Революция 1917. Революция 1917 года в России. Революции 1917 года в России Февральская революция 1917 года и Октябрьская революция 1917 года Великая русская революция
 Скачать 199.63 Kb.
|
|
Экономические и социальные изменения в России в начале XX века Элементарная теория собственности, по мнению многих крестьян, заключалась в том, что земля должна принадлежать тем, кто её обрабатывает. В то же время значительная часть сельскохозяйственной земли принадлежала помещикам дворянам, составлявшим небольшую долю в населении России. Население Российской империи между 1897 и 1914 годом увеличилось с 128 до 175 миллионов человек, рост составил таким образом более 40 миллионов человек, менее чем за 20 лет. Основной прирост населения давали именно крестьяне. Значительное увеличение численности крестьянства, при сохранении того же количества земли в их пользовании приводили к обезземеливанию крестьянства, что приводило к социальной напряжённости в деревне, требований передела земли в пользу крестьян. Крестьяне массово мигрируют в города, пополняя ряды беднейшего пролетариата. У городских рабочих также были веские причины для недовольства: переполненное жильё с часто плачевными санитарными условиями, долгие часы на работе (накануне войны рабочий день был 10 часов, шесть дней в неделю, к 1916 году в среднем, он увеличился до 11-12 часов в день), постоянный риск травм и смерти от очень малого уровня безопасности и санитарно-гигиенических условий, жёсткая дисциплина (не только правила и штрафы, но и битьё) и недостаточная заработная плата (ещё ниже после 1914 года, военного времени, также наблюдалось увеличение цен и стоимости услуг). Жившие в городах рабочие подвергались пропаганде со стороны социалистических партий. Быстрая индустриализация России привела к переполнению городских трущоб и плохим условиям для городских промышленных рабочих. Между 1890 и 1910 годами, население столицы, Санкт-Петербурга, увеличилось с 1 033 600 до 1 905 600, в Москве аналогично испытывался значительный рост населения. Это создало новый «пролетариат», который вероятно в связи с ростом населения в городах организовывал там протесты и забастовки. В 1904 году было установлено, что в каждой квартире в Санкт-Петербурге, в среднем проживает шестнадцать человек, по шесть в комнате. В квартирах не было проточной воды, а груды человеческих отходов представляли угрозу для здоровья рабочих. Плохие условия только усугубляли ситуацию, и незадолго до Первой мировой войны быстро увеличивается число случаев нарушения общественного порядка. Революция 1905—1907 года не разрешила социальные противоречия в стране. Подавление революции в 1907 году и последующий годы реакции, обострили социальные противоречия до предела. Несмотря на учреждение Государственной Думы, политическое представительство, пользующихся широкой поддержкой населения, левых партий (эсеров, социал-демократов) в 3-й и 4-й Думе оставалось крайне слабым, ввиду новой избирательной системы, не предполагавший равенство всех избирателей и давшей значительное преимущество крупным землевладельцам и городским жителям. Рабочие и крестьяне фактически лишились представительства в Госдуме. Дума по политическому спектру была правой, в ней было значительное представительство либералов и монархистов. Катализатором революционной ситуации стала Первая мировая война. Тяжёлые потери, нужда, обусловленная военным временем, огромная масса мобилизованного населения крайне негативно сказывалась на ситуации в стране. В 1916 году в Средней Азии вспыхнуло крупнейшее восстание местных народов против царского правительства, вызванное мобилизацией местного населения на тыловые работы. К началу Февральской революции действовавшая на тот момент Госдума IV созыва фактически превратилась в основной центр оппозиции царскому правительству. Умеренное либеральное большинство Думы ещё в 1915 году объединилось в Прогрессивный блок, открыто противостоявший царю; ядром парламентской коалиции стали партии кадетов (лидер П. Н. Милюков) и октябристов. Основным требованием Думы стало введение в России ответственного министерства, то есть правительства, назначаемого Думой и ответственного перед Думой. На практике это означало трансформацию государственного строя из самодержавного в конституционную монархию по образцу Великобритании. К концу 1916 года высшая государственная власть оказалась дискредитирована цепью скандалов вокруг Г. Е. Распутина и его окружения. Возмущение распутинщиной достигло уже российских вооружённых сил — как офицерства, так и нижних чинов. Роковые ошибки царя в сочетании с потерей доверия к царской власти привели её к политической изоляции, а наличие активной оппозиции создало благоприятную почву для политической революции. Широко распространились слухи об измене, проникшей на вершину власти; главной предательницей общественное мнение считало императрицу Александру Фёдоровну. Не менее популярными были и слухи об интимной связи императрицы и Распутина. «Глупость или измена?» — таким вопросом П. Н. Милюков характеризовал ситуацию 1 (14) ноября 1916 года в своей знаменитой речи на заседании Государственной думы. Знаменитая речь лидера партии