сказки про скатерь-самобранку. Русские народные сказки

• Название: Русские народные сказки
• Дата: 24.03.2023
• Размер: 1.58 Mb.
• Имя файла: сказки про скатерь-самобранку.doc
• Тип: Документы; #1012336
• страница: 15 из 23

   ГЛАВА 16. ПЕРЕПРАВА

   Как только домик Козы скрылся из виду, Митя и Коза-Дереза оказались на берегу реки. Возле берега была привязана лодочка, и еще два пассажира дожидались переправы. Это были...

   - Капуста! - обрадовалась Коза при виде Капусты, которая тоже собралась на другой берег.

   - Коза! - обрадовался Волк, который тоже хотел на тот берег.

   - Вы все хотите на тот берег? - спросил Митя.

   - Да!!! - сказали Волк и Коза, а Капуста согласно закивала.

   - Вот так задача! - сказал Митя. - Лодкато совсем маленькая. Там я помещусь только с кем-нибудь одним.

   - Что ж, я не тороплюсь, - сказал великодушно Волк. - Давай сначала Капусту отвези, а я уж как-нибудь пережду.

   Волк с удовольствием поглядел на Козу.

   - Нет-нет, - запротивилась Коза. - Очередь есть очередь. Я ее нарушать не стану. Лучше ты перевези Волка, а мы тут с Капусткой подождем. Коза посмотрела на Капусту влюбленными глазами.

   Митя посмотрел на Волка, на Козу и на Капусту и решительно сказал:

   - Нет. Раз я обещал Козе, что перевезу ее, значит, сначала я ее и повезу. Обещания нарушать нельзя.

   - А меня когда же? - спросил Волк.

   - Потом.

   - Нет, я так не согласен, - возразил Волк. - Говорю тебе, вези Капусту.

   - Или я повезу Козу, или я вообще никого не повезу, а позову сюда моих друзей: настоящего льва и Авосю, Могистра Чароделия, - упрямо сказал Митя.

   - Льва не надо. Так и быть - вези Козу. Я подожду, - присмирел Волк. - Только, чур, потом меня.

   Митя и Коза забрались в лодку, и Митя погреб к другому берегу. В этом месте река как раз извивалась, и, когда Волк и Капуста скрылись за песчаным плесом, Коза сказала:

   - На твоем месте я бы не стала после меня перевозить Волка. Капуста-то бессловесная, за нее и постоять некому, и поэтому будет несправедливо, если ее повезут в последнюю очередь.

   - Но ведь следующий на очереди Волк, а ты сама говорила, что очередь нарушать нельзя, - подзадорил Козу Митя.

   - Мало ли чего я говорила. Все слушать, так уши отвалятся. А Волк, если и не следующий на очереди, так все равно скажет, что он первый. Капуста-то за себя попросить не может. Вот я за нее и хлопочу, о ней, сердечной, и забочусь. Ты уж перевези сначала ее. Больно мне ее жалко.

   - Ладно, посмотрим, - сказал Митя.

   В это время лодка причалила к берегу.

   - Ну, я вас тогда здесь подожду, - сказала Коза.

   - Ты обещала сказать, где живет Рак, - напомнил Митя.

   - Вот привезешь Капусту, тогда и скажу, - Коза уселась на бережку.

   Всю дорогу назад Митя думал, как ему быть, кого везти следующим. И так и так выходило плохо. Или Волк Козу съест, или Коза Капусту. И вдруг он придумал!

   Стоило лодке причалить к берегу, как Волк тут же прыгнул в нее и радостно крикнул:

   - Ну, греби, что есть силы! Поди, Коза там заждалась уже!

   - А Коза передумала. Она уже назад просится, - сказал Митя.

   - Быть того не может! - не поверил Волк. - Она же сама говорила, что очень ей на тот берег надо.

   - Говорить-то говорила, а теперь хочет назад, - сказал Митя. - Сейчас сам увидишь. Лодка обогнула плес, и ошарашенная Коза увидела в ней Волка. И хотелось бы ей убежать, да, видно, поздно.

   Как только Волк высадился на берег, Коза взмолилась:

   - Ох и взял бы ты меня назад. Домой хочу.

   - Вот видишь, - сказал Митя Волку, - а ты не верил. Ну ладно, садись, довезу, - кивнул Митя Козе.

   Козу не надо было просить дважды. Она быстрехонько прыгнула в лодку, и Митя погреб назад.

   - Эх, - разочарованно махнул лапой Волк и потрусил в лес.

   До самого берега Митя и Коза ехали молча, и только когда лодка причалила к берегу, Коза сошла, а Митя бережно положил в лодку кочан Капусты, Коза сказала:

   - Волк-то, небось, ушел уже.

   - Не знаю, - пожал плечами Митя.

   - Ну так ты там погляди, если его поблизости нету, то ты меня за Капустой на тот берег всетаки переправь.

   - Погляжу, - пообещал Митя.

   Когда лодка подошла к другому берегу, Волка там и правда не было. Откуда же ему было знать, что Коза опять передумает.

   Митя поднял Капусту и задумался.

   - Что же мне с тобой делать? Ведь если я Козу перевезу, то она тебя съест, а если нет, то она не скажет, где живет Рак.

   Он опустил кочан на землю, и тут Капуста словно ожила. Она кивнула Мите и быстро-быстро покатилась прочь - только ее и видели.

   Митя помахал Капусте на прощанье и поехал за Козой.

   Когда Митя перевез Козу второй раз, то она, к своей радости, не увидела Волка и, к своему огорчению, Капусты.

   - Эх, не умеешь ты перевозить, - посетовала Коза. - Ну да ладно, я побежала, недосуг мне тут с тобой разговаривать.

   - Эй, а как же Рак?

   - А что Рак? Иди вверх по реке, авось и дойдешь, - ответила Коза.

   - Я думал, мы пойдем вместе, - сказал Митя.

   - Еще чего! Чтобы я, Коза-Дереза, полбока луплено, к Раку ходила... фыркнула Коза. - И вообще, наш Рак такой ученый, что к нему и на кривой козе не подъедешь, так что разбирайся сам.

   С этими словами она припустила прочь.

   ГЛАВА 17. РАК-СВИСТУН

   Мите уже порядком надоело кататься тудасюда по реке.

   "Вот если бы Авося и Мефодий оказались вдруг здесь, и не надо было бы за ними возвращаться", - подумал он и, к своему удивлению, увидел, что Авося и Мефодий рядом.

   - Ой, а вы как здесь оказались? - спросил Митя.

   - Очень просто, вдруг, - объяснил Авося. - Ну так что, мы идем к Раку?

   - Конечно, идем. Он живет где-то на берегу реки.

   Друзья отправились дальше. Вскоре они увидели крошечный домик, сделанный из ракушек, на котором висела такая большая адресная табличка, что она едва не закрывала его. Митя вслух прочитал надпись:

   КУДЫКИНА ГОРА, ДОМ 3. УЧЕНЫЙ ВСЕМУ ПОНЕМНОГУ, ПРОФЕССОР КИСЛЫХ ЩЕЙ, ЗНАТОК ЧЕГО УГОДНО, СПЕЦИАЛИСТ ПО КОЕ-ЧЕМУ, ДОКТОР НАУК, РАК-ОТШЕЛЬНИК

   - Ну и ну, сколько тут народищу живет, - покачал головой Авося.

   - Если бы тут жил один Рак, это еще куда ни шло, но ведь тут и ученый, и знаток, и доктор для наук. Интересно, как они все тут умещаются? - недоумевал Мефодий.

   - Сейчас узнаем, - сказал Митя, присел на корточки и постучался.

   - Кого там принесло? Я занят! - послышалось из домика.

   - Тогда, может быть, кто-нибудь другой из вас выйдет? - спросил Митя.

   Из домика показался Рак и удивленно спросил:

   - Какой это другой? И из кого это из нас? Да будет вам известно, что я вообще живу здесь один. Я - отшельник.

   - От чего? - не понял Авося.

   - От рождения, - ответил Рак.

   - Теперь понятно, почему Рак умещается в таком маленьком домике. У него просто не все дома, - догадался Мефодий.

   Все, кого до сих пор приходилось Мите встречать в Шутландии, были ужасно обидчивыми. Рак тоже неизвестно почему обиделся.

   - У вас у самих не все дома, - сказал он.

   - У нас дома только Митина мама осталась, - подтвердил Мефодий.

   - А мы тут путешествуем, - сказал Митя.

   - А эти, про кого в адресе написано: ученый, профессор и другие, тоже путешествуют, что ли? - допытывался Авося.

   - Почему путешествуют? Они перед вами, - гордо ответил Рак.

   Митя огляделся, но кроме Рака никого не увидел.

   - Перед нами никого нет, - сказал он.

   - Как это никого нет? А я? - возмутился Рак.

   - Но ведь больше-то никого, - возразил Митя.

   - А мне больше никто и не нужен, - сказал Рак. - Я сам себе профессор, и ученый, и знаток... Мы сами с усами, - Рак важно погладил клешней усы.

   - А как насчет врача? - не унимался Авося.

   - Какого врача? - переспросил Рак.

