Локк Дж. Мысли о воспитании. Мысли о воспитании. 1691что изучать джентельмену. 1703. (Локк Дж.)
 Скачать 0.92 Mb.
|
|
==529 большой вред. Это развивает в последних гордость, тщеславие и жадность чуть ли не ранее, чем они научаются говорить. Я знал маленького ребенка, который был настолько поглощен обилием и разнообразием своих игрушек, что утомлял свою няню, ежедневно перебирая их; ребенок так привык к этому изобилию, что никогда не считал его для себя достаточным и то и дело спрашивал: «А еще что, еще что? Что мне еще дадут?» Замечательное начало в ограничении желаний и замечательный путь к тому, чтобы сделать человека довольным и счастливым! Но меня спросят: если никаких игрушек не следует покупать, то откуда дети будут получать те игрушки, которые им разрешается иметь? На это я отвечу: пусть они сами их делают или по крайней мере стараются делать, и пусть занимаются этим; а до того пусть обходятся без игрушек, да у них и нужды не будет в особо хитрых игрушках. Гладкий камешек, кусок бумаги, связка ключей матери и любой предмет, которым они не могут поранить себя,— все это так же может развлекать маленьких детей, как и дорогие и затейливые игрушки из магазина, которые сейчас же портятся и ломаются. Дети никогда не скучают и не огорчаются из-за отсутствия таких игрушек, если только их не приучили к ним; когда они малы, игрушкой для них может явиться все, что попадает им в руки; когда же они становятся старше, они сами смогут их делать, если только другие не будут неразумно тратиться на то, чтобы их снабжать ими. Конечно, когда они начнут что-либо изобретать сами, нужно учить их и помогать им; но пока они сидят праздно в ожидании, что получат все из чужих рук, без всякого старания с своей стороны, не следует ничего им давать. А если вы помогаете им, когда они находятся в затруднении, вы будете им милее, чем если бы стали покупать им дорогие игрушки. Правда, такими игрушками, изготовление которых превышает их умение и пользование которыми связано с затратами труда, как, например, волчком или ракеткой36 и другими в этом роде, нужно снабжать их: они должны получать их не ради разнообразия, а для упражнения; но из этих игрушек также нужно давать им самые простые. Если у них есть волчок, то кнутик и ремень нужно предоставить им сделать и приладить самим. Если же они сидят разинув рот в ожидании, что эти вещи сами свалятся им в руки, то пусть они остаются без них. Это приучит их добиваться того, что им нужно, собственными силами и собственным трудом, а тем самым они будут приучаться к скромности в желаниях, к трудолю- ==530 бию, усердию, размышлению, сметливости и расчетливости; эти качества будут им полезны, когда они станут взрослыми, и поэтому должны приобретаться возможно раньше и усваиваться возможно глубже. Все игры и развлечения детей должны быть направлены к развитию в них хороших и полезных привычек, иначе они будут приводить к дурным. Все, что они делают в нежном возрасте, оставляет известный отпечаток, и отсюда они получают склонность к доброму или дурному; и ничего из того, что оказывает подобное влияние, не следует упускать из виду. § 131. Ложь — это такой удобный и общедоступный покров для любого дурного поступка, и она настолько распространена среди всякого рода людей, что ребенок вряд ли может не заметить, как ею пользуются во всех случаях; и только самой тщательной заботой можно уберечь его от опасности впасть в этот порок. Но ложь — столь дурное качество и мать столь многих пороков, которые она же и порождает и прикрывает, что необходимо внушать ребенку величайшее отвращение к ней. О лжи (если случайно, по какому-либо поводу, о ней заходит речь) следует всегда говорить с величайшим негодованием как о качестве, настолько несовместимом с именем и природой джентльмена, что ни один человек, пользующийся хоть каким-нибудь уважением, не может потерпеть, чтобы его обвинили во лжи; о ней нужно говорить как о признаке крайней бесчестности, низводящей человека на последнюю ступень постыдной низости и ставящей его на один уровень с самой презренной частью человечества и самыми отвратительными негодяями, как о чем-то, что не может быть терпимо ни в ком, кто желает иметь дело с порядочными людьми или пользоваться каким-либо уважением или доброй репутацией в свете. Когда ребенок в первый раз замечен во лжи, целесообразнее реагировать на это изумлением, как на нечто неожиданное и чудовищное с его стороны, а не наказывать его как за обыкновенный проступок. Если это не удержит его от повторения, то в следующий раз он должен получить строгий выговор и почувствовать большую немилость отца или матери и всех окружающих, знающих о его поступке. А если и этот способ не подействует, вы должны