кадетов — авангарда объединённой оппозиции царю и его правительству — знаменовала собой переход парламентской оппозиции (Прогрессивный блок) в решающее наступление на царя и его политический курс. Начиная с осени 1916 года, в оппозицию к Николаю II встали уже не только левые радикалы и либеральная Госдума, но даже ближайшие родственники самого царя — великие князья. Их демарши вошли в историю как «великокняжеская фронда». Общим требованием великих князей стало отстранение от управления страной Распутина и царицы-немки и введение ответственного министерства. Особенно радикальными для великого князя взглядами отличался Николай Михайлович. Исследователь С. В. Куликов называет его ядром «кристаллизации» фронды. Среди других членов императорской фамилии, открыто сочувствовавших либеральным идеям, исследователь называет также великого князя Александра Михайловича и других. По мнению американского историка Ричарда Пайпса: К концу 1916 года все политические партии и группировки объединились в оппозицию к монархии. Впрочем, это было их единственной точкой соприкосновения — ни в чём другом они не сходились. Крайне левых не устраивало что-либо меньшее, чем радикальное преобразование политического, социального и экономического устройства России. Либералы и либерал-консерваторы удовольствовались бы парламентской демократией. И те, и другие, при всём их различии, вели речь об институтах власти. Крайне правые, теперь тоже примкнувшие к оппозиции, напротив, сосредоточили внимание на личностях политических деятелей. По их мнению, в российском кризисе повинен был не сам режим, а люди, стоявшие у кормила власти, а именно императрица-немка и Распутин. И сто́ит убрать их с политической арены, считали они, как всё пойдёт хорошо. Ключевые структуры в 1917 году Политические партии России в 1917 году. Политические партии в России были легализованы Николаем II после революции 1905 года. После Февральской революции 1917 года происходит разгром правомонархических движений, в политической жизни страны начинают доминировать либералы и социалисты, которых в течение 1917 года оттесняет радикальное крыло социал-демократии — большевики. По сравнению с другими социалистами большевики имели ряд особенностей, в первую очередь — жёсткую централизованную организацию, основанную на разработанных Лениным доктринах «демократического централизма», «авангарда рабочего класса» и «привнесения сознания». Анализ образовательного, возрастного, социального и национального состава делегатов съездов РСДРП(б) и большевистской фракции Учредительного собрания показывает относительно низкий уровень образования, средний возраст большевиков в 1917 году составлял 30-35 лет, по национальному составу русские представляли собой около 50 % партии, евреи — около 20-25 %, также насчитывалось значительное количество латышей, поляков, грузин и т. д. Советы. Советы впервые появляются в России во время революции 1905 года, председателем Петербургского совета становится Троцкий Л. Д. Система Советов начинает формироваться в 1917 году в ходе Февральской революции, уже с 27 февраля. Весной 1917 года постепенно появляется система Советов по всей стране, в силу стихийности своего формирования носившая хаотичный характер. Всероссийское Совещание Советов, состоявшееся уже в марте 1917 года, начинает процесс оформления разрозненных Советов в единую общероссийскую систему. Общая организация Советов окончательно определяется с созывом I Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, избравшего высший орган Советской власти, действующий между Съездами — ВЦИК. От выборов в Советы уже с самого появления этих органов изолируются представители имущих классов, доминировавшие в Госдуме после «третьеиюньского переворота» («цензовые элементы», «цензовая буржуазия»). В системе Советов представлены преимущественно рабочие, крестьяне и солдаты («революционная демократия»), от имени которых выступают социалисты. С февраля по сентябрь 1917 года в Советах доминируют умеренные социалисты (эсеры и меньшевики), с сентября начинают преобладать радикалы (большевики и левые эсеры, см. Большевизация Советов). В условиях России с её многовековыми сословными традициями формируется разделение на Советы рабочих и солдатских депутатов и Советы крестьянских депутатов, I и II Всероссийские Съезды Советов также проходят раздельно. Выборы разных категорий избирателей проходят непропорционально, искусственно создавая «перекос» в первую очередь, в пользу солдат, во вторую — в пользу рабочих. С первых дней существования Советов в России формируется двусмысленный режим «двоевластия», в котором ряд учреждений и комиссаров Временного правительства и Советов дублируют друг друга. Радикалы (большевики, левые эсеры, анархисты) выдвигают лозунг уничтожения «двоевластия», роспуска Временного правительства, и передачи всей власти Советам, по выражению Троцкого Л. Д., большевики «всего лишь собирались превратить Советы де-юре в то, чем они и так были де-факто». Умеренные социалисты (эсеры и меньшевики) возражают против этого, считая Временное правительство единственной легитимной властью в стране, и не желая принимать на себя ответственность