философия. Русский дух. Ментальность российского человека
 Скачать 44.47 Kb.
|
|
Министерство образования и науки Архангельской области государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение Архангельской области МИРНИНСКИЙ ПРОМЫШЛЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ТЕХНИКУМ КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
Проверил: Преподаватель : Дата сдачи _____________ Дата проверки ____________ 2021 г. Содержание Введение…………………………………………………………………..3 1 Лосский Н. О. «Характер русского народа» 1.1 Доброта – первичное свойство русского народа …….............5 1.2 Даровитость русского народа ………………………….……..10 1.3 1.3 Свобода русского духа…………………………………….12 2. Русская идея как помощь в раскрытии русского духа ………….…..13 3. Россия – «Неизвестная земля» (И. Ильин, А. Хомяков, В. Соловьев)…....15 4. «Сказочный» взгляд на Россию ………………...…………………….18 5 Заключение……………………………………………………………...26 Литература………………………………………………………………...28 Введение Ключи к тайне русской души европейцы начали подбирать давно, ещё Канту казалось, что Россия не проявила себя на столько, чтобы можно было делать выводы о её национальном характере. Каждая личность есть своеобразный, единственный в мире индивидуум, неповторимый по бытию и незаменимый по своей ценности. Индивидуальное своеобразие личности не может быть выражено в общих понятиях. Пытаясь дать характеристику русских людей, приходится говорить о тех общих свойствах, которые чаще всего встречаются у русских и поэтому выразимы в общих понятиях. Эти общие свойства представляют собой нечто вторичное, производной из индивидуальной сущности каждого отдельного лица, но все же они заслуживают исследования, потому что дают представление о том, с какими чертами характера можно встретиться в среде русского народа. Самая увлекательная, но и трудная, не всегда разрешимая задача состоит в том, чтобы найти такое основное свойство, из которого вытекают два противоположных свойства, так что отрицательное свойство есть как бы оборотная сторона той же медали, у которой лицевая сторона – положительная. Мировая война и большевистская революция дали новую пищу для размышления о русской душе. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачи, место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия – особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Россияне обладают особенным и независимым менталитетом. Патриотизм – великое чувство русского человека. К сожалению, с недавних пор многие приравнивают патриотизм к расизму. Эта проблема актуальна в наше время. Я считаю, что патриотизм это не только борьба за то, чтобы только русские могли жить в России, а это любовь к Родине как к большому понятию, это Русская земля, природа, её культурное богатство... Среди многообразия мотивов и ведущих тем русской философии таких как «соборность», «всеединство», «русский космизм» тема «русская идея» имеет особое значение*. Можно назвать десятки имен и не менее полусотни книг и статей, которые уже в названии содержат такое понятие и концептуальную программу. Как может быть постигнута ,понята и выражена «русская идея»?Существует множество синонимов, которые характеризуют, разграничивают наши представления, смысловые значения понятия «русская идея». Это – «судьба России», «душа России», «русский характер», «русская культура», «русское сознание» и многие другие. Тем не менее, понятие «Русская идея» стало интегральным выражением множества смысловых характеристик. Эта тема существует столько же столетий, сколько их насчитывает русская культура. Еще в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, в «Поучении Владимира Мономаха» отчетливо намечены основные контуры русской идеи. Для меня одним из примеров широты русской души, огромной любви к Родине послужили слова, выцарапанные на скале в г. Горячий Ключ людьми, проходившими там реабилитацию после аварии на Чернобыльской АЭС: Россия – ветер, Россия – буря, Одну на свете Люблю такую! Русская душа всегда была загадкой для европейцев, да и для нас она отчасти остается тайной, ведь русская душа многогранна и неповторима. Выбором темы «Дух русского народа», я хочу напомнить нашему поколению о силе и стойкости, широте и красоте русской души. Ведь мы начинаем забывать о своих традициях, духовных ценностях, ориентируясь на Запад. Цель данного реферата – раскрыть понятие заданной темы, анализ источника, критика на тему реферата. Задачи реферата – расширение и углубление знаний, сбор и обработка информации по теме. 1. Лосский Н. О. «Характер русского народа» 1.1 Доброта – первичное свойство русского народа К числу первичных основных свойств русского народа принадлежит выдающаяся доброта его.