Реферат история. реферат ист мед. Наркоз как одно из главнейших медицинских открытий Нового времени 3

• Название: Наркоз как одно из главнейших медицинских открытий Нового времени 3
• Анкор: Реферат история
• Дата: 06.05.2022
• Размер: 47.63 Kb.
• Имя файла: реферат ист мед.docx
• Тип: Документы; #515336

Оглавление

Ведение 2

Наркоз как одно из главнейших медицинских открытий Нового времени 3

Ранние попытки обезболивания 3

Первое успешное применение эфирного наркоза. История Уильяма Мортона 6

История применения веселящего газа – закиси азота N₂O 7

Хлороформ 9

Кокаин 11

Антисептики и дезинфектанты 13

Открытие групп крови, история переливания крови 19

Эмпирический период 19

Анатомо-физиологический период 20

Научный период 21

Заключение 23

Источники литературы 23

Ведение

Хирургия —древняя область медицины, занимающаяся лечением болезней посредством ручных приемов, хирургических инструментов и приборов (оперативного вмешательства). Бурное развитие естествознания в эпоху Возрождения и последующий период создало предпосылки для развития хирургии как научной дисциплины. Это связано с поисками решений трех сложнейших проблем, которые тысячелетиями тормозили ее развитие: кровотечение, отсутствие обезболивания и инфицирование ран.

Несмотря на то, что с древнейших времён до XVI века хирургия не стояла на месте и активно развивалась, на заре Нового времени всё ещё существовали 4 проблемы хирургии: отсутствие обезболивания, раневые инфекции, сепсис, массивные кровопотери, и, конечно же, отсутствие научных основ оперативной техники [1].
Цель: выяснить, какими были основные открытия в хирургии Нового времени
Задачи: 

1. Изучить историю открытия различных видов наркоза.

2. Исследовать существовавшие в этот период методы асептики и антисептики.

3.  Проиллюстрировать значение групп крови в медицине, рассказать об открытии процесса переливания крови.

Наркоз как одно из главнейших медицинских открытий Нового времени

Ранние попытки обезболивания

В течение многих веков ученые-медики старались любым методом привести больного перед операцией в бессознательное состояние. С «большим успехом» применялось сдавливание шеи, наложение жгута и даже сильный удар по голове.

Пожалуй, вся история медицины — это попытки найти радикальный метод уничтожения боли. Однако церковь проповедовала, что боль — это «Божье наказание», ниспосланное смертным за грехи. За грехи праматери Евы расплачиваются женщины родовыми муками [1]. Нельзя победить боль, она очищает тело и спасает душу — твердили проповедники.

В 1839 году известный французский хирург Вельпо публично заявил, что «устранение боли при операциях — химера, о которой непозволительно даже думать; режущий инструмент и боль — два понятия, неотделимые друг от друга в уме больного».

В начале XIX в. французский хирург Вардроп начал применять для целей обезболивания обильные кровопускания. У одной женщины, которой необходимо было удалить опухоль лобных костей, он рискнул выпустить

около литра крови. Наступило обморочное состояние, воспользовавшись которым предприимчивый медик произвел операцию. Свои наблюдения он подтвердил на раненых при Ватерлоо и пришел к выводу, что солдаты, потерявшие много крови, легче переносят оперативное вмешательство и быстрее выздоравливают.

Хирурги не могли делать сколько-нибудь значительные операции, поскольку они требовали обезболивания или хотя бы оглушения больного, в противном случае больные умирали от болевого шока. Однако к началу XIX в. медицина не знала ни одного действенного средства против боли. В лучшем случае врачи назначали опий, но когда дело касалось хирургических операций, они опускали руки, предпочитая положиться на Божью волю, которая, увы, не приносила больному облегчения.

В качестве местной анестезии с давних времен использовались наркотические препараты [2]. В одной из древнейших медицинских рукописей (Египет, примерно 1500 г. до н.э.) в качестве обезболивающего средства рекомендуется давать пациентам лекарства на основе опиума.

В Китае и Индии опиум долгое время был неизвестен, однако там довольно рано открыли чудесные свойства марихуаны. Во II веке н.э. знаменитый китайский врач Хуа То во время операций давал пациентам в качестве анестезии изобретенную им смесь вина и растертой в порошок конопли.

Тем временем на территории еще не открытой Колумбом Америки местные индейцы активно использовали в качестве анестезии кокаин из листьев растения кока. Достоверно известно, что инки в высокогорных Андах использовали коку для местной анестезии: местный знахарь жевал листья, а потом капал насыщенной соком слюной на рану пациента, чтобы облегчить его боль.

