Диплом по литературе. Осень. Осень Сколько раз я шла по этому пути и никогда не замечала выложенную на здании мозаику
 Скачать 20.32 Kb.
|
|
Осень Сколько раз я шла по этому пути и никогда не замечала выложенную на здании мозаику. С виду обычный дом в тихом переулке, но сегодня он заставил посмотреть на него с другой стороны, по-новому. Кусочки цветного стекла собирались в непонятные рисунки, символы, зашифрованные послания. Это ещё больше прибавляло мистики. Если же подойти близко к дому, всё сливалось в один большой цветной калейдоскоп. И вот ты опаздываешь, на светофоре уже семь секунд, переводишь взгляд с мозаики, начинаешь обращать внимание на мелкие детали вокруг. Неожиданно останавливаешься. Ступор. И вспоминаешь, вспоминаешь, вспоминаешь… Вот лежит ржавый пергаментный кленовый лист, и небо сегодня молчит и давит. А тебе так нравится эта серость. И можно еще добавить дождь – мелкий, противный, или же наоборот: большие капли шмякают за шиворот или оставляют маленькие озёрца на асфальте. Чуть ветерка, и вот она – твоя любимая картина, твоё созерцание, твой покой и гармония. Я же люблю сухую живую осень. Когда ещё греет солнце, когда ещё не хочется запираться в квартире, когда хочется дышать этим воздухом, напоённым осенней зрелостью. Она у каждого своя, и совсем не обязательно хмурая, дождливая и серая. Эту осень я особенно полюбила. Она внесла много нового, волнующего, солнечного, волшебного, как поскрипывающий снег морозным утром. Он угощал меня борщом и водкой. В полузашторенной, как на последнем сеансе в кинотеатре, обстановке я рассказывала какие-то непонятные истории из своей жизни, не забывая отхлёбывать из ложки суп и дуть на него, чтобы было не так контрастно – горячий, наваристый борщ и ледяная, «запотевшая» водка. И эти его поглаживания по голове. Как ребёнка. Или даже скорее как кошку, прижимая ладонь к волосам. Я старалась не замечать их и никак не реагировать, но эта какая-то родительская мягкость настраивала на вечер откровений. Несколько лет назад уже было такое. В другом городе, при других обстоятельствах. Как и сейчас, я могла бы только позвонить. И уехать абсолютно в другое измерение. Но… Юношеский максимализм стоял на своём, предпочитая мёрзнуть на улице, проводя время в обществе одиноких урн и фонарей. Сейчас же было тепло и уютно, полушёпот сбивчивых фраз и начинающийся рассвет. На пороге – стандартные фразы: увидимся, созвонимся, пока! И вот я в пути. Серый вакуум будто окружает меня со всех сторон, вдалеке – голоса и очертания. Разлепляя веки, выволакиваю себя наружу и наслаждаюсь действительностью. Вот проехал мальчуган на самокате – весёлый, славный, тренькнул звоночком. Вот во дворике полосатая кошка, а вот мужик в тельняшке, высунувшись из окна, пытается прибить гвоздь на раму с уличной стороны. Вот идёт девушка, торопливо посматривая на часы, качает головой, и эмоции меняются, как кадры в слайд-шоу. Возле ларька группа подростков о чём-то спорит, покуривая в кулак и осторожно оглядываясь по сторонам. Всё это уже было…. Или где-то я это видела. Мне захотелось всё запечатлеть, и я полезла в сумку за телефоном. Экран показывал, что нет сети. «Странно, – промелькнуло в голове. – Это же не подвал». Через несколько секунд дисплей аппарата потух совсем. Как всегда! Когда нужен – подводит. А на улице выглянуло солнце, и осень стала похожа на раннюю весну. Ошмётки снега по тротуарам, слякоть, мёртвые листья осиротело лежат на дорогах, но солнечно и поют птицы. Свернув в подземку, спускаюсь в метро. Какой-то странный холодок. Люди смотрят почти в упор или удивлённо отводят глаза. Да что происходит, чёрт возьми?! Достаю складное зеркальце. Может, что-то с лицом? Да нет, всё как обычно. Над верхней губой только тонкая полоса, как от красного контурного карандаша. Но ведь это не повод шарахаться, как от прокажённой? Что-то тут не так. Вестибюли какие-то полупустые, будто сейчас час ночи и