Фазим. шестидесятые годы, из-за решения Франции, оставаясь членом союза. Шестидесятые годы, изза решения Франции, оставаясь членом союза на политическом уровне, выйти из объединенной военной структуры, штабквартира нато была перемещена из Парижа в Брюссель
 Скачать 17.11 Kb.
|
|
шестидесятые годы, из-за решения Франции, оставаясь членом союза на политическом уровне, выйти из объединенной военной структуры, штаб-квартира НАТО была перемещена из Парижа в Брюссель. В то же время Североатлантический союз принял новую оборонную стратегию [63]. В отличие от предшествующей, предусматривавшей мощный военный ответ на любую агрессию против государства-члена НАТО, в новой концепции предусматривалось наличие сил и средств, необходимых для любого варианта реагирования на агрессию в различных условиях. Эта стратегия известна под названием «гибкого реагирования». В конце 70-х новая военная напряженность нарушила медленную, но позитивную тенденцию к улучшению отношений между Востоком и Западом. Вторжение Советского Союза в Афганистан вызвало недовольство ведущих стран Запада и стимулировало активную политическую и общественную дискуссия по вопросу ядерного оружия [64]. Восьмидесятые годы были десятилетием глубоких изменений. Присоединение Испании в 1982 году ознаменовало собой первое расширение членства НАТО впервые за более чем 25 лет. Однако масштабы преобразований в отношениях между Востоком и Западом стали ясны только в конце десятилетия. Старый порядок не только менялся, но и стал исчезать, а с ним и размежевания, которые существовали в Европе с 40-х годов. Началось медленное формирование нового устройства Европы. В Центральной и Восточной Европе началась ликвидация непроницаемых прежде барьеров, стоявших на пути нормальных международных отношений, и стали устанавливаться демократические принципы и структуры. Вопрос о расширении НАТО не сразу стал центральным в американской политике 90-х годов XX столетия. Окончание холодной войны и исчезновение «советской угрозы» характеризовались как выполнение основной цели создания военного блока, поэтому существование организации, а тем более ее расширение не рассматривались многими политиками и экспертами как приоритет политики США. Однако противники такой позиции, составлявшие меньшинство как в администрации Клинтона, так и в академическом сообществе, оказались более активными в обосновании необходимости сохранения и обновления Североатлантического альянса. Главными apгументами расширения были следующие: 1) закрепить позиции США в Европе, которая в перспективе может проявить устремления к большей независимости от США; 2) расширить границы Большой Европы, распространить демократию на страны Центральной и Восточной Европы, тем самым, обезопасив их от возможного посягательства со стороны России; 3) навсегда вывести страны ЦВЕ из-под контроля и влияния России. Как отмечает авторитетный отечественный историк и политолог А. И. Уткин, за пределами США возникли три отличающиеся друг от друга подхода к решению этого вопроса. 1. После объединения Германии Москва и сторонники России на Западе выступили за расформирование НАТО и Организации Варшавского договора и создание панъевропейской организации коллективной безопасности, на роль которой претендовала ОБСЕ. 2. Франция и сторонники европейского самоутверждения, не склонные отвергать полезность НАТО полностью, склонялись к тому, что оплотом стабильности могли бы стать Европейский Союз и Западноевропейский (военный) союз (ЗЕС). 