* Она поддерживается и углубляется исканием абсолютного добра и связанною с нею религиозностью народа. В «Дневнике писателя» Достоевский дает конкретный образ доброты, рассказывая о том, как в девятилетнем возрасте он пошел в лес за грибами и, забравшись в чашу кустарника, вдруг услышал крик «Волк бежит!». « Я вскрикнул и вне себя от испуга, крича в голос, выбежал на поляну, прямо на пашущего мужика. Это был наш мужик Марей, - мужик лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в темно-русой окладистой бороде. Он даже остановил кобыленку, заслышав крик мой, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за соху, а другой за его рукав, то он разглядел его испуг. - Волк бежит! – прокричал я, задыхаясь. Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновение почти мне поверив. - Где волк? - Закричал… Кто-то закричал сейчас: «Волк бежит»… - пролепетал я. - Что ты, что ты, какой волк, померещилось; вишь! Какому тут волку быть! – бормотал он, ободряя меня. Но я весь трясся и еще крепче уцепился за его зипун, и должно быть, был очень бледен. Он смотрел на меня с беспокойною улыбкою, видимо боясь и тревожась за меня. - Ишь ведь испужался! – качал он головой. – Полно, родный. Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке. - Ну я пойду, - сказал я вопросительно и робко смотря на него. - Ну и ступай, а я-те в след посмотрю. Уж я тебя волку не дам! – прибавил он, все так же матерински мне улыбаясь. – Ну Христос с тобой; ну ступай, - и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился. Я пошел, оглядываясь назад почти каждые десять шагов. Марей, пока я шел, все стоял со своей кобыленкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая мне головой, когда я оглядывался». В этой картинке прекрасно изображена душевная мягкость русского человека, одинаково часто встречающаяся и у простолюдина, и во всех слоях общества. Говорят иногда, что у русского народа - женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно великорусская ветвь его, народ создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательное сочетание мужественной природы с женственною мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме живые воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости. Солдаты Советской армии нередко вели себя отвратительно – насиловали женщин, грабили все что нравится им. Не только солдаты, даже офицеры отнимали у всех часы. Интересно однако наблюдение профессора психологии Братиславского университета в Словакии. Он встретил Советскую армию в деревне, где жили его родители, и близко наблюдал поведение русских солдат. «Они ведут себя, как дети», говорил он, «награбят много часов, а потом и раздают их направо и налево». Доброта – одно из основных свойств русского народа: поэтому даже и бесчеловечный режим советской власти не искоренил их. Об этом свидетельствуют иностранцы, наблюдавшие за жизнью в СССР. Австрийский немец Отто Бергер, бывший в России в плену в 1944-1949 гг., написал книгу «Народ, разучившийся улыбаться». Он говорит, что, живя вблизи Можайска, пленные поняли, «какой особый народ русский. Все рабочие, а в особенности женщины относились к нам, как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда женщины забирали нашу одежду, наше бельё и возвращали все это выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в том, что русские сами жили в чудовищной нужде, которая должна была бы убавить в них желание помогать нам, их вчерашним врагам». Доброта русского человека свободна от сентиментальности, т.е. от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть непосредственное приятие чужого бытия в свою душу и защита его, как самого себя. Л.Толстой в «Анне Карениной» превосходно изобразил характер князя Щербатова, непосредственно доброго человека, и его насмешливое отношение к поэтизму М ме Шталь. Дочь его Кити говорит Вареньке, воспитательнице госпожи Шталь: «Я не могу жить иначе, как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня, научить меня». «Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности. «Жизнь по сердцу», а не по правилам выражается в индивидуальном отношении к личности всякого другого человека. Отсюда в русской философии вытекает интерес к конкретной этике в противовес к законнической этике. Примером может служить «Оправдание добра» Валентина Соловьева, книга Вышеславцева «Этика Фихте», Бердяева «Назначение человека», Н.Лосского «Условие абсолютного добра». У русских и у всех славян высоко развито ценностное отношение не только к людям, но и ко всем предметам вообще. Это выражается в славянских языках в обилии уменьшительных, увеличительных, уничижительных имен. Уменьшительные имена, выражающие чувство нежности, особенно распространены и разнообразны. Велико богатство для личных имен: Иван – Ваня, Ванюша; Мария – Маня, Маша, Маничка, Машенька, Машутка. Многие не личные имена могут приобретать форму, ласкательную, уменьшительную, увеличительную, уничижительную, напр., дом – домик, домище, домина, домишко. Уменьшительно-ласкательные имена могут быть образованны весьма различными способами, напр., головка, головушка, камешек, кораблик, кружок, чемоданчик, волосок, волосочек. Не только от существительных, и от других частей речи существуют ласкательно-уменьшительные формы, напр., прилагательные маленький, рад-радешенек, наречия – рядышком, прямехонько. У положительных качеств бывает нередко и отрицательная сторона. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие желание мира, добрых отношений с людьми во что бы то ни стало. Русские крестьяне лгут иногда из любезности, говорит Легра, ссылаясь на наблюдения Г. Норманна. Надо заметить еще, что источником русской лжи человека может быть слишком большая живость воображения, о которой будет сказано в главе «Даровитость русского народа». О русском вранье Достоевский написал целую статью, очень насмешливую: «у нас», говорит он, «в огромном большинстве лгут из гостеприимства», «хочется произвести эстетическое впечатление в слушателе, доставить удовольствие, ну лгут, даже, так сказать, жертвуя собою». 1.2 Даровитость русского народа Русский народ поражает многосторонностью своих способностей. Ему присуща высокая религиозная одаренность, способность к высшим формам опыта, наблюдательность, теоретический и практический ум, творческая переимчивость, изобретательность, тонкое восприятие красоты и связанная с нею артистичность, выражающаяся как в повседневной жизни, так и в творении великих произведений искусства. Основное свойство русского народа, искание абсолютного добра, есть источник разнообразия опыта и разносторонности упражнения различных способностей. Отсюда естественно возникает богатое развитие духа и обилие дарований. К Западноевропейской культуре Россия приобщилась только при Петре Великом и поразительно быстро усвоила ее настолько, что начала творчески проявляться в этой области. Уже в XVIII веке появился такой многосторонний гений, как Ломоносов, сын крестьянина рыбака, родившийся в самых суровых условиях жизни вблизи Белого моря. Девятнадцатый век весьма богат выдающимися учеными во всех областях знания, такими как: математики Лобачевский, М. В. Остроградский, физик Лебедев, открывший давление света, П. Л. Капица, химики Менделеев, Ипатьев, В. И. Вернадский (биосфера и ее законы), Докучаев, основатель науки почвоведения, физиолог И. П. Павлов. С. Н. Виноградский, историки Карамзин, С. М. Соловьев, Ключевский, философ В. С. Соловьев. Убедительным доказательством высокого уровня русской науки во всех областях могут служить достоинства статей в русском «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона. После большевистской революции во всех школах всех стран дети русских эмигрантов по способностям и успехам оказывались среди первых учеников. Любовь к красоте и утонченное восприятие ее сказывается у русского народа в том, как способны видеть красоту природы даже и совершенно необразованные люди. Щедрин рассказывает о своей беседе с отставным солдатом, семидесятилетним стариком, который шел на Афонии, между прочим, заговорил о чудесах. « Нет того на свете знамения, которое бы, по Божьему произволению, случиться не могло! Только заверить трудно, потому как для этого надобно самому большую простоту в сердце иметь, - тогда всякая вещь сама тебе объявится. Иной человек ума и преизбыточного, а идет, примерно хоть по полю, и ничего не замечает. Потому как у него в глазах и ширина, и долина, и высь, и травка, и былие – все обыдень-дело… А другой человек, умом незлокозненным, сердцем бесхитростно действующий, окроме ширины, и долины, и выси, слышит тут гласы архангельские, красы бестелесные зрит». «Пташка Божия тебе песенку поет, ветерочки мягкие главу остужают, листочки звуками тихими в ушах шелестят… и столько становится для тебя радостно и беззаботно, что даже плакать можно!» 1.3 Свобода русского духа К числу первичных свойств русского народа, вместе с религиозностью, исканием добра и силою воли, принадлежит любовь к свободе и высшее выражение ее – свобода духа. Это свойство тесно связано с исканием абсолютного добра. В самом деле, совершенное добро существует только в Царстве Божием, оно – сверхземное, следовательно, в нашем царстве эгоистических существ всегда осуществляется только полудобро, сочетание положительных ценностей с какими-либо несовершенствами. Когда человек определяет какой из возможных путей поведения избрать, у него нет математически достоверного знания о наилучшем способе действий. Поэтому тот, кто обладает свободою духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность не только мыслью, но даже на опыте. Вследствие свободного искания правды и смелой критики ценностей русским людям трудно столковаться друг с другом для общего дела. Шутники говорят, что когда трое русских заспорят о каком-либо вопросе, в результате окажется даже и не три, а четыре мнения, потому что кто-либо из участников спора будет колебаться между двумя мнениями. Экард в книге «Русское христианство» замечает, что в Православной церкви культ неизменен, но многие религиозные представления верующих не подчинены обязательным формулам. А русские, отколовшиеся от Церкви, старообрядцы и сектанты дробятся без конца на множество толков и сект. 2. Русская идея как помощь в раскрытии русского духа Особенно интенсивно тема «русская идея» стала разрабатываться в 30-40-е годы XIX в., в борьбе тех оппозиционных направлений, которые получили название «западничество» и «славянофильство».