Максим Горький На дне Максим Горький
 Скачать 425.82 Kb.
|
Акт третий«Пустырь» – засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место. В глубине его – высокий кирпичный брандмауер. Он закрывает небо. Около него – кусты бузины. Направо – темная, бревенчатая стена какой-то надворной постройки: сарая или конюшни. А налево – серая, покрытая остатками штукатурки стена того дома, в котором помещается ночлежка Костылевых. Она стоит наискось, так что ее задний угол выходит почти на средину пустыря. Между ею и красной стеной – узкий проход. В серой стене два окна: одно – в уровень с землей, другое – аршина на два выше и ближе к брандмауеру. У этой стены лежат розвальни кверху полозьями и обрубок бревна, длиною аршина в четыре. Направо у стены – куча старых досок, брусьев. Вечер, заходит солнце, освещая брандмауер красноватым светом. Ранняя весна, недавно стаял снег. Черные сучья бузины еще без почек. На бревне сидят рядом Наташа и Настя . На дровнях – Лука и Барон . Клещ лежит на куче дерева у правой стены. В окне у земли – рожа Бубнова . Настя (закрыв глаза и качая головой в такт словам, певуче рассказывает) . Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый как мел, а в руках у него леворверт… Наташа (грызет семечки) . Ишь! Видно, правду говорят, что студенты – отчаянные… Настя . И говорит он мне страшным голосом: «Драгоценная моя любовь…» Бубнов . Хо-хо! Драгоценная? Барон . Погоди! Не любо – не слушай, а врать не мешай… Дальше! Настя . «Ненаглядная, говорит, моя любовь! Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни…» А леворверт у него – агромадный и заряжен десятью пулями… «Прощай, говорит, любезная подруга моего сердца! – решился я бесповоротно… жить без тебя – никак не могу». И отвечала я ему: «Незабвенный друг мой… Рауль…» Бубнов (удивленный) . Чего-о? Как? Краул? Барон (хохочет) . Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был! Настя (вскакивая) . Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая! (Барону.) Ты! Ничтожный!.. Образованный ты человек… говоришь – лежа кофей пил… Лука . А вы – погоди-ите! Вы – не мешайте! Уважьте человеку… не в слове – дело, а – почему слово говорится? – вот в чем дело! Рассказывай, девушка, ничего! Бубнов . Раскрашивай, ворона, перья… валяй! Барон . Ну – дальше! Наташа . Не слушай их… что они? Они – из зависти это… про себя им сказать нечего… Настя (снова садится) . Не хочу больше! Не буду говорить… Коли они не верят… коли смеются… (Вдруг, прерывая речь, молчит несколько секунд и, вновь закрыв глаза, продолжает горячо и громко, помахивая рукой в такт речи и точно вслушиваясь в отдаленную музыку.) И вот – отвечаю я ему: «Радость жизни моей! Месяц ты мой ясный! И мне без тебя тоже вовсе невозможно жить на свете… потому как люблю я тебя безумно и буду любить, пока сердце бьется во груди моей! Но, говорю, не лишай себя молодой твоей жизни… как нужна она дорогим твоим родителям, для которых ты – вся их радость… Брось меня! Пусть лучше я пропаду… от тоски по тебе, жизнь моя… я – одна… я – таковская! Пускай уж я… погибаю, – все равно! Я – никуда не гожусь… и нет мне ничего… нет ничего…» (Закрывает лицо руками и беззвучно плачет.) Наташа (отвертываясь в сторону, негромко) . Не плачь… не надо! Лука, улыбаясь, гладит голову Насти. Бубнов (хохочет) . Ах… чертова кукла! а? Барон (тоже смеется) . Дедка! Ты думаешь – это правда? Это все из книжки «Роковая любовь»… Все это – ерунда! Брось ее!.. Наташа . А тебе что? Ты! Молчи уж… коли бог убил… Настя (яростно) . Пропащая душа! Пустой человек! Где у тебя – душа? Лука (берет Настю за руку) . Уйдем, милая! ничего… не сердись! Я – знаю… Я – верю! Твоя правда, а не ихняя… Коли ты веришь, была у тебя настоящая любовь… значит – была она! Была! А на него – не