Суть конфликта между Иваном Грозным и Андреем Курбским. Конкретноисторическая основа обвинений Курбского и христианское толкование вины Ивана Грозного в посланиях князя
 Скачать 26.25 Kb.
|
|
Комкова Елизавета (УГИ-293505) «Суть конфликта между Иваном Грозным и Андреем Курбским. Конкретно-историческая основа обвинений Курбского и христианское толкование вины Ивана Грозного в посланиях князя». Эпоха правления Ивана Грозного – довольно сложное и противоречивое время для истории российского государства. Грозный признан одним из ключевых и наиболее сложных правителей России, вошедший в историю в первую очередь как первый титулованный царь, расширивший территорию России до Западной Сибири, реформатор, впервые в России созвавший сословно – представительский парламент – Земский Собор. Именно при нём появилась опричнина, ставшая угрозой и террором в целых регионах страны, а также Грозный явился разжигателем провальной Ливонской войны, во время которой и произошёл серьёзный конфликт между царём и Андреем Курбским — царским воеводой, членом "Избранной рады"; участвовавшем в казанском походе, а также в Ливонской войне, после неудач в которой перебежал на сторону врага. Так в чём же заключалась причина конфликта между Иваном Грозным и Андреем Курбским? Почему вину Ивана Грозного можно объяснить лишь с духовной православной точки зрения, а все конкретно – исторические основания против Андрея Курбского? Конфликт Ивана Грозного и Андрея Курбского носит масштабный характер. Оба участника столь серьёзной ссоры, ставшей историческим событием, являлись сильными людьми, немало сделавшими для развития русской государственности в период ее начального развития. Результатом конфликта стало предательство Андреем Курбским царя Ивана Грозного, поскольку Курбской перешёл в стан противника. Исторически принято называть поступок Курбского по отношению к Ивану Грозному именно «предательством». Однако, существуют глубинные причины, побудившие князя перейти на сторону польского короля Сигизмунда Августа. Чтобы понять причину перехода князя на сторону противников, стоит взглянуть на переписку Ивана Грозного с Андреем Курбским. Из первого письма Курбского Грозному: «В чем же провинились перед тобой и чем прогневали тебя заступники христианские? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, у которых прежде в рабстве были предки наши? (прим.: ханства раньше были частью Орды)» Ответ царя князю был неласковым: «Что же ты, собака, совершив такое злодейство (прим.: измену), пишешь и жалуешься? А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить. Ничем я не горжусь и не хвастаюсь и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил». В основе конфликта мировоззренческих позиций князя Андрея Курбского и царя Ивана IV Грозного лежат два момента, в различии которых выражается по сути вся смысловая сторона таких знаковых событий русской истории, как, например, начатая дедом Ивана Грозного централизация Московской Руси, или построение в тот же период преподобным Иосифом Волоцким системы церковно-государственного администрирования, или Смута, следовавшая за эпохой правления Ивана Грозного, завершенная видимым «собиранием» и «единением» русского сознания, но на деле знаменовавшаяся возвратом к «догрозненским» принципам построения государственно-общественных отношений, или церковно-государственные реформы, проводимые патриархом Никоном с последующим его личным поражением, сопровождаемым усилением власти боярской аристократии, или тотальная государственная и церковная реформа, проведенная царем Петром I, обезглавившая Церковь и абсолютизировавшая царское властное начало. Каждое из вышеуказанных событий имеют общее основание, которое влечёт за собой две «ипостаси» духовно-исторического характера. Лишь разобравшись в этих причинах и раскрыв их, мы сможем осознать смысловую сторону событий, которые совершались ранее конфликта и последовавшие за ним. От этих событий зависело слишком многое для развития государства Российского. Двумя «ипостасями» корня, лежащего в основании конфликта между Курбским и Грозным, можно определить: 1) различное понимание этими двумя представителями рода Рюрика значения рационального и иррационального путей формирования властного начала в государстве; 2) различное понимание ими сущности православной жизни как государя, князя, правителя, так и любого представителя христианского государства, каковым являлось Царство Русское в XVI веке. Стоит отметить, что разное отношение непосредственно к государству и путям правления – это неоспоримы факт и фундамент конфликта, из которого исходит второй пункт – разное отношение к православной жизни. Князь и царь относились совершенно по-разному к природе власти, именно это и было выражено в одном из посланий Грозного к Курбскому. Историк Ключевский так оценивает их переписку: «Мысль о похищении царской власти боярами больше всего и возмущает Ивана. Он возражает не на отдельные выражения князя Курбского, а на весь политический образ мыслей боярства, защитником