живая класика. Сколько дней девочка больна спросил я
 Скачать 17.08 Kb.
|
|
Итак, я остался один. Мечтал об уездном. Мне очень хотелось убежать с моего пункта туда. Там было электричество, четыре врача, с ними можно было посоветоваться, во всяком случае не так страшно. Сорок восемь дней тому назад я кончил факультет с отличием. Отлично помню эту ночь — 29 ноября, привезли ко мне в Никольский пункт-больницу в одиннадцать часов ночи девочку. Сиделка глухо сказала: — Слабая девочка, помирает… Пожалуйте, доктор, в больницу… Фельдшер распахнул дверь, и появилась мать. В руках у нее был сверток, и он мерно свистел. Это была девочка лет трех похожая на ангела. Странная муть гнездилась на дне ее глаз, и я понял, что это страх, — ей нечем было дышать «она умрет через час», — подумал я и сердце мое болезненно сжалось… — Сколько дней девочка больна? — спросил я. — Пятый день, пятый, — сказала мать — Ты о чем же думала? О чем думала? Мать вдруг встала передо мной на колени. Встань сию же минуту, а то я с тобой и разговаривать не стану. Мать быстро встала. — Что ж, значит, помрет она? Спросила мать. — Помрет, — негромко и твердо сказал я. И, обратившись к фельдшеру, приказал взять девочку. — Вот что, — сказал я, дело такое. Девочка умирает. И ничто ей не поможет, кроме одного — операции. И сам ужаснулся, зачем сказал, но не сказать не мог. «А если они согласятся?» — мелькнула у меня мысль. — Как это? — спросила мать. — Нужно будет горло разрезать пониже и вставить серебряную трубку, тогда, может быть, спасем ее, — объяснил я. Мать посмотрела на меня, как на безумного и зарыдала. Внутри себя я думал так: «Что я делаю? Ведь я же зарежу девочку». Фельдшер тотчас же вернулся и сказал: — Соглашаются! Внутри у меня все окаменело, но выговорил я ясно: — Стерилизуйте инструменты. В ординаторской я ухватился за книгу нашел рисунок изображающий трахеотомию. На нем все было ясно и просто: горло раскрыто, нож вонзен в дыхательное горло. Я стал читать текст, но слова как-то прыгали в глазах. Теперь уж поздно», — подумал я и вернулся в больницу. Мы в операционной её повалили на стол, горло ее смазали иодом, и я взял нож, при этом подумал «Что я делаю?». И провел вертикальную черту по пухлому белому горлу. Не выступило ни одной капли крови. Я второй раз провел опять ни кровинки. Я стал при помощи тупого зонда разделять тоненькие ткани и тогда откуда-то хлынула темная кровь и залила всю рану. Я пинцетами стал зажимать края раны, но ничего не выходило. Я сунул пинцет наобум, защелкнул его и кровь тотчас же перестала течь . Никакого дыхательного горла нигде не было. Совершенно бестолково ковырял в ране то ножом, то зондом. «Конец, — подумал я, — зачем я это сделал? Ведь мог же я не предлагать операцию, и лидка бы спокойно умерла у себя в палате. А теперь умрет с разорванным горлом. Я снова поднял нож и бессмысленно, глубоко полоснул Лидку. Ткани разъехались, и появилось дыхательное горло. — Крючки! — сипло бросил я. Фельдшер подал их. Я вонзил один крючок с одной стороны, другой — с другой. Я вколол нож в горло, затем серебряную трубку вставил, она ловко вскользнула, но лидка осталась недвижимой. Больше делать мне было нечего. Я видел, как Лидка синела. Я хотел уже все бросить и заплакать, как вдруг Лидка дико содрогнулась, фонтаном выкинула дрянные сгустки сквозь трубку, девочка задышала и стала реветь. — Ну и блестяще же вы сделали, доктор, операцию. – сказала акушерка. Лидку вынесли в простыне. — Что?- спросила мать. — Жива. Только пока трубку не вынем ни слова не будет говорить. Прошел месяц , другой. Вот настал день, когда я принял 110 человек. Старшая акушерка фельдшерица сказала мне: — За такой приём благодарите трахеотомию . Знаете, что в деревни говорят? Будто вы, больной лидке, вместо её горла вставили стальное и зашили. Так и живет со стальным - осведомился я. Так и живет , но вы доктор молодец . Я попрощался и ушел. |