Когда люди научились производить крепкий алкоголь, анестезия стала более доступна. Многие армии стали брать с собой в поход запасы спиртного, чтобы давать его в качестве обезболивающего раненым солдатам.

Не секрет, что этот метод анестезии до сих пор используется в критических ситуациях (в походах, во время катастроф), когда нет возможности использовать современные препараты. В XIII в. рекомендовалось давать больным перед операцией ушную серу собаки, смешанную с дегтем. Находились врачи, убежденные, что такое снадобье вызывает сон. В средние века нередко применялся алкогольный наркоз, но церковь считала его «безнравственным», и к нему прибегали в основном цирюльники и костоправы. Осталось неизвестно, входили ли в смеси, изготовляемые средневековыми врачами, помимо опия, мандрагоры, болиголова, белены, индийской конопли, цикуты и спирта, еще какие-нибудь болеутоляющие или усыпляющие вещества. В XV в. был известен «напиток проклятия», содержавший скополамин. Им оглушали перед казнью преступников [2]. В 1540 году Парацельс говорил о снотворном действии «сладкого купороса», как тогда называли серный эфир. Много раз применение наркотиков приводило к тяжелым осложнениям, даже к смерти.

В редких случаях врачи пытались использовать в качестве анестезии силу внушения, например, погружали пациентов в гипнотический сон. Современным последователем этой практики стал скандально известный психотерапевт Анатолий Кашпировский, который в марте 1988 года во время специального телемоста организовал обезболивание женщине, которой в другом городе без анестезии вырезали опухоль из груди. Впрочем, продолжателей его дела что-то не нашлось.

Первое успешное применение эфирного наркоза. История Уильяма Мортона

Первый наркоз применил американский дантист Уильям Мортон (1819-1869гг.). Он испытывал сильный недостаток пациентов, так как большинство клиентов очень боялись боли и отказывались от лечения. Тогда Мортон начал исследование эфира. Он исследовал его на собаках, а также на себе. 16 октября 1846 г. был успешно продемонстрирован эфирный наркоз. Эта дата и стала исходной в истории общей анестезии [3].

Оперировал больного в бостонской хирургической клинике профессор Джон Уоррен, а усыпил пациента Уильям Мортон.

Когда больного положили на операционный стол, Вильям Мортон накрыл ему лицо полотенцем, сложенным в несколько слоев, и стал кропить жидкостью из принесенной с собой бутылки. Больной вздрогнул, принялся что-то бормотать, но вскоре успокоился и погрузился в глубокий сон.

Джон Уоррен приступил к операции [4]. Сделан первый разрез. Больной лежит спокойно. Сделан второй, а за ним и третий. Пациент все так же крепко спит. Операция была достаточно сложной — у больного удаляли опухоль шеи. Через несколько минут после ее окончания пациент пришел в себя.

Впоследствии сам Мортон так рассказывал историю своего открытия:

«Я приобрел эфир фирмы Барнетта, взял бутылку с трубкой, заперся в комнате, уселся в операционное кресло и начал вдыхать пары. Эфир оказался настолько крепким, что я чуть было не задохнулся, однако желаемый эффект не наступил. Тогда я намочил носовой платок и поднес его к носу. Я взглянул на часы и вскоре потерял сознание. Очнувшись, я почувствовал себя словно в сказочном мире. Все части тела будто онемели. Я отрекся бы от мира, если бы кто пришел в эту минуту и разбудил меня.

Это интересно. В следующий момент я верил, что, видимо, умру в этом состоянии, а мир встретит известие об этой моей глупости лишь с ироническим сочувствием. Наконец, я почувствовал легкое щекотание в фаланге третьего пальца, после чего попытался дотронуться до него большим пальцем, но не смог. При второй попытке мне удалось это сделать, но палец казался совершенно онемевшим. Мало-помалу я смог поднять руку и ущипнуть себя за ногу, причем убедился, что почти не чувствую этого. Попытавшись подняться со стула, я вновь упал на него. Лишь постепенно я обрел контроль над частями тела, а с ним и полное сознание. Я тотчас же взглянул на часы и обнаружил, что в течение семи-восьми минут был лишен восприимчивости. После этого я бросился в свой рабочий кабинет с криком: «Я нашел! Я нашел!».
Открытие наркоза, который оказался очень эффективным методом хирургического обезболивания, вызвало широкий интерес хирургов во всем мире. Очень быстро исчезло скептическое отношение к возможности безболезненного выполнения оперативных вмешательств. Вскоре наркоз получил всеобщее: признание и был оценен по достоинству.