управления государством. Вместе с тем эсеры и меньшевики требуют введения в состав Временного правительства министров-социалистов в противовес министрам — кадетам («министры-капиталисты»). Государственная дума IV созыва. К началу Февральской революции Госдума уже давно превратилась в оппозиционную царю силу (см. Прогрессивный блок), настойчиво требовавшую от Николая II «ответственного министерства» (правительства, назначаемого Думой, и ответственного перед Думой). Будущий состав Временного правительства в общих чертах был фактически составлен думскими оппозиционерами ещё перед революцией. В ходе февральских событий царь распускает Думу, однако она фактически отказывается распускаться под предлогом «частных собраний», которые формально заседаниями Госдумы не считались. В течение первой половины 1917 года революция полностью выходит из под контроля бывших думских оппозиционеров, быстро теряющих всякое влияние. В сентябре 1917 года министр-председатель Временного правительства Керенский А. Ф. распускает Госдуму, как «контрреволюционную», объявляет Россию республикой, и образует новую конфигурацию органов власти: Директория (временно, до формирования 3-го состава Временного правительства) и Предпарламент в качестве консультативного совещательного органа. Кроме того, усиление Советов превращает лозунг «ответственного министерства» в политический анахронизм, окончательно вымерший с приходом к власти большевиков. Временное правительство России. В ходе Февральской революции Госдума образует под предлогом «водворения порядка в столице» Временный комитет Государственной думы, ставший новым правительством в условиях революционного хаоса и прекращения деятельности царского правительства во главе с князем Голицыным Н. Д. После того, как стало известно об отречении Николая II и об отказе великого князя Михаила Александровича принять власть без соответствующего решения Учредительного собрания, Временный комитет формирует Временное правительство России. Таким образом, Временное правительство позиционировало себя, как единственное законное правительство в стране, сформированное созданной в ходе народных выборов Думой, и существующее только до созыва Учредительного собрания. Кроме того, даже и сам Николай в своём прощальном приказе войскам (впрочем, так и не опубликованном) призвал армию «повиноваться Временному правительству». С другой стороны, у ряда современников вызывал вопросы порядок формирования как Временного правительства, так и предшествовавшего ему Временного комитета Госдумы, который никак не выбирался, и был назначен думскими депутатами в ходе частных совещаний. Кроме того, полномочия самой Госдумы IV созыва истекали в 1917 году. Нарастание в Петрограде хаоса начинается уже с февраля 1917 года. В ходе революции из тюрем выпускается 10 тыс. чел., причём вместе с политическими заключёнными выпущен и ряд уголовников. Многие революционные солдаты Петроградского гарнизона и кронштадтские матросы выходят из под контроля, и начинают грабежи населения. В ходе революции непопулярная полиция распускается, однако заменившая её «народная милиция» оказывается неспособной эффективно выполнять полицейские функции. Согласно закону о народной милиции, в неё могли набираться даже лица, имевшие судимости и поражённые в правах, в результате чего начальниками милиции на местах иногда становились уголовные преступники, только что бежавшие с каторги. По воспоминаниям исполняющего должность начальника контрразведки Петроградского военного округа капитана Никитина Б. В., «[агенты контрразведки] часто возвращаются с пустыми руками и в недоумении докладывают, что в участках милиции сразу же наталкиваются на бежавших арестантов, исполняющих там должностные обязанности. Нередко старшие чины контрразведки в милиционерах, стоящих на улицах, тоже узнают своих старых клиентов». Генерал Деникин А. И. называет народную милицию Временного правительства «даже не суррогатом полиции, а её карикатурой». Вместе с тем, милиционером не могли стать лица, состоящие под следствием и судом по обвинению в преступлении, несостоятельные должники, состоящие под опекой за расточительство, содержатели домов терпимости. Параллельно возникают ряд вооружённых отрядов, неконтролируемых центральным руководством — «рабочая милиция», «Красная гвардия». Французский посол в Петрограде Морис Палеолог характеризует Красную гвардию, как «сборище деклассированных и апашей». В ходе революции Временное правительство отправляет в отставку всех губернаторов. Однако, когда князя Львова, возглавившего первый состав правительства, попросили назначить новых губернаторов, он заявил, что «Это — вопрос старой психологии. Временное Правительство сместило старых губернаторов и назначать никого не будет. На местах выберут. Такие вопросы должны разрешаться не из центра, а самим населением… Мы все бесконечно счастливы, что нам удалось дожить до этого великого момента, что мы можем творить новую жизнь народа — не для народа, а вместе с народом… Будущее принадлежит народу, выявившему в эти исторические дни свой гений. Какое великое счастье жить в эти великие дни!..» Ряд современников описывают первого премьер-министра