* По утверждению Н.А.Беляева, в этой идейной борьбе рождалось наше национальное самосознание. Когда это самосознание станет зрелым, когда прекратится эта вековая дискуссия. Тогда вечная правда славянофильства и западничества органически войдет в наше национальное бытие. «Тысячелетие продолжалось русское бытие, но русское национальное самосознание начинается лишь с того времени, когда Алексей Хомяков и Иван Киреевский с дерзновением поставили вопрос о том, что такое Россия, в чем ее сущность, ее призвание и место в мире». Очень талантливое, глубокое исследование характерных черт русского народа принадлежит перу Н. О. Лосского. Среди положительных свойств русского характера он называет религиозность, способность к высшим формам опыта, свободолюбие, доброту, даровитость. Но мимо его внимания не проходят и отрицательные свойства – недостаток «средней области культуры», нигилизм, хулиганство. «Основное свойство русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра Царства Божья и смысла жизни; снижающиеся при утрате религии на степень стремления к социальной справедливости в земной жизни; в связи с этим свойством стоит способность к высшим формам опыта, именно к религиозному, нравственному, эстетическому опыту, к философскому умозрению и к чуткому восприятию чужой душевной жизни, откуда получается живое индивидуальное общение с людьми. Второе первичное свойство русского народа – могучая сила воли, откуда возникает страстность, максимализм и экстремизм, но иногда обломовщина, леность, пассивность вследствие неравнодушия к несовершенному добру земной жизни; отсюда невыработанность средних областей культуры, а вместе с тем невыработанность характера, недостаток самодисциплины. Второй аспект анализа – «русская идея» как размышление об исторической миссии России, ее месте и предназначении в мировой истории. Рассматривая Россию как многонациональное государство, я выделяю и второй аспект исторической миссии России – она несла и несет материальную и духовную культуру многочисленным этносам, которые через приобщение к русской культуре постигают вместе с тем и основные всемирной культуры. Это столь же эмпирически фиксируемая, ясно наблюдаемая и исторически оправданная миссия России. Третий аспект темы «русская идея» - понимание роли России как посредника между Западом и Востоком, как выражение диалога культур Запада и Востока. На протяжении целого ряда столетий русский народ испытывал на себе воздействие материальной и духовной культуры, политического и военного напора со стороны скандинавского Севера, католического Запада, христианской Византии и степного Востока, оказывая, в свою очередь, и на них свое воздействие. Тем самым русский народ как бы соединил в себе системные качества культур Запада и Востока, не теряя при этом всей западной специфики, исполняя свои исторические задания. Четвертый аспект исследования проблемы - «русская идея» как православная идея, проходит красной нитью через все направления русской философской религиозной мысли. Религиозная философия развивалась под влиянием реформы 1861г. – великой «бескровной» революции, ход и итого которой ждут и сегодня своего исследователя. «Серебряный век» русской культуры был оплодотворен именно 1861 г. Поэтому осмысление предназначения России ее мыслители связывали не столько с научно-техническим прогрессом и совершенствованием политических форм, сколько с принципами Православия и чаще всего в форме эсхатологического понимания смысла истории и мессианского предназначения России. Чтобы познать русскую идею, нельзя ставить себе вопроса, что сделает Россия для себя, но что она должна сделать во имя христианского начала и во благо всего христианского мира. И наконец, пятый аспект исследования «русской идеи» как выражение русской культуры в целом и русской философии, в частности. Специфической особенностью философской русской мысли, по выражению А. Ф. Лосева, было то, что она длительное время развивалась в лоне художественной литературы и публицистики. Русская литература всегда отзывчива к временному и приходящему, была необычайно сильна мыслью о вечном и непреходящем. В отличие от европейской, русской философии чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Она представляет собой чисто интуитивное, чисто мистическое познание сущего, его скрытых глубин, которые не могут быть постигнуты посредством сведение к логическим понятиям. 3. Россия – «Неизвестная земля» (И. Ильин, А. Хомяков, В. Соловьев) Всякий раз, когда в России наступает пора общественных перемен или угроза внешней опасности, можно отметить повышение интереса к славянофильству.