сердись, на сожителя-то… Он… может, и впрямь из зависти смеется… у него, может, вовсе не было настоящего-то… ничего не было! Пойдем-ка!.. Настя (крепко прижимая руки ко груди) . Дедушка! Ей-богу… было это! Все было!.. Студент он… француз был… Гастошей звали… с черной бородкой… в лаковых сапогах ходил… разрази меня гром на этом месте! И так он меня любил… так любил! Лука . Я – знаю! Ничего! Я верю! В лаковых сапогах, говоришь? А-яй-ай! Ну – и ты его тоже – любила? Уходят за угол. Барон . Ну и глупа же эта девица… добрая, но… глупа – нестерпимо! Бубнов . И чего это… человек врать так любит? Всегда – как перед следователем стоит… право! Наташа . Видно, вранье-то… приятнее правды… Я – тоже… Барон . Что – тоже? Дальше?! Наташа . Выдумываю… Выдумываю и – жду… Барон . Чего? Наташа (смущенно улыбаясь) . Так… Вот, думаю, завтра… приедет кто-то… кто-нибудь… особенный… Или – случится что-нибудь… тоже – небывалое… Подолгу жду… всегда – жду… А так… на самом деле – чего можно ждать? Пауза. Барон (с усмешкой) . Нечего ждать… Я – ничего не жду! Все уже… было! Прошло… кончено!.. Дальше! Наташа . А то… воображу себе, что завтра я… скоропостижно помру… И станет от этого – жутко… Летом хорошо воображать про смерть… грозы бывают летом… всегда может грозой убить… Барон . Нехорошо тебе жить… эта сестра твоя… дьявольский характер! Наташа . А кому – хорошо жить? Всем плохо… я вижу… Клещ (до этой поры неподвижный и безучастный – вдруг вскакивает) . Всем? Врешь! Не всем! Кабы – всем… пускай! Тогда – не обидно… да! Бубнов . Что тебя – черт боднул? Ишь ты… взвыл как! Клещ снова ложится на свое место и ворчит. Барон . А… надо мне к Настёнке мириться идти… не помиришься – на выпивку не даст… Бубнов . Мм… Любят врать люди… Ну, Настька… дело понятное! Она привыкла рожу себе подкрашивать… вот и душу хочет подкрасить… румянец на душу наводит… А… другие – зачем? Вот – Лука, примерно… много он врет… и без всякой пользы для себя… Старик уж… Зачем бы ему? Барон (усмехаясь, отходит) . У всех людей – души серенькие… все подрумяниться желают… Лука (выходит из-за угла) . Ты, барин, зачем девку тревожишь? Ты бы не мешал ей… пускай плачет-забавляется… Она ведь для своего удовольствия слезы льет… чем тебе это вредно? Барон . Глупо, старик! Надоела она… Сегодня – Рауль, завтра – Гастон… а всегда одно и то же! Впрочем – я иду мириться с ней… (Уходит.) Лука . Поди-ка, вот… приласкай! Человека приласкать – никогда не вредно… Наташа . Добрый ты, дедушка… Отчего ты – такой добрый? Лука . Добрый, говоришь? Ну… и ладно, коли так… да! За красной стеной тихо звучит гармоника и песня. Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть… жалеть людей надо! Христос-от всех жалел и нам так велел… Я те скажу – вовремя человека пожалеть… хорошо бывает! Вот, примерно, служил я сторожем на даче… у инженера одного под Томском-городом… Ну, ладно! В лесу дача стояла, место – глухое… а зима была, и – один я, на даче-то… Славно-хорошо! Только раз – слышу – лезут! Наташа . Воры? Лука . Они. Лезут, значит, да!.. Взял я ружьишко, вышел… Гляжу – двое… открывают окно – и так занялись делом, что меня и не видят. Я им кричу: ах вы!.. пошли прочь!.. А они, значит, на меня с топором… Я их упреждаю – отстаньте, мол! А то сейчас – стрелю!.. Да ружьишко-то то на одного, то на другого и навожу. Они – на коленки пали: дескать, – пусти! Ну, а я уж того… осердился… за топор-то, знаешь! Говорю – я вас, лешие, прогонял, не шли… а теперь, говорю, ломай ветки один который-нибудь! Наломали они. Теперь, приказываю, один – ложись, а другой – пори его! Так они, по моему приказу, и выпороли дружка дружку. А как выпоролись они… и говорят мне – дедушка, говорят, дай хлебца Христа ради! Идем, говорят, не жрамши. Вот те и воры, милая (смеется) … вот