Временного правительства князя Львова, как слабого и нерешительного политика. Ричард Пайпс описывает его, как «спокойного и безвредного». Вместе с тем буквально с первых дней революции происходит усиление думского депутата-социалиста Керенского А. Ф., которого французский посол в Петрограде Морис Палеолог характеризует следующим образом: «Молодой депутат Керенский, создавший себе, как адвокат, репутацию на политических процессах, оказывается наиболее деятельным и наиболее решительным из организаторов нового режима». Керенский оказывается сразу в двух противостоящих друг другу учреждениях: в первом составе Временного правительства в качестве министра юстиции, и в Петросовете в качестве товарища (заместителя) председателя. В течение своего существования Временное правительство успевает пережить три правительственных кризиса: апрельский (вызван нотой министра иностранных дел Милюкова о войне до победного конца), июльский (вызванный июльскими беспорядками в Петрограде, переговорами с Украиной об автономии, требованиями Финляндии предоставить ей независимость), и августовский (выступление Корнилова). По итогам апрельского кризиса Керенский становится военным министром, июльского — министром-председателем (одновременно оставаясь военным министром), по итогам августовского — делает попытку концентрации власти в своих руках (назначение себя Верховным Главнокомандующим, формирование Директории и т. д.). Нерешительность и слабость Временного правительства накладывается на продолжающуюся при нём деградацию экономики: так и не прекратившуюся гиперинфляцию, взрывной рост государственного долга, формирование «чёрного рынка», провал попыток организовать продразвёрстку. Широкое участие меньшевиков в работе Временного правительства приводит к снижению их популярности; на выборах в Учредительное собрание меньшевики набирают всего 3 % голосов, львиная доля которых представлена Грузией. Дополнительным поводом для критики становится крайнее затягивание выборов в Учредительное собрание; после долгих проволочек эти выборы назначаются только на 12 ноября. Русская православная церковь Реакция РПЦ на Февральскую революцию была сложной. Последние годы существования монархии настроили ряд высших иерархов Церкви негативно по отношению к личности Григория Распутина, который неоднократно лично вмешивался в назначения синодального обер-прокурора и епископов. Уже во время революции начинаются увольнения бывших назначенцев Распутина. В целом, Церковь приходит к выводу, что, раз уж царь отрёкся от престола, а великий князь Михаил Александрович признал Временное правительство, то и Церкви тоже стоит его признать. 7 марта 1917 года РПЦ вносит изменения в текст присяги для лиц христианских исповеданий, убрав из него упоминание царя, и добавив обязательство «служить Временному правительству», 9 марта Синод выпустил послание «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий», также признавшее Временное правительство. В целом, позиция Церкви в какой-то степени выбила почву из-под ног правомонархических движений, лишив их идеологической поддержки. Вместе с тем определённая часть как священства, так и паствы воспринимают ситуацию в стране, как «междуцарствие». РПЦ видит в падении монархии удобный предлог наконец перейти от введённого ещё Петром I синодального контроля к патриаршему устройству. С апреля 1917 года начинается подготовка к созыву Поместного собора, который современники воспринимали, как «церковный аналог Учредительного собрания». Церковь впервые начинает требовать созыва Собора ещё во время революции 1905 года, однако Николай II, пока находился у власти, блокировал все эти требования. Собор открывается в августе 1917 года, немедленно начав обсуждать вопрос о переходе от синодального устройства к патриаршему. Октябрьское вооружённое восстание 1917 года в Петрограде окончило колебания духовенства, подтолкнув его принять решение о восстановлении патриаршества; по выражению епископа Астраханского Митрофана, «Россия горит, всё гибнет. И разве можно теперь долго рассуждать, что нам нужно орудие для собирания, для объединения Руси? Когда идёт война, нужен единый вождь». Первый конфликт Церкви с новой властью, судя по всему, произошёл уже в ноябре 1917 года, и был связан с арестом в числе других министров Временного правительства, также и министра исповеданий Карташёва А. В.. Карташёв был освобождён только в феврале 1918 года под обещание «не бороться против Советской власти». 