История применения веселящего газа – закиси азота N₂O

Закись азота впервые получена английским химиком Джозефом Пристли в 1771 году. В 1799 г. английский химик Хемфри Дэви, ученик Дж. Пристли заметил, что, когда он вдыхал закись азота, у него проходила боль в воспаленной десне, над прорезывающимся зубом мудрости. Он же открыл опьяняющее действие закиси азота, установил, что закись азота вызывает эйфорию, склонность к смеху и назвал ее веселящим газом. Все свои находки Дэви описал в химическом журнале в январе 1800 г, где заметил, что закись азота способна устранять физическую боль, и высказал мысль о возможности ее применения для обезболивания при проведении операций, что, однако не было отмечено медиками[5]. Первоначально ее использовали как средство развлечения на музыкальных вечерах, выступлениях бродячих артистов и циркачей-гастролеров. Собрания с вдыханием "веселящего газа" преподносились в 18 веке как новый аттракцион, где участникам давали вдыхать закись азота из кожаных мешков. В качестве средства для наркоза врачи не применяли закись азота до 1844 года.

В 1820-28 годах английский врач и ученый Генри Хикмен проводил многочисленные эксперименты с закисью азота и добился обезболивания у животных при операциях[3]. В течение более 3 лет он пытался найти поддержку у английских хирургов, затем в Парижской медицинской академии, но его предложения об использовании закиси азота в медицине были отвергнуты.

Первенство использования закиси азота в качестве средства для наркоза у человека приписывают американцам - химику Гарднеру Колтону и дантисту Горацию Уэллсу (1844 год). Уэллс использовал наркоз закисью азота в зубоврачебной практике. В тот период закись азота давали вдыхать пациентам в чистом виде из мешков, без кислорода, поэтому ее можно было использовать лишь при кратковременных манипуляциях на 1-2 минуты во избежание смертельной аноксии (отсутствия кислорода в организме). Сам Уэллс, внедривший закись азота в медицину, однажды получил у своего пациента смертельный случай именно из-за аноксии, развившейся вследствие того, что больному давалась для вдыхания не смесь газа с кислородом, а чистый газ. Подобные случаи встречались и позднее и прекратились только после того, как в 1868 году врачи стали использовать аппаратуру, позволяющую смешивать закись азота с кислородом. С тех пор закись азота нашла свое применение в медицине как вещество для наркоза. Однако опасность смертельной аноксии – первого из описанных вредного действия при вдыхании веселящего газа, - замеченной врачами еще в 19 веке, имеет место и сейчас, и увеличивается при самостоятельном немедицинском (рекреационном) применении закиси азота гражданами с целью одурманивания [2]. Нарушение адекватности восприятия собственного тела и окружающей действительности под действием закиси азота может привести к тому, что человек не перестанет вдыхать закись азота, потеряет сознание и погибнет от недостатка кислорода.

Хлороформ

12 ноября 1847 года, 160 лет назад, в университете Эдинбурга профессор Джеймс Симпсон пригласил студентов и преподавателей, а также представителей общественности города на необычную операцию. Впрочем, сама операция не представляла особой уникальности – Симпсону, который являлся одним из лучших врачей-акушеров, предстояло произвести внутренний поворот плода за ножку. Но впервые в истории медицины операция была произведена с применением в качестве наркоза паров хлороформа.

Операция прошла на «ура» – будущая роженица, впав в забытье, не почувствовала никакой боли. А о том, как прореагирует на эту операцию будущий младенец, тогда никто особо и не задумывался [6]. К счастью, девочка, которую назвали Анестезией, родилась здоровенькой, что дало повод англичанкам рассматривать хлороформ как чудесное избавление от родовых мук.

Репортеры поинтересовались у профессора, как ему удалось открыть чудесные свойства паров хлороформа? На что Симпсон, не скрывая улыбки, ответил, что не далее, как неделю назад, точнее 4 ноября, он с двумя своими ассистентами случайно вдохнул пары этой бесцветной жидкости,

правда, в небольшой дозе. Все три доктора после «вдоха» некоторое время шутили и смеялись, так как почувствовали, что у них в мозгу «отпускает» рецепторы, отвечающие за сдержанность и серьезность. Но долго шутить не пришлось: спустя некоторое время все трое повалились на пол и заснули крепким сном.

Потом последовал еще ряд экспериментов, после чего Симпсон и решился на публичную демонстрацию нового способа анестезии. Кстати, до этого момента в медицине, как, впрочем, и самим Симпсоном, применялся обычный эфир, который был «неудобен» в силу ряда своих свойств. Во-первых, из-за неприятного запаха, а во-вторых, из-за того, что иногда легко взрывался в воздухе. Учитывая то обстоятельство, что в холодной сырой Англии операционные часто отапливались с помощью каминов, существовала опасность взрыва.