* При этом всегда содержание славянофильских идей становится своеобразным катализатором общественных настроений, а по отношению к ним формируются различные, порой непримитивные идейные и научные группировки. «Недоброжелательство к нам других народов, - по мнению Хомякова, - очевидно, основывается на двух причинах: на глубоком сознании различия во всех началах духовного и общественного развития России и западной Европы, и на невольной досаде пред этой самостоятельною силою, которая потребовала и взяла все права равенства в обществе европейских народов». Государство исходит из целого, а не из части, из единения народа, а не классовой борьбы. Оно – не машина принуждения, а орган духовной солидарности. Солидарность граждан, пишет И. Ильин, есть основа государства. Оно держится не насилием, а правовым авторитетом, правосознанием граждан, их добровольной лояльностью. Истинная политика считается с интересами лиц, групп, классов «с точки зрения целого» государства, Родины, народа. Истинный вопрос избирателя: в чем нуждается Родина? А не «что мне, моему сословию надо?». Государство, следовательно, представляет собой «дух целого». Родина шире патриота. А формула патриота – «мое дело есть дело моей Родины и моего народа». В размышлениях о последствиях большевизма И. Ильин излагает свою линию верности исторической национальной России. Дело не в том. Кто сейчас временно одолел, а в том, кто прав по самому существу. Зло большевизма само по себе не состоятельно. Победа будет за религиозной национальной Россией. Предательство обратило нас в верности, порабощение – в свободе, бесправие – в справедливости, а разорение Родины – в патриотизме. Россия, писал И. Ильин, спасается творчеством – обновленной религиозной верой, новым пониманием человека, новым политическим строительством, новыми социальными идеями. Былой России не будет. Будет новая Россия. Она восстановится служением Богу на Земле, религиозно-осмысленным патриотизмом и религиозно-вдохновенным чувством и пониманием. Соблазны материализма, безбожия, интернационализма, западного модернизма будут преодолены. Русское искусство вернется к собственным созерцаниям и глубинам. И в созидании новой России важно помнить, что Отечество выше классов, сословий, партий, выше всякого лица. Россия – не механическая сумма лиц, партий и классов, а «священное единство». Крепость единства России – в самобытной культуре, созданной русским народом во всем сложном сочетании его национальностей. Это культура, продолжает Ильин, создавалась в течение целого тысячелетия на единой территории, под единой государственной властью, при едином языке, в единой судьбе международных войн и социально-классового, хозяйственно-торгового сотрудничества. Все это выработало у народов России сходство душевного уклада, подобие характеров, близость в обычаях, то основное единство восприятия мира, людей и государство, которым русские народы без различия племени отличаются от западноевропейских народов. Русский народ, по Соловьеву, только благодаря созданному им государству, могучему и всевластному, сохранил величие и самостоятельность России, которую он, желая выразить свои чувства к Родине, называл «Святой Русью». Эта «святость» есть особенность национального идеала Соловьева. В ней нет ничего аскетического, что столь характерно для восточного идеала святости. Полнота идеала святости требует, чтобы «святая Русь» возжелала «святого дела», а именно: соединения церквей, духовного примирения Востока и Запада в богочеловеческом единстве русского христианства. Это и есть святое дело, есть то действенное слово, которое Россия должна сказать миру. 4. «Сказочный» взгляд на Россию Далекая таинственная Россия … ее всегда боялись и не понимали. Теперь она выкинула какую-то штуку, которая волнует, пугает или восхищает весь мир*. И вот она, как будто опозоренная, предательская, стала невероятно популярной, и ее нужно понять. Все заинтересовались ею. Никогда русское искусство, русская мысль не были так популярны в мире, никогда не влияли так на западную культуру, как сейчас. И мы, рассеянные по всем странам, сыны нашей таинственно-загадочной Родины, осуществляем странную миссию – дружиться с разными народами, принимать в сердце свое их судьбу и нести им свой трагический опыт. Задача всех сильных духовных индивидуальностей различных наций состоит в том, чтобы разрушить стены, разъедающие народы, чтобы работать для всемирного богатства, чтобы создать взаимодействие всех национальных индивидуальностей и дарований. Человечество и каждая душа устали жить ненавистью и вообще отрицательными аффектами. Сейчас необходима интернациональная мобилизация всех светлых духов, всех, кто хочет возродить честь, любовь к родине, свободе. Им предстоит борьба с разлагающими темными силами меркантильного духа бесчестной корысти и злобы. Мы хорошо знаем этот дух у себя на родине и чувствуем его влияние во всей Европе. В Италии эти духи скованы на время, но не совсем покорены, не совсем подчинены высшим началам. У нас они напротив, властвуют и сковывают все, что им противоположно. Из того, что пишется и говорится на Западе, я вижу, что русский народ и русская судьба все еще остается полной загадкой для Европы. Мы интересны, но непонятны; и, может быть, поэтому особенно интересны, что непонятны. Мы