те и с топором! Да… Хорошие мужики оба… Я говорю им: вы бы, лешие, прямо бы хлеба просили. А они – надоело, говорят… просишь-просишь, а никто не дает… обидно!.. Так они у меня всю зиму и жили. Один, – Степаном звать, – возьмет, бывало, ружьишко и закатится в лес. А другой – Яков был, все хворал, кашлял все… Втроем, значит, мы дачу-то и стерегли. Пришла весна – прощай, говорят, дедушка! И ушли… В Россию побрели… Наташа . Они – беглые? Каторжане? Лука . Действительно – так, – беглые… с поселенья ушли… Хорошие мужики!.. Не пожалей я их – они бы, может, убили меня… али еще что… А потом – суд, да тюрьма, да Сибирь… что толку? Тюрьма – добру не научит, и Сибирь не научит… а человек – научит… да! Человек – может добру научить… очень просто! Пауза. Бубнов . Мм-да!.. А я вот… не умею врать! Зачем? По-моему – вали всю правду, как она есть! Чего стесняться? Клещ (вдруг снова вскакивает, как обожженный, и кричит) . Какая – правда? Где – правда? (Треплет руками лохмотья на себе.) Вот – правда! Работы нет… силы нет! Вот – правда! Пристанища… пристанища нету! Издыхать надо… вот она, правда! Дьявол! На… на что мне она – правда? Дай вздохнуть… вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне – правду? Жить – дьявол – жить нельзя… вот она – правда!.. Бубнов . Вот так… забрало!.. Лука . Господи Исусе… слышь-ка, милый! Ты… Клещ (дрожит от возбуждения) . Говорите тут – пра-авда! Ты, старик, утешаешь всех… Я тебе скажу… ненавижу я всех! И эту правду… будь она, окаянная, проклята! Понял? Пойми! Будь она – проклята! (Бежит за угол, оглядываясь.) Лука . Ай-яй-ай! Как встревожился человек… И куда побежал? Наташа . Все равно как рехнулся… Бубнов . Здорово пущено! Как в театре разыграл… Бывает это, частенько… Не привык еще к жизни-то… Пепел (медленно выходит из-за угла) . Мир честной компании! Что, Лука, старец лукавый, всё истории рассказываешь? Лука . Видел бы ты… как тут человек кричал! Пепел . Это Клещ, что ли? Чего он? Бежит как ошпаренный… Лука . Побежишь, если этак… к сердцу подступит… Пепел (садится) . Не люблю его… больно он зол да горд. (Передразнивая Клеща.) «Я – рабочий человек». И – все его ниже будто… Работай, коли нравится… чем же гордиться тут? Ежели людей по работе ценить… тогда лошадь лучше всякого человека… возит и – молчит! Наташа! Твои – дома? Наташа . На кладбище ушли… потом – ко всенощной хотели… Пепел . То-то, я гляжу, свободна ты… редкость! Лука (задумчиво, Бубнову) . Вот… ты говоришь – правда… Она, правда-то, – не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь… Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил… Бубнов . Во что-о? Лука . В праведную землю. Должна, говорил, быть на свете праведная земля… в той, дескать, земле – особые люди населяют… хорошие люди! друг дружку они уважают, друг дружке – завсяко-просто – помогают… и все у них славно-хорошо! И вот человек все собирался идти… праведную эту землю искать. Был он – бедный, жил – плохо… и, когда приходилось ему так уж трудно, что хоть ложись да помирай, – духа он не терял, а все, бывало, усмехался только да высказывал: «Ничего! потерплю! Еще несколько – пожду… а потом – брошу всю эту жизнь и – уйду в праведную землю…» Одна у него радость была – земля эта… Пепел . Ну? Пошел? Бубнов . Куда? Хо-хо! Лука . И вот в это место – в Сибири дело-то было – прислали ссыльного, ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками… Человек и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел – нет нигде праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а праведной – нет!.. Пепел (негромко) . Ну? Нету? Бубнов хохочет. Наташа . Погоди ты… ну, дедушка? Лука . Человек – не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои – ни к чему, если праведной земли нет… Ученый – в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нигде нет. Ну, тут и человек рассердился – как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил – есть! а по планам выходит – нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: «Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…» Да в ухо ему – раз! Да еще!.. (Помолчав.) А после того пошел домой – и удавился!.. Все молчат. Лука, улыбаясь, смотрит на Пепла и Наташу. Пепел (негромко) . Ч-черт те возьми… история – невеселая… Наташа . Не стерпел обмана… Бубнов (угрюмо) . Всё – сказки… Пепел . Н-да… вот те и праведная земля… не оказалось, значит… Наташа . Жалко… человека-то… Бубнов . Всё – выдумки… тоже! Хо-хо! Праведная земля! Туда же! Хо-хо-хо! (Исчезает из окна.) Лука (кивая головой на окно Бубнова) . Смеется! Эхе-хе… Пауза. Ну, ребята!.. живите богато! Уйду скоро от вас… Пепел . Куда теперь? Лука . В хохлы… Слыхал я – открыли там новую веру… поглядеть надо… да!.. Всё ищут люди, всё хотят – как лучше… Дай им, господи, терпенья! Пепел . Как думаешь… найдут? Лука . Люди-то? Они – найдут! Кто ищет – найдет… Кто крепко хочет – найдет! Наташа . Кабы нашли что-нибудь… придумали бы получше что… Лука . Они – придумают! Помогать только надо им, девонька… уважать надо… Наташа . Как я помогу? Я сама… без помощи… Пепел (решительно) . Опять я… снова я буду говорить с тобой… Наташа… Вот – при нем… он – все знает… Иди… со мной! Наташа . Куда? По тюрьмам? Пепел . Я сказал – брошу воровство! Ей-богу – брошу! Коли сказал – сделаю! Я – грамотный… буду работать… Вот он говорит – в Сибирь-то по своей воле надо идти… Едем туда, ну?.. Ты думаешь – моя жизнь не претит мне? Эх, Наташа! Я знаю… вижу!.. Я утешаю себя тем, что другие побольше моего воруют, да в чести живут… только это мне не помогает! Это… не то! Я – не каюсь… в совесть я не верю… Но – я одно чувствую: надо жить… иначе! Лучше надо жить! Надо так жить… чтобы самому себя можно мне было уважать… Лука . Верно, милый! Дай тебе господи… помоги тебе Христос! Верно: человек должен уважать себя… Пепел . Я – сызмалетства – вор… все, всегда говорили мне: вор Васька, воров сын Васька! Ага? Так? Ну – нате! Вот – я вор!.. Ты пойми: я, может быть, со зла вор-то… оттого я вор, что другим именем никто никогда не догадался назвать меня… Назови ты… Наташа, ну? Наташа (грустно) . Не верю я как-то… никаким словам… И беспокойно мне сегодня… сердце щемит… будто жду я чего-то. Напрасно ты, Василий, разговор этот сегодня завел… Пепел . Когда же? Я не первый раз говорю… Наташа . И что же я с тобой пойду? Ведь… любить тебя… не очень я люблю… Иной раз – нравишься ты мне… а когда – глядеть на тебя тошно… Видно – не люблю я тебя… когда любят – плохого в любимом не видят… а я – вижу… Пепел . Полюбишь – не бойся! Я тебя приучу к себе… ты только согласись! Больше года я смотрел на тебя… вижу, ты девица строгая… хорошая… надежный человек… очень полюбил тебя!.. Василиса, нарядная, является в окне и, стоя у косяка, слушает. Наташа . Так. Меня – полюбил, а сестру мою… Пепел (смущенно) . Ну, что она? Мало ли… эдаких-то… Лука . Ты… ничего, девушка! Хлеба нету, – лебеду едят… если хлебушка-то нету… Пепел (угрюмо) . Ты… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь – мало радует… Как в трясине тону… за что ни схватишься… все – гнилое… все – не держит… Сестра твоя… я думал, она… не то… Ежели бы она… не жадная до денег была – я бы ее ради… на все пошел!.. Лишь бы она – вся моя была… Ну, ей другого надо… ей – денег надо… и воли надо… а воля ей – чтобы развратничать. Она – помочь мне не может… А ты – как молодая елочка – и колешься, а сдержишь… Лука . И я скажу – иди за него, девонька, иди! Он – парень ничего, хороший! Ты только почаще напоминай ему, что он хороший парень, чтобы он, значит, не