Спустя неделю после удачной операции с применением паров хлороформа профессор Симпсон (это звание он получил еще в 28-летнем возрасте) тут же опубликовал научную статью, чем и обеспечил себе пальму первенства. Ибо не прошло и нескольких дней, как поступило сообщение из французского Страсбурга о том, что, мол, некий врач по фамилии Седилло применил пары хлороформа несколько раньше, чем эдинбургский профессор. Но в науке зачастую бывает так: кто первый встал, того и тапки...

На какое-то время хлороформ впал в опалу, и только решимость правящей в то время Великобританией королевы Виктории, которая решилась применить именно хлороформ во время родов (королева произвела на свет сына Леопольда) в 1853 году открыл новую эру в истории применения данного химического соединения. «Золотой век» хлороформа продолжался около 50 лет.

Невозможно умолчать и о первооткрывателях хлороформа. Впервые он был синтезирован Сэмюэлем Гатри (или Гаутри, как кому нравится) за 16 лет до триумфа Симпсона, в 1831 году в качестве растворителя каучука. А спустя несколько месяцев это вещество синтезировали независимо от Гатри и друг друга знаменитый немецкий химик Юстус фон Либиг, профессор Гиссенского университета и француз Евгений Субрейн. А название «хлороформ» веществу в 1834 году дал другой француз со знаменитой фамилией Дюма. Его звали Жан-Батист. Кстати, название – ни что иное, как сложение химического элемента «хлор» и «формакью» (или муравьиная кислота).

Кокаин

И эфир, и хлороформ использовался для общего наркоза, однако врачи мечтали разработать препарат, который бы эффективно работал как местный наркоз. Прорыв в этой области произошел на рубеже 1870-1880-х гг., а долгожданным чудо-лекарством стал кокаин.

Впервые кокаин из листьев коки удалось выделить немецкому химику Альберту Ниманну в 1859 году. Впрочем, долгое время кокаин мало интересовал исследователей. Впервые возможность его использования для местной анестезии обнаружил русский врач Василий Анреп, который по научной традиции того времени провел ряд экспериментов на себе и в 1879 году опубликовал статью о воздействии кокаина на нервные окончания. К сожалению, тогда на нее почти

Зато сенсацией стала серия научных статей про кокаин, написанных молодым психиатром Зигмундом Фрейдом. Фрейд впервые попробовал кокаин в 1884 году и был поражен его действием: употребление этого вещества излечило его от депрессии, придало уверенности в себе. В том же году молодой ученый пишет статью «О коке», где настойчиво рекомендует использовать кокаин как местное обезболивающее средство, а также как лекарство от астмы, расстройства пищеварения, депрессии, неврозов.

Исследования Фрейда в этой области активно поддерживались фармацевтическими фирмами, которые предвкушали огромные прибыли. Будущий отец психоанализа опубликовал аж 8 статей о свойствах кокаина, однако в последних работах на эту тему он уже менее восторженно писал об этом веществе [7]. В этом нет ничего удивительного, ведь от злоупотребления кокаином умер близкий друг Фрейда Эрнст фон Фляйшль.

Хотя об анестезирующем действии кокаина уже было известно по работам Анрепа и Фрейда, славу первооткрывателя местной анестезии получил офтальмолог Карл Коллер. Этот молодой врач, как и Зигмунд Фрейд, работал в Венской Общей больнице и жил с ним на одном этаже. Когда Фрейд рассказал ему о своих экспериментах с кокаином, Коллер решил проверить, может ли это вещество использоваться в качестве местной анестезии при операции на глазах. Опыты показали его эффективность, и в 1884 году Коллер доложил о результатах исследований на заседании Общества врачей Вены.

Буквально сразу же открытие Колера стало применяться буквально во всех областях медицины. Кокаин использовали не только врачи, но и все желающие, он свободно продавался во всех аптеках и пользовался почти такой же популярностью, как аспирин в наши дни [5]. В продуктовых магазинах продавалось вино с кокаином и газированный напиток «Кока Кола», который до 1903 года содержал в составе кокаин.

Кокаиновый бум 1880-1890-х стоил жизни многим простым обывателям, поэтому в начале XX века это вещество постепенно попало под запрет.

Единственной сферой, где применение кокаина долго допускалось, была местная анестезия.

