одел трусы и лежал в кровати. Не зная что делать дальше, я подошла и тихонько села на край. - Ложись детка, нам завтра рано вставать. - Андре, я поеду домой, мне нужно переодеться и собрать вещи. - Мне осталось спать 6 часов, так что проводить тебя не смогу. Я вызову тебе такси. Он встал и позвонил в такси. Я оделась и затянула волосы в пучок. Когда я стояла на пороге, он поцеловал меня и сунул в руки деньги. Я посмотрела на них ничего не понимая. - Это за такси! Прости, но провожать не стану. Я жутко устал! Он закрыл за мной дверь и я пошла к лифту. Сонный лифтер, подозрительно косясь нажал кнопку нижнего этажа. Когда я вышла на улицу, такси уже стояло возле подъезда. Я подошла к машине и уже открыла дверь, как вдруг подняла голову и посмотрела на балкон Андре. Там было темно и никого не было. С тяжелым сердцем я села в машину и поехала по ночным улицам. Я прижала горячий лоб к стеклу. Мне ужасно хотелось плакать, но почему-то слез не было. Таксист часто поглядывал на меня в зеркало заднего вида, но я всю дорогу до дома молчала. В машине было тепло и не хотелось шевелиться. Остановить машину я попросила возле соседнего дома. Моя мама спала очень чутко, поэтому я не хотела ее будить. Я протянула таксисту деньги, он начал копаться и искать сдачу с большой суммы, но я закрыла дверцу и пошла. Вслед он кричал мне слова благодарности и пожелания счастья. Что же, пусть хоть кому-то эти деньги принесут счастье. Сняв босоножки, я взяла их в руки и пошла к дому. Это было неказистое здание некогда синего цвета. Сейчас этот синий цвет почти стерся и теперь сквозь старую краску просвечивали другие слои покраски, которые накопились за годы. В итоге, цвет дома определить с первого взгляда было довольно сложно. Входная дверь была покрашена в красный цвет. Эту краску несколько лет назад принес с работы отец и ею мы покрасили все - от ставней до двери. Отец работал приемщиком заказов в небольшом автосервисе. Когда-то он был видным мужчиной, полным радужных надежд и планов, но после ряда неудач, заболел и опустил руки. На тяжелой работе он работать не мог из-за больных легких, поэтому, что он нашел эту работу было просто счастьем. Платили ему очень мало, но хотя бы он не сидел дома перед телевизором с потухшим взглядом: Света дома нигде не было видно. Я подошла к двери и вставила ключ в скважину. Затем на цыпочках прошла себе в комнату и открыла дверь своей спальни. Подойдя к кровати, я стащила с себя платье и кинула его на стул. Взяв сорочку я одела ее и тихонько легла. Уже почти засыпая, я услышала звук тормозов и смех Оливии. Через какое-то время, я слышала как она взбирается по пожарной лестнице к себе в комнату и закрывает окно. 'По крайней мере, она дома!' - подумала я и провалилась в тяжелый сон. Пробуждение мое не было радостным. Ночью я свернулась в комок, отчего у меня затекла шея и теперь мне приходилось медленно вращать головой, чтобы хоть как-то размяться. Также о себе дала знать боль между ног после вчерашней ночи у Андре. При упоминании об этом мое настроение, которое было практически на нуле стало еще хуже. Шаркая ногами по полу я встала и пошла к раковине. В нашем доме была только одна душевая комната и пробиться туда с утра было очень сложно. Поэтому мы поставили в каждой комнате раковины, чтобы можно было умываться не дожидаясь других членов семьи. Я встала перед раковиной и посмотрела на себя в зеркало. Вид был ужасный: я вчера легла с мокрыми волосами и теперь они спутались и торчали в разные стороны, а под глазами залегали темные круги. 'Очковая кобра', - невесело усмехнулась я себе, беря кувшин и начиная умываться. Сквозь гул в голове я слышала напевание Оливии в душе. Умывшись я села на кровать и потянулась за косметичкой со своими запасами разнообразной косметики. Я высыпала все перед собой и долго смотрела, чтобы мне применить в действии, но после вчерашнего похмелья, я соображала туго, поэтому схватила яркие тени и начала аккуратно наносить их. Мои руки чуть дрожали. Закончив я посмотрела на себя в зеркало. Я была как попугай. Еще больше разозлившись, схватила ватный диск и начала смывать с себя этот пестрый грим. Когда я накладывала его, мне хотелось, чтобы я пришла на работу красивая, как будто вчера ничего не случилось, чтобы когда меня увидел Андре, то подумал бы что у меня все ок. Но мне было реально плохо и физически и морально, и почему-то именно сегодня не хотелось кривить душой и делать вид, что я