   - Ну, Митя прочитал, что тут еще врач наук живет, - пояснил Авося.

   - Не врач, а доктор, - поправил Митя.

   - Какая разница, все равно ведь лечит, - сказал Авося.

   - Кто же науки лечит? Они ведь не чихают, - сказал Митя.

   - Зато хромают, - авторитетно заявил Рак. - А математика, если она хромает, ни за что не дойдет до конца школы. Вот и приходится ее лечить.

   - А разве так можно? - не поверил Митя.

   - Конечно! В два счета. Раз, два и готово! - сказал Рак.

   - А я тоже умею считать до десяти, - вставил Мефодий.

   - Подумаешь, а я считаю до десяти и... и еще раз до десяти, - сказал Рак.

   Сомнений не было: тот, кто умел считать до десяти и еще раз до десяти, конечно же, был настоящим ученым!

   - А свистеть вы тоже умеете? - спросил Митя.

   - Еще бы! Я как свистом занялся, так сразу в гору пошел. С тех пор так тут и живу на горе. Пишу научный труд о правилах свиста.

   - А вы не могли бы свистнуть для нас хотя бы один разочек? - попросил Митя.

   - Один разочек не могу, - сказал Рак.

   - А два?

   - Два - тем более.

   - Почему?

   - Потому что я не в форме, - ответил Рак.

   - А разве для того чтобы свистеть, нужна форма? - спросил Митя.

   - А как же! Каждый рак должен носить фрак. Поэтому он так и называется ф-рак, между прочим, в мою честь.

   - Если каждый рак должен его носить, то почему же тогда вы его не носите? - спросил Митя.

   - Как это не ношу? А это что, по-твоему? - Рак показал Мите сверток.

   - Не знаю, - сказал Митя.

   - Невежа! О чем ни спроси, ничего-то ты не знаешь! - презрительно фыркнул Рак. - Это и есть фрак, и, как видишь, я его всегда ношу. Рак развернул сверток, и там оказалась фетровая шляпа с обвислыми полями.

   - Какой же это фрак? Это шляпа, - сказал Митя.

   - Сам ты шляпа! Это самый настоящий фрак. Просто ты завидуешь, что он называется не в твою, а в мою честь, - сказал Рак.

   - Ну, если дело в шляпе, то можно начать свистеть, - сказал Мефодий, чтобы закончить этот ненужный спор.

   - Можно-то можно, но нельзя, - сказал Рак.

   - Опять чего-нибудь не хватает? - спросил Митя.

   - Мне хватает всего. Только вас жалко, - сказал Рак.

   - Почему? - спросил Митя.

   - Вот заладил - "почему, почему". Потому что я свищу так громко, что с непривычки не каждый выдержит.

   - Неужели как Соловей-Разбойник? - спросил Мефодий.

   - Что там Соловей-Разбойник! Еще громче! Я даже сам себя боюсь, так громко я свищу!

   - Неужели?

   - Да, именно поэтому я ни разу в жизни и не свистел. От страха, сказал Рак.

   - А что, если попробовать? Может быть, это не так страшно? - предложил Митя.

   - Вот пристал! Говорят тебе, что если я свистну, то тут такая свистопляска начнется!..

   - Какая?

   - Может быть, вообще конец света наступит, - сказал Рак, страшно выпучив глаза.

   - И только-то? Это не страшно, - сказал Митя.

   - Как, ты не боишься конца света? - От удивления Рак еще больше выпучил глаза.

   - А чего его бояться? Я же не маленький, - пожал плечами Митя. - И вообще, что я конца света, что ли, не видел?

   - Когда? - спросил Рак в ужасе.

   - Да каждый день.

   - Не может быть. Где?

   - Дома. Вечером мама приходит ко мне в комнату сказать "Спокойной ночи", а потом щелкает выключателем, и сразу наступает конец света.

   - Тогда нам вообще не о чем говорить. Я не могу свистеть с человеком, который видит конец света каждый день, - сказал Рак обиженно и попятился в домик.

   - Подождите, а как же чудо? - спросил Митя.

   Но Рак уже захлопнул за собой дверцу.

   - Ну пожалуйста, нам так нужно, чтобы вы свистнули, - взмолился Митя и, присев на корточки, заглянул в окошко.

   - Чем беспокоить занятой народ, лучше бы обратились к Здравому Смыслу, - крикнул Рак из домика и задернул шторы, показав, что беседа окончена.

   ГЛАВА 18. ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ

   - Здравый Смысл? Где-то я о нем уже слышал... - задумался Мефодий.

   - Так ведь это же мамин знакомый! - вспомнил Митя.

   - Ну если ты его знаешь, то мы его быстро найдем, - сказал Авося.

   - Но я его не знаю, - развел руками Митя.

   - Ведь он же знакомый твоей мамы.

   - Да, но я-то с ним незнаком. Я только знаю, что он очень умный, потому что он все время маме подсказывает, что надо делать.

   - Дожили! Ты даже не знаешь знакомых твоей мамы. Этого нам только не хватает! - укоризненно сказал Авося.

   - Мама тоже говорит, что мне Здравого Смысла не хватает. Правда, раньше я думал, что мне не хватает только велосипеда, но теперьто я вижу, что мама была права. Эх, если бы мне хоть разочек на него вовремя посмотреть, - с сожалением сказал Митя.

   - Ну и как мы теперь его будем искать? - спросил Авося.

   - Надо подумать.

   - Что у тебя за привычка такая: чуть что, сразу думать. Эдак можно все мысли за один день передумать, а на потом ничего не останется, сказал Авося.

   - Конечно, было бы лучше, если бы он нас искал, а не мы его. Нас-то трое, а троих найти легче, чем одного, - задумчиво сказал Мефодий.

   - Правильно! Надо, чтобы он сам нас нашел! - поддержал Мефодия Митя.

   - Ну да, а откуда же он узнает, что нас надо искать? - недоверчиво спросил Авося.

   - Мы повесим объявление. Так всегда делают, - сказал Митя. - Только нам нужен карандаш и листочек бумаги.

   - Это проще простого, - сказал Авося и протянул Мите тетрадный листок и карандаш.

   Митя написал:

   ОБЯВЛЕНИЕ ИЩИМ ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ. ПРОСИМ АТЫСКАЦА

   - "Ищем Здравый Смысл. Просим отыскаться". Готово! - сказал Митя.

   - Теперь надо его повесить на видное место, - предложил Мефодий.

   - Лучше всего на вершине горы. Ее отовсюду видно, - сказал Митя.

   - Тут совсем рядом. - Авося направился вверх по тропинке. Друзья последовали за ним и вскоре уже были на самой вершине Кудыкиной горы.

   - Можешь вешать, - сказал Авося.

   Митя огляделся. Вершина Кудыкиной горы была покрыта густым ковром зеленой травы. Кое-где пестрели цветы и росли небольшие кустики, но, увы, объявление повесить было некуда.

   - Ничего не получится. Надо искать другое место, - сказал Митя.

   - Почему? - спросил Авося.

   - Здесь нет ни одного подходящего дерева, - объяснил Митя.

   - Ну, это легко исправить. Вон оно, как раз подходит, - указал Авося.

   В Шутландии Митя уже был готов к любым чудесам, но сейчас он увидел такое, что даже рот открыл от удивления. На корнях, как на цыпочках, подходило Очень Подходящее Дерево. При каждом шаге корни слегка пружинили, и оно словно пританцовывало по дороге. Дерево подошло и как ни в чем не бывало вросло в землю прямо перед Митей.

   - Здравствуйте, - поздоровался с деревом Митя. Ведь если дерево может разгуливать по дорогам, то, может быть, оно еще и разговаривает, а тогда не поздороваться с ним будет очень невежливо.

   Дерево в ответ приветливо зашелестело.

   - Можно, мы повесим на вас наше объявление? - спросил Митя.

   Дерево склонило ветви в знак согласия, и Митя увидел сучок, как раз такой, как надо, и, сказав "Спасибо", наткнул на него объявление.

   - Теперь будем ждать, - сказал Митя и сел на траву недалеко от дерева.

   - Просто ждать? - разочарованно сказал Авося.

   - Нет, ждать совсем не просто. Это очень даже сложно, особенно когда не знаешь, сколько надо ждать, - сказал Митя.

   - А может, лучше пойдем искать приключения на свою голову? Чего тут торчать, как пугала, - предложил Авося.

   - А вдруг, когда мы уйдем, Здравый Смысл найдется? Уж лучше я его здесь подожду, - сказал Митя.

   - А ты как думаешь? - спросил Авося у Мефодия.

   Это был ужасно трудный вопрос, потому что Мефодий хотел искать приключения и совсем не хотел торчать, как пугало, но он не мог оставить Митю.

   - Я думаю, что можно поискать приключения, только не очень далеко, сказал он осторожно. - Пойдем? - обратился львенок к Мите.

   - Нет, вы идите, а я посижу здесь, - заупрямился Митя.

   Мефодий нерешительно потоптался на месте.

   - Заодно разведаете, что творится вокруг. Нам это может пригодиться, - подбодрил Мефодия Митя.

   И Мефодий с Авосей ушли на разведку, а Мите стало совсем скучно ждать. Он даже пожалел, что не пошел вместе с ними.

