преюдиции в праве. Преюдиции в праве_Истомина. Реферат Преюдиции в праве Студентка группы имопв322 Истомина Елизавета Николаевна
 Скачать 54.43 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Саратовская государственная юридическая академия» Институт магистратуры Кафедра философии Учебная дисциплина – Особенности юридической техники в деятельности органов публичной власти Реферат Преюдиции в праве Выполнила: Студентка группы ИМОПВ322 Истомина Елизавета Николаевна Преподаватель: Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории государства и права Осипов Роман Алексеевич Саратов – 2022 Содержание Введение Понятие преюдиции в российском праве. Администативная преюдиция в уголовном законодательстве России и зарубежных стран Заключение Список использованной литературы Введение. Изменение направлений общественного и государственного развития диктует необходимость поиска более адекватных средств правоприменительной деятельности, формирования нового взгляда на юридико-технические средства, используемые для наиболее рационального применения норм права. Одним из таких средств является правовая преюдиция. Она находит достаточно широкое применение в материальных и процессуальных отраслях российского законодательства. Вместе с тем, упоминания об этом средстве юридической техники в отечественной юридической литературе встречаются редко. Вопросы, связанные с преюдициями в праве, сложны, и вследствие их неразработанности юридической наукой одни из них еще не нашли своего разрешения, а другие не стали предметом общетеоретического монографического исследования. В теории государства и права до настоящего времени не получила самостоятельной конструктивной разработки теория преюдиций, где рассматривалось бы общетеоретическое понимание правовых преюдиций, их классификация, значение и роль в механизме правового регулирования. Актуальность темы усиливается практической значимостью соответствующей проблемы. На современном этапе развития юридической техники не создана совершенная модель осуществления юридического процесса, предполагающая эффективный порядок реализации преюдиций. Отсутствует единое понимание исследуемого понятия, которое позволило бы законодателю более четко конструировать правовые нормы, содержащие преюдиции либо устанавливающие условия их реализации. Это способствовало бы предотвращению ряда типичных правоприменительных ошибок, препятствовало бы частой отмене правоприменительных решений, что нередко связано с нарушением законных интересов и прав участников правовых отношений. Так, на сегодняшний день не решен вопрос, как следует поступить суду первой инстанции, если определение суда второй инстанции, имеющее преюдициальное значение, противоречит закону. Согласно части 2 статьи 120 Конституции РФ, если при рассмотрении конкретного дела суд установит, что подлежащий применению акт государственного или иного органа не соответствует закону, он обязан принять решение в соответствии с законом, регулирующим правоотношения. Углубление знаний о преюдициях позволит обеспечить соблюдение общеобязательности решений правоприменительных органов; ускорить процесс доказывания по юридическим делам (процессуальная экономия); устранить возможности вынесения противоречивых правоприменительных решений. Понятие преюдиции в российском праве Преюдиция в российском праве — это прием юридической техники, представляющий собой правило доказывания о том, что вступившее в законную силу правоприменительное решение уполномоченного органа, принятое в установленном законом процессуальном порядке о наличии или отсутствии юридического факта, обязательно для всех правоприменительных органов, разрешающих юридическое дело, связанное с ранее разрешенным по поводу этого факта. В уголовно-процессуальном праве под преюдицией предлагают понимать правило, освобождающее от доказывания обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором, которые признаются в ходе производства по другому уголовному делу, либо элемент процесса доказывания, выражающийся в признании судом, прокурором, следователем и дознавателем без дополнительной проверки обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором либо иным решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства6. Что касается гражданского процесса, то под преюдицией понимают освобождение от обязанности доказывания тех юридических фактов, которые установлены вступившим в законную силу судебным постановлением по иному делу, в котором участвовали те же лица . Аналогично преюдиция раскрывается в административном и арбитражном процессуальном законодательстве,процессуальную экономию и непротиворечивость судебных актов, его важность в процессе доказывания в различных процессуальных отраслях права, подразумевает необходимость законодательного регулирования в соответствии с декларируемыми целями на современном этапе развития юридической мысли. В этом плане действие института преюдиции обеспечивает достижение в установленных пределах разумной и обоснованной процессуальной экономии, препятствующей излишнему загромождению процесса и одновременно способствующей реализации основополагающих принципов уголовного судопроизводства, в том числе права на разумный срок судопроизводства, права на защиту и т.