забывал про это! Он тебе – поверит… Ты только поговаривай ему: «Вася, мол, ты – хороший человек… не забывай!» Ты подумай, милая, куда тебе идти окроме-то? Сестра у тебя – зверь злой… про мужа про ее – и сказать нечего: хуже всяких слов старик… и вся эта здешняя жизнь… Куда тебе идти? А парень – крепкий… Наташа . Идти некуда… я знаю… думала… Только вот… не верю я никому… А идти мне – некуда… Пепел . Одна дорога… ну, на эту дорогу я не допущу… Лучше убью… Наташа (улыбаясь) . Вот… еще не жена я тебе, а уж хочешь убить. Пепел (обнимает ее) . Брось, Наташа! Все равно!.. Наташа (прижимаясь к нему) . Ну… одно я тебе скажу, Василий… вот как перед богом говорю! – как только ты меня первый раз ударишь… или иначе обидишь… я – себя не пожалею… или сама удавлюсь, или… Пепел . Пускай у меня рука отсохнет, коли я тебя трону!.. Лука . Ничего, не сумневайся, милая! Ты ему нужнее, чем он – тебе… Василиса (из окна) . Вот и сосватались! Совет да любовь! Наташа . Пришли!.. ох, господи! Видели… эх, Василий! Пепел . Чего ты испугалась? Теперь никто не смеет тронуть тебя! Василиса . Не бойся, Наталья! Он тебя бить не станет… Он ни бить, ни любить не может… я знаю! Лука (негромко) . Ах, баба… гадюка ядовитая… Василиса . Он больше на словах удал… Костылев (выходит) . Наташка! Ты что тут делаешь, дармоедка? Сплетни плетешь? На родных жалуешься? А самовар не готов? На стол не собрано? Наташа (уходя) . Да ведь вы в церковь идти хотели… Костылев . Не твое дело, чего мы хотели! Ты должна свое дело делать… что тебе приказано! Пепел . Цыц, ты! Она тебе больше не слуга… Наталья, не ходи… не делай ничего!.. Наташа . Ты – не командуй… рано еще! (Уходит.) Пепел (Костылеву) . Будет вам! Поиздевались над человеком… достаточно! Теперь она – моя! Костылев . Тво-оя? Когда купил? Сколько дал? Василиса хохочет. Лука . Вася! Ты – уйди… Пепел . Глядите вы… веселые! Не заплакать бы вам! Василиса . Ой, страшно! Ой, боюсь! Лука . Василий – уйди! Видишь – подстрекает она тебя… подзадоривает – понимаешь? Пепел . Да… ага! Врет… врешь! Не быть тому, чего тебе хочется! Василиса . И того не будет, чего я не захочу, Вася! Пепел (грозит ей кулаком) . Поглядим!.. (Уходит.) Василиса (исчезая из окна) . Устрою я тебе свадебку! Костылев (подходит к Луке) . Что, старичок? Лука . Ничего, старичок!.. Костылев . Так… Уходишь, говорят? Лука . Пора… Костылев . Куда? Лука . Куда глаза поведут… Костылев . Бродяжить, значит… Неудобство, видно, имеешь на одном-то месте жить? Лука . Под лежач камень – сказано – и вода не течет… Костылев . То – камень. А человек должен на одном месте жить… Нельзя, чтобы люди вроде тараканов жили… Куда кто хочет – туда и ползет… Человек должен определять себя к месту… а не путаться зря на земле… Лука . А если которому – везде место? Костылев . Стало быть, он – бродяга… бесполезный человек… Нужно, чтоб от человека польза была… чтобы он работал… Лука . Ишь ты! Костылев . Да. А как же?.. Что такое… странник? Странный человек… непохожий на других… Ежели он – настояще странен… что-нибудь знает… что-нибудь узнал эда-кое… не нужное никому… может, он и правду узнал там… ну, не всякая правда нужна… да! Он – про себя ее храни… и – молчи! Ежели он настояще-то… странен… он – молчит! А то – так говорит, что никому не понятно… И он – ничего не желает, ни во что не мешается, людей зря не мутит… Как люди живут – не его дело… Он должен преследовать праведную жизнь… должен жить в лесах… в трущобах… невидимо! И никому не мешать, никого не осуждать… а за всех – молиться… за все мирские грехи… за мои, за твои… за все! Он для того и суеты мирской бежит… чтобы молиться. Вот как… Пауза. А ты… какой ты странник?.. Пачпорта не имеешь… Хороший человек должен иметь пачпорт… Все хорошие люди пачпорта имеют… да!.. Лука . Есть – люди, а есть – иные – и человеки… Костылев . Ты… не мудри! Загадок не загадывай… Я тебя не глупее… Что такое – люди и человеки? Лука . Где тут загадка? Я говорю – есть земля, неудобная для посева… и есть урожайная земля… что ни посеешь на ней – родит… Так-то вот… Костылев . Ну? Это к чему же? Лука . Вот ты, примерно… Ежели тебе сам господь бог скажет: «Михаиле! Будь человеком!..» Все равно – никакого толку не будет… как ты есть – так и останешься… Костылев . А… а – ты знаешь? – у жены моей дядя – полицейский? И если я… Василиса (входит) . Михаила Иваныч, иди чай пить. Костылев (Луке) . Ты… вот что: пошел-ка вон! долой с квартиры!.. Василиса . Да, убирайся-ка, старик!.. Больно у тебя язычок длинен… Да и кто знает?.. может, ты беглый какой… Костылев . Сегодня же чтобы духа твоего не было! А то я… смотри! Лука . Дядю позовешь? Позови дядю… Беглого, мол, изловил… Награду дядя получить может… копейки три… Бубнов (в окне) . Чем тут торгуют? За что – три копейки? Лука . Меня вот грозятся продать… Василиса (мужу) . Идем… Бубнов . За три копейки? Ну, гляди, старик… Они и за копейку продадут… Костылев (Бубнову) . Ты… вытаращился, ровно домовой из-под печки! (Идет с женой.) Василиса . Сколько на свете темных людей… и жуликов разных!.. Лука . Приятного вам аппетиту!.. Василиса (оборачиваясь) . Попридержи язык… гриб поганый! (Уходит с мужем за угол.) Лука . Сегодня в ночь – уйду… Бубнов . Это – лучше. Вовремя уйти всегда лучше… Лука . Верно говоришь… Бубнов . Я – знаю! Я, может, от каторги спасся тем, что вовремя ушел. Лука . Ну? Бубнов . Правда. Было так: жена у меня с мастером связалась… Мастер, положим, хороший… очень он ловко собак в енотов перекрашивал… кошек тоже – в кенгурий мех… выхухоль… и всяко. Ловкач. Так вот – связалась с ним жена… И так они крепко друг за друга взялись, что – того и гляди – либо отравят меня, либо еще как со света сживут. Я было – жену бить… а мастер – меня… Очень злобно дрался! Раз – половину бороды выдрал у меня и ребро сломал. Ну и я тоже обозлился… однажды жену по башке железным аршином тяпнул… и вообще – большая война началась! Однако вижу – ничего эдак не выйдет… одолевают они меня! И задумал я тут – укокошить жену… крепко задумал! Но вовремя спохватился – ушел… Лука . Эдак-то лучше! Пускай их там из собак енотов делают!.. Бубнов . Только… мастерская-то на жену была… и остался я – как видишь! Хоть, по правде говоря, пропил бы я мастерскую… Запой у меня, видишь ли… Лука . Запой? А-а! Бубнов . Злющий запой! Как начну я заливать – весь пропьюсь, одна кожа остается… И еще – ленив я. Страсть как работать не люблю!.. Сатин и Актер входят, споря. Сатин . Чепуха! Никуда ты не пойдешь… все это чертовщина! Старик! Чего ты надул в уши этому огарку? Актер . Врешь! Дед! Скажи ему, что он – врет! Я – иду! Я сегодня – работал, мел улицу… а водки – не пил! Каково? Вот они – два пятиалтынных, а я – трезв! Сатин . Нелепо, и всё тут! Дай, я пропью… а то – проиграю… Актер . Пошел прочь! Это – на дорогу! Лука (Сатину) . А ты – почто его с толку сбиваешь? Сатин . «Скажи мне, кудесник, любимец богов, – что сбудется в жизни со мною?» Продулся, брат, я – вдребезги! Еще не все пропало, дед, – есть на свете шулера поумнее меня! Лука . Веселый ты, Костянтин… приятный! Бубнов . Актер! Поди-ка сюда! Актер идет к окну и садится пред ним на корточки. Вполголоса разговаривают. Сатин . Я, брат, молодой – занятен был! Вспомнить хорошо!.. Рубаха-парень… плясал великолепно, играл на сцене, любил смешить людей… славно! Лука . Как же это ты свихнулся со стези своей, а? Сатин . Какой ты любопытный, старикашка! Все бы тебе знать… а – зачем? Лука . Понять хочется дела-то человеческие… а на тебя гляжу – не понимаю! Эдакий ты бравый… Костянтин… неглупый… и