   Тут Митя услышал шум и подумал, что, наверное, Авося и Мефодий возвращаются, но ошибся. К дереву подходила очень странная компания: развеселый старичок и несколько превеселеньких, но совершенно голеньких карапузов. "Один, два, три, четыре, пять..." - попытался было их пересчитать Митя, но сбился со счета, потому что карапузы оказались на редкость шустрые. Они так и бегали, так и прыгали вокруг старичка, который пританцовывал, размахивая тросточкой, и был так поглощен этим веселым занятием, что совсем не глядел по сторонам. А если человек идет совсем не глядя по сторонам, то рано или поздно обнаружит, что есть хотя бы одна сторона, в которую стоило бы посмотреть.

   БУМММ!!!

   Старичок так ощутимо обнаружил ту сторону, где росло дерево, что наверное, свалился, если бы его не поддержали маленькие спутники.

   - Ой! Это что такое? - спросил старичок, строго поглядев на дерево.

   - Это дерево, - сказал один карапуз.

   - Высокое, - сказал другой.

   - И на сучке висит какая-то бумага, - сказал третий.

   - Да... Да... Да... - поддержали остальные.

   - Тут не может быть никакого дерева, - изумленно сказал старичок.

   - Но оно есть. Факт... Факт-Факт... - наперебой заверещали малыши.

   - Тише вы, шалуны. Я и сам вижу, что это дерево, - старичок пристально поглядел на дерево через очки. - Я же не слепой. Но еще вчера его тут не было. Не пришло же оно сюда, в конце концов.

   - А вот и пришло, - сказал Митя, подойдя к развеселой компании.

   - Вздор! Деревья не могут расхаживать куда угодно. В этом нет здравого смысла, - сказал старичок.

   - Конечно, нет, - согласился Митя, - но, наверное, для ходячих деревьев он и не нужен. Это мне он нужен.

   Старичок оглянулся и только теперь увидел Митю.

   - Позвольте, позвольте, а это еще что за чудеса? - спросил он.

   - Где? - Митя оглянулся.

   - Вот это, - старичок ткнул Митю пальцем в грудь.

   - Я не чудеса. Я Митя. Чудеса будут, если я сумею Здравый Смысл найти. Вот я тут объявление повесил.

   - Ну-ка, ну-ка, что за объявление? - Старичок подозвал одного из малюток.

   - "Ищем Здравый Смысл. Просим отыскаться", - бойко прочитал тот.

   Старичок смерил Митю взглядом и одобрительно закивал:

   - Похвально, весьма похвально искать здравый смысл в вашем возрасте.

   - Похвально! Факт! Факт! Факт! - загалдели малыши.

   - Тише вы, озорники! - цыкнул на них старичок, и они примолкли. - Так какое у вас дело к Здравому Смыслу, молодой человек?

   - Очень важное. Мне надо найти чудо.

   - Что, что? - переспросил старичок, приставив ладонь к уху.

   - Чудо... чудо... чудо... - наперебой закричали малыши.

   - Тихо вы, я и сам слышу, что чудо. Я ведь не глухой, - сказал старичок. - Но чудес на свете...

   - Нет!!! - хором закончили крошки.

   - Еще как есть! Целых семь. Некоторые даже по телевизору показывали, - возразил Митя. Старичок вопросительно посмотрел на карапузов.

   - Точно так. Есть семь чудес света: древнеегипетские пирамиды...

   - Мавзолей в Галикарнасе...

   - Храм Артемиды...

   - Висячие сады Семирамиды... - начали наперебой перечислять малыши.

   "Такие маленькие, и откуда они столько знают", - с уважением подумал Митя.

   - Хватит, хватит, - перебил их старичок. - Так зачем тебе висячие сады? - обратился он к Мите.

   - Мне не нужны сады. Мне вообще нужно не такое огромное чудо, а маленькое, чтобы его можно было в руках унести, - сказал Митя.

   - Должен тебя огорчить. Таких чудес нет, - сказал старичок.

   - Нет, есть, и Здравый Смысл поможет их найти, - сказал Митя.

   - Он этого не сделает.

   - Почему?

   - Потому что Здравый Смысл - это я. А я утверждаю, что чудес на свете нет. Вот и они тебе то же самое скажут, - старичок указал на малышей.

   - Чудес нет... нет... нет... Факт... - заверещали малыши.

   - Да кто они такие, чтобы говорить, что чудес нет? - Митя посмотрел на мелюзгу и подумал, что сам-то он вон на сколько больше их и то не задается.

   - Это мои ближайшие помощники - факты.

   Я только на них и опираюсь. Без них бы я пропал, - сказал Здравый Смысл.

   - Вот это факты? - удивился Митя. - А чего они такие раздетые?

   - Факты всегда ходят голые - так уж привыкли. Упрямые - их не переубедишь, - покачал головой старичок.

   - Меня тоже. Вот увидите, что чудо есть, только про него еще никто не знает, - сказал Митя.

   - Слушай, хочешь моего совета? - спросил Здравый Смысл.

   - Еще бы!

   - Возвращайся домой. Если бы такое чудо было, его уже давно бы нашли.

   - А может, просто никто не искал по-настоящему? - сказал Митя.

   - Ну что с тобой делать? Ты такой же упрямый, как и факты. Поступай, как знаешь. Больше мне тебе нечего сказать, - вздохнул Здравый Смысл.

   - И вы совсем-совсем не знаете, у кого можно было бы спросить про чудо? - спросил Митя.

   - Ну уж, конечно, не у Здравого Смысла. Чудо можно искать только с Больным Воображением.

   - Да... да... да... - подтвердили Факты.

   - А где его искать? - спросил Митя.

   - Вот этого я не знаю. Сказать по чести, мы с ним не в ладах, так что ничем не могу вам помочь, молодой человек, - сказал Здравый Смысл.

   - Очень жаль, - сказал Митя и грустно-прегрустно вздохнул.

   - Это что еще за охи-вздохи? - Здравый Смысл строго посмотрел на Митю через очки. - Больше всего на свете не люблю, когда дети грустят и вздыхают. Главное в жизни - не унывать и не вешать носа, понятно?

   - Понятно, - сказал Митя и очень постарался не унывать, хотя у него это не слишком получилось.

   - Так и быть, чтобы тебя развеселить, я подарю тебе что-нибудь на память. Загадывай желание, - сказал Здравый Смысл.

   Вообще-то у Мити было множество желаний, но от неожиданности все желания сразу куда-то улетучились, как будто их не было вовсе - даже странно.

   - Ну что же ты молчишь? Давай поскорее, а то я спешу. Здравый Смысл должен быть везде, а то без меня ужас что начнется! - сказал старичок.

   И тогда Митя сказал то, что первое пришло на ум:

   - Пусть меня мама не укладывает спать так рано.

   - Но ведь поздно ложиться спать нельзя, - возразил Здравый Смысл.

   - Конечно, нельзя, - согласился Митя. - Поздно как раз начинаются самые интересные передачи по телевизору.

   - Ладно, сейчас я что-нибудь придумаю, - пообещал Здравый Смысл и подозвал своих спутников. Они шепотом о чем-то посовещались, и старичок сказал:

   - Я выполню твое желание, только не совсем.

   - Как это? - спросил Митя.

   - Я скажу твоей маме, чтобы она укладывала тебя спать, когда ты сам того пожелаешь, но не всегда, а только раз в году: в новогоднюю ночь.

   - И я смогу сидеть хоть до утра? - недоверчиво спросил Митя.

   - Сколько угодно! Сам увидишь. Ну, а теперь мне пора. Меня уже давно ждут, - сказал Здравый Смысл и с неподобающей его возрасту прытью бросился прочь вместе со своими маленькими учеными спутниками.

   - Вот это да! - только и смог промолвить Митя. Обернувшись, он увидел, что пока они разговаривали, подходящее дерево тоже кудато ушло вместе с объявлением.

   Было самое время отправиться на поиски Больного Воображения, но, как назло, Авося и Мефодий еще не вернулись.

   - Авося... Мефодий... - позвал Митя в надежде, что друзья услышат его, но никто не откликнулся.

   - Мефодий! Авося! - крикнул Митя еще раз громко-прегромко.

   - Ау-у-у... Мы здесь... - послышалось издалека.

   - Подождите, я иду к вам! - крикнул Митя и побежал на голоса, а вскоре увидел, что навстречу ему по тропинке вприпрыжку бегут Авося и Мефодий.

   - Куда вы запропастились? Пока вы тут ходили, я со Здравым Смыслом разговаривал, - запыхавшись, объявил Митя.

   - И он сказал тебе, где искать чудо? - спросил Авося.

   - Нет, к сожалению, он ничего не понимает в чудесах, - вздохнул Митя.

   - Вот так Здравый Смысл. А ты еще говорил, что он очень умный и советует твоей маме, что надо делать. Чего же он тебе ничего не посоветовал? - сказал Авося.

   - Почему не посоветовал? Посоветовал. Нам надо найти Больное Воображение. Здравый Смысл сказал, что только с ним можно искать чудо. А где это Больное Воображение, он не знает, - Митя развел руками.