п. Кроме того, институт преюдиции позволяет избежать противоречия судебных решений, когда в двух или более вступивших в законную силу решениях (приговорах) суда один и тот же факт толкуется прямо противоположным образом. Важнейшей характеристикой данного процессуального института, определяющей его сущность и служащей отправной точкой при дальнейшем раскрытии его содержания в сфере уголовного судопроизводства, является ограниченность преюдиции исключительно фактическими обстоятельствами дела, что исключает из сферы действия института юридическую оценку данных обстоятельств, получившую отражение в состоявшемся по ранее рассмотренному делу судебном решении. Иначе говоря, преюдицией охватываются только обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, но не уголовно-правовая оценка содеянного. Преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя имеют лишь такие фактические обстоятельства, которые установлены вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского (а также арбитражного и административного) судопроизводства. Из этого следует, что не могут иметь преюдициального значения в уголовном судопроизводстве судебные акты, вынесенные по другому уголовному делу или в другом виде судопроизводства, если, ими не решается дело по существу. Тем более не имеют преюдициального значения промежуточные судебные акты, вынесенные в порядке судебного контроля в досудебном производстве по уголовному делу, поскольку задачей судебного контроля является проверка законности и обоснованности действий следователя, дознавателя, но не доказывание фактических обстоятельств дела. Например, принимая решение о наложении ареста на имущество по уголовному делу, суд обеспечивает превентивное значение данной меры процессуального принуждения, но не устанавливает преюдициально факт получения этого имущества на средства, добытые преступным путем. Такой вывод может быть сделан только в приговоре суда при разрешении данного дела по существу. Уголовно-процессуальная деятельность как особый вид государственной деятельности не может осуществляться произвольно по собственному усмотрению и желанию ее субъектов. Для этого государство законодательно формулирует специальные правила, исходные положения, определяющие характер уголовнопроцессуальной деятельности, её содержание и направленность. Таким специальным правилом и является преюдиция. По мнению Е.Б. Таргабаевой, назначение преюдиции заключается не в оказании помощи суду в установлении объективной истины по делу, а в обеспечении законной силы решения, вынесенного прежде, иными словами, не в области познания, а в области организации четкости и определенности решений, вступивших в законную силу, обеспечивает неопровержимость, исключительность и исполнительность решения во взаимодействии с другими решениями, которые могут быть вынесены по спорам между теми же лицами (или с участием тех же лиц) [1, с. 58]. Действительно, преюдициальность является свойством законной силы судебного решения и характеризует его с внешней стороны во взаимодействии с другими решениями. При этом преследуются следующие цели: 1) соблюдение общеобязательности решений органов правосудия; 2) сохранение социальной ценности актов органов правосудия; 3) соблюдение авторитета органов правосудия; 4) соблюдение авторитета принимаемых органами правосудия решений; 5) соблюдение преемственности принимаемых органами правосудия решений; 6) ускорение процесса доказывания по уголовным делам. Следует согласиться с Р. Искандеровым в том, что «преюдиция утверждает правовую и социальную ценность судебных решений, их непоколебимость и престиж»[2, с. 21] В то же время это только одна сторона преюдиции. Второй ее стороной является содержание самого решения, в котором зафиксированы аргументированные доказательствами преюдициально установленные (преюдициальные) факты, используемые в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по другому делу. Преюдициальные факты принимаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. Это означает, что процесс доказывания таких фактов состоит только в их оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и, в совокупности с другими доказательствами, собранными по уголовному делу, достаточности для его разрешения. Относимость преюдициально установленных фактов означает наличие связи между ними и теми обстоятельствами, которые подлежат доказыванию по другому уголовному делу, где они используются. Для определения относимости доказательств необходимо подвергнуть анализу и нормы материального права, которые будут применяться при разрешении уголовного дела. Преюдициально установленные факты могут доказывать обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Одни из них относятся к объективной стороне преступления, другие - к субъективной, третьи - и к той и к другой. Они могут устанавливать все элементы события преступления, виновность обвиняемого, мотивы содеянного, характер и размер вреда, причинённого преступлением, и т. д. Допустимость преюдициально установленных фактов - это признак, который указывает, что данный факт получен из надлежащего источника уполномоченным на то субъектом доказывания. Так приговор, не вступивший в законную силу, не является преюдициальным. Соответственно и факты, установленные таким решением, преюдициальными не считаются. Если предыдущее решение достоверно, т. е. правильно отражает объективную действительность, то