скоро всё закроется. Телефон упрямо чернел экраном. Часы на руке остановились. Мистика какая-то. Мысли в голове проносятся со скоростью света, сердце учащённо бьётся. Меня начинает осенять догадка. «Только бы это действительно было то, что я думаю! Только бы так!». Выбегаю из метро, чуть не сбиваю зазевавшегося парня – я на улице. Оглядываюсь по сторонам. Ищу глазами магазин и прозрачную витрину. Должны быть наклейки «Поздравляем с Новым годом!». Да, магазин есть. Только в витрину вставлена большая фанера с нарисованными на ней снеговиком и Дедом Морозом. И надпись: «С наступающим Новым 2002 годом!». Вот так. Доплясались. Нет телефонной связи, деньги другие. Дома, скорее всего, тоже нет, и любимому – восемнадцать. Да и мы вообще незнакомы. Мне нужен проводник. Или же вернуться туда, где я видела свои воспоминания из прошлой жизни. На улице погода «гуляла». А может сейчас и не осень вовсе? Может действительно весна? Или у меня медленно начинает сносит крышу от всего окружающего? Нужно узнать точно, какой это год и месяц. Небо было волшебное, и мне совсем не хотелось так быстро возвращаться в свой год. С ума сойти! В свой год! Запомнить всё это надолго, навсегда. Чтобы потом можно было рассказать. Только вот не поверит же никто! Зайдя в магазин с вывеской «Хлеб», нашариваю в кармане мелочь. Главное, чтобы нашлись монеты чеканки не позднее 2002, а то кассира хватит инфаркт. Так, есть. Пять рублей с датой одна тысяча девятьсот девяносто восьмой год – прекрасно. Покупаю вкусную плюшку, иду на улицу. На площади начинаю крошить сдобу воробьям и синицам. Трамвайчики, блестящие как после душа, звенят на остановках. Птицы затеяли борьбу за сахарный кусочек булки. Солнце ласково пригревает щёки, обнимая своим теплом и негой. В такие моменты хочется, чтобы рядом был тот, с кем так же, как и сейчас, спокойно и хорошо. Хочется болтать ногами, есть мороженое, рассказывать «бородатые» анекдоты про колобка, смеяться и не думать, что пройдёт каких то тринадцать лет и будет всё не то и не так. Затянет быт, сказочность уйдёт, а тоска и безысходность будут всё чаще. На скамейку рядом со мной прыгнула кошка. И откуда только взялась? Чёрная, большая, она жмурила глаза и тёрлась об мои руки. «Будешь булку?» – спросила я её. Или его? «М-р-р-р», – в ответ, и пушистик стал медленно жевать. Вот, в 2001 году кошки ещё едят хлеб! Со стороны картина умиляла. Лавка на площади, птички клюют хлебные крошки, на коленках у взрослой тётки сидит кошка, а на улице 2001 год. Но, как ни прискорбно, придётся возвращаться обратно. И нужно думать, как это сделать, чтобы не навредить ни прошлому, ни настоящему, ни будущему. Так. Стоп! Если сейчас 2001 год, а это случилось в 2002, значит мама…. Значит, можно позвонить. Значит… Я… Услышу… Значит, значит… Я сорвалась с места и стала судорожно оглядываться по сторонам. «Где можно позвонить? В другой город?» – спросила я у проходящей мимо старушки. «Дак на поштампе». Нужно найти почтовое отделение. Я ужасно торопилась, будто от этого звонка зависела моя жизнь. И не важно, где она была, в 2001 году или в 2015. Влетев в почтамт и медленно оседая на стуле, я вдруг поняла, что мне может просто не хватить денег. А номер – я могу его и не вспомнить, сколько лет прошло, а нам телефон поставили-то всего в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Но ведь должны быть большие телефонные книги, справочники! И я помню телефон соседей! Могут же позвать! Лишь бы были дома, и только бы хватило денег! В окошке, назвав цифры и город, я узнаю стоимость. Впритык. Выдыхаю. Теперь нужно ждать. Как же медленно тянется время! Как липкий и тягучий мёд. В ушах звенит тишина, хотя в отделении достаточно шумно. «Чусовой! Вторая кабинка!» – кричит оператор. Я срываюсь с места, вваливаюсь в тесную кабинку переговорника, хватаю трубку. «Алло, алло! Тёть Поля! Это Ира! Позовите маму! Алло, алло!» На том конце провода повисло неловкое