   - А я, кажется, знаю, - громко сказал Мефодий.

   - Откуда?!

   - А оттуда, что за теми кустами кто-то чихал. Может, это Оно и есть?

   - Ты, Мефодий, молодец! Сейчас проверим, - сказал Митя и направился к кустам.

   ГЛАВА 19. БОЛЬНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ

   - А-а-а-пчхи! - чихнул кто-то в кустах. Митя раздвинул ветки и увидел цветочную поляну. Только в ботаническом саду он видел, чтобы в одном месте росло столько разных цветов. Казалось, все они позабыли о том, что каждому - свое место и время, и собрались здесь на необычный цветочный праздник, стараясь перещеголять друг дружку в красоте и изяществе. Из травы скромно выглядывали подснежники, вестники весны, а рядом с ними пестрели многоцветным ковром астры, краса осени. Прямо под ногами были разбрызганы лиловые капельки фиалок, а с ними по соседству, словно голубое озерцо, разрослись небесные незабудки. Чайные розы играли в переглядку со своими родственниками, цветами шиповника. Гиацинты расположились вокруг кустов пионов. А посередине этой красоты сидело и беспрерывно чихало Больное Воображение. Митя сразу понял, что это Оно, хотя от плохого самочувствия на нем лица не было.

   - Будьте здоровы, - вежливо сказал Митя.

   - Кто сказал "будьте здоровы"? - взвизгнуло Больное Воображение. Прошу вас прийти сюда прочь!

   - Как это? - не понял Митя.

   - Точно так же, как и уйти отсюда поближе, - пояснил Авося.

   - Уходим поближе - подальше придем, - философски заметил Мефодий.

   - Сейчас проверим, - сказал Митя и шагнул за кусты. Оглянувшись, он увидел, что Авося и Мефодий, смотревшие ему вслед из-за кустов, были так далеко, что их почти не было видно. Стоило Авосе сделать один шаг, как он оказался рядом с Митей. Мефодий тоже поспешил за друзьями, но зацепился за очень дерзкую ветку. Львенок дернул за нее, но она, наверное, не поняла, что имеет дело с настоящим львом, и дала сдачи. Мефодий два раза перекувырнулся в воздухе и со всего размаху шлепнулся на землю прямо перед Митей.

   - Ты ударился? - спросил его Митя.

   - А пусть не цепляется, - гордо сказал львенок, отряхивая лапки.

   Больное Воображение с интересом уставилось на пришедших.

   - Здравствуйте, - поздоровался Митя.

   - Опять? - почему-то возмутилось Больное Воображение. - Терпеть не могу разговоров про здоровье. Куда интереснее говорить про болезни.

   - Почему? - спросил Митя.

   - Потому что здоровье одно, а болезней много, и поэтому разговор получится разносторонний. А-а-апчхи! - снова чихнуло Оно.

   Митя хотел было сказать "будьте здоровы", но вовремя одумался и сказал:

   - У вас, наверное, очень сильная простуда.

   - Да, не могу пожаловаться на хорошее самочувствие, - кивнуло Больное Воображение. - Думаешь, легко целый день в облаках витать? Холод и сырость. Бррр.

   - А зачем вы витаете в облаках?

   - Работа такая, - вздохнуло Больное Воображение. - Все бы ничего. Витаешь себе, вокруг Кипарисы парят... Только каждый раз, когда я возвращаюсь с неба на землю, у меня начинается страшный приступ кори.

   - Почему?

   - Потому что я корю всех подряд.

   - У моей мамы тоже начинается приступ кори, когда я возвращаюсь.

   - С неба на землю?

   - Да нет, с прогулки. Каждый раз я совершенно случайно прихожу домой грязный. Иногда у мамы лопается терпение, и тогда у нее начинается этот самый приступ.

   - Значит, вы пришли поговорить про корь? - спросило Больное Воображение.

   - Нет, вообще-то мы по делу, - сказал Митя.

   - Тес, тише, - Больное Воображение приложило к губам палец. - Разве ты не видишь, что кругом Пионы?

   - Ну и что? - спросил Митя так же тихо.

   - А то, что Пионы только и делают, что шпионят.

   - А зачем? - спросил Митя, с опаской поглядывая на бело-розовые цветы.

   - Просто так, - сказало Больное Воображение.

   - Тогда это не страшно, - сказал Митя.

   - Нет, страшно. И вообще вокруг очень много страшного! - возразило Больное Воображение.

   - Это Оно на меня, что ли, намекает? - тихонько спросил Мефодий у Авоси.

   - Наверняка, - кивнул Авося.

   - Вообще-то я не всегда страшный. - Мефодий застенчиво поковырял плюшевой лапкой землю. - Хотя этого у меня, конечно, не отнять - настоящий лев и есть настоящий лев.

   - Вот я и говорю, что все ужасно страшно. Хорошо еще, что у меня такой прочный замок.

   - Я никогда не был в замке, - сказал Митя.

   - Можешь радоваться. Теперь ты в нем побывал, - сказало Больное Воображение.

   - Когда?

   - Сейчас.

   - Но я не был ни в каком замке, - возразил Митя (ведь нельзя же побывать в замке и даже не заметить этого).

   - А где же ты, по-твоему, сейчас находишься? - спросило Больное Воображение.

   - На поляне, в лесу, - сказал Митя.

   - Невежа! Какая же это поляна, когда это самый настоящий замок.

   - Что-то и я никакого замка не вижу, - сказал Мефодий.

   - Наверное, это понарошечный замок, - догадался Авося.

   - Ничего не понарошечный, - обиделось Больное Воображение. - Это самый настоящий воздушный замок.

   - А-а-а, так он воздушный, - разочарованно протянул Митя.

   - Конечно, воздушный, а какой же еще? Самое подходящее жилье для Больного Воображения. Главное, что он очень прочный.

   - Ничего себе прочный, - презрительно фыркнул Мефодий.

   - А вот попробуй его разрушить, тогда увидишь, - сказало Больное Воображение.

   Мефодий огляделся и понял, что разрушить этот замок действительно совсем не просто, потому что разрушать просто совсем нечего.

   - То-то и оно, что не можешь. И никто не может, - торжествующе сказало Больное Воображение. - Я же говорило, что у него совершенно непробиваемые стены. Здесь я могу чувствовать себя в полной безопасности.

   - От кого?

   - Как от кого? Разве вы не видите, что в мире творится? Секвой воют, Ревень ревет во всю глотку, Агавы гавкают на кого ни попадя.

   - Не гавкают, а лают, - поправил Митя.

   - Глупости. Лают только Слайды, а Агавы гавкают. Слышите? - спросило Больное Воображение, прислушиваясь.

   Митя тоже прислушался, но ничего не услышал.

   - Нет, - сказал он.

   - Это потому, что окна закрыты, - пояснило Больное Воображение. - Не выношу сквозняков. Больное Воображение опасливо огляделось и продолжило:

   - Скажу вам по секрету, что недавно ко мне приковылял один знакомый Ковыль, и рассказал жуткую историю. Только об этом, чур, никому. На Анютины Глазки напала Куриная Слепота, - сказало Оно страшным шепотом.

   - Да ну? - спросил Митя, поглядев на куриную слепоту, которая так невинно росла рядом с анютиными глазками, как будто и не думала на них нападать.

   - Но он их все равно всех проглотил, - добавило Больное Воображение.

   - Кто проглотил?

   - Львиный Зев.

   - Неправда, никого я не глотал, - возмутился Мефодий.

   - Конечно, не глотал, - успокоил его Митя. - Львиный зев у нас на даче растет. Точно такой же, как тут. - Митя показал Мефодию на причудливые бархатистые цветы и подумал, что, пожалуй, львиный зев не больше Мефодия способен кого-нибудь проглотить, но с Больным Воображением спорить не стал - ведь это его замок, ему виднее.

   Мефодий придирчиво осмотрел почти тезку и сказал:

   - Вот это и есть львиный зев?

   - Да.

   - Смехота это, а не львиный зев. Вот какой должен быть настоящий львиный зев, - Мефодий раскрыл плюшевый ротишко.

   - Ты что, тоже львиный зев, что ли? - спросило Больное Воображение, с сомнением поглядывая на Мефодия.

   - Никакой я не зев, я настоящий лев! - с достоинством ответил Мефодий.

   - Ты?! Настоящий лев?! Этого еще не хватало! Теперь у меня под носом настоящие львы расхаживают! Прямо чудеса! - воскликнуло Больное Воображение.

   - Где? - спросил Митя.

   - Вот тут, - ответило Больное Воображение.

   - Значит, вы и правда поможете нам найти настоящее чудо? - спросил Митя.

   - Чудо-Юдо, что ли?

   - Нет, просто чудо. Для мамы.

   - Просто бывает только простуда, а чудес просто не бывает, - сказало Больное Воображение. - Впрочем, я могу кое-что для вас сделать. Давайте я вас чем-нибудь заражу.

   - Зачем это? - подозрительно спросил Мефодий.

   - Просто так. Пусть мама порадуется. Ну, например, ветрянкой. Замечательная болезнь. В голове ветер, ничего не делаешь...