В XX веке в анестезиологии кокаин заменили более безопасные препараты: прокаин, новокаин, лидокаин. Так анестезиология наконец-то стала не только эффективной, но и безопасной.

Антисептики и дезинфектанты

История развития антисептики тесно связана с существованием на тот момент болезни под названием «Родильная горячка». В 1842 году в Германии смертность во время родов достигла своего пика – 30% рожениц умирали либо во время родов, либо на первые сутки после них, в то время как нормальной цифрой тогда считалось от 5 до 10%. А ведь не рожать в те годы могли позволить себе лишь избранные.

Причём процент смертности до 18 века был значительно ниже, чем после. Это напрямую связано с уровнем развития медицины, как бы парадоксально это не звучало. Всё дело в том, что первые появившиеся в 17 веке родильные дома способствовали повышению выживаемости рожениц, у которых были различные осложнения, а с другой стороны убивали их же через занесение разных инфекций в родовые пути, которые очень часто при родах повреждаются [6]. При чём тут уровень развития медицины? При том, что тогда не было отдельных покоев и иногда даже коек для рожающих женщин. Обычно роды принимали сразу после вскрытия и иногда на том же самом столе, и никого это не смущало. В операционных царила антисанитария: врач был облачён не в белый стерильный халат и перчатки, а в верхнюю одежду. Поверх был фартук цвета крови и гноя – о него было принято вытирать руки, чтобы не запачкать одежду. Чем грязнее был фартук, тем профессиональнее считался врач. В палатах стояла вонь, как результат сепсиса и гангрены, и это был естественный запах хирургического помещения. Гноящаяся рана была признаком того, что всё идёт по плану и это тогда было нормой. И только когда рана начинала источать тонну разных выделений, а состояние пациента ухудшалось, то только тогда врачи начинали беспокоиться. Джеймс Симпсон в своё время писал:

«Человек, который ложится на операционный стол в наших хирургических госпиталях, подвергается большей опасности, чем английский солдат на полях Ватерлоо».

И это не было преувеличением. В то время шанс умереть от обычного ранения или от открытого перелома составлял примерно 40%. Эта цифра доходила до 70% в военных госпиталях, если требовалась ещё и ампутация. Открытия родильных отделений сделала эту цифру выше, но ещё более плачевной её сделали студенты. Из-за бурного развития патологии и других областей медицины – хирургия и акушерство переживало дикий подъём. Это провоцировало заинтересованность людей в медицинской профессии, появлялись студенты, а студентам нужна практика. В родильных отделениях, где практиковались студенты, смертность возрастала в разы, особенно в тех больницах, где студенты практиковались и в акушерстве, и в патологии. То есть сначала участвовали во вскрытии, а потом этими же немытыми руками помогали принимать роды. К середине 19 и в начале 20 века родильная горячка считалась чем-то стандартным, а высокая смертность – обыденностью.

Такое положение дел не могло длиться вечно. Шаги к признанию того, что послеродовые инфекции заразны, были сделаны ещё в 18 века манчестерским врачом Чарльзом Вайтом, но должного внимания не приобрели, что вполне логично, ведь тогда до грамотного изложения микробной теории было ещё очень далеко, а в приоритете стояла миазматическая теория возникновения всех болезней, согласно которой существование каких-то микробов, которые будут оседать на руках и заноситься в родовые каналы, попросту невозможно. Как и мытьё рук перед операцией – что тогда для высоких джентльменов было чуть ли не оскорбительным [7]. Как это у джентльмена могли быть грязные руки? И всякого рода концепции, призывающие к чистоте выполнения операции, были чем-то оскорбительным для людей. Поэтому идеи Вайта не снискали большой популярности, хотя в Англии с его учением были знакомы, поэтому в некоторых родильных отделениях смертность от послеродовых инфекций была значительно ниже, чем в остальной Европе. В Европу же эти идеи дошли спустя почти 70 лет, когда венгерский акушер Иоганн Земмельвейс, когда он заметил, что в больнице, куда он поступил на службу, в которой было 2 родильных отделения, не один год сохраняется ужаснейшая картина смертности от родильной горячки. Причём в первом отделении процент смертности составлял в среднем 10, а во втором – меньше 4%. Среди посетителей больницы у первого отделения даже сложилась дурная репутация: никто не хотел рожать в том отделении, женщины даже умоляли, чтобы роды принимали во втором [1]. Стала популярна практика уличных родов – когда женщины до последнего не обращались в больницу и рожали на улице, только бы их не везли в это проклятое место. Земмельвейс настолько впал в уныние от состояния этого факта, что описал это так:

«Это заставило меня почувствовать себя таким несчастным, что даже жизнь потеряла для меня всякий смысл»

Земмельвейс, будучи человеком неравнодушным, поставил себе целью выяснить: почему же в одной больнице смертность в разы выше, чем в другой? Он отсеял абсолютно все факторы, даже социальные и религиозные, и пришёл к одному выводу: дело только в персонале. В одной больнице роды принимали и акушеры, и врачи, которые в то же время проводили и операции, и вскрытия. В то время как во втором отделении роды принимали исключительно акушеры. Земмельвейс долго не мог понять, почему так происходит, пока его близкого друга при вскрытии скальпелем случайно не поранил студент. Позже у него развился септический шок, и он скончался так же, как умирают тысячи женщин в Европе ежегодно. Сходные с родильной горячкой симптомы натолкнули Земмельвейса на вывод – в большинстве случаях сами врачи заносят женщинам инфекцию, тысячи погибших матерей – дело рук самих врачей, которые сразу же, после вскрытия, не вымыв руки, идут принимать роды. И Земмельвейс стал искать способы исправить эту ситуацию. Он пришёл к выводу, что некие трупные частицы передаются через руки врачей и студентов, которые до этого принимали участие во вскрытии. Сразу же в своей больнице он ввёл практику мытья рук хлорированной известью [8]. И впервые за многие годы показатели смертности стали стремиться к нулю, снизившись с 18% до 1% всего за несколько месяцев. Это был небывалый успех, который должен был принят в мире с почётом – но этого не произошло. Дело в том, что Земмельвейс ничего нового так и не сказал – до него были Уайт и Холмс, которые говорили о необходимости введения условий асептики и антисептики при родах, которых точно так же громили современники. Американец Оливер Холмс всего за 4 года до наблюдений Земмельвейса написал свой труд под говорящим названием – «о заразительности послеродовой лихорадке» - в котором точно так же утверждал о заразности этого заболевания и о необходимости исключать все вредные факторы, в том числе и грязные руки. У них были и выводы предшественников, и статистика, но не было одного – научной базы. Микробная теория в те годы не была изложена в достаточной мере, а главенствующая миазматическая парадигма считала все эти доводы ересью.

Но в отличие от Холмса и других сторонников концепции заразности и мытья рук хлорированной водой, Земмельвейс был человеком упорным, но это его и погубило. С его теорией отказывались соглашаться ещё и потому, что он долго ничего не публиковал по этому поводу, но сильно всех призывал делать как он. Туда же примешалась и политика с нестабильной ситуацией в Вене, и отсутствие научной базы в его теории [7]. Он вернулся к себе на Родину и ввел свои методы в практику, благодаря чему добился внушающих результатов, однако его идеи всё ещё не хотели перенимать, и поэтому он часто называл врачей Венгрии убийцами, которые своими руками губят женщин, в связи с чем получил ещё большее сопротивление. В результате Земмельвейс стал больше пить, страдать от депрессии и впадать в буйное настроение при малейшем упоминании его спора с научным сообществом. Его близкие говорили, что он любой разговор сводил к своей теории, его знакомый втайне подписал договор на лечение в психиатрической лечебнице, где Земмельвейс в 1865 году и скончался от заражения крови. Вероятно, из-за травм, которые ему нанесли охранники этой лечебницы. Его заслуги признали лишь спустя десятилетия после его смерти.

Если подумать, он был лишь в шаге от всеобщего признания, ему не хватило совсем немного времени для того, чтобы занять почетное место на пьедестале великих первооткрывателей.