и установленные на его основе преюдициальные факты достоверны. Достаточность преюдициально установленных фактов определяется субъектом доказывания с точки зрения возможности на их основе сделать вывод о том, что обстоятельства, входящие в предмет доказывания, в необходимых пределах установлены. Преюдициально установленные факты являются обстоятельствами, которые были установлены на основе каких-либо доказательств по другому, прежде разрешенному делу. Например, событие совершенного преступления ранее было доказано осмотром места происшествия, показаниями свидетелей, потерпевших, заключениями экспертов. Все эти доказательства уже прошли процессуальный порядок доказывания: собирание (обнаружение и закрепление), проверку и оценку. Выводы, сделанные на их основе, вошли в содержание приговора (решения), вступившего в законную силу. Акты преюдиции (приговор либо иное вступившее в законную силу решение суда, принятое в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства) собираются, проверяются и оцениваются наряду с другими доказательствами, поскольку по видам доказательств относятся к иным документам. Во вступившем в законную силу приговоре (решении) содержатся не только юридические факты, но и юридические выводы, которыми устанавливаются правоотношения. На это в своё время обратил внимание М.Г. Авдюков. «При преюдиции правоотношений, - писал М.Г. Авдюков, - вступившее в законную силу решение обязательно для суда, рассматривающего другое дело, не только в части установления юридических фактов, но и в части вывода суда на основе этих фактов о правах и обязанностях сторон». Если правоотношение уже было предметом исследования в каком-либо ином деле и нашло закрепление в приговоре (решении), вступившем в законную силу, то оно обязательно для суда, рассматривающего другое дело, связанное с предыдущим. Обвиняемый (подсудимый, осужденный), потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, обладая определенными правами и обязанностями по одному уголовному делу, имеют их без изменения по другому делу в качестве преюдициально установленных. Преюдициально установленные правоотношения освобождают участников доказывания от повторного признания лица потерпевшим или гражданским истцом, привлечения лица в качестве гражданского ответчика. Представителям указанных участников уголовного процесса не разъясняются вновь их права и обязанности. В связи с этим в теории уголовного процесса обсуждается вопрос о пределах преюдиции. По мнению В.К. Бабаева, пределы действия преюдиции определяются пределами действия законной силы приговора или решения[4, с. 35]. Он поддерживал мнение Я.Л. Штутина о том, что «объективные пределы законной силы судебного решения ограничивают его действие предметом судебного решения. Этим предметом является правоотношение, по поводу которого вынесено судебное решение, и положенные в основание судебного решения юридические факты, индивидуализирующие правоотношения» [5, с. 170]. Субъективными пределами законной силы судебного решения В.К. Бабаев называет определенный круг лиц. Объективные и субъективные пределы преюдиции также различает Г.М. Резник. К ее объективным пределам он относит круг фактов, установленных соответствующим процессуальным актом и не подлежащих в связи с этим доказыванию. По мнению этого автора, объективные пределы преюдиции, вытекающей из приговора, шире объективных пределов соответствующих актов гражданского судопроизводства. Субъективными пределами преюдиции Г.М. Резник также называет определенный круг лиц, на которых они распространяются . Нам представляется, что объективные пределы действия преюдиции ограничиваются кругом фактов, установленных соответствующими правоприменительными актами и не подлежащих в связи с этим доказыванию по уголовному делу, а также теми правоотношениями, по поводу которых вынесен данный правоприменительный акт. Что касается понимания субъективных пределов действия преюдиции, то их нельзя ограничивать только кругом лиц, в отношении которых вынесены соответствующие акты. Действие преюдиции распространяется и на органы и должностных лиц, которые применяют данные акты на основе внутреннего убеждения, оценивают их значение для уголовного дела. Значит, пределы преюдиции также зависят от субъектов, использующих правоприменительные акты, имеющие преюдициальное значение. Последних можно подразделить на две группы: к первой из них будет относиться суд (судья); ко второй - прокурор, следователь, дознаватель. Наиболее важным проблемным вопросом теории и практики использования преюдиции был и остается вопрос о соотношении преюдиции и внутреннего убеждения суда, прокурора, следователя, дознавателя, несмотря на последние изменения уголовно-процессуального закона, когда законодатель посчитал нужным разрешить спор в пользу правила преюдиции. Внутреннее убеждение субъектов доказывания основано на принципе свободной оценки доказательств, закрепленном в ч. 2 ст. 17 УПК, -никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы. Никаких противоречий между преюдицией и презумпцией истинности приговора (решения) не возникало бы, если бы на практике не допускались следственные и судебные ошибки, которые необходимо устранять в целях установления объективной истины по делу. По поводу разрешения таких противоречий в литературе всегда защищались в основном два подхода. Одни процессуалисты решали этот вопрос в пользу внутреннего убеждения, другие - в пользу преюдициальной силы приговора. Так Я.