   - Нет, я ничего не делать не согласен, - возразил Авося.

   - Тогда свинкой. Из вас могли бы получиться превосходные поросята!

   - Что?! Чтобы я, настоящий лев, был поросенком?! - не на шутку возмутился Мефодий.

   - Можно ангиной. Не знаю точно, что это такое, но звучит красиво, услужливо сказало Больное Воображение.

   Митя, к несчастью, знал, что это такое, поэтому поспешно отказался.

   - Нет, лучше уж мы поищем чудо где-нибудь еще, - сказал он.

   - Как хотите, - обиделось Больное Воображение. - Но так и знайте, что, как только выйдете из моего замка, сразу на НИХ наткнетесь.

   - На кого?

   - Ну на этих, на диких.

   - Кабанов?

   - Нет, на многочисленных.

   - Волков?

   - Нет, на лютых. - Больное Воображение сделало страшные глаза.

   - Неужели на носорогов? - спросил Авося.

   - Я вас предупредило, - сказало Больное Воображение и исчезло то ли вместе с замком, то ли само по себе. Одним словом - его как не бывало.

   Авосе почему-то расхотелось идти дальше. Митя тоже с опаской озирался по сторонам, и только Мефодию все было нипочем.

   - Ты что, совсем не боишься? - спросил у него Авося.

   - Не видишь, что ли, что я настоящий? А настоящие львы ничего не боятся! Они не трусы! А ты боишься? - спросил он в свою очередь у Авоси.

   - Я? Н-н-нет, я уж-ж-жасно какой храб-ббрый, - сказал Авося, заикаясь.

   - А чего дрожишь?

   - Так это я з-з-за тебя б-б-боюсь. И дрожу, потому ч-ч-что д-д-делаю это хорошо, на совесть, - сказал Авося.

   - А разве можно бояться за кого-то? - спросил Мефодий.

   - Еще как можно! - поддержал Авосю Митя. - Я один раз на дерево очень высоко залез, а мне ни капельки не было страшно. Оказалось, это потому, что за меня мама боялась до тех самых пор, пока меня оттуда не сняли. А когда меня сняли и мама бояться перестала, я сам испугался.

   - Высоты? - спросил Авося.

   - Нет, что меня мама накажет.

   Мите было стыдно признаться, но сейчас он очень хотел, чтобы за него побоялся кто-нибудь другой. И вдруг ему в голову пришла мысль, от которой он не только перестал бояться, но даже улыбнулся, а потом расхохотался.

   - Все-таки заразился, - сказал Авося, опасливо поглядывая на Митю.

   - Чем? - спросил Мефодий.

   - Заразительным смехом.

   - Да ну? - заволновался Мефодий.

   А Митя все смеялся и смеялся и не мог остановиться, чтобы сказать, что вовсе он ничем не заразился, а смеется из-за того, что вдруг понял, что под ногами у них были многочисленные дикие и совершенно лютые Лютики!

   ГЛАВА 20. ПРИЯТНОГО АППЕТИТА

   - Вот тебе и Шутландия! Говорил, что тут чудес полно, а мы ходим-ходим и до сих пор не можем ничего найти для мамы, - сказал Митя.

   - Я же не виноват, что кругом никто ничего не знает, - сказал Авося.

   - А если мы вообще чудо не найдем, что же, мне так и возвращаться с пустыми руками? - спросил Митя.

   - Ничего не получится.

   - Чего не получится?

   - Поскольку ты сюда прибыл за чудом для мамы, то без чуда тебе отсюда не выбраться. Четыре копейки без чуда тебя назад не пере несут, - объяснил Авося. Вот это была новость!

   "Странно, как это человек устроен наоборот, - подумал Митя, - когда знаешь, что надо возвращаться домой, то возвращаться не хочется, а когда не можешь вернуться, то очень хочется домой".

   Мите стало грустно: а вдруг он уже никогданикогда, может быть, даже целую неделю не увидит маму? И он понял, как соскучился по ней. А когда Митя вспомнил, что сегодня мама печет его любимые пирожки с яблоками, то соскучился еще больше.

   Между тем то, что Митя не может вернуться, Авосю, как видно, совсем не огорчало. А так как Авося совершенно справедливо считал, что сидеть без дела две минуты - это в два раза скучнее, чем сидеть без дела одну минуту, то нетерпеливо спросил:

   - Ну, чем бы теперь заняться?

   - Вот в чем вопрос, - рассудительно сказал Мефодий.

   - Какой вопрос? - спросил Авося.

   - Чем бы теперь заняться, - ответил Мефодий.

   - Это я первый спросил, - возразил Авося, готовый вступить в спор.

   - А мама сегодня пирожки печет, - сказал вдруг Митя.

   - Подумаешь, пирожки, - презрительно фыркнул Мефодий. Как и всякий настоящий плюшевый львенок, Мефодий никогда в жизни не ел пирожков, а если быть откровенным до конца, то он вообще ничего не ел и есть ему совсем не хотелось.

   - Тебе хорошо говорить "подумаешь", а у меня от голода даже в животе урчит, - сказал Митя.

   - Это же замечательно! - воскликнул Авося.

   - Ничего себе, замечательно. Я, может быть, вообще могу с голоду умереть. Вам-то, наверное, совсем есть не хочется, - обиделся Митя. И тут Мефодий вспомнил, что он настоящий, а у всякого настоящего льва должен быть настоящий зверский аппетит. Мефодий смущенно кашлянул и сказал:

   - Я говорю: "Как подумаешь: пирожки - так сразу аппетит просыпается".

   - А у меня он уже давно проснулся, - сказал Митя.

   - Вот это-то и замечательно, потому что теперь я точно знаю, чем мы сейчас займемся. Я вам чего-нибудь приготовлю, - предложил Авося.

   - А ты умеешь? - с сомнением спросил Митя.

   - Это я-то? Да я просто ужас как люблю готовить! Я вам такого наготовлю - пальчики оближите!

   - А я тоже умею готовить, - сказал Митя небрежно, будто для него уметь готовить было самым обычным делом. - Я даже яйца могу сварить в мешочке.

   Митя не стал говорить, что это единственное, что он может приготовить. К чему такие подробности?

   Авося недоверчиво покачал головой.

   - Ну ты и врешь! - сказал он.

   - Ничего не вру. Только газ мама зажигает, - сознался Митя.

   Но Авосю не так-то легко было сбить с толку.

   - А как же ты мешочек на огонь ставишь? - спросил он с видом человека, который знает, как варить яйца.

   - Я мешочек на огонь и не ставлю. Варитсято в кастрюльке.

   - А говорил в мешочке, - язвительно сказал Авося.

   - Яйцо в мешочке - это вовсе не значит, что его варят в мешочке. Это значит, что яйцо всмятку, - объяснил Митя.

   - Соображать надо. Варят в смятке, а потом перекладывают в мешочек, со знанием дела пояснил Мефодий.

   - Значит, на огонь ставят смятку? - с интересом спросил Авося.

   - Да нет же. Варят в мешочке, а потом кастрюльку кладут в смятку. То есть нет. Варят всмятку, а потом в мешочек кладут кастрюльку. Фу ты, совсем запутался, - махнул рукой Митя.

   - Я всегда говорил, что ты большой путаник. Без меня бы ты пропал, сказал Авося.

   - А ты что умеешь готовить? - с вызовом спросил Митя.

   - Все что угодно! - ответил Авося.

   "Все что угодно" таило в себе заманчивые перспективы, и Митя осторожно спросил:

   - А если мне угодно пирожное?

   - Проще простого!

   - А мороженое?

   - Запроста!

   - Эскимо?

   - Хоть сто порций!

   Митя так ясно представил себе сто порций замечательного, восхитительного, покрытого шоколадной корочкой эскимо, что у него во рту пробежал сладкий холодок. Но тут, совсем некстати, он представил маму, которая говорит, что воспитанный человек должен есть в меру и не набрасываться на еду, будто он ест первый и последний раз в жизни. И Митя повел себя как настоящий воспитанный человек. Жаль, что мама не видела его!

   - Сто порций - это слишком много, - сказал Митя. И при этих словах он снова представил себе сто порций мороженого, которые таяли одна за другой. И пока они все не исчезли из его воображения, Митя поспешно добавил:

   - Давай девяносто девять!

   - И еще что-нибудь подобающее, - неопределенно повертел лапой Мефодий, который так недолго был настоящим, что толком не знал, чего бы ему попросить.

   - А оно соленое или сладкое? - спросил Авося.

   - Что?

   - Ну это, подобающее.

   - Как бы тебе сказать, - уклончиво сказал Мефодий. - Если ты говоришь об очень соленом, тогда оно, может быть, и сладкое, но оно, конечно, не такое сладкое, чтобы быть не соленым, понятно?

   - Нет, - честно признался Авося.

   - Неужели ты не знаешь, что подобает есть настоящему льву? - удивленно сказал Мефодий. - Митя, объясни ему, пожалуйста.

   - Мясо, - сказал Митя просто.

   - Жареное или вареное? - спросил Авося.

   - Неужели ты сам не знаешь, какое? Митя, объясни ему, - сказал Мефодий.