вдруг… Сатин . Тюрьма, дед! Я четыре года семь месяцев в тюрьме отсидел… а после тюрьмы – нет ходу! Лука . Ого-го! За что сидел-то? Сатин . За подлеца… убил подлеца в запальчивости и раздражении… В тюрьме я и в карты играть научился… Лука . А убил – из-за бабы? Сатин . Из-за родной сестры… Однако – ты отвяжись! Я не люблю, когда меня расспрашивают… И… все это было давно… Сестра – умерла… уже девять лет… прошло… Славная, брат, была человечинка сестра у меня!.. Лука . Легко ты жизнь переносишь! А вот давеча тут… слесарь – так взвыл… а-а-яй! Сатин . Клещ? Лука . Он. «Работы, кричит, нету… ничего нету!» Сатин . Привыкнет… Чем бы мне заняться? Лука (тихо) . Гляди! Идет… Клещ идет – медленно, низко опустив голову. Сатин . Эй, вдовец! Чего нюхалку повесил? Что хочешь выдумать? Клещ . Думаю… чего делать буду? Инструмента – нет… всё – похороны съели! Сатин . Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто – обременяй землю!.. Клещ . Ладно… говори… Я – стыд имею пред людьми… Сатин . Брось! Люди не стыдятся того, что тебе хуже собаки живется… Подумай – ты не станешь работать, я – не стану… еще сотни… тысячи, все! – понимаешь? все бросают работать! Никто ничего не хочет делать – что тогда будет? Клещ . С голоду подохнут все… Лука (Сатину) . Тебе бы с такими речами к бегунам идти… Есть такие люди, бегуны называются… Сатин . Я знаю… они – не дураки, дедка! Из окна Костылевых доносится крик Наташи: «За что? Постой… за что-о?» Лука (беспокойно) . Наташа? Она кричит? а? Ах ты… В квартире Костылевых – шум, возня, звон разбитой посуды и визгливый крик Костылева: «А-а… еретица… шкуреха…» Василиса . Стой… погоди… Я ее… вот… вот… Наташа . Бьют! Убивают… Сатин (кричит в окно) . Эй, вы там! Лука (суетясь) . Василья бы… позвать бы Васю-то… ах, господи! Братцы… ребята… Актер (убегая) . Вот я… сейчас его… Бубнов . Ну и часто они ее бить стали… Сатин . Идем, старик… свидетелями будем! Лука (идет вслед за Сатиным) . Какой я свидетель! Куда уж… Василья-то бы скорее… Э-эхма!.. Наташа . Сестра… сестрица… Ва-а-а… Бубнов . Рот заткнули… пойду взгляну… Шум в квартире Костылевых стихает, удаляясь, должно быть, в сени из комнаты. Слышен крик старика: «Стой!» Громко хлопает дверь, и этот звук, как топором, обрубает весь шум. На сцене – тихо. Вечерний сумрак. Клещ (безучастно сидит на дровнях, крепко потирает руки. Потом начинает что-то бормотать, сначала – невнятно, далее:) Как же?.. Надо жить… (Громко.) Пристанище надо… ну? Нет пристанища… ничего нет! Один человек… один, весь тут… Помощи нет… (Медленно, согнувшись, уходит.) Несколько секунд зловещей тишины. Потом – где-то в проходе рождается смутный шум, хаос звуков. Он растет, приближается. Слышны отдельные голоса. Василиса . Я ей – сестра! Пусти… Костылев . Какое ты имеешь право? Василиса . Каторжник… Сатин . Ваську зови!.. скорее… Зоб – бей его! Полицейский свисток. Татарин (выбегает. Правая рука у него на перевязи) . Какой-такой закон есть – днем убивать? Кривой Зоб (за ним Медведев) . Эх, и дал я ему разочек! Медведев . Ты – как можешь драться? Татарин . А ты? Твоя какая обязанность? Медведев (гонится за крючником) . Стой! Отдай свисток… Костылев (выбегает) . Абрам! Хватай… бери его! Убил… Из-за угла выходят Квашня и Настя – они ведут под руки Наташу , растрепанную. Сатин пятится задом, отталкивая Василису , которая, размахивая руками, пытается ударить сестру. Около нее прыгает как бесноватый Алешка , свистит ей в уши, кричит, воет. Потом еще несколько оборванных фигур мужчин и женщин. Сатин (Василисе) . Куда? Сова, проклятая… Василиса . Прочь, каторжник! Жизни решусь, а – растерзаю… Квашня (отводя Наташу) . А ты, Карповна, полно… постыдись! Что зверствуешь? Медведев (хватает Сатина) . Ага… попал! Сатин . Зоб! Лупи их!.. Васька… Васька! Все