3. США и Великобритания хотели сохранить военное присутствие США на континенте. За это выступали и главы стран ЦВЕ [65]. Анализ внешнеполитических воззрений антикоммунистической оппозиции показывает, что своевременное наделение стран региона международно-гарантированным нейтральным статусом могло бы получить поддержку даже в ее среде. Да и западные партнеры, как можно заключить из воспоминаний Дж. Бейкера и Г. Коля, были готовы дать письменные гарантии нерасширения НАТО в обмен на согласие Советского Союза с объединением Германии. Все эти возможности были упущены, «противодействие позициям ФРГ и США по вопросу германского единства было на удивление вялым, а вскоре последовало неожиданное и ничем не компенсированное согласие с их подходом» [66]. Прекращение существования Организации Варшавского договора в июне 1991 г. сняло вопрос о роспуске НАТО – к добровольному отказу от полученного преимущества США и их союзники не были расположены. Расширение состава Североатлантического альянса помимо количественной имело важную стратегическую значимость, и с самого начала рассматривалось в трех ракурсах: 1) расширение миссии; 2) расширение зоны ответственности; 3) расширение состава. Как отмечает автор ряда работ по этому вопросу Д. Ю. Глинский-Васильев, главным во всей кампании было не столько численное расширение, сколько изменение миссии – возможность участия сил НАТО в миротворческих операциях. Однако в начале 1990-х годов среди союзников по НАТО и внутри американского истеблишмента не было единства мнений относительно пересмотра Вашингтонского договора 1949 г., а Стратегическая концепция, принятая Римским саммитом НАТО в ноябре 1991 г., гласила, что «ни одно из вооружений альянса никогда не будет применено с иной целью, нежели самооборона» [67]. До 1993 г. решение вопроса о судьбе НАТО оставалось неопределенным, представители администрации Клинтона не делали четких заявлений, хотя приближался январь 1994 г., когда должен был состояться саммит НАТО. Только в ноябре 1993 г, в Риме государственный секретарь У. Кристофер в выступлении на пленарном заседании СБСЕ, провозглашая программу «Партнерство во имя мира» сказал: «В то же самое время мы предлагаем открыть двери для постепенного расширения числа членов НАТО»[68]. Администрация Клинтона начала претворять в жизнь планы расширения НАТО, которые поначалу казались трудноосуществимыми. Большинство, принимая идею в принципе, выступало за реализацию плана расширения альянса постепенно в долгосрочной перспективе. Однако в администрации Клинтона было немало сторонников быстрого расширения, в том числе и сам президент. Наиболее активными сторонниками скорейшего расширения НАТО были бывший государственный секретарь Г. Киссинджер и бывший помощник президента по национальной безопасности в администрации Картера Зб. Бжезинский. Г. Киссинджер предостерегал руководство США, что программа «Партнерство во имя мира» (ПВМ) без последующего расширения альянса превратит то, что останется от НАТО, в «неопределенный многосторонний механизм», и призывал как можно скорее включить Польшу, Чехию и Венгрию в блок. Зб. Бжезинский предложил вариант расширения с предварительным подписанием специального формального документа с Россией. В кампании по разъяснению позиции администрации Клинтона по НАТО большая роль принадлежала внешнеполитическим экспертам – эмигрантам из Восточной и Центральной Европы. 6 января 1994 г. со специальной миссией в европейские страны были направлены М. Олбрайт, Ч. Гати и Дж. Шаликашвили.«В этом регионе, – пишет научный сотрудник ИСКРАН П. Е. Смирнов, – блок НАТО, хотя формально больше и не противник России, но так и не переставший восприниматься ею как угроза, мог взять под свое крыло как минимум еще 50 млн. человек и вплотную подойти к рубежам, которые всегда были для России наиболее уязвимыми»[69]. Во время турне по Европе в 1994 г. президент Клинтон в своих выступлениях начал осторожно развивать мысль о расширении НАТО, что было встречено с энтузиазмом в странах ЦВЕ, но вызнало негативную реакцию России, непонимание в Конгрессе США и у американской общественности, значительная часть которой считала, что с окончанием холодной войны и исчезновением советской угрозы отпала необходимость в усилении военного блока НАТО. 10 января 1994 г. Б. Клинтон, выступая на саммите НАТО в Брюсселе, заявил, что «если демократия на востоке потерпит поражение, насилие и нестабильность с востока могут быть опасны для Америки и других демократических государств». Он официально объявил о программе «Партнерство ко имя мира» (ПВМ), которая должна была способствовать формированию новых отношений в области безопасности между Североатлантическим союзом