24 ноября 1917 года Поместный собор потребовал от большевиков его освобождения, заявив, что В Петропавловской крепости вместе с другими членами Временного Правительства доныне находится в заключении Министр Исповеданий А. В. Карташёв. Государственная деятельность его за 7 месяцев пребывания его в составе Правительства протекла на глазах всего русского общества и запечатлена была неизменною верностью тем началам, которые положены в основу нового государственного строя России. А. В. Карташёв вышел из простой крестьянской семьи и никогда не стремился к широкой общественной или государственной деятельности. Привлечение его к участию в составе Правительства было для него неожиданным и до некоторой степени случайным, так как только уступая настойчивым просьбам общественных деятелей, стоявших у власти в первые дни революции, он согласился вступить в состав Правительства сначала на правах Товарища Обер-Прокурора, затем Обер-Прокурора и, наконец, Министра Исповеданий. Для Православной Церкви деятельность А. В. Карташёва была в высшей степени благотворною и отмечена неизменно сочувственным его отношением ко всем её нуждам. При его, между прочим, деятельном участии мог состояться тот Церковный Собор, о котором давно мечтали лучшие сыны Церкви Христовой, и которого не могла дать Церкви власть старого порядка. Выражая твёрдую уверенность, что в деятельности А. В. Карташёва не было ничего, что могло бы явиться предметом общественного суда и запятнать его доброе имя, и имея в виду, что многие товарищи его по комитету, одинаково ответственные за деятельность Правительства в его целом, давно уже получили свободу. Всероссийский Церковный Собор настаивает на незамедлительном освобождении А. В. Карташёва из Петропавловской крепости. Декрет о земле 1917 года привёл к конфискации и распределению между крестьянами в том числе и церковных земель, дошедших в России до 300 тыс. гектаров. 11 декабря все церковные школы были переданы в подчинение Наркомпроса, 18 декабря регистрация актов гражданского состояния передана от Церкви к светским властям, незаконорожденные уравнены в правах. Однако в целом Церковь никак на эти шаги не отреагировала. В декабре 1917 года Собор принимает документ «О правовом положении Российской православной церкви», потребовавший, в том числе, чтобы «глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи их должны быть православными» в то время, как все большевистские лидеры считали себя атеистами. Параллельно в Тобольске, где в это время находилась в ссылке царская семья, разгорается конфликт вокруг епископа Тобольского и Сибирского Гермогена. Уже 25 декабря 1917 года в Покровском храме диакон Евдокимов в присутствии царской семьи провозгласил им «многая лета», обратившись к ним с использованием полных титулов, от «государя императора», до «великих княжон». После этого он был арестован, причём настоятель храма протоиерей Васильев заявил на допросе, что не признаёт власти советов «рачьих и собачьих депутатов», а сам Евдокимов, что «придёт скоро защита царская, погодите ещё немного, получите своё сполна». Несмотря на произошедший в 1912 году острый конфликт с Григорием Распутиным (в частности, Гермоген назвал Распутина «мошенником и развратником»), и с царём лично, епископ Гермоген в ответ на происшествие заявил большевикам, что «Россия юридически не есть республика, никто Её таковой не объявлял и объявить не правомочен, кроме предполагаемого Учредительного Собрания… в действиях причта Покровского храма ничего предосудительного не усмотрел и не вижу». Самих же арестованных Гермоген смог вытащить из-под ареста, и отправить в монастырь. Сам Николай комментирует этот конфликт записью в своём дневнике: Узнали с негодованием, что нашего доброго о. Алексея привлекают к следствию и он сидит под домашним арестом. Это случилось потому, что за молебном диакон помянул нас с титулом, в церкве было много стрелков 2-го полка, как всегда, оттуда и загорелся сыр-бор. Деятельность епископа Гермогена приводит к усиленным подозрениям в предполагаемой организации им побега царя из Тобольска, и связях с белогвардейской тобольской организацией «Союз фронтовиков» во главе с бывшим царским штабс-капитаном Василием Лепилиным. По ходившим в городе слухам, Гермоген якобы даже подготовил для побега шхуну «Святая Мария», стоящую на причале на Иртыше. Некоторые источники даже приписывают ему инициативу ссылки царя именно в Тобольск. В апреле 1918 года большевики арестовывают епископа, и расстреливают его в июне. С открытием 20 января 1918 года второй сессии Поместного собора начинается обострение отношений новой власти с Церковью, в первую очередь — вокруг декрета «об отделении церкви от государства и школы от церкви», в том числе объявившего имущество церкви «народным достоянием». Принятие декрета проходит на фоне ряда эксцессов на местах. Так, в Петрограде 13-21 января большевики попытались реквизировать помещения Александро-Невской Лавры; в ходе столкновений революционных матросов с верующими погиб протоиерей Скипетров П. И.. 25 января, после взятия Киева войсками левого эсера Муравьёва М. А., погиб митрополит Киевский и Галицкий Владимир, в порядке самосуда убитый революционными матросами с целью грабежа. 19 января патриарх Тихон в своём воззвании осудил «безумцев, творящих кровавые расправы», хотя в тексте большевики и не упоминались прямо. Поместный Собор в своих постановлениях от 25 и 27 января резко осудил Декрет, заявив, в том числе, что «…люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами, сами чуждые христианской, а некоторые из них и всякой веры, издали декрет (закон), названный „о свободе совести“, а на самом деле устанавливающий полное насилие над совестью верующих». В феврале 1918 года происходят очередные эксцессы, на этот раз в Омске. 