В то же время во Франции творил чудеса Луи Пастер. Тот был совершенно другим человеком – это был блестящий экспериментатор, которому нельзя было не поверить. Узнав о том, что где-то что то происходит – он просто отправлялся туда и решал проблему, а если ему вдруг не верили, то он ставил не менее прекрасные публичные эксперименты, а у его оппонентов не оставалось никаких шансов. Именно он сформировал микробную теорию и развил её до таких масштабов, что все люди в мире были вынуждены ее принять. Он придумал вакцину от сибирской язвы и бешенства, от неизлечимых болезней на то время. И пока он во Франции ставил публичные эксперименты и спасал судьбы людей, в Эдинбурге жил человек, которому суждено войти в историю как основоположнику антисептики [5]. Имя ему – Джозеф Листер. Ещё тогда работая в королевском госпитале в Глазго, он считал, что болезнь находится не в воздухе в виде зловонных миазмов, а в каком-то ином виде. И после того, как он узнал о микробной теории Пастера, всё встало на свои места. Эта теория хорошо стыковалась с его убеждениями. Поскольку Пастер занимался винной промышленностью, самым простым способом обеззараживанием для него было кипячение или же нагревание, то есть та самая пастеризация, которую используют и по сей день. Но кипятить людей по понятным причинам нельзя, и так как он был хирургом, то он нуждался в этом методе ничуть не меньше, чем виноделы. Листер стал экспериментировать с веществами в стремлении найти что-то, что удовлетворило бы его потребности, что-то, что преграждало бы путь микробы в раны больных. В 1865 когда он экспериментировал с материалами он попробовал наложить на ногу мальчика с открытым перелом, по которому проехалась телега, повязку, смоченную в карболовой кислоте, которую открыли совсем недавно. И каково же было его удивление, когда через 4 дня он обнаружил, что обыденная для такого рода травмы инфекция не развилась. Через 6 недель кости начали срастаться, и всё это без малейшего признака инфекции. В те времена нагноения на ране были абсолютной нормой, открытые переломы почти всегда приводили к ампутациям, а ампутации в свою очередь к смерти. Мальчик по всем канонам того времени должен был умереть, и это подтолкнуло Листера и дальше экспериментировать с этим веществом. Так с 1867 Листер стал внедрять карболовую кислоту в своей практике повсеместно, переманивая на свою сторону многих хирургов и врачей. Он тоже сталкивался с противодействием, но ему было гораздо проще противостоять оппонентам, чем затравленному Земмельвейсу, ведь на стороне Листера были не только предположения, а самый на что ни есть научный фундамент и экспериментально подтверждённые данные. И если Земмельвейса принято считать пионером антисептики, то Листера следует считать и отцом-основателем современной хирургии. С этого времени началась другая, новая эра в лечении всех инфекционных заболеваний. Врачи и хирурги перестали ассоциироваться у людей с убийцами в кровавом фартуке. С тех пор на хирурге обязательно должен быть чистый дезинфицированный халат, маска, шапочка, перчатки, а все инструменты должны быть обработаны или в спирте, или под горячим паром. К сожалению, по миру вплоть до середины 20 века сохранялась высокая смертность вплоть до середины 20 века – это связано с открытием в тот момент сульфаниламидов и других дезинфектантов.

Открытие групп крови, история переливания крови

История переливания крови корнями уходит вглубь веков. Люди издавна ценили значение крови для жизнедеятельности организма, первые мысли о применении крови с лечебной целью появились задолго до нашей эры. В древности в крови видели источник жизненной силы, с её помощью искали исцеления от тяжёлых болезней [8]. Значительная кровопотеря становилась причиной смерти, что неоднократно подтверждалось во время войн и стихийных бедствий. Всё это способствовало возникновению идеи о перемещении крови из одного организма в другой.

Для истории переливания крови характерна волнообразность развития с подъёмами и спадами. В ней можно выделить три основных периода:

• эмпирический;

• анатомо-физиологический;

• научный.

Эмпирический период

Эмпирический период в истории переливания крови был самым продолжительным, но бедным фактами применения крови с лечебной целью. Известно, что ещё во время древнеегипетских войн за войсками гнали стада баранов для использования их крови при лечении раненых воинов. В сочинениях древнегреческих поэтов есть сведения о применении крови для лечения больных. О полезности смешивать соки больных людей с кровью здоровых писал Гиппократ. Он рекомендовал пить кровь здоровых людей больным эпилепсией, душевнобольным. Римские патриции с целью омоложения пили свежую кровь погибших гладиаторов прямо на аренах.

Первое упоминание о переливании крови встречается в трудах Либавия, опубликованных в 1615 г., где описана процедура переливания крови от человека человеку с помощью соединения их сосудов серебряными трубочками, но нет данных, подтверждающих, что такое переливание крови было кому-нибудь сделано.

Анатомо-физиологический период

Начало анатомо-физиологического периода в истории переливания крови связывают с открытием Уильямом Гарвеем в 1628 г. законов кровообращения. Благодаря правильному пониманию принципов движения крови в живом организме, вливание лечебных растворов и переливание крови получили анатомо-физиологическое обоснование.

В 1666 г. выдающийся английский анатом и физиолог Р. Лоуэр успешно перелил с помощью серебряных трубочек кровь от одной собаки другой, что послужило толчком к применению этой манипуляции у человека. Р. Лоуэру принадлежит приоритет первых опытов по внутривенному вливанию лечебных растворов [7]. В вены собакам он вводил вино, пиво и молоко. Хорошие результаты от переливания крови и введения некоторых жидкостей позволили Лоуэру рекомендовать их применение у людей.