прибегнуть к побоям, ибо после таких предупреждений умышленная ложь должна всегда рассматриваться как упорство и никогда не должна оставаться безнаказанной. ==531 § 132. Дети, боясь, чтобы их проступки не обнаружились во всей своей наготе, склонны, подобно всем остальным сынам Адама, придумывать для себя оправдания. Это недостаток, который обычно граничит с ложью или приводит к ней и потому не должен быть терпим в них; но устранять его нужно скорее пристыженьем, чем суровостью. Поэтому если ребенок, спрошенный о чем-нибудь, начинает с оправдания, то советуйте ему в серьезном тоне рассказать правду: если и после этого он упорно продолжает хитрить и лгать, его следует наказать. Но если он сразу сознается, вы должны похвалить его за искренность и простить ему его проступок, каков бы он ни был, и простить так, чтобы никогда больше не попрекать им и не напоминать о нем. Ибо если вы хотите, чтобы ему нравилось быть чистосердечным, если вы хотите постоянной практикой привить ему привычку быть чистосердечным, то вы должны заботиться о том, чтобы это никогда не причиняло ему ни малейшей неприятности. Напротив, откровенное признание с его стороны должно не только влечь за собой полную безнаказанность, но и поощряться какими-нибудь знаками одобрения. Если его оправдание в каком-либо случае таково, что вы никак не можете установить в нем какую-либо ложь, то пусть оно сойдет за правду. И вы ни в коем случае не должны выказывать какое-либо подозрение. Пусть он ценит свое доброе имя, которым пользуется в ваших глазах, возможно выше; ибо, если он однажды убедится, что его потерял, вы тем самым утратите сильное и лучшее средство влиять на него. Поэтому до тех пор, пока вы можете так поступать, не поощряя в нем лживости, не давайте ему думать, что вы считаете его лжецом. Из этого соображения можно на маленькие отступления от истины смотреть сквозь пальцы. Но после того как он был однажды наказан за ложь, вы уж никогда ни в коем случае не должны прощать ее, как только заметите, что он провинился в ней. Ибо, раз этот проступок был ему запрещен и он мог в дальнейшем его избегнуть, если бы не стремился к нему умышленно, повторение проступка свидетельствует о полной испорченности и должно повлечь за собой подобающее наказание. § 133. Таковы мои мысли относительно общего метода воспитания молодого джентльмена. Я склонен думать, что этот метод может оказать известное влияние на общий ход его воспитания; но я далек от мысли, что им охвачены и все частные моменты, которые могут возникнуть с возрастом или вследствие особенностей характера. Предпос- ==532 лав эти общие соображения, мы должны теперь перейти к более специальному рассмотрению некоторых частных вопросов воспитания джентльмена. § 134. Я полагаю, что каждый джентльмен, сколько-нибудь заботящийся о воспитании своего сына, стремится к тому, чтобы сын его, помимо того состояния, которое он ему оставит, обладал еще следующими четырьмя вещами: добродетелью, мудростью, благовоспитанностью и знанием. Я не буду сейчас заниматься разбором того, применяются ли иногда некоторые из указанных терминов для обозначения одного и того же и не покрывают ли они в действительности друг друга. Для моей цели достаточно применять эти слова в общепринятом их значении, вполне, как мне думается, ясном, чтобы я мог быть понят без затруднения. § 135. Я считаю добродетель первым и самым необходимым из тех упомянутых качеств, которыми должен обладать [простой] человек или джентльмен, и вижу в ней абсолютное условие, при котором он только и может пользоваться признанием и любовью других и иметь цену и какое-либо значение в собственных глазах. Без нее, я думаю, он не будет счастлив ни в этом, ни в ином мире. § 136. В качестве основы добродетели в душе ребенка следует очень рано запечатлеть истинное понятие о боге как о независимом высшем существе, творце и создателе всех вещей, от которого мы получаем все блага, который любит нас и дарует нам все. Поэтому вы должны поселить в ребенке любовь и почтение к этому высшему существу. Для начала этого достаточно, и в дальнейшие подробности этой темы входить не следует, ибо нужно опасаться, что если мы станем слишком рано рассказывать ребенку о духах и будем раньше времени пытаться сделать для него понятной непостижимую природу этого бесконечного существа, то мы только наполним голову ребенка ложными представлениями о нем или собьем с толку непонятными идеями. Говорите ему только при случае, что бог создал все вещи и управляет ими, что он все видит, и слышит, и делает всяческое добро тем, кто его любит и повинуется ему. Вы убедитесь, что, слыша о таком боге, он довольно скоро додумается до других мыслей о нем, которые вам надлежит исправлять, как