которого выступил Курбский. «Ведь ты, - пишет ему царь, - в своей бессоставной грамоте твердишь все одно и то же, … чтобы рабам помимо господ обладать властью», - хотя в письме Курбского ничего этого не было написано. «Это ли, - продолжает царь, - совесть прокаженная, чтобы царство в своей руке держать, а рабам своим не давать властвовать? Это ли противно разуму – не хотеть быть обладаему своими рабами? Это ли православие пресветлое – быть под властью рабов?». Все рабы и рабы, и никого больше, кроме рабов. Курбский толкует царю о мудрых советниках, о синклите, а царь не признает никаких мудрых советников, для него не существует никакого синклита, а есть только люди, служащие при его дворе, дворовые холопы. «Самодержавства нашего начало от святого Владимира; мы родились и выросли на царстве, своим обладанием, а не чужое похитили; русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи». Царь Иван был первый, кто высказал на Руси такой взгляд на самодержавие: Древняя Русь не знала такого взгляда, не соединяла с идеей самодержавия внутренних и политических отношений…». Чтобы понимать, как мыслил русский народ и почему автономное властвование было непонятно русским людям необходимо рассмотреть происхождение и русское традиционное понимание сущности боярства. В лексике древнерусского и церковно-славянского языков понятия боярин (или по др.-рус. болярин) эквивалентно понятию вельможа. Согласно мнению Ключевского, боярство развивалось со времен Древней Руси как главная управляющая сила новгородского общества, а также и других областей Древнерусского государства. Однако, что характерно, именно в Новгородской Руси, часть которого впоследствии вошла в Русь Литовскую, а далее, и в составе Литвы – в Речь Посполитую, а часть во главе с Новгородом стремилась отложиться в Литву в период собирания Руси вокруг Москвы в эпоху правления Ивана III и Василия III, боярство играло ключевую роль в процессе борьбы за реальную власть между князем (т.е., государем) и новгородским обществом (называемом позднее, поспольством). Не только Новгород, но и иные крупные города Древней Руси имели боярство (или иногда вельмож – местных олигархов) в качестве проводников княжеской политики. «Еще до князей, - пишет Ключевский, - старшие города на Руси управлялись военной старшиной, выходившей из местной промышленной знати. Уже в XI в. … новгородская администрация по личному составу своему стала туземной еще прежде, чем сделалась выборной. Посредством таких назначений из княжеских сановников туземного происхождения к началу XII в. в Новгороде сложился влиятельный класс или круг знатных фамилий, имевших двоякое руководящее значение в местном обществе: члены его занимали правительственные должности в городе по назначению князя, а в столкновениях последнего с городом этот класс становился во главе горожан против князя». И тем не менее, в середине XII в. бояре считаются «княжескими мужами», они служат князю, т.е. государю. Таким образом, мы видим, что даже республиканский Новгород принимает в качестве правительствующих лиц слуг князя: статус боярина, вельможи, определяемый его личным материальным состоянием, перекрывается государственным статусом «княжеского мужа». Такое положение дел было традиционным состоянием для Древней и Средневековой Руси. Одной из причин, которая привела к трагическому поражению боярства, была опричнина. Именно с этим был не согласен князь Курбский, обратившись к обычаям европейской Руси, связанной с политическими традициями с Польшей и с государствами Западной Европы. Курбский говорил о шляхте – сословии в Литве и Польше, статус которого можно считать равным боярству на Руси. Что же такое шляхта и почему спор о боярстве имел серьёзный вес в ссоре Грозного с Курбским? Само происхождение понятия шляхта (szlachta) раскрывает смысловую сторону его отличия от понятия боярства в русском языковом и традиционном понимании. Понятие шляхта происходит от немецкого Geschlecht – «род», которое пришло в Польшу через Чехию (как szlechta) в начале XIII в, вместе с понятием Erbe – «наследство», которое в польском трансформировалось в herb – герб, символ «рода» шляхетского. То есть, понятием шляхта определяется принадлежность к рыцарскому, военно-служебному сословию, в обязанности которого, согласно традициям, сложившимся во всех странах средневековой Европы (Польша и Литва, в состав которой входили русские земли, т.н. Русь Литовская, не были исключением в этом процессе). Но, так как развитие Польско-Литовской государственности проходило гораздо позднее, чем в остальных европейских странах, то многие атрибуты рыцарского сословия (как, например, гербы) были созданы уже «искусственными регулами в XIV – XV вв.», а не прошли естественный процесс развития, и «шляхта, польское рыцарское сословие, называлось так, имея уже немного из рыцарства…». Само рыцарство, будучи неоднородным по своему имущественному положению, делилось на три группы: магнаты или вельможи (по-польски, mo;now;adztwo), самостоятельное (или т.