счастлива как никогда. Я смыла с себя ведь этот ненужный слой краски и посмотрев на свое лицо в зеркале я вздохнула с облегчением. У меня был тот редкий вид красоты, который совсем не любит косметики. Мои ресницы были итак длинными и черными, губы чуть пухлыми и красивого розового цвета. У моей матери-испанки была прекрасная шелковая кожа, которая передалась и нам с Оливией. Так что, я и так красотка! Сказала я себе, тряхнув только что расчесанными волосами. Затем я стянула волосы в тугой пучок, накинула яркую рубашку с короткими рукавами и светлые брюки, взяла сумочку и вышла из комнаты. Когда я спустилась в кухню, все были уже за столом. На отце была клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Я всегда удивлялась, зачем он носит рубашки с длинными рукавами и закатывает их, когда можно было одеть с короткими и не мучаться. Отец последнее время сильно постарел и сдал. Его некогда густые и черные волосы почти полностью поседели. Он сгорбился и ходил тяжело шаркая ногами. Я думала, что это от болей в легких, но теперь глядя в его бесстрастное лицо, подумала, что может быть это от душевной боли. Увидев меня, мама резко встала и начала накладывать мне на тарелку оладьи. Она была все еще красивая женщина шестидесяти пяти лет. Когда-то она была танцовщицей фламенко и имела невероятный успех. Мама была родом из Мадрида и при разговорах часто подчеркивала это. Затем она влюбилась в отца и они переехали в Мехико искать лучшей жизни. Но лучшая жизнь все не торопилась. Когда мама забеременела мной, то денег не было практически даже на еду. Она не могла больше танцевать, а отец не мог найти постоянную работу и перебивался лишь временными заработками. Через шесть лет после меня, родилась Оливия. Роды были очень тяжелыми, так как родилась она прежде времени. Денег на дорогостоящее лечение не было и родители были вынуждены забрать ее из роддома. С нами по соседству жила одна знахарка, которая обещала выходить ребенка. За это отец пообещал бесплатно на нее работать на выходных в течение полугода. Они оба сдержали свои обещания. Оливия осталась жить, но родители были так напуганы ее возможной смертью, что даже после того как она стала здоровым и нормальным ребенком, продолжали опекать и оберегать ее. В итоге, она выросла красивой девушкой, но с очень сложным и капризным характером. Мне же внимания доставалось мало и я росла как дикорастущий плющ. Я тянулась к солнцу как могла, старалась не огорчать родителей и по возможности помогать им. - Доброе утро, Мария! - я услышала мягкий голос матери, она улыбалась. - Доброе утро, мама! Как ты спала? - я с тревогой вглядывалась в ее серое лицо и почти бескровные губы. - Хорошо, как никогда, - привычно солгала она мне, - спала как убитый матрос. Отец оторвался от еды и покачал головой. - Как же, как матрос. Адриана, я всю ночь слышал как скрипела твоя кровать. Опять небось боли в сердце одолевали. - Да говорю же тебе Маркос что нет! Это от жары наверное вертелась! Я исподтяжка наблюдала за счастливым лицом Оливии. Она жевала улыбаясь чему-то своему и как мне казалось, даже что-то напевала. Вот уж, поистине детское нежелание видеть других с их проблемами. На ней была шелковая ярко-зеленая блузка в цвет ее глазам. Шикарные каштановые волосы красиво лежали на плечах. На ней был легкий макияж и новые золотые серьги. Мать обратилась к Оливии: - Оливия, надеюсь ты сегодня будешь ужинать с нами. Я собираюсь порадовать вас своим фирменным яблочным пирогом. - Нет, ма! Я сегодня иду на свидание. Отец строго посмотрел на нее, хмуря свои густые брови: - Опять какой-нибудь мафиози или выпендрежник? Смотри у меня Оливия!? Ищи нормального парня у которого были бы золотые руки и который бы имел на плечах голову, а не просто шляпу. Говоря, отец показал ей свои большие руки с обветренной кожей и на какой-то момент как будто сам удивился им. Оливию его монолог смутить не мог, аппетит у нее похоже был просто зверский. - Скажешь тоже, золотые руки! Кому сейчас нужны твои золотые руки? Сейчас нужна золотая пластиковая карта с приличным счетом на ней! - она хмыкнула как бы про себя. - Да и голова зачем мужчине? Главное чтобы он умел деньги зарабатывать, а как он это делает, не моя проблема! Я сидела и боялась поднять глаза на отца, потому что он был белее мела. Он резко встал, теребя в руках и без того мятую бейсболку. - Я понял о чем ты говоришь, Оливия! Когда-нибудь ты поймешь, что главное это не деньги. |