   - Сырое, - сказал Митя.

   - Вот именно, сырое, - поддакнул Мефодий.

   - Ладно, будет тебе мясо. А что еще? - спросил Авося.

   Митя немножко подумал и сказал:

   - Бутерброд с икрой.

   - Какой?

   - С черной и с красной.

   - С изумрудной и бирюзовой, - добавил Мефодий. Он не совсем точно знал, что это за цвета, но названия ему нравились.

   - А разве такая икра бывает? - спросил Митя.

   - В Шутландии бывает все! - заверил его Авося.

   - А эта изумрудно-бирюзовая икра вкусная? - спросил Митя.

   - Зато она очень красивая, - сказал Авося.

   - Ладно, тогда еще изумрудную и бирюзовую, - согласился Митя. В конце концов он ничего не теряет, если ее попробует.

   Митя размечтался так сильно, что у него даже слюнки потекли.

   - А еще клубнику со взбитыми сливками.

   - Свинину с чесночной подливкой, - добавил Мефодий.

   - Шоколад и мармелад, - продолжал Митя.

   - Ветчину и сервелат, - вторил Мефодий.

   - Мефодий, у нас получаются настоящие стихи! - воскликнул Митя.

   - Это от голода, - сказал Мефодий. - Настоящие стихи всегда получаются на голодный желудок.

   - Почему?

   - Потому что на сытый они не получаются, - ответил Мефодий.

   Митя не успел спросить "почему", потому что в это время на траве появился поднос, на котором возвышалось какое-то невероятное сооружение: внизу ощетинилось палочками девяносто девять порций эскимо. Прямо на эскимо уродливо лежали куски сырого мяса, залитые шоколадной глазурью. Над ними было жаркое, украшенное розочками из сливочного крема, потом мармеладки под чесночной подливкой, а посередине красовалась пирамидка из взбитых сливок с клубникой, щедро намазанная икрой всех цветов радуги.

   Митя уставился на приготовленное блюдо.

   - Нравится? - спросил Авося.

   - Что ты сделал? - вместо ответа воскликнул Митя.

   - То, что вы просили. Разве я что-нибудь забыл? - невинно спросил Авося.

   - Нет, но ведь это же нельзя есть.

   - Почему нельзя? Можно. Я разрешаю, - великодушно разрешил Авося.

   - Как же это есть, если тут все перемешано: и сладкое, и соленое?

   - Ну и что? В животе все равно все перемешается. Значит, нет никакой разницы, есть сладкое и соленое вместе или отдельно.

   "Может быть, Авося прав", - подумал Митя. Он с тоской посмотрел на мороженое, лежащее под кусками сырого мяса, и решил попробовать что-нибудь не такое перемешанное. Митя надкусил мармеладку под чесночной подливкой и сразу понял, что не зря сладкое едят отдельно от соленого.

   - Фу, какая противная, - выплюнул он мармеладку.

   - Просто ты не развил у себя вкуса к мармеладу с чесноком, - спокойно сказал Авося.

   - А зачем мне его развивать?

   - Мало ли что в жизни может пригодиться, - сказал Авося.

   - Да, с таким поваром не только пальчики оближешь, а лапу сосать начнешь, - проворчал Мефодий, который в глубине души был доволен, что ему не надо все это есть.

   - На вас не угодишь, - обиделся Авося. - Тогда готовьте сами.

   Кажется, никогда еще в животе у Мити не было так пусто и уныло, как сейчас, и он примирительно сказал:

   - Не сердись. А ты можешь приготовить чтонибудь попроще?

   - Что, например?

   - Ну, например, пирожки. Я бы сейчас с удовольствием съел пирожок, сказал Митя.

   - Да, - подтвердил Мефодий.

   - Пожалуйста, если хотите, - пожал плечами Авося. - Просто пирожки?

   - С лимонадом, - добавил Митя.

   - Что-то я не пойму, с чем вы хотите есть пирожки: с удовольствием или с лимонадом? - спросил Авося.

   - С лимонадом, - повторил Митя.

   - Понятно, - сказал Авося, и поднос с морожено-тортомясо-бродом исчез, а вместо него появилась тарелка с замечательными, румяными пирожками.

   - Ура! Пирожки! - крикнул Митя и схватил один пирожок.

   Но не тут-то было! Корочка хрустнула, и у Мити на ладошке осталось только жидкое, липкое тесто. Митя взял другой пирожок и третий, но все они вели себя точно так же.

   - Они ведь не пропеченные, - Митя вопросительно посмотрел на Авосю.

   - Конечно, - невозмутимо ответил тот. - Если их пропекать, то лимонад вскипит и вытечет наружу.

   - Кто же начиняет пирожким лимонадом! Их невозможно есть!

   - Почему невозможно? Очень даже возможно - только безо всякого удовольствия, как вы и хотели.

   - Вот и ешь их безо всякого удовольствия, - сказал Митя.

   - Ну и пожалуйста. Для них же стараюсь и никакой благодарности, обиделся Авося. Некоторое время они сидели молча, надувшись друг на друга. Наконец Митя сказал:

   - У нормальных чароделов хоть скатерть-самобранка есть. Вот уж кто умеет готовить все что угодно.

   - Кто?! Скатерть-самобранка?! Ну насмешил. Как бы не так. Ничего она не умеет! - сказ ал Авося.

   - Это ты нарочно так говоришь, потому что сам ты ничего не умеешь, сказал Митя.

   - А спорим, что я готовлю гораздо лучше? - сказал Авося.

   - Спорим! - сказал Митя.

   - Ну что ж, ты сам этого хотел, - загадочно сказал Авося.

   ГЛАВА 21. СКАТЕРТЬ-САМОБРАНКА

   Блюдо с пирожками исчезло. На его месте лежала аккуратно сложенная белоснежная скатерть, расшитая красными петухами. Именно такой Митя всегда и представлял себе скатертьсамобранку.

   - Ой, это настоящая самобранка? - спросил Митя, все еще не веря собственным глазам.

   - Настоящее не бывает! Я же тебе говорил, что в Великоигрании все самое настоящее, - сказал Авося.

   Мефодий, который изо всех сил чувствовал себя настоящим, согласно кивнул.

   - Вот ее-то я маме и принесу. Представляю, как она обрадуется!

   - А чего ей радоваться? - спросил Авося.

   - Как чего? Мама каждый день жалуется, что кухонная плита отнимает у нее уйму времени.

   - А по-моему, твоя мама сама виновата, - рассудительно сказал Мефодий. - Я видел, она первая к плите пристает. Если бы она сама к ней не лезла, то плита бы у нее ничего не отнимала.

   - Зато теперь мама к плите вообще может не подходить. Скатерть-самобранка все будет готовить. Тут любая мама в чудеса поверит!

   - Сомневаюсь.

   - Точно поверит, - сказал Митя.

   Авося оценивающе посмотрел на скатерть и сказал:

   - Может, твоя мама и поверила бы в чудеса, если бы скатерть на самом деле чего-нибудь готовила.

   - Значит, это не настоящая самобранка? - разочарованно развел руками Митя.

   - Конечно, настоящая, а не какая-нибудь сказочная, поэтому-то она и не будет готовить. Разверни - сам увидишь. Митя поднял скатерть, но только он начал разворачивать ее, как чей-то незнакомый голос произнес:

   - Нахал!

   От неожиданности Митя выпустил скатерть из рук, и тут произошла совсем странная вещь. Один уголок скатерти завязался узлом, наподобие головки с хохолком, двумя другими она подбоченилась и кивнула в сторону Мити.

   - Это я тебе говорю, скверный мальчишка!

   - Ты чего обзываешься, - возмутился Митя.

   - Я не обзываюсь, а называю вещи своими именами. Все мальчишки одинаково скверные, да еще и бестолковые. И я не позволю, чтобы каждый оболтус разворачивал меня.

   Мефодий был удивлен не меньше Мити. Он привык верить Мите на слово, и если Митя говорил, что скатерть должна готовить, то именно это она и должна была делать. Но львенок убедился, что и очень ученый человек, который даже умеет писать по-письменному, иногда может ошибаться.

   - Ведь скатерть-самобранку надо развернуть, чтобы на ней появились разные заморские яства. И нечего ругаться, - рассудительно сказал Митя.

   - Ха-ха, оказывается, ты не только оболтус, но еще и невежа. Чему вас только в школе учат?

   - У Мити в школе только четверки и пятерки, - заступился за друга Мефодий.

   - Значит, это отвратительная школа, в которой происходят одни недоразумения. Даже последний тупица знает, что на то я и самобранка, что сама бранюсь, никто меня об этом не просит. И вообще, кто ты такой, чтобы встревать в разговор?

   Это было уж слишком. Мефодий понял, что пришло время показать, что он настоящий лев, а заодно защитить честь своего друга и покрыть себя славой.

   Неизвестно, как настоящих львов покрывает слава, но скатерть покрывает их полностью - в этом Мефодий убедился на собственном опыте. Самобранка, хотя и умела отменно браниться, но драться, к счастью, не умела, поэтому как только Мефодий напал на нее, она сникла. Хохолок ее развязался, и она опустилась на траву, как самая обыкновенная скатерть, при этом полностью упрятав под собой отважного львенка.