и его партнерами во имя мира. На пресс-конференции он подтвердил, что Польша, Чехия, Венгрия и Словакия могут стать первыми кандидатами для приема в НАТО, а также что ПВМ открывает для бывших членов ОВД и других европейских стран, не входящих в Североатлантический альянс, возможность военного сотрудничества с НАТО [70]. Значительная часть военных считали долгосрочный вариант более приемлемым. В их позиции сказывался скепсис относительно включения идеи расширения демократии в число приоритетов деятельности НATO, остававшейся в первую очередь военным блоком. Их также волновала позиция России и ее реакция на расширение, они придавали большое значение реализации программы «Партнерство во имя мира». Большой резонанс получила статья Э. Коэна, в которой он заявлял, что Соединенным Штатам как мировому гегемону нужно, прежде всего, заботиться о своей обороне, об укреплении могущества во всех сферах, они не должны обременять себя обязательствами по всем существовавшим договорам и в соответствии с членством в междунaродных организациях (прежде всего, ООН), а должны действовать независимо от них. Значимость будет снижаться, если Россия не превратится в новую большую угрозу для Европы, а Европа, в свою очередь, должна стать более самостоятельной в проведении внешней и военной политики. Соображения, высказанные Э. Коэном, как и в целом мнение других политологов, выступавших за более осторожные шаги по созданию новой системы международной безопасности, к расширению НАТО, были непопулярны и не были учтены демократической администрацией Б. Клинтона. Было заявлено, что после распада СССР в мире не осталось военной державы, способной удержать США от решительных действий по регулированию мирового порядка. Как признавал впоследствии бывший министр обороны Г. Браун, выступавший за быстрое расширение НАТО, «число противников форсирования процесса расширения НАТО существенно перевешивало, но верх одержали сторонники быстрых действий»[71]. В ходе развернувшихся в США дискуссий о расширении НАТО большое внимание было уделено обсуждению концепции евроатлантической безопасности. Значительная часть военных и гражданских экспертов считала целесообразным отодвинуть на более дальний срок прием стран ЦВЕ в НАТО, но необходимость сохранения альянса в качестве основы европейской, а значит и международной, безопасности сомнению не подвергалась. Главным считался не факт расширения НАТО на восток, а сохранение альянса в качестве эффективно действующего и жизнеспособного института, при лидерстве США в блоке, в Европе, в мире.Большинство участников дискуссии были согласны с тем, что для выполнения стоящих перед США задач не следует изобретать новую структуру, которая вряд ли будет лучше НАТО. Разделяли они и ту точку зрения, что существующие международные структуры, такие как ОБСЕ, ООН, ВТО, МВФ, МБРР, Группа семи, ЕС и ЗЕС вряд ли годны для решения проблем международной безопасности. Только США и НАТО, считали Р. Асмус, Р. Блэкиилл и С, Ларраби, позволят решить многие настоящие и потенциальные проблемы безопасности, например, защитить от возможной угрозы новой гегемонии в Европе; предотвратить начало нового соперничества, военного противостояния или конфликта между европейскими государствами. Одновременно высказывалась мысль о необходимости реорганизации НАТО и в первую очередь предлагалось «продолжить политику по стабилизации Европы, для предотвращения возможного возрождения агрессивной России, что включает расширение НАТО на восток и проведение миротворческих акций по урегулированию конфликтов в Европе на коалиционной основе» [72]. Особое внимание было уделено политическому аспекту расширения альянса. Смещение акцента и пользу политического аспекта деятельности НАТО было вызвано не только изменением международной ситуации в связи с прекращением военного противостояния между Востоком и Западом в годы холодной войны. Выдвижение на первый план политических задач в будущей деятельности Североатлантического альянса рассматривалось как необходимое условие реализации планов по интеграции восточноевропейских и, возможно, в