молчание. «Ира, здравствуй! А маму вчера увезли. В больницу. А ты где? В Перми? Когда приедешь? Алло, алло, Ира!» Вот и всё. Доплясались, часть вторая. И тут не успела. Если ехать на поезде, нужны деньги. Да и почти сутки. Если на самолёте – можно успеть. Паспорт. Сердце ухнуло куда- то под ноги. Шарю в сумке. Да, с собой. Нужно выйти наружу, отдышаться и придумать хоть что-то. Закурить бы, а то мысли в кучу. На улицу, на воздух, тут очень душно. Дрожащими пальцами пытаюсь прикурить тонкую сигарету. Она падает из рук. Чертыхаюсь, достаю новую. Вдруг, как по волшебству, всплывает перед глазами что-то красное. Поднимаю голову. Широкая улыбка парня заставляет улыбнуться в ответ. «Привет!» – юноша с ярко-бордовыми волосами протягивает руку. Пожатие крепкое, неформальное. «Меня Лёха зовут. А ты чего такая возбуждённая из почты выбежала? Случилось что?» Я начала что-то мямлить про поезд, паспорт, больницу, маму. От понимая безвыходности ситуации слёзы непроизвольно стали капать из глаз, превращаясь в нескончаемые потоки горечи и боли. «Да ты чего? Можешь нормально объяснить?» Я, всхлипывая, стала говорить, что я из будущего, на что он усмехался и качал головой. Потом, терпеливо выслушав, рассказал мне, что он фанат одной из популярных российских рок-групп, и что они скоро закончат своё существование, распадутся, проще говоря, и он едет на их последний концерт, объездил уже много городов и вот теперь – Пермь. При этом магическом слове я аж подпрыгнула. «А можно, можно мне с тобой? Даже не на концерт, а просто поехать?» – я кричала и дёргала его за рукав толстовки. «Так, а почему нет-то? Конечно, поехали. Только вот с билетами… Я-то давно покупал, их может и не быть, – сказал он задумчиво. – Но прорвёмся. У барыг купим, если что». Уже находясь в плацкарте, я обдумывала сложившуюся ситуацию. Я еду в город, в котором не была с две тысячи восьмого года. Сейчас две тысячи первый. Я еду к маме, еду с незнакомым парнем. Хотя… Это его внимание и тепло… И тут в голове горящей надписью проносится фраза: «доплясались, часть третья». Ну, конечно! Красные волосы, тембр голоса. Единственная фотография, где я видела тебя в юношестве. Бред. Это же полный бред! Такое может произойти только в книге, или в кино, или во сне. Но нет же, вот ты – принёс мне горячий чай. Не допытывая расспросами, как-то сразу всё понял и задремал. Меня тоже сморили окружающая действительность и все те новости, что я узнала за последние несколько часов. Сны были короткими, как заученные фразы, жаркими. Видимо, я ещё что-то шептала, плакала. Ты подходил и поправлял одеяло. Утром показались в окне приветливые снежные деревья Пермского края. Если маму увезли в её родную больницу, где она работала, значит, доеду быстро – вокзал совсем рядом. Наскоро попив чай и договорившись о встрече после всех моих дел, мы простились на ступеньках вокзала. Подходя к больнице, я почувствовала, как стали подкашиваться ноги. Неужели получится изменить время? Повернуть его вспять? Неужели всё будет по-другому? Вбегаю по ступенькам, здороваюсь с дежурной. Спрашиваю. Она долго копается в книге регистрации больных, наконец, находит нужную фамилию. «Да, всё так. Подождите, я принесу халат». У меня начинается нервная дрожь, постукивают зубы и печёт затылок. Поднимаюсь вместе с дежурной медсестрой на третий этаж. В палате пахнет больницей и печалью. «Мама!!!!» – крик вырывается наружу, будто хочет разорвать время и, преодолев время, осесть на сердце человека, которого я не видела вот уже тринадцать лет. Неожиданно всё обрывается. И я ожидаю чего угодно: злого колдуна, ангелов, Бога, в конце концов, апокалиптических колесниц, троллей, гномов и Гэндальфа, но только не того, что вижу. Я в том же дворике, где мы расстались с моим прошлым. Тот же мальчуган на самокате, тот же мужик в тельняшке, та же девушка, а в руке у меня телефон, на экране которого чёткая надпись: 15 декабря 2015 года. |