   Мефодий понял, что он в ловушке, но это его не испугало, в конце концов, он был настоящим львом. С удвоенной силой Мефодий напал на врага, все больше запутываясь в складках.

   - Мефодий, подожди, сейчас я тебя освобожу, - сказал Митя, но только он прикоснулся к львенку, как тот отчаянно завопил.

   - Ишь ты, она еще и кулаками дерется! Сейчас я ей покажу!

   И Мефодий завертелся под несчастной скатертью, колотя ее что есть силы.

   - Ах так ты еще и ногами пинаться! - кричал Мефодий, запутываясь все больше.

   - Мефодичка, по-моему, она уже не пинается, - сказал Митя, присев на корточки и пытаясь высвободить своего маленького друга. Но чем больше он старался это сделать, тем отчаяннее сопротивлялся Мефодий.

   Наконец Митя понял, что самому ему не справиться, и позвал Авосю, который все это время стоял в сторонке и наблюдал за происходящим с видом человека, чье кулинарное искусство не оценили, хотя он готовит гораздо лучше.

   - Авося, убери эту противную скатерть, - взмолился Митя.

   - Ты ведь хотел подарить ее маме, - сказал Авося.

   - Я думаю, что мама не очень огорчится, если не получит такого подарка, - сказал Митя.

   - Так и быть. - Авося взмахнул рукой, и скатерть исчезла.

   Запыхавшийся Мефодий еще пару раз прыгнул, изображая страшную свирепость, но, увидев, что скатерти больше нет, сказал:

   - Ее счастье, что она исчезла, а то я бы ей показал. - И, обессиленный, свалился Мите на руки.

   - Ты сражался, как настоящий лев, - сказал ему Митя.

   От похвалы Мефодий пришел в себя.

   - Для меня это пустяки, - скромно потупился он.

   - Ну, кто вас гораздо лучше накормил? - спросил Авося.

   - Ты, - вынужден был признать Митя.

   - А что я говорил!

   - Знаешь, хотя ты нас и накормил гораздо лучше, но почему-то все-таки очень хочется есть, - сказал Митя.

   - Ну ты и обжора! Сколько можно есть? - пожал плечами Авося.

   - Когда я вернусь домой, то буду есть все подряд, - сказал Митя. Маме вовсе не придется меня упрашивать. Даже молоко пить буду, честное слово.

   - А хочешь, пойдем на Молочную реку Кисельные берега? - предложил Авося.

   Митя немного подумал и отказался. Было бы очень обидно утонуть в киселе - берега-то жидкие.

   - А мама мне читала, что в далеких странах есть молочные деревья, и еще колбасные, и хлебные. Только на них хлеб не растет, - с сожалением сказал Митя.

   - Чепуха! Что же тогда растет на хлебных деревьях, если не хлеб? Пойдем, сам увидишь, - сказал Авося.

   - А куда мы пойдем? - спросил Митя.

   - В Какнадовую рощу.

   В какую, в какую? - не понял Митя. В Какнадовую. Там все-все растет как надо.

   ГЛАВА 22. КАКНАДОВАЯ РОЩА

   - А далеко эта Какнадовая роща? - спросил Митя.

   - Вот за теми деревьями. Сейчас услышишь, - сказал Авося.

   Митя хотел было спросить, как же можно услышать рощу, и вдруг услышал:

   - ДИНЬ-ДОН, ТИДИ-БОМ, ДЗЫНЬ!

   - Что это? - спросил Митя.

   - Какнадовая роща, - сказал Авося загадочно. Друзья прибавили шагу. Чем ближе была роща, тем больше нарастал перезвон. Вскоре Митя увидел, что звенят бутылочки.

   Это были не простые бутылочки, а те самые, что растут на бутылочных деревьях. Правда, больше эти деревья походили на огромные-преогромные бутылищи, из которых торчали веточки, а уж на них висело множество бутылок и бутылочек разного размера: начиная от самых маленьких флакончиков для духов, которые, видимо, еще не созрели, и кончая бутылками изпод лимонада.

   Стоило подуть ветерку, как бутылочки и пузырьки, покачиваясь на веточках, стукались друг о друга и издавали мелодичный перезвон, а так как они были разные - большие и маленькие, - то и голоса у них были разные, и получалась настоящая бутылочная музыка, как будто играл целый оркестр маленьких ксилофончиков.

   Мите ужасно понравились эти веселые деревья. Друзья шли, приплясывая и припрыгивая, под бутылочную музыку, пока не уперлись в толстенный железный столб.

   - Это еще что за столб? - спросил Митя, и в это самое время что-то с грохотом полетело на них сверху. Не успев понять, в чем дело, друзья бросились врассыпную.

   Мефодий, который, как и остальные, бросился врассыпную, вдруг увидел, что небо над ним потемнело, грохот усилился. Мефодий сделал отчаянный прыжок. Раздался звон битого стекла, и стало темно.

   Когда все затихло, Митя и Авося огляделись. Среди осколков сбитых с дерева бутылок валялся огромный лист железа. Мефодия нигде не было.

   - Мефодичка, ты где? - с тревогой окликнул львенка Митя.

   - Бу-бу-бу, - донеслось из-под железа.

   Митя разгреб склянки, приподнял железный лист и увидел львенка. Тот попытался приподняться, но лапки у него разъехались, и если бы не Митя, он снова плюхнулся бы на стекло. Митя осмотрел железный лист: не то чтобы очень толстый, но величиной с самый большой мамин поднос. Он был весь покрыт ржавчиной.

   - Ничего себе листочек. Такой и убить может, - сказал Митя.

   - А здорово я его поймал! - гордо сказал Мефодий.

   - Интересно, откуда он свалился? - Митя озадаченно посмотрел вверх.

   - Понятное дело, с железного дерева, - объяснил Авося.

   Теперь Митя и сам видел, что рядом с ними был вовсе не столб, а высоченное дерево. Чемто оно напоминало сосну, потому что, как и у сосны, крона у него была на самой верхушке, а внизу толстый, похожий на столб, железный ствол.

   - Вот это да! И чего это листу вздумалось падать? - задумался Митя.

   - Поржавел. С железными деревьями всегда так: как только листья ржавеют, так сразу начинают опадать, - сказал Авося.

   - Пойдемте-ка лучше отсюда подальше, чтото мне тут не очень нравится, - предложил Митя. Никто не возражал.

   - Вот уж не знал, что бывают деревья с такими огромными листьями, да еще и с железными, - сказал Митя на ходу.

   - Ну как же! А про листовое железо слыхал? - спросил Авося.

   - Слыхал.

   - Так это оно и есть! Листовое железо.

   Отойдя на безопасное расстояние, друзья оказались среди странных высохших деревьев, покрытых густой кроной сморщенных, жухлых листьев.

   - Не нравится мне твоя роща, - сказал Митя. - Я думал, что здесь растет что-нибудь вкусненькое, а тут труха какая-то.

   - Можно и вкусненькое, - согласился Авося. - Как ты смотришь на колбасные деревья?

   - Хорошо смотрю, - сказал Митя. - А где они растут?

   - Ты смотришь плохо, потому что они перед тобой, - сказал Авося.

   Митя повнимательнее присмотрелся к трухлявым деревьям и увидел, что он принял за сухие листья колбасные очистки, сплошь усеявшие ветки. На самой верхушке одного из деревьев сиротливо висел кружочек колбасы.

   - Кто это ее туда повесил? - спросил Митя.

   - Никто ее не вешал. Она сама там растет.

   - А почему она одна?

   - Откуда мне знать? Может, сейчас не сезон колбасам расти, - сказал Авося.

   Митя был такой голодный, что колбаса пришлась бы как раз кстати.

   - Как бы ее достать? - задумался он.

   О том, чтобы залезть на дерево, не было и речи. Ствол оказался слишком гладким, а колбаса висела слишком высоко.

   - Может, ее сбить? - предложил Мефодий.

   - Сейчас попробую.

   Митя подобрал камешек и пульнул в колбасу, но не тут-то было. Колбаса закачалась, но не упала. Второе попадание - хоть бы что! Колбаса издевательски висела на ветке и никак не хотела падать.

   - Чего это она не сбивается? - озадаченно спросил Митя.

   - Наверное, еще не дозрела, - предположил Авося.

   - Ты что, издеваешься?! Ничего себе, в рощицу привел! Железные листья падают ни с того ни с сего, а колбаса висит, как прикованная, потому что, видите ли, не дозрела, - возмутился Митя.

   И тут все его возмущение разом прошло, потому что он почуял запах, какой бывает, когда мама печет что-нибудь вкусное.

   - Ой, как вкусно пахнет, - принюхался Митя.

   - Это же хлебные деревья, - сказал Авося.

   - Как раз то, что нам нужно. - Митя пошел на запах и увидел перед собой деревья, которые были просто облеплены булочками, хлебцами и батончиками.

   На ветвях одного дерева сидели забавные пичуги.

   - Птички! - воскликнул Митя, но, подойдя поближе, увидел, что это не птички, а булочки, сделанные в виде жаворонков с изюминками вместо глазок. Это были самые аппетитные булочки, которые Митя когда-либо видел. Одна булочка висела совсем низко. Митя протянул руку и сорвал ее.