О. Мотовиловкер считал, что рассматриваемое противоречие не может быть решено в пользу преюдиции . По мнению, высказанному М.С. Строговичем, приговор первого суда является для второго не актом, имеющим силу закона, а официальным документом, удостоверяющим определенные факты, принимаемые судом как истинные без дальнейших доказательств только в том случае, когда они представляются бесспорными и не вызывающими сомнений в своей истинности. При сомнении в том или ином факте, установленном вступившим в законную силу приговором, при возражении против этого факта обвиняемого или иного участника процесса суд обязан данный факт исследовать по существу. На такой же научной позиции находится Р. Искандеров, по мнению которого, при появлении доказательств, опровергающих установленные ранее факты и выводы, суд вправе дать им новую оценку в соответствии с той совокупностью доказательств, которая имеется в его распоряжении, и вынести приговор по своему внутреннему убеждению. Другие авторы считают, что в необходимых случаях судьи не только вправе, но и обязаны исследовать сведения, однажды отраженные в приговоре по другому делу, оценить их и привести в подтверждение обстоятельств, установленных преюдициально, дополнительные аргументы, вытекающие из всей совокупности материалов вновь рассматриваемого уголовного дела. Однако отсюда не следует, что законная сила судебного приговора не касается содержащихся в нем фактических констатаций. Суд может использовать материалы, отраженные в приговоре (определении, постановлении) по другому делу, но не вправе делать по ним выводы, противоречащие этому приговору. Эту научную позицию поддерживает З.З. Зинатул-лин, который полагает, что при исследовании преюдициально установленных фактов органы следствия и суд «не могут входить в обсуждение доброкачественности соответствующего процессуального акта, в котором они констатированы, и делать новые выводы, противоречащие этому акту, пока последний не отменен в установленном законом порядке» . Решение законодателя не обращать внимание при рассмотрении и разрешении уголовного дела на сомнения суда в отношении преюдициально установленных фактов и применять исключительно правило преюдиции, на наш взгляд, является неверным. Оно демонстрирует отход от демократических принципов уголовного судопроизводства, в частности независимости судей. Отсутствие независимости судьи приводит к тому, что внутреннее убеждение формируется не в результате непосредственного познания объективной действительности в интересах правосудия, а формально, по искусственно созданным правилам. Рассматривая внутреннее убеждение как метод (способ) оценки доказательств, нужно отметить, что он имеет сложную многоуровневую систему и сложное содержание, в которых динамически воздействуют друг на друга объективные и субъективные факторы. Нарушение системы (в данном случае воздействие «чужого» внутреннего убеждения) чревато тем, что цель его использования будет искажена или не достигнута, объективная истина по уголовному делу останется неустановленной. В то же время преюдициальная сила приговора или иного судебного решения по делу не может не сохраняться. В противном случае будет отсутствовать такое правовое явление, как судебная практика. Под судебной практикой понимается «единство судебной деятельности по осуществлению правосудия и опыта этой деятельности, объективированного в форме судебных решений, вступивших в законную силу» [10, с. 92]. Нередко в литературе судебная практика рассматривается как синоним судебной деятельности, нормативно-правовые положения, определения, правила, указания, которые обладают определенной степенью общепризнанности и обязательности. Судебная практика формируется и развивается не сама по себе. Она часть всей юридической практики, в тесной взаимосвязи и взаимодействии с ней. Судебная практика как порождение судебной власти своим функциональным назначением в конечном счете имеет общие задачи и назначение конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. А именно, как следует из ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», ст. 2 ГПК РФ и других соответствующих законов, - укрепление законности, конституционности и правопорядка; защита основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина; предупреждение правонарушений; формирование уважительного отношения к праву и суду; «защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод» (ст. 6 УПК РФ). При таких обстоятельствах для преодоления возможных противоречий между преюдициальной силой приговора либо иного вступившего в законную силу решения суда и внутренним убеждением лиц, производящих расследование и судебное разбирательство, необходима воля законодателя. Теоретически, рассматривая различные аспекты данной коллизии, в литературе вносились предложения по ее разрешению, в том числе и автором статьи [11, с. 301-305]. В основном они сводятся к процедуре отмены преюдициального акта в апелляционном, кассационном, надзорном порядке или в стадии возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств [12, с. 40]. Необходимо отметить, что законодатель последними нововведениями в отношении преюдиции придал одинаковую преюдициальную силу как приговору, так и решениям суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства. С точки зрения социальной ценности каждого судебного акта данное положение представляется логичным и правильным. В то же время в обществе растет значение юрисдикционных органов, компетенцию которых также составляет рассмотрение гражданских споров и уголовных дел, - третейский суд, коммерческий арбитраж, Европейский суд по правам человека, уставные суды субъектов РФ, иностранные суды и иностранные арбитражи, медиация и иные примирительные процедуры и т.