2 февраля большевики, в соответствии с Декретом, попытались реквизировать часть церковного имущества, потребовав от епископа Омского и Павлодарского Сильвестра передать в их распоряжение здания Духовной консистории и Архиерейский дом. Слухи сильно преувеличили предъявленные требования; так, в них говорилось, что большевики якобы собрались реквизировать Омский кафедральный собор для устройства в нём лазарета. Епископ Сильвестр в знак протеста организовывает 4 февраля демонстративный крестный ход, распространяются воззвания о том, что якобы «Омский Совет Народных Комиссаров решил, согласно декрету из Петрограда, изданного под председательством Иоселя Абрамовича Троцкого — Бронштейна, отобрать Омский кафедральный собор и ваш Омский Никольский казачий собор». На самом деле Троцкий, на тот момент бывший наркомом иностранных дел, к Декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» никакого отношения не имел, и его подписи на Декрете не значится. В ночь с 5 на 6 февраля 1918 года красногвардейцы арестовывают епископа, причём его эконом Цикура был убит. Инцидент приводит к массовым беспорядкам в Омске; патриарх Тихон фактически становится на сторону епископа Сильвестра, 12 апреля произведя его в архиепископы. По данным исследователя Ричарда Пайпса, в общей сложности в период с февраля по май 1918 года в подобных столкновениях с верующими погибает 687 человек. Столкнувшись с подобным сопротивлением, советские власти решили сосредоточиться вместо закрытия церквей на закрытиях монастырей, которые пользовались меньшей поддержкой населения. К 1920 году было закрыто 673 монастыря, вся их собственность, вплоть до свечных заводов, секуляризована в той или иной форме. Патриарх Тихон окончательно отказывается от принципа невмешательства Церкви в дела государства в марте 1918 года, выступив с осуждением Брестского мира. Однако окончательно отношения большевиков с патриархом портятся 26 октября 1918 года, когда он выступает с обращением к Совнаркому, крайне резко высказавшись против введения «красного террора»; после подобного обращения патриарх был заключён под домашний арест. Февральская революция Спиридович А. И. так описывает атмосферу в предреволюционном Петрограде, 20 февраля 1917 года:
23 февраля (8 марта) 1917 года, в Петрограде начинаются демонстрации женщин-работниц Невской ниточной мануфактуры, требовавших устранить перебои в снабжении Петрограда хлебом, и вернуть с фронта мужей. Судя по всему, забастовка возникла стихийно; большевик Каюров В. Н., непосредственно курировавший эту мануфактуру, в своих воспоминаниях сообщает, что 22 февраля «посоветовал» воздержаться от забастовки, так как для неё «не было повода». К демонстрациям присоединяются рабочие Путиловского завода, 22 февраля все поголовно в составе 36 тыс. чел. уволенные за забастовку. Толпа заполняет Сампсониевский проспект. Благодаря «снятию» соседних фабрик и заводов забастовка разрастается, к 24 февраля до 170 тыс. рабочих, к 28 февраля до 240 тыс. 24 февраля командующий Петроградским военным округом генерал Хабалов С. С. заявляет, что «За последние дни отпуск муки в пекарни для выпечки хлеба в Петрограде производится в том же объёме, что и прежде. Недостатка хлеба в продаже не должно быть. Если же в некоторых лавках хлеба иным не хватило, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас на сухари. Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве. Подвоз этой муки идёт непрерывно». Однако после этого демонстрации на убыль не пошли: на Невском проспекте, Литейном проспекте, Садовой улице и Знаменской площади появляются огромные толпы, в 12 часов дня петроградский градоначальник Балк сообщает генералу Хабалову, что полиция «не в состоянии остановить движение и скопление народа». По всей видимости, первой жертвой революции становится пристав Крылов, убитый казаком 25 февраля в три часа дня при попытке разогнать революционную толпу, собравшуюся на Знаменской площади на большой митинг у памятника Александру III. Исследователь Г. Катков указывает, что пристав Крылов пытался протолкаться сквозь толпу, чтобы сорвать красный флаг, однако казак нанёс ему несколько сабельных ударов, а демонстранты добили Крылова лопатой. Катков также указывает, что в Крылова стреляли из казачьей винтовки, однако при вскрытии огнестрельных ранений не обнаружено. Судя по донесению генерала Хабалова царю, отправленному 25 февраля в 1730, в тот же день, помимо пристава Крылова, ещё «четыре чина полиции получили неопасные поранения», и также «утром полицмейстеру Выборгского района сломали руку и нанесли в голову рану тупым орудием». На Выборгской стороне появляются баррикады из телеграфных столбов и трамвайных вагонов. В тот же день генерал Хабалов получает приказ царя «незамедлительно прекратить беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией». Руководствуясь этим приказом, генерал Хабалов требует от рабочих в срок до 28 февраля окончить забастовки, угрожая в противном случае отправкой их на фронт. В ночь с 25 на 26 февраля полиция проводит массовые аресты социалистов, до ста человек, но на события это никак не повлияло. 25 февраля в 2200 генерал Хабалов отдаёт приказ:
26 февраля взбунтовалась 4-я рота запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка, участвовавшего в разгонах демонстраций. Произошла перестрелка солдат Павловского полка с полицией, и с собственными офицерами. Бунт был подавлен силами Преображенского полка. Комендант Петропавловской крепости отказывается принять всех участвовавших в мятеже солдат, заявив, что у него недостаточно места (численность роты составляла 1500 человек, а всего полка — 17 700 человек, что по численности соответствовало дивизии). Арестованы только 19 зачинщиков. Из числа солдат полка 21 человек дезертировали с оружием в руках. В тот же день, 26 февраля, царское правительство собирается на заседание, на котором обсуждает сложившуюся в столице ситуацию, и постановляет ввести в Петрограде осадное положение. Однако властям не удалось даже расклеить в городе уведомления об осадном положении, так как они немедленно срывались революционерами. Вечером 26 февраля председатель Госдумы Родзянко М. В. получает царский указ о роспуске Госдумы с 26 февраля; указ официально опубликовывается 27 февраля.  27 февраля взбунтовалась также участвовавшая в разгонах учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка. Во время разгонов демонстраций эта команда находилась под мощным давлением рабочих, в том числе женщин, уговаривавших «не стрелять в своих». Основным «зачинщиком» бунта фактически стал унтер-офицер (сержант), старший фельдфебель Кирпичников Т. И., отозванный в Петроград с фронта после ранения. По словам самого Кирпичникова, «Публика окружила нас сзади, идущие на нас кричат: „Солдатики, не стреляйте“… Я в то время, что называется, обалдел. Думаю: стрелять — погиб, не стрелять — погиб». Взбунтовавшаяся учебная команда убивает своего командира, капитана Лашкевича; бунт распространяется на весь полк, восставшие солдаты по образцу бастующих рабочих начинают «снимать» соседние части, вынуждая их также присоединиться к восстанию: Преображенский полк, Литовский полк, Сапёрный батальон и др. Толпа революционных солдат Волынского, Преображенского и Литовского полков продвигается по Кирочной улице, разгромив казармы жандармского дивизиона и школу прапорщиков инженерных войск. Популярная легенда утверждает, что фельдфебель Кирпичников предположительно лично убил собственного командира, штабс-капитана Лашкевича. Сам же Кирпичников в своих воспоминаниях утверждал, что Лашкевич был убит выстрелом неизвестного солдата с чердака. Как указывает исследователь Г. Катков, «командир внезапно широко раскинул руки и упал лицом в снег во дворе казармы. Он был убит метко пущенной случайной пулей!». Происходят перестрелки в расположении Московского полка. К полудню восставшие подавляют сопротивление 4-й роты этого полка, пытавшейся блокировать пулемётами Литейный мост. Революционная толпа громит полицейские участки, берёт штурмом тюрьму «Кресты», и освобождает арестованных. Подожжено здание Окружного суда на Литейном проспекте. Прибывшие на тушение пожарные заблокированы толпой. Как указывает исследователь Г. Катков, сопротивление революционерам также попытался оказать Самокатный батальон, располагавшийся на Сампсониевском проспекте. Командир батальона полковник Балкашин прекратил сопротивление утром 28 февраля под угрозой разрушения своих казарм артиллерией и попытался обратиться к революционной толпе, но был убит. 27 февраля премьер-министр князь Голицын Н. Д. обращается к царю с прошением об отставке, роспуске правительства и назначении «ответственного министерства» однако она царём не принимается со словами «относительно перемены в личном составе при данных обстоятельствах считаю их недопустимыми». Правительство отправляет в отставку министра внутренних дел Протопопова, как вызывавшего особое раздражение восставших. Военный министр генерал Беляев М. А. обнаруживает, что командующий войсковой охраной и гвардейскими запасными частями Петрограда генерал Чебыкин с января находится в отпуске по болезни, а заменивший его полковник Павленков также заболел. Генерал Беляев заменяет полковника Павленкова на полковника Михайличенко, кроме того, собирается заменить генерала Хабалова, как «проявившего растерянность», на генерала Занкевича. По оценке Спиридовича А. И.,
В течение нескольких дней мятеж распространяется практически на весь Петроградский гарнизон. Толпа солдат и рабочих осаждает, с выражением поддержки, Государственную думу IV созыва, продолжавшую заседать, несмотря на то, что 26 февраля император объявил её распущенной. Правомонархический депутат Шульгин В. В. иронически замечает, что революционные солдаты украли из буфета Таврического дворца все серебряные ложки: «Это было начало: так революционный народ ознаменовал зарю своего освобождения… Пулемётов — вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулемётов доступен этой уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя… Увы, этот зверь был — его величество русский народ». Попытка подавить восстание 27 февраля силами отряда полковника Кутепова А. П. в составе до 1 тыс. чел. при 15 пулемётах проваливается; по оценке Спиридовича А. И., отряд Кутепова «рассосался» среди огромной толпы революционных солдат и рабочих. Сам полковник Кутепов сообщил генералу Хабалову, что блокирован на Кирочной и