Коллоквиумммм. От переводчика
 Скачать 26.26 Kb.
|
|
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА Вода и воздух прозрачны. Время, казалось бы. тоже. Но слой воды в несколько метров, воздуха -в несколько километров и времени- в несколько десятилетий искажают находящиеся за ними предметы. В ‹Слове о полку Игореве» мы всматриваемся сквозь толщу сгустившегося времени. Почти два века ученые и поэты пытаются ответить на множество самых разных вопросов, связанных с изучением ‹Слова». То, что казалось первым издателям «Слова» в конце восемнадцатого столетия ясным и не требующим доказательства, позже вызвало самые ожесточенные споры. Полупрозрачный слой времени дразнит возможностью новых-мнимых и реальных-открытий. А толщина его -шестнадцать веков: восемь от нас до ‹Слова› и столько же от «Слова» до времени антского князя Буса, которого в 375 году разбил и приказал распять готский король Винитар. И уже в ‚конце двенадцатого века готские красавицы радуются возвратившимся «временам Бусовым» -поражению Игоря. Вот что говорит «Слово»: Се бо готьскые красные девы Воспеша на брезе синему морю: Звоня рускымъ златомъ Поютъ время Бусово... Итак -шестнадцать столетий загадок словно спрессованы в совсем не большом по объему тексте: десять страниц на машинке через полтора интервала(прозой) в самом «Слове». Около двух тысяч только крупных работ, о нем на самых разных языках от английского до вьетнамского. И до сих пор не ясно, что же такое «Слово» проза или стихи, ораторское произведение или песня. До сих пор смущают исследователей знаменитые «темные места› памятника. До сих пор время от времени появляются в печати самые фантастические изыскания профессионалов и дилетантов. Список «Слова» сгорел в московском пожаре двенадцатого года вместе с бесценной библиотекой графа А. И. Мусина-Пушкина. Других списков пока не обнаружено. Вместо оригинала исследователям приходится иметь дело с не известно каким по счету отражением «Слова» мусин-пушкинским изданием 1800 года и со списком, сделанным для Екатерины Второй. А в них к ошибкам древнерусских переписчиков прибавлены еще и неверные прочтения первоиздателей. Если внести в текст все ,когда-либо предлагавшиеся исправления и сделать перевод, мы, пожалуй; получим новое произведение, лишь отдаленно напоминающее «Слово о полку Игореве». Издания «Слова» стареют с катастрофической быстротой. Еще в переводе Николая Заболоцкого Ярославна утирает кровавые раны Игоря рукавом с бобровой опушкой. А в большинстве переводов просто бобровым (!) рукавом. Так традиционно переводилось слово «бебрянъ». И ни у кого это место не вызывало удивления. Бобровый так бобровый. И только совсем недавно доказано, что древнерусское прилагательное «бебрянъ «Слове» следует переводить БЕЛЫЙ ШЕЛКОВЫЙ. И таких примеров десятки. Вопросы, трактовки, опять вопросы... «Слово» - с одной стороны -пролог русской литературы, с другой эпилог не дошедшей до нас древнерусской дружинной поэзии. Но есть у «Слова» одна замечательная особенность: вот уже два века оно звучит в русской литературе необыкновенно современно. Меняются литературные направления и стили, но каждый художник, обращающийся к «Слову», находит в нем что-то удивительно созвучное его временя Этим, пожалуй, отчасти объясняется и фантастическое число стихотворных переводов «Слова», по которым, как отметил К. И. Чуковский, можно написать историю взглядов на поэзию двух последних веков. И это вовсе не означает, что поэты, переводившие или писавшие о «Слове», насильно втискивали в него свое понимание поэзии. «Слово» настолько многолико, что на его примерах можно построить целый поэтический словарь русской лирики. И в этом словаре будут такие, например, статьи: АКРОМОНОГРАММА -лексико-композиционный прием, заключающийся в повторении конца стиха в начале следующего. О далече зайде соколъ Птицъ бья къ МОРЮ, А ИГОРЕва храброго полку не кресити. АЛЛИТЕРАЦИОННЫП СТИХ -одна из древнейших формаций стиха ‚встречающаяся в творчестве некоторых европейских и азиатских народов. Так, в поэзии народов Средней Азии и бурятов наиболее популярно является ,«вертикальная» аллитерация. Нечто похожее находим в ‹Слове»: Почнем/о же, братие, ПовеСТ/е сию От/о СТарого Владимира До нынешнего Игоря, Иже иСТягну ум/о КрепоСТию своею И пооСТри сердца своего МужеСТвом... Здесь звукосочетание «СТ» вертикально пронизывает текст после второю слога стиха, а дважды, где гласные сливаются в дифтонг,- после третьего. Впрочем, в «Слове» можно найти и примеры «горизонтального аллитерационного стиха»). Поэтический словарь «Слова» легко продолжить до статьи «ЯМБ». Здесь были бы и замечательные примеры звукоподражания конской скачке, звону колокола, голосам птиц и журчанью реки. Здесь нашлось бы место и для описания любого вида русской рифмы вплоть до самого сложного -до панторифмы. Это когда строки рифмуются целиком: Се бо два сокола слетеста Со отня стола злата... Се бо два -со отня, сокола- стола, слетеста- злата. Ударения по акцентологическому словарю В. В. Колесова. А вот пример удивительного психологизма. Автор повествует о горе русских женщин. узнавших о гибели их мужей: Жены руские