п. Все это требует детального анализа и, возможно, расширения перечня юрисдикционных органов, установленные обстоятельства которых могли бы рассматриваться судами в качестве преюдициальных. Все это будет способствовать, на наш взгляд, развитию прежде всего всех вышеуказанных институтов и разгрузке самих судов. Администативная преюдиция в уголовном законодательстве России и зарубежных стран Проблема конструирования уголовно-правовых запретов с административной преюдицией не является новой в отечественном уголовном праве. Известно, что административная преюдиция применялась уже в дореволюционном уголовном законодательстве. С недавнего времени уголовном праве РФ происходит процесс реанимации института административной преюдиции, сущность которого заключается в признании определенных административных правонарушений преступными в силу их повторного и неоднократного совершения. В настоящее время в научном сообществе ведется оживленная дискуссия относительно допустимости и целесообразности использования и применения административной преюдиции в уголовном праве России. Чем эта категория права является и какое значение имеет на на сегодняшний день: актом применения в бывшем СССР, которая должна безвозвратно исчезнуть или кануть в прошлое, либо перспективным юридическим средством, имеющим право на жизнь в правовой науке? С целью толкования и понимания специфики действующего национального законодательства следует обратится к зарубежному опыту в действующем вопросе[1]. В законодательстве большинства зарубежных государств административные правонарушения как таковые не выделяются в качестве самостоятельного вида противоправных деяний. Ответственность за совершение таких деяний предусмотрена уголовным законодательством, а различие между такого вида проступками и преступными посягательствами проводится в основном по характеру санкций, устанавливаемых в зависимости от тяжести совершенных деяний. В первую очередь это характерно для стран англосаксонской правовой системы (Англия, США, Канада, Австралия, др.), а также многих мусульманских государств (Бахрейн, Иордания, Кувейт, др.). В романо-германской (континентальной) правовой семье, включающей в себя национальные системы прав стран континентальной Европы - Франции, Германии, Италии, Испании и т.д., а также системы национального права ряда неевропейских стран (Индонезия, Мексика, Азербайджан, Марокко, Филиппины, Бразилия, Ливан и др.), долгое время также существовали только лишь преступления и иные уголовные правонарушения. Но в XX веке в связи с развитием и негативным аспектом в бурной глобализации и технологизации (развитием транспорта, интернет технологий, промышленности, роста экономики и др.) произошло резкое увеличение количества наказуемых штрафами так называемых мелких "уголовных правонарушений". Действующая классическая уголовная юстиция, построенная на сложившихся традиционных судебных процедурах, уже не справлялась с такими видами правонарушений в данном правовом поле.Для разрешения данной проблемы в сфере действующего законодательства Франция и Бельгия сохранили трехзвенную классификацию преступных деяний, оставив "уголовные правонарушения" в формальных границах своих уголовных законов, но перевели их из судебной компетенции в компетенцию административных органов (прежде всего полиции). В данной ситуации речь идет не о материально-правовой, а о сугубо процессуальной технике преодоления поставленной проблемы роста числа уголовных правонарушений и перегруженности судов. Германия и Италия в другом ракурсе отреагировали на сложившуюся ситуацию. Они вывели так называемые мелкие "уголовные правонарушения" из своих УК, которые начали именовать "административными"[2]. Санкции за их совершение стали возлагать не на действующие суды, а на административные органы. На становление в странах Западной Европы административного права, включающего в себя нормы-запреты на совершение административных правонарушений, как самостоятельной отрасли права и не зависящей от уголовного права, повлияла деятельность и Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Так, в решении по делу "Оцтюрка против Германии" от 21 февраля 1984 года Европейский суд по правам человека указал, что любые "административные правонарушения" остаются частью уголовного права в широком смысле (criminal matter или )[4]. Результатом этого стало слияние в странах Западной Европы в свое время выделившихся из единого уголовного права административно-деликтных правовых норм, предусматривающих юридическую ответственность за мелкие правонарушения, с уголовно-правовой составляющей на уровне "уголовного права в широком смысле и понимании". Право бывшего СССР, подобно немецкому и итальянскому праву, выделило из сферы единого уголовного права самостоятельный