и сами себя не вполне понимаем, и, пожалуй, даже непонятность, иррациональность поступков и решений составляют некоторую черту нашего характера. Я расскажу вас одну древнейшую русскую былину. Это русский эпос, создававшийся в веках, следовательно, это выражение исконного народного подлинного, духа. Характер человека не есть, однако, что-то явное, очевидное; напротив, он есть нечто скрытое. Поэтому трудно понять характер и возможны неожиданности. Как часто люди говорят: «Вот этого я от тебя никогда не ожидал!» Характер имеет свой корень не в отчетливых идеях, не в содержании, а скорее в бессознательных силах, в области подсознания. Там, в этой подпочве, подготавливаются землетрясения и взрывы, которые нельзя объяснить, если смотреть на внешнюю поверхность. В особенности это применимо к русскому народу. Все герои Достоевского поражают такими выходками и вспышками. И весь русский народ в целом поразил мир своим революционным извержением. Нужно сказать, что область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место. Он чаше всего не знает, чего он хочет, куда его тянет, отчего ему грустно и весело. Умеем ли мы вообще хотеть? Да, у нас бывают многвенные и непреодолимые желания, и в нас есть жажда жизни, есть Эрос, но мы не можем определить направление хотения. Любимец русской сказки Иванушка–Дурачок, долго лежавший на печи, ни с того ни с сего вдруг вскакивает и кричит: «Эх вы, тетери, отпирайте двери, хочу идти туда, сам не знаю куда!» Но как проникнуть туда, надо, в бессознательное нашего духа? Фрейд думает, что оно раскрывается в снах. Сны суть наши подсознательные устремления. Во сне мы видим то, чего мы боимся, и то, чего мы жаждем. В этом отношения сны не обманывают: они развертывают художественные символы скрытых сил нашей души. Чтобы понять душу народа, надо, следовательно, проникнуть в его сны. Но сны народа – это его эпос, его сказки, его поэзия… Многих возмущала пошлость и безнравственность сказки. Но сны бывают разные: прозаические, низменные, отвратительные, и – возвышенные, божественные. Сны, как и сказки народа, не выбирают самого красивого и благородного, как это делают стихи поэта; они, напротив, неумолимо правдивы даже в своем цинизме. Русская сказка показывает нам ясно, чего русский народ боится: он боится бедности, еше более боится труда, но всего более боится «горя», которое привязывается к нему. И горе это как-то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению: возвращается бедняк из гостей. Где его обидели, и пробует затянуть песню. Поет он один, а слышит два голоса. Останавливается и спрашивает: «Это ты, Горе мне петь пособляешь?» И Горе отвечает: «Да, хозяин, это я пособляю». «Ну, Горе, пойдем с нами вместе». «Пойдем, хозяин, я теперь от тебя не отстану». И ведет горе хозяина из беды в беду, из кабака в кабак. Пропивши последнее, мужик отказывается: «Нет, Горе, воля твоя, а больше тащить нечего». «Как нечего? У твоей жены два сарафана: один оставь, а другой пропить надобно». Взял мужик сарафан, пропил и думает: «Вот когда пир! Ни кола, ни двора, ни на жене!» И непременно нужно дойти до конца, до предела, чтобы подумать о спасении. Эту тему потом развивал Достоевский. Замечательно тоже, что «горе» здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие. И пьет русский человек обыкновенно больше с горя, чем ради веселья. Даже его кутеж, его веселье как-то незаметно незаметно переходит предел и становится источником расточения материальных и духовных сил, источником «горя». Но есть еще один страх в сказках и былях, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже «горя» - это страх разбитой мечты, страх падения с небес – прямо в болото; множество сказок изображает эту тему Икара в чисто русском смешном обаянии. Как часто мы видим и теперь сны этого типа, сны падения с высоты воздушного замка! И это вещие сны, которые предсказали русскую действительность. Теперь посмотрим, о чем мечтает чего желает русская сказка, каковы бессознательные мечты русской души. Прежде всего – это искание «нового царства и лучшего места», постоянное стремление куда-то «за тридевять земель». Здесь есть, конечно, нечто общее сказочному миру всех народов: полет над действительным к чудесному, но есть и нечто свое, особенное, какие-то странничество русской души, любовь к чужому и новому здесь, на земле, и за пределами земли: «Града грядущего взыскуем». Замечательно то, что вся гамма желаний развернута в русской сказке – от самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский «экономический материализм». Прежде всего это есть мечта о таком «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по его потребности», где можно наестся и напиться, где стоит «бык печеный», где молочные реки и кисельные берега. А главное – там можно ничего не делать и ленится. Сказка о дураке-Емеле рассказывает, что он проводил время на печи и на всякое предложение пальцем шевельнуть для какова – нибудь дела неизменно отвечал: «Я ленюсь!» Но ему, дураку, принадлежит волшебная