сталкиваются в кучу около прохода, у красной стены. Наташу уводят направо и там усаживают на куче дерева. Пепел (выскочив из проулка, он молча сильными движениями расталкивает всех) . Где – Наталья? Ты… Костылев (скрываясь за углом) . Абрам! Хватай Ваську… братцы – помогите Ваську взять! Вора… грабителя… Пепел . А ты… блудня старая! (Сильно размахнувшись, бьет старика.) Костылев падает так, что из-за угла видна только верхняя половина его тела. Пепел бросается к Наташе. Василиса . Бейте Ваську! Голубчики… бейте вора! Медведев (кричит Сатину) . Не можешь… тут – дело семейное! Они – родные… а ты кто? Пепел . Как… чем она тебя? Ножом? Квашня . Гляди-ко, звери какие! Кипятком ноги девке сварили… Настя . Самовар опрокинули… Татарин . Может – нечаянно… надо – верно знать… нельзя зря говорить… Наташа (почти в обмороке) . Василий… возьми меня… схорони меня… Василиса . Батюшки! Глядите-ка… смотрите-ка… помер! Убили… Все толпятся у прохода, около Костылева. Из толпы выходит Бубнов , идет к Василию. Бубнов (негромко) . Васька! Старик-то… того… готов! Пепел (смотрит на него, как бы не понимая) . Иди-зови… в больницу надо… ну, я рассчитаюсь с ними! Бубнов . Я говорю – старика-то кто-то уложил… Шум на сцене гаснет, как огонь костра, заливаемый водою. Раздаются отдельные возгласы вполголоса «Неужто?», «Вот те раз!», «Ну-у?», «Уйдем-ка, брат!», «Ах, черт!», «Теперь – держись!», «Айда прочь, покуда полиции нет!» Толпа становится меньше. Уходят Бубнов , Татарин . Настя и Квашня бросаются к трупу Костылева. Василиса (поднимаясь с земли, кричит торжествующим голосом) . Убили! Мужа моего… вот кто убил! Васька убил! Я – видела! Голубчики – я видела! Что – Вася? Полиция! Пепел (отходит от Наташи) . Пусти… прочь! (Смотрит на старика. Василисе.) Ну? рада? (Трогает труп ногой.) Околел… старый пес! По-твоему вышло… А… не прихлопнуть ли и тебя? (Бросается на нее.) Сатин и Кривой Зоб быстро хватают его. Василиса скрывается в проулке. Сатин . Опомнись! Кривой Зоб . Тпруу! Куда скачешь? Василиса (появляясь) . Что, Вася, мил друг? От судьбы – не уйдешь… Полиция! Абрам… свисти! Медведев . Свисток сорвали, дьяволы… Алешка . Вот он! (Свистит.) Медведев бежит за ним. Сатин (отводя Пепла к Наташе) . Васька – не трусь! Убийство в драке… пустяки! Это – недорого стоит… Василиса . Держите Ваську! Он убил… я видела! Сатин . Я тоже раза три ударил старика… Много ли ему надо! Зови меня в свидетели, Васька… Пепел . Мне… оправдываться не надо… Мне – Василису надо подвести… я же ее подведу! Она этого хотела… Она меня подговаривала мужа убить… подговаривала!.. Наташа (вдруг громко) . А-а… я поняла!.. Так, Василий?! Добрые люди! Они – заодно! Сестра моя и – он… они заодно! Они все это подстроили! Так, Василий?.. Ты… для того со мной давеча говорил… чтобы она все слышала? Люди добрые! Она – его любовница… вы – знаете… это – все знают… они – заодно! Она… это она его подговорила мужа убить… муж им мешал… и я – мешала… Вот – изувечили меня… Пепел . Наталья! Что ты… что ты?! Сатин . Вот так… черт! Василиса . Врешь! Врет она… я… Он, Васька, убил! Наташа . Они – заодно! Будь вы прокляты! Вы оба… Сатин . Н-ну, игра!.. Держись, Василий! Утопят они тебя!.. Кривой Зоб . Понять невозможно!.. Ах ты… дела! Пепел . Наталья! Неужто ты… вправду? Неужто веришь, что я… с ней… Сатин . Ей-богу, Наташа, ты… сообрази! Василиса (в проулке) . Убили мужа моего… ваше благородие… Васька Пепел, вор… он убил… господин пристав! Я – видела… все видели… Наташа (мечется почти в беспамятстве) . Люди добрые… сестра моя и Васька убили! Полиция – слушай… Вот эта, сестра моя, научила… уговорила… своего любовника… вот он, проклятый! – они убили! Берите их… судите… Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!.. Занавес |