институт действующей административной ответственности. Но в рамках советско-постсоветской правовой доктрины не состоялось его воссоединение с "уголовным правом в широком смысле". Таким образом, в странах Центральной и Западной Европы не сложилось законодательство об административных правонарушениях, отделенное и обособленное от законодательства уголовного, в связи с чем и не применяется административная преюдиция. В действующих рамках сравнительно-правового анализа административной преюдиции в уголовном законодательстве зарубежных стран следует обратить внимание на опыт развития и применения данного законодательства об административных правонарушениях в странах ближнего зарубежья. В государствах Восточной Европы и прибалтийских странах административно-деликтное законодательство представлено кодексами и законами, принятыми еще в 1990-х годах, они содержат нормы материального и процессуального права, раскрывают само понятие "правонарушение", регламентируют цели и систему наказаний и основные составы правонарушений. Это в основном объясняется широким ракурсом общностью путей формирования настоящего законодательств содержащего административные правонарушения этих стран, в первую очередь обусловленных правовой доктриной СССР. Она же и закрепила основное место административной преюдиции в уголовных кодексах ближних зарубежных государств, входивших ранее в состав Советского Союза. После распада Советского Союза перед странами - бывших республик СССР стал вопрос о принятии нового уголовного законодательства. Половина государств сохранила административную преюдицию и по настоящее время, другие отказались от данной юридической конструкции не видя в ней целесообразности применения. В настоящее время административная преюдиция применяется в России, Узбекистане, Туркменистане, Таджикистане, Грузии, Киргизии и Беларуси. Действующий Уголовный кодекс Республики Узбекистан от 22 сентября 1994 года содержит 29 преступлений с административной преюдицией, что даже больше, чем во времена советской власти. Уголовные законы Туркменистана и Кыргызской Республики включают по 5 преступлений с административной преюдицией, Грузии и Республики Таджикистан - по 10. Особенностью УК Грузии является введенная в 2013 году ст. 238.1 "Ношение холодного оружия". Согласно данной статье ношение холодного оружия лицом, на которое повторно было наложено административное взыскание за ношение холодного оружия, или лицом, на которое было наложено административное взыскание за употребление наркотиков, наказывается штрафом или лишением свободы на 6-месячный срок. Таким образом, условием наступления уголовной ответственности может быть наличие не только административного взыскания за совершенное ранее аналогичное противоправное деяние, но и взыскания за совершенное административное нетождественное правонарушение. В уголовном законодательстве России подобной юридической конструкции не имеется, что и объясняется правовой природой административной преюдиции. Конструктивным и основным признаком преступления с административной преюдицией является повторность либо систематичность совершения однородных действий Законодательство Республики Казахстан в 1997 году отказалось от административной преюдиции в уголовном праве. Но в конце первого десятилетия XXI века ликвидированное юридическое средство вновь стало предметом повышеного внимания правоприменителей в данной юрисдикционной сфере. Если указывать на актуальность и целесообразность возвращения административной преюдиции, то аргументируя свою позицию следует отметить такие аспекты, что будучи подвергнутым административному взысканию, правонарушитель знает негативную реакцию государства на такого вида и рода совершенные правонарушения. И, если он сознательно идет на совершение аналогичного преступления, очевидно, что меры административного взыскания не достигли своей цели в рамках применения наказания. Поэтому на примере Республики Казахстан можно отметить, что с 1 января 2015 года действующий уголовный закон существенно реформирован: вместо норм с административной преюдицией в нем воплощена идея введения уголовных проступков. В законодательстве Эстонской Республики, несмотря на кардинально в данном вопросе противоположный выбор своих прибалтийских соседей (Литвы и Латвии), сохранил после распада СССР не только в своей правовой системе административную, но и дисциплинарную преюдицию. По состоянию на 16 апреля 2001 года в УК Эстонской Республики можно было встретить множество норм с административной преюдицией: самовольное потребление сетевого газа, жидкого топлива или энергии (ст. 145.2), нарушение законов о налогообложении и законов о налогах (ст. 148.1), незаконное предпринимательство (ст. 148) и др. Но в связи с критикой административная преюдиция была исключена из действующего уголовного законодательства Эстонии. Государством, использующим административную преюдицию с советских времен по настоящее время, является также Республика Беларусь, уголовное законодательство в Беларуси признает также дисциплинарную преюдицию. Следует отметить тот факт, что положения об административной и дисциплинарной преюдиции получили достаточно подробную регламентацию в Общей части УК Республики. В статье 32 УК РБ указано, что в случаях, предусмотренных Особенной частью УК РБ, уголовная ответственность за