Спасской улицах. Остатки лояльных царю сил численностью до 2 тыс. чел. группируются в Адмиралтействе, откуда впоследствии вынуждены отступить под угрозой обстрела артиллерией Петропавловской крепости. Начинается массовое избиение полицейских, армейские офицеры частью присоединяются к революции, частью разбегаются. По свидетельству очевидца событий, председателя Госдумы Родзянко М. В., «Вспыхнул неожиданно для всех нас такой солдатский бунт, которому подобных я ещё не видел и которые, конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики и которые все свои мужицкие требования нашли полезным теперь же заявить. Только слышно было в толпе: „Земли и воли“, „Долой династию“, „Долой Романовых“, „Долой офицеров“, и началось во многих частях избиение офицеров. К этому присоединились рабочие, и анархия дошла до своего апогея». С 27 февраля начинает отмечаться участие в событиях радикальных партий: большевиков, анархистов и радикальной социал-демократической фракции межрайонцев. Однако лидер межрайонцев Троцкий Л. Д. в это время находился в эмиграции, и вместо него фактическим главой фракции был Юренев К. К.. Восставшие по образцу революции 1905 года образуют Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Впервые с такой идеей выступает 25 февраля меньшевик-«оборонец» (сторонник продолжения войны) Череванин Ф. А., однако все участники совещания были арестованы полицией. Совет впоследствии выпускает Приказ № 1. Большинство в первом составе Петросовете принадлежит партиям эсеров и меньшевиков. С 27 февраля восстание начинает перекидываться на пригороды Петрограда. 27 февраля восстал Первый пулемётный запасной полк в Ораниенбауме, и, убив 12 своих офицеров, выдвинулся в Петроград через Мартышкино, Петергоф и Стрельну, присоединив к себе по дороге ряд частей: батарея тяжёлой артиллерии, школы прапорщиков и т. д. 28 февраля начинается восстание части Царскосельского гарнизона. 1 марта, по ряду свидетельств, на сторону революции переходит двоюродный брат Николая II, великий князь Кирилл Владимирович, с красным бантом на груди приведший к Государственной думе Гвардейский экипаж. Ричард Пайпс сообщает, что к Госдуме явилась даже жандармская рота, прошествовавшая с красными флагами под звуки «Марсельезы», и указывает, что
Сама Госдума с началом событий оказывается в сложной ситуации; многие думские лидеры, включая и её председателя Родзянко М. В. оказываются застигнуты врасплох революцией, и, на первых порах, опасаются предполагаемой «карательной экспедиции» лояльных царю войск в столицу. С другой стороны, Таврический дворец оказывается осаждён революционной толпой, пришедшей к Думе как к центру оппозиции. В итоге Дума принимает решение, формально подчинившись царскому указу о собственном роспуске, собираться лишь «в порядке частных совещаний», и образовать с 27 февраля Временный комитет «для водворения порядка в столице и для сношений с общественными организациями и учреждениями». Также 1 марта взбунтовалась Кронштадтская военно-морская база, 3 марта военно-морская база в Гельсингфорсе, начинается массовое истребление морских офицеров. Убиты командующий Балтийским флотом адмирал Непенин А. И., военный губернатор Кронштадта адмирал Вирен Р. Н. и начальник его штаба адмирал Бутаков А. Г.. Ряд исследователей указывают, что львиную долю погибших составили офицеры, убитые «за шпионаж» только из-за немецкого звучания своих фамилий. 2 марта Николай II отрекается от престола в пользу своего младшего брата, великого князя Михаила Александровича. Отречение происходит под давлением генералитета, в первую очередь начальника штаба Ставки генерала Алексеева и командующих фронтами, единогласно ответивших согласием на телеграммы Алексеева о желательности отречения. Троцкий Л. Д. впоследствии ехидно комментирует их действия так: «генералы почтительно приставили семь револьверных дул к вискам обожаемого монарха». Действия высшего генералитета впоследствии становятся поводом для обвинения ряда царских генералов в «масонском заговоре» так называемой «Великой ложи». В любом случае, если такой заговор действительно существовал (что до сих пор является дискуссионным вопросом), мотивы предполагаемых заговорщиков очевидны — спасение монархии через замену императора по образцу дворцовых переворотов XVIII века. Однако 3 марта отрекается и великий князь Михаил Александрович: представители Госдумы Родзянко, Шульгин, и Керенский заявляют ему, что «не гарантируют безопасность», так что ему в случае принятия престола следует опасаться самосуда со стороны восставших. Присутствовавший при этой беседе депутат Милюков возражает против отказа Михаила Александровича от власти, Керенский «умоляет» великого князя «принести жертву во имя России», и заявляет, что «сейчас резкое недовольство направлено именно против монархии… именно этот вопрос будет причиной кровавого разлада». После откровенного разговора великого князя с председателем Госдумы Родзянко М. В. наедине Родзянко прямо заявляет, что Госдума не может гарантировать Михаилу Александровичу безопасность, и великий князь передаёт вопрос о государственном устройстве России на рассмотрение будущего Учредительного собрания. |