история. Науки и высшего
 Скачать 87.35 Kb.
|
|
8 Задание № 8 Проанализируйте содержание одной из пьес тетра абсурда Э. Ионеско Эжен Ионеско пьеса «Лысая певица». Он пишет «Лысую певицу» как пародию на театр, но получает «высокохудожественный слепок» той обыденной жизни, лишенной даже намека на творческое осмысление всего происходящего, которая настолько похожа на реальность, что ее сценическое воплощение вызывает ненависть обывателя. Приступив к изучению еще одного языка-английского, драматург вдруг открыл для себя "поразительные вещи": например, " что неделя состоит из семи дней, хотя, впрочем, мне это было известно; или что пол находится внизу, а потолков - наверху: это я тоже вроде бы знал, но никогда над таким фактом не задумывался или просто забыл о нем, но внезапно открыл всю его истинность, исключительную и безусловную". Так чета Смит из самоучителя, продемонстрировавшая, что такое автоматическая речь, лишенная жизни, превратилась в чету Смитов из "Лысой певицы", обнажившей примитивность обывательского сознания и бессмысленность какого-либо общения в мире, где слова замещают поступки. Буржуазный английский интерьер. Английский вечер. Английская супружеская пара - мистер и миссис Смит. Супруги ведут беседу. Появляется служанка Смитов - Мэри, которая приятно провела вечер с мужчиной: они ходили в кино, потом пили водку с молоком, а после этого читали газету. Мэри сообщает, что Мартины, которых Смиты ждали к ужину, стоят у дверей: они не решались войти и ждали возвращения Мэри. Мэри просит Мартинов подождать, пока Смиты, которые уже не надеялись их увидеть, переоденутся. Сидя друг против друга, Мартины смущенно улыбаются: кажется, они где-то уже встречались, но никак не могут вспомнить где. Входе разговора оказывается, что они муж и жена. Супруги радуются, что вновь обрели друг друга. Входят супруги Смит, одетые в точности как прежде. Пары ведут беседу. В дверь звонят. Миссис Смит открывает дверь, но за ней никого нет. Так повторяется три раза. Услышав новый звонок, мистер Смит открывает сам. За дверью стоит Капитан пожарной команды. Миссис Смит приглашает Пожарника посидеть с ними, но он пришел по делу и торопится. Но видя, что торопиться некуда. Пожарник остается у Смитов в гостях и рассказывает анекдоты из жизни. Он рассказывает басню о собаке, историю теленка, объевшегося толченого стекла и родившего корову. Остальные тоже по очереди рассказывают анекдоты. Пожарник рассказывает длинную бессмысленную историю про насморк, в середине которой все запутываются и просят повторить, но Пожарник боится, что у него уже не осталось времени. Он спрашивает, который час, но этого никто не знает: у Смитов неверные часы, которые из духа противоречия всегда показывают прямо противоположное время. Перед уходом Пожарник спрашивает, как поживает лысая певица, и, услышав от миссис Смит, что у нее все та же прическа, успокоено прощается со всеми и уходит. Миссис Мартин говорит: "Я могу купить перочинный ножик своему брату, но вы не можете купить Ирландию своему дедушке". Мистер Смит отвечает: "Мы ходим ногами, но обогреваемся электричеством и углем". Мистер Мартин продолжает: "Кто взял меч, тот и забил мяч". Миссис Смит учит: "Жизнь следует наблюдать из окна вагона". Постепенно обмен репликами приобретает все более нервозный характер: "Какаду, какаду, какаду..." - "Как иду, так иду, как иду, так иду..." - "Я иду по ковру, по ковру..." - "Ты идешь, пока врешь, пока врешь..." - "Кактус, крокус, кок, кокарда, кука- реку!" - "Чем больше рыжиков, тем меньше кочерыжек!" Реплики становятся все короче, все орут друг другу в уши. Свет гаснет. В темноте все быстрее и быстрее слышится: "Э-то-не-там-э-то-ту-да..." Вдруг все замолкают, Снова зажигается свет. Мистер и миссис Мартин сидят, как Смиты в начале пьесы. Пьеса начинается снова, причем Мартины слово в слово повторяют реплики Смитов. Следует заметить, что помимо абсурдной речи в пьесе, есть еще и "нормальный" дискурс. Например, в сцене XI: " Г-жа Мартен: На стул можно сесть, когда его нет. - Г-н Мартен: Потолок наверху, пол внизу. – Миссис Смит: Когда я говорю "да"- это манера речи". По первым ремаркам автора мы понимаем, что дело разворачивается в Англии из-за многократного использования прилагательного "английский". Но его частое повторение нивелирует его смысл и превращает просто в набор звуков: "Буржуазный английский интерьер с английскими креслами. Английский вечер. Мистер Смит, англичанин, в английском кресле и английских туфлях, курит английскую трубку и читает английскую газету у английского камина. На нем английские очки, у него седые английские усики. Рядом в английском же кресле миссис Смит, англичанка, штопает английские носки. Долгая английская пауза. Английские часы на стене отбивают семнадцать английских ударов". В дальнейшем распадающийся язык абсурдных реплик персонажей полностью утрачивает способность описывать окружающую действительность и ее физические характеристики. Все достигает абсурдного апогея в условиях неправильного времени - часы на сцене идут "совершенно безотносительно природным законам". При этом пространство, в котором заключено действие, также оказывается зыбким и неопределенным.: "Часы на стене бьют семь раз. часы на стене бьют три раза. Часы на стене бьют ноль раз" Однако для Ионеско язык не сводится к ощущению его имманентной склонности к повторениям и банальности. Более важным было выявить связь языка с описываемой им реальностью, хрупкой, ускользающей, не поддающейся фиксации. Вот, что писатель говорил в одном из своем интервью об этом аспект: " Персонажи "Лысой певицы" непрерывно общаются,…говорят тривиальные вещи. Но я писал пьесу не затем, чтобы обличить пошлость. Их слова казались мне не пошлыми, а удивительными, в высшей степени странными. Все это несет для меня одинаковый смысл – или бессмыслицу. Любое из этих высказываний одинаково поразительно. иначе говоря, является чудом". А если интерпретировать произведение в целом, то фраза - это элемент ироничной языковой игры автора - "способность не нести никакой информации при полном соответствии нормам". Нет сомнений по поводу замысла и идеи пьесы. Ионеско признавался, что у него не возникало идей прежде, чем он начинал писать пьесу; множество её концепций у него появлялось после окончания работы над пьесой. В сущности, это трагикомическая картина жизни эпохи, когда «мы не можем более уходить от вопроса, что делаем на этой земле и как, серьёзно не осознавая своей судьбы, выдерживаем сокрушительную тяжесть материального мира. Когда нет причины для злости, и все добры, что нам делать с нашей добротой или нашей незлобивостью, нашей щедростью, с нашим беспредельным безразличием? У персонажей "Лысой певицы" нет потребностей и осознанных желаний; они скучные зануды. Они смутно это ощущают, поэтому финальный взрыв бесполезен, так как персонажи и ситуации статичны и взаимозаменяемы. Все заканчивается на том, с чего началось». |