щука, которая исполняет все его желания. Все работы выполняются сами собою, «по щучьему велению». Сказка рассказывает все, что тщательно скрыто в жизни, в ее официальном благочестии и в ее официальной идеологии. Она разоблачает социальную вражду и жажду социальной утопии. Вот например работник нанимается к купцу задаром, за право дать хозяину по окончании года «щелчок и щепок». Дал он ему щелчок, по истечении года работы, и купец помер. Батрак «взял себе его имение и стал себе жить, поживать, добра припасать, лиха избивать». Затем повторяется постоянная тема о том, как мужик становится первым министром, или даже царем. Обыкновенно после опасных и трудных подвигов он от ран «скоро поправляется, зелена вина напивался, заводил пир на весь мир; а после смерти царя начал сам царствовать, и житие его было долгое и счастливое». Все эти смешные сказочные сны русского народа оказались, однако, вещими и пророческими. Ведь сны раскрывают то, что живет в душе, как постоянно присутствующие, хотя порою скрытое и подавленное желание. И они могут предсказывать будущее, ибо с человеком случается обыкновенно то, чего он больше всего хочет, особенно чего он бессознательно хочет. Вот почему сказки так символичны для судьбы народа. Тот спасен от низменного и пошлого, кто почувствовал его ничтожество и разразился от смеха. Смех есть великое освобождение. Он есть в русской душе и русской сказке. С мудрым юмором она показывает, что конец жадного и завистливого земного благополучия есть «разбитое корыто». Наш поэт Пушкин оценил и обессмертил тему народной сказки. Сказка хорошо осознает всю пошлость земной утопии сырого рая, как предела желаний, как вершины фантазий, которая притом никогда не сбывается. Такова мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее. Разве вы не замечали, что с человеком обыкновенно случается то, чего он больше всего хочет или чего он больше всего боится? Правильность этой мысли раскрывается в судьбе русского богатыря, предводителя новгородской «вольницы» Васьки Буслаева. Это воплощение русского нигилизма, бесчинства и своеволия. Васька объявляет себя совершенным атеистом. Он пугает весь Новгород своими бесчинствами, постоянно кого-то избивает, устраивает пиры, на которых убивает гостей и выбрасывает за ворота. Замечательна его гибель. Попадается уму на дороге человеческий череп, и он отбрасывает его ногой с пути. Череп говорит: «Ты к чему меня подбрасываешь? Я, молодец, не хуже тебя был». И предрекает ему гибель. Череп – напоминание о гибели, о ничтожности земной силы и своеволия. Он встречает длинный камень, на котором надпись: А кто де у каменя станет тешиться, А и тешиться забавляться, Вдоль скакать по каменю, Сломит будет буйну голову. Василий, конечно, этому не верит. Вся его дружина начинает «тешиться и забавляться», прыгать через камень. Однако попрек все прыгают, а вдоль камня никто прыгнуть не решается. Василий, конечно, не мог стерпеть таинственного запрета, его своеволие и безверие потребовало немедленного нарушения. Он разбежался, прыгнул вдоль, «недоскочил только четверти» и «тут убился под камнем». С ним случилось то, чего он втайне боялся, ибо во всяком своеволие есть подсознательный страх: а вдруг сорвусь! И этот страх всегда оправдывается. Есть еще одна сказка, быть может, самая поэтическая, где раскрывается сущность русской души, русской Психеи. Это сказка « о серебряном блюдечке и наливном яблочке». Была обиженная систрами дурочка, которая на всех работала. Ей досталось в руки серебряное блюдечко и наливное яблочко такой красоты, что сестры начали ей завидовать. Заманили они ее в лес и убили. На могиле вырос тростник, из которого пастух сделал дудочку, заиграл на ней, и она человеческим голосом все рассказала. Отец достал у царя живую воду, оживил дочь и пришел к царю. Видит царь старика с тремя дочерьми: «две за руки связаны, а третья дочь, как весенний цветок, очи – райский свет, по лицу заря, из очей слезы катятся, будто жемчуг, падают». И вот показывает она царю чудеса: в серебряном блюдечке он видит все свое царство с городами, полками, кораблями, и весь мир. «Яблочко по блюдечку катится, наливное по серебряному; в блюдечке все небо красуется; солнышко за солнышком кружится; звезды в хороводы собираются». Царь удивлен чудесами, а красавица льется слезами, перед царем в ноги падает, просит помиловать: «Царь-государь, говорит она, возьми мое серебряное блюдечко и наливное яблочко, лишь прости ты сестер моих, за меня не губи ты их». Что же такое «серебряное блюдечко», которому позавидовали сестры и в котором царь увидал всю красоту мира? Это ведь серебряное зеркало, в котором отражается весь мир. Но «зеркало вселенной» есть душа, так определил ее Лейбниц. И в этой душе отражались не предметы жалких забот, а красота Космоса, вращение светил и хороводы звезд, поистине, как сказал философ «la monde entier plein d’infinite». Это душа, умевшая видеть красоту, была единственным сокровищем девушки, которому позавидовали ее сестры. Она же не могла ни гневаться, ни