преступление, не представляющее большой общественной опасности, наступает, если деяние совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение. Данной нормой законодательство выделило определенную категорию преступлений, составы которых в своей юридической конструкции предусматривают административную преюдицию и определило общий срок, в течение которого может наступить уголовная ответственность за повторное совершение тождественного деяния, а так-же установило начало течения данного срока по данной категории вида правонарушения. Особенная часть УК РБ содержит 36 составов преступлений с административной преюдицией, среди которых можно выделить схожие составы преступлений, содержащие административную преюдицию, и по российскому законодательству. К ним относятся: уклонение родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении (ст. 174); управление транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, передача управления транспортным средством такому лицу либо отказ от прохождения проверки (освидетельствования) (ст. 317-1); несоблюдение требований превентивного надзора (ст. 421). Подводя итог, можно констатировать то, что данная юридическо-правовая конструкция не является особенной и характерной чертой национальных действующих законодательств мира и существует в своей нормативной интерпретации в отдельно взятых государствах, имеющих общий путь развития. И если ранее в союзных республиках использование административной преюдиции было в основной мере обусловлено господством общей советской идеологии которая доминировала на тот период, то в настоящее время ее применение является результатом свободного выбора семи независимых государств, самостоятельно стоящих и формирующих свою систему национального права. Таким образом, возрождение административной преюдиции в действующем уголовном законодательстве РФ базируется не только на собственном историческом опыте, но и на современном опыте ее применения в зарубежных странах. Заключение В ходе исследования установлено, что правило о преюдициальной силе судебных приговоров и решений может находиться в противоречии с принципом оценки доказательств по внутреннему убеждению. Это происходит тогда, когда преюдициально установленные обстоятельства становятся предметом вторичного судебного разбирательства и в отношении которых у суда складывается иное по сравнению с ранее вынесенным актом внутреннее убеждение Суд, рассматривающий конкретное уголовное дело, абсолютно свободен в формировании своего убеждения относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию. Ограничение в доказывании и оценке фактов, установленных приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, может блокировать внутреннее убеждение судьи, заставить его при разрешении основных вопросов правосудия руководствоваться не законом и совестью, а доказательствами, имеющими заранее установленную силу, что не согласуется с принципом уголовного судопроизводства о свободе оценки доказательств (ст. 17 УПК РФ). Вопрос о преюдициальном значении вступившего в законную силу приговора либо иного вступившего в законную силу решения суда, принятого в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства является бесспорным в случае, когда установленные в нем обстоятельства не вызывают сомнений у суда. Выводы, сделанные во вступившем в законную силу приговоре, по поводу виновности (невиновности) лица в совершении преступления ни при каких условиях не могут иметь преюдициального значения. Это объясняется тем, что виновность или невиновность лица в совершении преступления может быть установлена только приговором по итогам рассмотрения уголовного дела. Представляется, что, единственно возможным решением вопроса о значении вступившего в законную силу приговора либо иного решения суда, принятого в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства' при производстве по уголовному делу как в отношении лиц, на которых распространяются, субъективные пределы законной силы этого решения, так и в отношении всех других лиц, является установление возможности проверки при производстве по уголовному делу выводов о событии или действии, сделанных в,приговоре либо ином решении суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного- или административного судопроизводства, если их правильность вызывает сомнение. В современном уголовном процессе России не' имеется универсального понятия преюдиции. Термин «преюдиция»- в российском законодательстве- содержится лишь в ст. 90 УПК РФ и только в качестве названия статьи. В связи с чем, нами даётся определение данного понятия: преюдиция — это элемент процесса доказывания, выражающийся в признании судом, прокурором, следователем и дознавателем без дополнительной проверки обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором либо иным решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, если они не опровергаются доказательствами собранными, проверенными и оцененными в ходе производства по уголовному делу в порядке, предусмотренном законом. Сравнительно-правовой анализ положений о преюдиции в уголовно-процессуальном законодательстве государств - участников СНГ показал, что некоторые положения; о преюдициальном значении приговора и иных решений - суда, указанные' В' модельном, Уголовно-процессуальном кодексе для государств-участников СНГ были восприняты и включены в тексты статей о преюдиции. Из всех государств — участников СНГ преюдициальное значение судебного решения при производстве по уголовному делу признается только в Азербайджане, Беларуси, Казахстане, Таджикистане и Туркменистане и в Грузии: При этом во всех указанных государствах преюдиция в уголовном процессе является неопровержимой; И! межотраслевой;: однако.