   - Она теплая! - удивился Митя.

   - Ничего удивительного. Она ведь совсем свежая, только что с дерева, - пожал плечами Авося.

   - А что, если я понесу ее маме? Она таких никогда в жизни не ела! сказал Митя.

   И тут случилась удивительная вещь: четыре копейки ни с того ни с сего выпали из Митиного кармана и покатились по земле. Митя поднял монетку и снова сунул в карман, но денежка не унималась. Казалось, ей надоело сидеть в кармане, и она выпрыгнула снова.

   - Что это с ней? Ожила, что ли? - недоуменно спросил Митя.

   - Нет, просто наше время кончается. Оно тянулось, сколько можно, а теперь совсем сжалось, - объяснил Авося.

   - Ничего. Теперь у меня есть подарок для мамы. Можно и возвращаться, - сказал Митя.

   - До свиданья. Наверно, я буду по тебе скучать, - сказал Авося немножко грустно.

   - Как? А ты не пойдешь со мной? - спросил Митя.

   - Нет, ведь я живу здесь, - сказал Авося.

   - Жалко, что все приключения так быстро кончаются, - вздохнул Мефодий.

   - А ты не возвращайся. Зачем тебе это нужно? Если ты вернешься, то там уже не будешь настоящим, - обратился Авося к Мефодию.

   Никогда еще Мефодию не приходилось принимать такого трудного решения. Он вспомнил обо всех приключениях, которые с ними произошли, и обо всех новых встречах. Он подумал, как скучно ему будет опять сидеть среди игрушек в то время, когда Митя занят своими уроками. А потом посмотрел на грустного и одиноко стоящего Митю и сделал выбор:

   - Нет, мне оставаться нельзя. Без меня Митя пропадет.

   Митя прижал к себе львенка:

   - Мефодий, ты - настоящий друг!

   - Это я только здесь настоящий, - вздохнул Мефодий.

   - Нет, ты везде настоящий! - с жаром заверил его Митя.

   - Значит, я в самом деле стал настоящим? А может быть, надо, чтобы один раз в жизни хватило смелости стать настоящим, и потом уже так и останешься на всю жизнь? - задумчиво произнес Мефодий.

   - Ну, надо прощаться. Жалко, конечно, что вы оба уходите, - взгрустнул Авося.

   Митя держал монету и никак не мог решиться ее бросить.

   - Значит, мы больше никогда не увидимся? - спросил он.

   - Увидимся, если ты захочешь, - пожал плечами Авося.

   - Еще как захочу! - воскликнул Митя.

   - Значит, точно увидимся! - уверенно сказал Авося.

   - А когда?

   - Когда, когда. Когда время придет, вот когда! - Авося озорно подмигнул, и у Мити на душе сразу стало веселей.

   - Ну ладно, отправляйтесь, а то, чего доброго, булка остынет и зачерствеет, - напутствовал друзей Авося.

   - До свиданья, - сказал Митя.

   - До встречи! - отозвался Авося.

   Митя подбросил монетку, закрыл глаза, хорошенько раскружился и...

   ГЛАВА 23. ИЗ ШУТЛАНДИИ - ДОМОЙ

   ...Монетка звякнула. Митя открыл глаза и очутился в собственной прихожей. Одной рукой он крепко прижимал Мефодия, а другой держал свежую, еще теплую, только что сорванную с дерева булочку. Вот мама удивится, когда увидит, что он ей принес! Мама, конечно, спросит, кто его угостил. А он ответит, что его никто не угостил, а потом расскажет всю историю от начала до конца. И тогда мама обязательно ему поверит, ведь у него есть доказательство - настоящая расчудесная булка.

   Монетка лежала на полу. Митя не глядя сунул ее в карман и тихонько вошел к маме, которая все еще хлопотала на кухне.

   - Мама, - сказал он.

   - Ой, а ты как здесь оказался? - мама вздрогнула от неожиданности.

   - Обыкновенно, - пожал плечами Митя.

   - Опять уходя не захлопнул дверь? Сколько можно говорить, что дверь нужно запирать, когда выходишь. Уйдет, а все - нараспашку. Заходи, кто хочет, - ворчала мама.

   - Нет, я тебе сейчас все объясню. Меня перенесли четыре копейки.

   - Какие еще четыре копейки?

   - Такая монетка - четыре копейки. Они могут перенести человека куда угодно, даже через запертые двери.

   - Знаешь, если ты не захлопнул дверь, так и скажи, а то вместо того, чтобы признаться и извиниться, ты придумываешь сказки про монетки, которых вообще не бывает.

   - Я тоже думал, что не бывает. А они бывают. Митя полез в карман, достал монетку и протянул ее маме:

   - Вот посмотри!

   Мама взяла монетку, повертела ее в руках и спросила:

   - Это и есть твои четыре копейки?

   - Да, это четыре копейки в переносном смысле, - подтвердил Митя.

   - Не знаю, в каком таком смысле это четыре копейки, но что ты у меня выдумщик во всех смыслах - это давно известно, - покачала головой мама, возвращая монету.

   "Странная она какая-то, не видит, что ли?" - с досадой подумал Митя, но, взяв денежку, с удивлением увидел, что это никакие не четыре копейки. На ладони у Мити лежала затертая трехкопеечная монета.

   И тут Митя все понял. Он ведь забыл про плату за проезд. Как же у него могли остаться четыре копейки, если он вернулся из Великоигрании домой?

   - Нет, правда, это были четыре копейки, а потом они стали тремя, потому что израсходовались, - попытался объяснить Митя, но понял, что у него это не очень-то получается.

   - Ладно, выдумщик. Обещай, что в следующий раз не забудешь захлопнуть за собой дверь, - сказала мама.

   - Обещаю, - сказал Митя и, тяжело вздохнув, сунул три копейки в карман.

   И тут мама увидела булочку.

   - А это что такое? - спросила она таким тоном, как будто Митя уже успел в чем-то провиниться.

   - Это настоящая шутландская булка из Великоигрании. Если ее кто съест, то развеселится.

   - Нравится? - спросила мама, сразу почему-то подобрев.

   - Еще бы!

   - Ты таких никогда в жизни не ел, - сказала мама.

   - Да, я не успел. Время так быстро кончилось, - сказал Митя.

   - Но все равно, когда приходишь с улицы, надо сначала вымыть руки, а потом уже хвататься за булку. Положи-ка ее на место и марш в ванную. И не забудь про мыло, - добавила мама строго, приподняла с блюда салфетку, и Митя увидел ужас что. И этот ужас что был горкой аппетитных, румяных булочек в виде жаворонков с изюминками вместо глазок.

   - Это что? - спросил Митя обреченно.

   - Ты же сам сказал, что это шутландские булки из Великоигрании, улыбнулась мама. - Я хотела сделать тебе сюрприз и испекла их по новому рецепту. Я сама его выдумала, - с гордостью сказала она.

   Митя посмотрел на свою шутландскую булку, потом на булочки, лежащие на блюде. Они были похожи как две капли воды: румяные, теплые, как будто только что сорванные с хлебного дерева.

   Митя хотел было что-то объяснить маме, но потом передумал. Он положил булочку на блюдо, вздохнул и направился мыть руки.

   Митя посадил Мефодия рядом с раковиной. Никогда в жизни он не намыливал руки так долго и грустно, а потом так долго и грустно не смывал мыло под струей воды. Когда наконец Митя закончил долго и грустно вытирать руки полотенцем, он присел перед Мефодием на корточки.

   - Ничего у нас с тобой не получилось, - сказал он львенку.

   Мефодий молчал. Наверное, день был уже не сумасшедший. Мите стало еще грустнее.

   - Единственный раз в жизни попал в чудесную страну и вернулся без чуда, - сокрушался Митя. Он был уверен, что хотя Мефодий и не разговаривает, но все равно все слышит и понимает.

   И вдруг Мите показалось, что Мефодий подмигнул ему и кивнул в сторону его кармана. Митя пригляделся к львенку повнимательнее. Тот сидел, не шелохнувшись, как и подобает настоящему плюшевому львенку. Митю осенило. Ну конечно, он понял, что хотел ему сказать Мефодий. Митя сунул руку в карман и вытащил отличные, блестящие, новые три копейки. Как же он мог про них забыть?

   - Ай да Мефодий, молодец! Смотри, у нас еще на целых три билета осталось! - воскликнул Митя.

   И Митя представил себе Авосю, и ему даже показалось, что он слышит его голос: "Когда, когда. Когда время придет, вот когда".

   "Интересно, какое оно, время, и как оно выглядит?" - подумал Митя, ведь до сих пор ему еще никогда не приходилось встречаться с ним лицом к лицу.

   Настроение у Мити исправилось. А когда у тебя хорошее настроение, то самое время поесть маминых булочек.

   Митя взял Мефодия и направился на кухню. Вдруг ему послышался какой-то шум у входной двери. Митя прислушался. Тишина. На всякий случай он открыл дверь и выглянул наружу. На пороге никого не было. ВРЕМЯ еще не пришло.