только вы обнаружите в них что-либо неправильное. И я думаю, что было бы лучше, если бы люди вообще оставались при такой идее о боге и не стремились слишком развить свои представления о существе, которое все должны признать непостижимым. ==533 В этом своем стремлении многие люди, не обладающие достаточной силой и ясностью мысли, чтобы установить границу между тем, что они способны понять, и тем, чего они понять не в состоянии, впадают в суеверие или атеизм: или создают бога по своему подобию, или (не будучи в состоянии представить себе что-либо другое) вовсе отрицают его существование. И я склонен думать, что если заставлять детей постоянно, каждое утро и каждый вечер, обращаться к богу как своему создателю, хранителю и благодетелю с простой и короткой молитвой, соответствующей их возрасту и пониманию, то от этого получится гораздо большая польза для них с точки зрения усвоения религии, знания и добродетели, чем если занимать их мысли мудреными исследованиями его таинственной сущности и бытия. § 137. Внедрив в его душу (постепенно и сообразуясь с уровнем его понимания) подобную идею о боге и научив его молиться богу и прославлять его как своего творца и создателя всех благ, которыми ребенок наслаждается или может наслаждаться, воздерживайтесь от всяких бесед с ним о других духах до тех пор, пока упоминание о них, как, например, в случае, приводимом мною ниже, а также чтение Священного писания не наведут его на этот вопрос. § 138. Но даже тогда и во все время, пока он мал, непременно оберегайте его нежную душу от представлений и идей о духах и привидениях и от всяких страхов, связанных с темнотой. Опасность в этом смысле угрожает со стороны неразумности слуг, имеющих привычку пугать детей, заставляя их слушать рассказы о «кровавой голове» и «окровавленных костях» и другие подобные повествования, с которыми связываются представления о чем- то страшном и опасном, чего дети имеют основание бояться, когда остаются одни, особенно в темноте. Против этого необходимо принимать самые тщательные меры, ибо хотя этим глупым приемом можно удержать детей от маловажных проступков, однако такое лекарство значительно хуже самой болезни: оно запечатлевает в воображении детей представления, которые потом преследуют их, наполняя страхом и ужасом. Подобные представления о страшных призраках, однажды проникшие в нежные души детей, производят сильное впечатление и глубоко западают им в душу, поскольку связаны с чувством ужаса; они так прочно фиксируются в детской душе, что нелегко, а иногда совершенно невозможно их оттуда изгнать; пока же эти представле- ==534 ния остаются в душе, они часто тревожат ее странными видениями, заставляя детей и впоследствии трусить, когда они остаются одни, и даже в течение всей жизни бояться собственной тени и темноты,- На это мне жаловались уже взрослые люди, которые были таким образом напуганы в детстве; хотя разум исправил в них воспринятые ложные идеи и они убедились, что нет никакого основания больше бояться невидимых существ в темноте, чем при свете, однако эти представления были способны при случае снова возникать в их предрасположенной фантазии, и освобождаться от них стоило немалого труда. А чтобы показать вам, насколько прочны страшные образы, засевшие в душе в ранние годы, я расскажу довольно примечательную правдивую историю. В одном западном городе жил человек с расстроенным умом, которого мальчишки обыкновенно дразнили, когда он попадался им навстречу. Однажды этот человек, увидев на улице одного из своих мучителей, забежал в ближайшую оружейную лавку и, схватив обнаженную саблю, погнался за мальчиком. Последний, увидев его с этим оружием, бросился бежать, и, к счастью, у него хватило сил и проворства, чтобы добежать до отцовского дома раньше, чем сумасшедший мог его настигнуть. Дверь была только на щеколде; и когда мальчик уже схватился за щеколду, то повернул голову, чтобы посмотреть, как близко находится его преследователь; последний был уже у самого крыльца, держа поднятую саблю и готовый ударить его, и мальчик еле успел захлопнуть дверь, чтобы избежать удара, который хотя и не коснулся его тела, но глубоко задел его душу. Этот страшный образ произвел на мальчика столь глубокое впечатление, что оно сохранилось у него на многие годы, если не на всю жизнь. Ибо, передавая эту историю уже взрослым человеком, он говорил, что после этого случая он ни разу (насколько помнит) не подходил к той двери без того, чтобы не оглянуться назад, чем бы ни были заняты его мысли и как бы далеки они ни были перед тем от мыслей об этом сумасшедшем. Если бы дети были предоставлены самим себе, они бы не больше боялись темноты, чем дневного, ясного солнечного света, они бы одинаково