мстить, ибо та душа, которая поднялась к созерцанию мировой гармонии, которая вбирает в себя весь мир и любит весь мир, может только прощать. И она предлагает своё единственное сокровище, свою душу, прямо по слову Христа: «Больше сия любви никто же имать, аще душу свою положит за други своя». Вот русская Психея, которая может быть достойной невестой принца, невестой Ивана Царевича. В такую Психею были влюблены наши лучшие писатели: и Пушкин, и Достоевский, и даже Толстой. Таковы ли мы сами? Конечно, нет. Но такими мы хотели бы быть. К этому пределу устремлена наша религия и наша философия. В ней виден весь русский Эрос, на всех его низших и высших путях, видно все, что мы любим, к чему стремимся и от чего отвращаемся. Иван Царевич, отыскивающий Василису Премудрую, есть русский Эрос, устремленный к мудрости и красоте. Но эта мудрость и красота в нашем русской мировоззрении понимается не в смысле абстрактных идей Платона, отрешенных и оторванных от мира, не в смысле вечно недосягаемого идеала, а в смысле конкретной мудрости и красоты, воплощенной в Космосе, в природе, в Душе. Достоевский говорил, что «красота спасет мир». Вот этот мир, спасенный и преображенный красотою, и составляет предмет любви Ивана Царевича, и первое место в нем принадлежит просветленной душе человеческой, прекрасной Психее. Достоевский стремился показать красоту такой нравственной души в образах Зосимы и князя Мышкина. В них есть непосредственное прикосновение к мировой гармонии, они ее слышат и дают услышать другим: «Посмотрите на ребенка, посмотрите на Божью зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят…» В этих словах князя Мышкина христианская любовь становится космической любовью, как у Франциска Ассизского. Замечательно в этом чувстве сочетание эстетического момента с этическим: устранение в душе жадного своекорыстия и злобной эгоистической изоляции сразу вырывает из мира разорванного конечного существования и ставит на высоту бесконечности, где переживается солидарность всех людей и всей твари, где выступает подлинная красота бескорыстного созерцания. Все со всеми связаны, «все за все ответственны». Изолированное существование есть иллюзия, есть смерть. Заключение Русский народ нужно более всего призвать к религиозной мужественности не на войне только.* Но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей земли. Мужественность русского народа не будет отвлеченной, оторванной от женственности, как у германцев. Есть тайна особенной судьбы в том, что Россия с ее аскетической душой должна быть великой и могущественной. Не слабой и маленькой, а сильной и небольшой победит она соблазн царства этого мира. Лишь жертвенность большого и сильного, лишь свободное его уничтожение в этом мире спасает и искупляет. Русское национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия. Но антиномия русского бытия должна быть перенесена внутрь русской души, которая станет мужуственно-жертвенной, в себе самой изживающей таинственную судьбу. Раскрытие мужественного духа в России не может быть прививкой к ней серединной западной культуры. Русская культура может быть лишь конечной, лишь выходом за грани культуры. Мужественный дух потенциально заключен в России пророческой, в русском странничестве и русском искании правды. И внутренне он соединился с женственностью русской земли. Хомяков верил в великую историческую миссию России – стать центром мировой цивилизации.* Путь к реализации этой миссии – не в том, чтобы быть самой богатой или самой сильной страной, а в том, чтобы быть «самым христианским из всех обществ». Национальная скромность, самокритика и самоосуждение составляют нашу несомненную черту.* Нет народа, который до такой степени любил бы ругать себя, изобличать себя, смеяться над собой. Вспомните Гоголя и Достоевского. Но тот же Достоевский верит в высокий дух русского народа. Верим и мы и наша вера ценна потому, что она прошла через горнило глубочайшего сомнения. Кто из русских не усомнился в русском народе в страшный период революции? Впрочем, в революциях все народы страшны. Русская идея дает нам духовную опору, соединяет связь времен, пробуждает народную память и дает верные ориентиры для будущей деятельности. Литература 1. Вышеславцев Б. П. русский национальный характер // Вопр. Философии.1995.№6 . 2. Замалеев А. Ф. Курс истории русской философии. Учебное пособие для гуманитарных вузов. – М.: Наука, 1995 – 191 с. 3. Лосский Н. О. Характер русского народа // Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1994. 4. Н. А. Бердяев. Из сборника «Судьба России», Изд. «Лемана и Сахарова», 1918г. 5. СУДЬБА РОССИИ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ. Доклады всероссийской конференции / Екатеринбург, 17-19 ноября 1994г./ Екатеринбург, 1994. – 120 стр. 6. Философия: Часть первая: история философии: Учеб. пособие / Под ред. проф. В. И. Кмриллова, проф. С. И. Попова, проф. А. Н. Чумакова. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Юристъ, 2001. – 376с. | |||||||||||||||