Первое переливание крови от животного человеку осуществил в 1667 г. во Франции Ж. Дени. Он перелил кровь ягненка душевнобольному юноше, погибающему от многократных кровопусканий - модного метода лечения. Юноша выздоровел. Однако при том уровне развития медицины успешными и безопасными гемотрансфузии, естественно, быть не могли. Переливание крови четвёртому больному закончилось его смертью. Ж. Дени был привлечён к суду, а переливание крови было запрещено. В 1675 г. Ватикан издал запретный эдикт, и исследования по трансфузиологии были прекращены почти на

целое столетие. Всего в XVII столетии во Франции, Англии, Италии и Германии было проведено 20 переливаний крови больным, но затем на долгие годы этот метод был забыт.

Попытки выполнить переливание крови возобновились лишь в конце XVIII века. А в 1819 г. английский физиолог и акушер Дж. Блендель произвёл первое переливание крови от человека человеку и предложил аппарат для гемотрансфузии, которым он пользовался для лечения обескровленных рожениц. Всего он со своими учениками провёл 11 переливаний крови, причём кровь для переливания забирали у родственников пациентов. Уже в то время Блендель заметил, что в некоторых случаях при гемотрансфузии у больных возникают реакции, и пришёл к выводу, что при их развитии переливание следует сразу прекратить. Перед вливанием крови Блендель использовал подобие современной биологической пробы.

Пионерами русской медицинской науки в области трансфузиологии считают Матвея Пэкэна и С.Ф. Хотовицкого, в конце XVIII и начале XIX века детально описавших технику переливания крови и влияние перелитой крови на организм больного [2].

В 1830 г. московский химик Герман предложил внутривенно вливать подкисленную воду для лечения холеры. В Англии врач Латта в 1832 г. во время эпидемий холеры произвёл внутривенное вливание раствора поваренной соли. Эти события стали началом применения кровезамещающих растворов.

Научный период

Научный период в истории переливания крови и кровезамещающих препаратов связан с дальнейшим развитием медицинской науки, возникновением учения об иммунитете, появлением иммуногематологии, предметом изучения которой стали антигенная структура крови человека, её значение в физиологии и клинической практике.

Важнейшие события этого периода, следующие:

• 1901 г. - открытие венским бактериологом Карлом Ландштейнером трёх групп крови человека (А, В, С). Он разделил всех людей на три группы - по способности сыворотки и эритроцитов их крови вызывать явление изогемагглютинации (склеивания эритроцитов).

• 1902 г. - сотрудники К. Ландштейнера А. Декастелло и А. Штурли нашли людей, эритроциты и сыворотки которых отличались от упомянутых трёх групп. Эту группу они рассматривали как отклонение от схемы Ландштейнера.

• 1907 г. - чешский учёный Я. Янский доказал, что новая группа крови является самостоятельной и все люди по иммунологическим свойствам крови делятся не на три, а на четыре группы, и обозначил их римскими цифрами (I, II, III и IV).

Заключение

Новое время (XVI вв-1914гг) по праву считается самым прорывным периодом в развитии медицины. В этот период происходило множество социокультурных изменений, при этом людей не обошли стороной многочисленные военные конфликты.

В своем реферате я проиллюстрировала, насколько значимыми были открытия в сфере хирургии на тот период.

Источники литературы

1. 
   Сорокина Т.С. История медицины: учебник для студ. высш. мед. учеб. заведений. 8-е изд., стер. М.: Издательский центр "Академия", 2008 (1992). 560 с.
   
2. 
   Лисицын Ю.П. История медицины/ Ю.П. Лисицын. – М. ГЭОТАР-МЕД, 2004. – 400с.:ил.
   
3. 
   Мультановский М.П. История медицины: Учеб. для студентов мед. ин-тов. - М., 1981. - 348 с.
   
4. 
   Лисицын Ю.П. История медицины: краткий курс.– М.: ГЕОТАР–МЕД., 2010
   
5. 
   Зудгоф К. Медицина средних веков и эпохи Возрождения. М.; Вузовская книга, 1999. - 158 с.
   
6. 
   Мейер – Шайнег Т. Медицина XVII – XIX веков. - М.; Вузовская книга, 1999. - 125 с.
   
7. 
   Сорокина Т.С. Атлас истории медицины: Новое время (1640 - 1917); Учеб. пособие для студентов. - М., 1987. - 168 с.
   
8. 
   Тарасов В.М., Троянский Г.Н., Белолапоткова А.В., Мамедова Л.А. Развитие важнейших направлений в медицине России второй половины XIX века. - М., 1985, - 95 с.