приветствовали темноту ради сна, как и свет ради своих игр. И не следует внушать им разными россказнями, что в темноте им будто бы угрожают опасности и более страшные вещи, чем при свете. А если глупость кого-либо из окружающих навязывает им идею, будто есть разница в том, находиться ли в темноте или при свете, то вы должны возможно скорее вытравить ==535 ее из их сознания. Научите детей, что бог, который создал все для их блага, создал ночь для того, чтобы они могли спать крепче и спокойнее, и что раз они находятся под его защитой, то и в темноте нет ничего такого, что могло бы им повредить. Дальнейшее просвещение их насчет бога и добрых духов нужно отложить до того момента, о котором будет речь ниже; что же касается злых духов, то будет хорошо, если вы сможете оградить их от всяких ложных представлений до тех пор, пока они не созреют для этого рода знаний. § 139. Если в ребенке уже заложены основания добродетели в виде истинного понятия о боге (которому мудро учит нас исповедание веры и которое усвоено ребенком в той мере, в какой позволяет ему возраст), а также в виде привычки молиться этому богу, то ближайшая задача заключается в том, чтобы приучить его говорить безусловную правду и всеми мыслимыми способами развить в нем добрый характер. Ребенок должен знать, что ему скорее простятся двадцать других проступков, чем один случай уклонения от истины с целью прикрыть вину каким-нибудь оправданием. Научить его своевременно любви и доброму отношению к другим людям — это значит уже с самого начала заложить истинную основу честного человека; ведь все несправедливости обыкновенно проистекают из. нашей преувеличенной любви к себе и недостаточной любви к другим людям. Это все, что я могу в основном сказать об этом предмете и что является достаточным, чтобы заложить в ребенке первый фундамент добродетели. По мере того как он становится старше, необходимо следить за направлением его природных наклонностей. Если эти природные тенденции отклоняют его больше, чем следует, в ту или другую сторону от истинного пути добродетели, необходимо принимать надлежащие меры. Ибо немногие из сынов Адама настолько счастливы, чтобы не родиться с какими-либо отклонениями природного характера, устранение или уравновешивание которых составляет задачу воспитания. Но входить в подробности этого значило бы выйти за рамки этого краткого трактата о воспитании. Я не ставлю себе задачи разобрать все добродетели и пороки и вопрос о том, какими путями может быть достигнута каждая конкретная добродетель и какими специальными средствами может быть исправлен каждый конкретный порок; впрочем, о наиболее обычных недостатках и о способах их исправления я говорил. ==536 § 140. Мудрость я понимаю в общепринятом смысле — как умелое и предусмотрительное ведение своих дел в этом мире. Она является продуктом сочетания хорошего природного характера, деятельного ума и опыта и в этом смысле недоступна детям. Самое большее, чего можно добиться в этом направлении,— это не дать им, насколько мы в силах, сделаться хитрецами; хитрость, это обезьянье подобие мудрости, как нельзя более далека от последней и так же уродлива, как уродлива сама обезьяна ввиду сходства, которое у нее имеется с человеком, и отсутствия того, что действительно создает человека. Хитрость есть только отсутствие разума: не будучи в состоянии достигнуть своих целей прямо, она пытается добиться их плутовскими и окольными путями; и беда заключается в том, что хитрость помогает только раз, а потом всегда лишь мешает. Совершенно невозможно сделать такое толстое или тонкое покрывало, которое скрывало бы тебя. Никому еще не удавалось быть настолько хитрым, чтобы скрыть это свое качество. И после того как хитрец разоблачен, всякий его боится, никто ему не доверяет, и все охотно объединяются против него, чтобы нанести ему поражение. Между тем человеку открытому, честному и мудрому никто не ставит препятствий, и он идет к своей цели прямым путем. Самая лучшая подготовка ребенка к мудрости заключается в том, чтобы привить ему правильные понятия о вещах, не успокаиваясь раньше, чем он их усвоит, в том, чтобы возбудить его ум к высоким и достойным мыслям, чтобы держать его вдали от фальши и хитрости, всегда содержащей в себе большую примесь фальши. Но всего остального, чему можно научиться с течением времени из опыта и наблюдений, из знакомства с людьми, с их характерами и намерениями, нельзя ожидать от непросвещенной и беспечной детской природы или необдуманной горячности и беспечности юности. Все, что можно сделать в этом направлении в период незрелого возраста,— это — повторяю — приучить их к правде и искренности, к подчинению разуму и, насколько возможно, к обдумыванию своих поступков. |