Восплакашась аркучи: -Уже намъ своихъ милыхъ ладъ Ни мыслию смыслити, Ни думою сдумати, Ни очами соглядати... Тут бы и поставил точку средний художник. Автор продолжает: А злата и сребра Ни мало того потрепати! И эти диссонансные на первый взгляд две строки (жена, оплакивая любимого, думает об украшениях, которые он уже никогда не привезет!) словно мостик к последующему обобщению: «печаль жирна тече средь земли Рускыи...» В послесловии к переводу невозможно даже кратко перечислить все то, чем поразило меня «Слово» не как стихотворца -как исследователя. Анализируя звуковые повторы древнерусского текста, я пришел к убеждению, что «Слово» -записанная без существенной переделки ПЕСНЯ, а не ораторское или литературное произведение. Результаты и само объяснение метода моего анализа пока только готовятся к публикации. Часть их была опубликована в статьях «У истоков русской рифмы» («Литературная газета», 1977, 7 декабря) и «Два Штриха к портрету рифмы» («Литературная учеба», 1978, № 5). Но поскольку без исследования не было бы перевода, приходится поневоле торопиться с обнародованием еще не доказанных публично выводов. Перевод похож на тройное зеркало. В нем отражается оригинал, поэтическая эпоха переводчика, сам переводчик. Перевел в отличие от великого оригинала -смертен. Он «обслуживает» своем время и уходит, за редким исключением, вместе с ним. Все это особенно ярко видно на примере переводов «Слова». Они становятся историей литературы -повторю -катастрофически быстро. Даже самые замечательные не избежали этой участи. Но дело и в том,что, переводя в духе своего поэтического мировоззрения поэты в той или иной степени уподобляют «Слово» или известным фольклорным образцам, или просто «переписывают» его по стихотворным канонам классического русского стиха. «Так было и написано «Слово» в мое время», говорит каждый ревод. «Слово» полиритмично, и перевод каким-либо канонизированиым размером «выпрямляет» его, затемняет, в конечном счете, смысл. «Слово» полно удивительных созвучий, не вмещающихся в наше представление о классической рифме и даже аллитерации. Что делать с ними? Игнорировать и перекладывать все безрифменным тоническим стихом и верлибром(свободный стих)? Это тоже отступление от смысла, потому что, как показывает само «Слово», Автор если рифмует, то совершенно точно знает, для чего и с чем. Переводить точной классической рифмой, настраиваясь на привычный резонанс пятистопного хорея? Но это совсем другая рифма, совсем другой пример, требующий притом отсебятины, неизбежно приводящий к значительным отступлениям от текста. Вот строфа из малоизвестного в наше время перевода столетней давности. Звучный голос раздается Ярославны молодой. Стоном горлицы несется Он пред утренней зарей. Это перевод Николая Гербеля, кстати, один из немногих разноритмических переводов. А так это же место звучит у Николая Заболоцкого: Над широким берегом Дуная, Над великой Галицкой землей Плачет, из Путивля долетая, Голос Ярославцы молодой. Перевод Заболоцкого несравнимо выше, поэтичнее. Но все-таки обратно к подлиннику: На Дунаи Ярославнын/о Глас/о слышит/е Зегзицею незнаем/е Рано кычет/е... Кстати, поразительна и рифмовка: АВАВ. Впрочем, так ли это, ведь Дунаи» -‹незнае...» -тоже созвучно. И все же Автор как будто изобретает такую привычную нам перекрестную рифмовку. Так же не перекрестно рифмуют Гербель и Заболоцкий, но это -случайное совпадение. Кроме того, в подлиннике нет ни молодой княгини (ничего о возрасте нам неизвестно), ни «звучного голоса», ни «великой Галицкой знати», ни «широкого берега». Все резче, строже. Переводить «Слово» необыкновенно больно. Постоянно приходится жанглировать созвучиями. Рифма в «Слове» появляется всегда неожиданно то сверкнет в начале стиха, то в конце, то растворится в середине, рассыплется на едва заметную аллитерацию. И тем сильнее, тем резче звучит она, обнажая смысловые связи, обозначая наиболее важные для замысла Автора точки повествования. И это необыкновенно важно, ибо при устном исполнении все должно быть ясно с голоса. Завораживая игрой метаморфоз и приковывая внимание слушателя, изменяя дыхание стиха -его ритм, рифма держит слушателя в напряжении, не позволяет отвлечься. А постоянно преображающийся ритм не укачивает мерностью и однообразием. Увы, ни в каком переводе передать это невозможно. Хотя подход «на звук» (а не «на глаз») и был для меня главным, определяющим всю систему работы над переводом, лишь незначительную часть созвучий «Слова» удалось передать, не отступая далеко от текста, не прибегая к концевой рифме там, где ее нет. Хотя часто я шел на этот компромисс сознательно, делая поправку на современное читательское восприятие '. Но я был просто счастлив, что нашел интонационную и звуковую аналогию к первым строкам: Не лепо ли ны Бяшет/е, братие, Начати старыми словесы Трудных/о повестии О полку Игореве, Игоря Святославлича? Ну а о дальнейшем судить читателю. ______________________________________ 1-Приношу свою благодарность за советы и помощь в работе О.А.Державиной, Д.С. Лихачеву, В.В. Колесову. В. Б. Шкловскому, поэтам Валентину Берестову и Александру Ревичу. АНДРЕЙ ЧЕРНОВ |