будущем, постсоветских государств в западное сообщество. Расширение НАТО на восток оценивалось как необходимый шаг но пути глобализации либерального демократического порядка. Таким образом, расширение НАТО характеризовалось не только и не столько как расширение военного блока и угроза России и другим государствам, которые не войдут в пего, а как действия по расширению границ либерального демократического порядка, построенного и поддерживаемого в течение 40 лет Соединенными Штатами. Авторы политической концепции будущей НАТО заявляли, что поскольку НАТО была создана в основном американскими усилиями, США вправе возглавить процесс по ее закреплению, опираясь на нее как на ведущую международную структуру. Важным аргументом, использовавшемся американскими внешнеполитическими экспертами при обосновании важности укрепления и расширения альянса стало то, что НАТО – единственная эффективно действующая международная организация по сравнению с ООН, ЕС, ЗЕС и др. Исследования общественного мнения, проведенные в 1996 г. по по заказу правительства, показали, что 62% поддержали включение в НАТО Польши, Венгрии и Чехии. За включение России высказались 52%, а Украины – 50%. Отмечалось, что но сравнению с 1993–1994 гг. позиция американцев изменилась – увеличилось число поддерживающих расширение НАТО (с 42% до 62%). Американцы в принципе поддерживали действия США по вмешательству во внутренние конфликты (межэтнические), и действия в Боснии представлялись как оправданные. Исследование подтвердило правильность выбора, сделанного администрацией Клинтона, видение миссии НАТО американской общественностью, совпало с тем, что говорили представители администрации. Только в одном вопросе мнение общественности радикально расходилось с официальной позицией: прием России в НАТО для руководства и правящей элиты был невозможен, и Р. Холбрук заявил, что США готовыпринять в НАТО любую страну, но не Россию. К началу второго срока правления администрации Клинтона вопрос о расширении НАТО был решен окончательно. Позиция России не учитывалась, хотя она была вовлечена в широкий диалог с США относительно форм взаимодействия и оформления отношений НАТО–Россия. Самым важным для США было то, что им удалось нейтрализовать оппонентов внутри страны (они не исчезли, и значительная часть академического и политического сообщества сохранила негативное отношение к расширению), договориться с Россией, осуществить радикальное изменение стратегии НАТО, приведя ее в соответствие с глобальной стратегией США. Вторая половина 90-х годов XX века проходила под знаком конкретных шагов в плане расширения НАТО на восток. В 1999 году в альянс вступили Венгрия, Польша, Чехия. В связи с этим работник сектора безопасности Центральной и Восточной Европы и региона Балтии Института Европы РАН А. Л. Мошес отмечает следующее. Во-первых, такая ценностная переориентация была неизбежной – что не следует считать тождественным неизбежности расширения НАТО на Восток – в силу естественного желания стран ЦВЕ добиться подтверждения своей европейской, западной цивилизационной принадлежности и в максимальной степени дистанцироваться от России… Во-вторых, получение индивидуального членства в НАТО странами ЦВЕ есть лишь внешнее выражение процесса восточной экспансии НАТО, сутью которого является сдвиг геополитических границ в Европе к Востоку, ограничение влияния России и закрепление победы Запада в «холодной войне». При таком понимании проблемы роль стран ЦВЕ, их политических стремлений и акций становится в целом вторичной и должна рассматриваться лишь как один из факторов принятия решений в Вашингтоне и Брюсселе. Вместе с тем, как представляется, у данной постановки вопроса есть и обратная сторона. По-видимому, до тех пор пока не определены конкретные параметры следующих волн расширения НАТО, недооценивать воздействие фактора ЦВЕ и полностью подменять парадигму вступления стран ЦВЕ в НАТО (действия стран-субъектов) парадигмой расширения НАТО (т. е. западного решения в отношении стран-объектов) было бы неправильным. Особенно важно учитывать изменение ситуации