- принимаются? без доказательств только, обстоятельства, установленные" решениями гражданских судов. Преюдициальное значение решений, вынесенных в порядке арбитражного илш административного^ судопроизводства; не; предусматривается. Содержание преюдиции в российском уголовном процессе наиболее полно отражает ее сущность в части признания обстоятельств; установленных вступившими; в законную силу приговором либо иным' решением; суда; принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства; Однако в УПК большинства государств - участников СНГ и УПК Грузии дается более чёткое, чем в УПК РФ, указание в какой именно части вступившие в законную силу приговор и решение суда по гражданскому делу обязательны для органов уголовного преследования и суда, что облегчает процесс доказывания и применение преюдиции в уголовном судопроизводстве. С учетом опыта уголовно-процессуального законодательства государств -участников СНГ полагаем необходимым внести изменения в ст. 90 УПК РФ, касающиеся того, в какой именно части вступившие в законную силу приговор либо иное решение суда, принятое в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства обязательны для органов уголовного преследования и суда, а именно, имело ли место само событие или действие (бездействие), какие установлены права и возложены обязанности на субъекта, что облегчит процесс доказывания и обеспечит правильное применение преюдиции в уголовном судопроизводстве. Данное нормативное положение предлагается включить в ст. 90 УПК РФ. Сравнительно-правовой анализ положений уголовно-процессуального законодательства Австрии, ФРГ и Франции показал, что в отличие от УПК РФ в Уголовно-процессуальных кодексах Австрии, ФРГ и Франции обстоятельства, установленные приговором и иным решением суда, а также актами органов уголовного преследования, без доказательства признаются только судом, а прокурор и другие органы уголовного преследования таким правом не наделены. В Уголовно-процессуальных кодексах указанных государств, приговор и акты органов уголовного преследования являются доказательствами, их доказательственная сила абсолютна, что значительно облегчает применение преюдиции в уголовном процессе. С учетом позитивного опыта этих стран предлагаем включить вступивший в законную силу приговор суда и иное вступившее в законную силу решение суда, принятое в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства в число иных документов, указанных в части 1 статьи 84 УПК РФ. Список использованной литературы: 1. Конвенция «О защите прав человека и основных свобод» от 4 ноября 1950 г.// Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 2. Ст. 163. 2. Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (Страсбург, 20 апреля 1959 г.) с Дополнительным протоколом (17 марта 1978 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации.2000. №23. С.2349. 3. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, 22 января 1993 г.)// Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. №17. Ст. 1472. 4. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (с изменениями от 30.12.2008 г.). 5. Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФЗК «О судебной системе Российской Федерации»// Собрание законодательства Российской Федерации. 6 января 1997 г. №1. Ст.1. 6. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ. 7. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30.11.1994 № 51-ФЗ. 8. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 №138-Ф3. 9. Модельный Уголовно-процессуальный кодекс для государств -участников СНГ от 17.02.1996 г. N 7-6. 10. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ. 11. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3. 12. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова от 14.03.2003 г.1. N 122-XV. 13. Уголовно-процессуальный кодекс Украины от 28.12.1960 г. № 1001-V. 14. Уголовно-процессуальный кодекс Кыргызской Республики от3006.1999 г. N62 . 15. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Узбекистан от 22.09.94г. N 2013-XII. 16. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Армения от 01.09.1998 г. № ЗР-248. 17. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13.12.1997г. N206. 18. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь от 16.07.1999 г. № 295-3. 19. Уголовно-процессуальный кодекс Азербайджанской Республики от1407.2000 г. № 907-1Г. 20. Уголовно-процессуальный кодекс Туркменистана от 18.04.2009. 21. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан от 03.12.2009 г. 22. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве: Учеб.пособ. Горький.: 1974. 23. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2008 года № 193-О-П по жалобе гражданина Т.Р. Суринова/ Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. №18. Ст.2090. 24. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 г. № 1 «О судебном приговоре». 25. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления». |