после вступления в НАТО первой центральноевропейской тройки: прорыв совершен, что усиливает давление остальных стран ЦВЕ и не позволяет НАТО существенно менять направление политики – на расширение [73]. В 2000 г. отдельные политологи поставили вопрос о целесообразности дальнейшего расширения альянса с возможным присоединением к нему стран Балтии. Так, в докладе Института Кейто указывалось, что действия США привели к кардинальному изменению доктрины НАТО, существа этого блока. Отмечалось, что НАТО начала выполнять задачи за пределами сферы своего действия, не оговоренные Вашингтонским договором 1949 г. (бывшая Югославия). Особое внимание обращалось на тот факт, что для внесения соответствующих изменений в положения договора необходимо было вынести предложения па утверждение парламентов стран – членов альянса. Специалист по проблемам безопасности Т. Карпентер охарактеризовал действия США как стремление превратить НАТО из военного блока – организации по коллективной обороне – в организацию по обеспечению коллективной безопасности, частично выполняющую функции, подобные тем, которые выполняли Лига Наций и ООН. Он обратил внимание на то, что военные блоки отличает избирательность при принятии новых членов, в то время как для организации по обеспечению коллективной безопасности характерны открытость и отсутствие жестких ограничений для ее расширения. По утверждению Т. Карпентера, налицо было стремление администрации США трансформировать НАТО в некий гибрид – в военный блок с широкими обязанностями по обеспечению безопасности и развитию демократии во всех европейских странах независимо от членства, а также в странах, перспектива вступления которых в альянс вообще пока не ставится. По мнению ученого, такой расширительный подход к будущему НАТО и к роли США в обеспечении евроатлантнчеекой безопасности был неверным, мог привести к осложнению международной ситуации, и нанести ущерб альянсу, который может утратить основные качества военного оборонительного союза. Эксперты Института Кейто рекомендовали Конгрессу США принять резолюцию, запрещающую использование вооруженных сил США для выполнения задач, выходящих за рамки обеспечения обороны стран – членов НАТО. Конгрессу предлагалось остановить дальнейшее расширение блока после принятия в 1999 г. трех восточноевропейских стран. Однако подобные рекомендации не принимались во внимание администрацией Клинтона и не были учтены республиканским руководством. К 2000 г. даже те либеральные эксперты, которые выступали против расширения альянса, заявили, что США не могут отступиться от своих обещаний и приостановить процесс расширение, т.е. признали, что Соединенные Штаты стали как бы заложником своей собственной политики и определенных сил в стране и за рубежом. В ходе предвыборной кампании Дж. Буш подтвердил приверженность политике в отношении НАТО и заявил, что второй раунд будет более представительным с включением большинства стран Центральной Европы и стран Балтии. Соответствующее положение присутствовало в платформе Республиканской партии. После сентября 2001 г., а именно, операции в Афганистане и Ираке, показали, что в целом проблема блока не решена, прежде всего, проблема соотнесения собственно роли НАТО в новой системе безопасности и роли США как члена альянса и мирового гегемона. Вперёд Похожие материалы США и страны Центральной и Восточной Европы в 90-е годы XX столетия Комбинированные проушные топоры-молоты как орудия труда и оружие Приуральского очага ямной культуры IV-III тыс. до н.э. Особенности смены государственного строя в странах ЦВЕ market.yandex.ru РЕКЛАМА Внешний аккумулятор Xiaomi Redmi Power Bank 20000 mAh... 2 080 ₽ 2 190 ₽ vsk-vershina.ru РЕКЛАМА Акция для молодых семей Владивостока и Артёма на балконы от 14 470 ₽ делосердца.рф СОЦРЕКЛАМА Прокачай свой бизнес бесплатно РАЗДЕЛЫ Книги Рефераты Оренбуржье Карта сайта © 2012-2021 Истории России Главная РФ СССР 20 в. 19 в. 18 в. 17 в. 16 в. 15-13 вв. 12-9 вв. до 9 в. Мир Наука Искусство Реклама Внешний аккумулятор Xiaomi Redmi Power Bank 20000 mAh... 2 080 ₽ 2 190 ₽ market.yandex. |