н. «независимые») рыцарство, рыцарство служебное (то, которое было в зависимом положении от вельможи - сеньора или пана). И тем не менее, все три группы рыцарей составляли одно сословие, именуемое шляхтой, у которого права собственности на землю были сопряжены с личным иммунитетом, т.е. правом неприкосновенности. Положение шляхты и ее внутренние сословные особенности стало оформляться в юридических документах середины XIII в., а окончательно оно было сформулировано в статутах Казимира Великого. В начальный же период развития рыцарства в Польше в него могли входить старшины вольных сел, и войты – волостные старосты, которые имели права ношения доспехов (подобно тому, как боярство формировалось из «городской промышленной знати» в соседних с Польшей русских землях). Одним из возможных путей вхождение в рыцарское сословие было дарование, пожалование господином шляхетского звания (uszlachcenie przez panuj;cego), которое было «связано обычно с усыновлением шляхетским родом». Как видим, родовое начало как исходный пункт благородного и благочестивого состояния, т.н. родовая честь, было определяющим во всем положении шляхты в государстве. Поэтому в последующем развитии польского (а далее, и объединенного польско-литовского) государства властные права короля никогда не были абсолютными (и даже не могло возникнуть претензий на их абсолютизацию), ибо сенат, значение которого было эквивалентно «царскому синклиту», о чем писал князь Курбский, состоял не из «царских рабов», а из шляхтичей, ведающих родовую честь и свободно служащих своему государю: родовые права у короля и шляхты были равными. Именно поэтому князь Курбский писал царю Ивану Грозному, увещевая его решать спорные между ними вопросы мирно, не прибегая к конфликтам: «Не достоит мужем рыцерским свариться, аки рабам, паче же и зело срамно нам, християном, отрыгати глаголы изо уст нечистые и кусательные, яко многажды рех прежде». Отличие в положении шляхты от положения боярства перед лицом государя хорошо видны в именовании шляхтича: в русском языковом варианте именование шляхтича было вельможный или ясновельможный, в зависимости от его положения; в польском же языке это звучало – oswi;nciony или ja;neoswi;nciony соответственно. Буквально это можно перевести как освященный или ясноосвященный, что подчеркивает значение родовой чести, родового благочестия, которое шляхтич, как представитель соответствующего рода, был обязан хранить и преумножать. На Руси такой традиции не было, ибо традиции благочестия были несколько иными, в рамках которых не заострялось внимание на родовых началах княжения или боярского служения. И тем не менее, именно к принципу отстаивания родовой чести прибег князь Курбский, апеллируя в молитвах к своему «государю Федору Ростиславичу», смоленскому князю, канонизированному в 1463 году, основателю рода ярославских князей, из которого происходили князья Курбские. Этим Курбский подчеркивал не только святость отеческих традиций благочестия, но и пытался создать серьезный прецедент оценки достоинства правителя согласно состоянию его рода, несущему благочестие или нечестие. В своем Первом послании Курбский обличает нечестие рода Ивана IV, происшедшего от незаконного, с точки зрения церковных канонов, развода Великого князя Василия III, отца Ивана, с первой женой Соломонией Сабуровой, не имевшей от него детей, и незаконного же брака с русско-литовской княжной Еленой Глинской, матерью Ивана. В Первом послании Курбский об этом пишет: «Слышах от священный писаний, хотящая от дьявола пущена быти на род кристьанский прогубителя, от блуда зачатаго богоборнаго Антихриста и видех ныне сигклита, всем ведома, яко от преблуждения рожден есть…». Сравнение с апокалиптическим образом антихриста для Курбского не простая метафора – вся страна русская в тот период истории жила образами Священного Писания, воспринимая их живыми, находящимися рядом, и не присваивая им метафорического характера. Позднее же Курбский писал в «Истории»: «тогда зачался нынешний Иоанн наш, и родилася, в законопреступлению и во сладострастию, лютость». Благочестие рода ставится князем Курбским во главу угла достоинства правителя, ибо государь, стоящий во главе православной державы должен во всем, начиная от своего рода, стремится к святости бытия, освящая своим благочестием не только свой род, но и всю страну, во главе которой он является себя пред Богом. И именно потому Курбский именует тех князей и бояр, представителей достойных и благочестивых русских родов, которые претерпели от Грозного казни и гонения в период опричнины, «сильными во Израили», «воеводами, от Бога данными» царю. Именно эти настоящие русские шляхтичи, которые сильны благочестивыми традициями своих родов, должны были составлять «синклит царский». С этим категорически не согласен Иван Грозный и противопоставляет этому своё самодержавие, которое происходит от Владимира. Этому принципу Грозный противопоставляет свое самодержавное происхождение от святого Владимира, довершив его нападками на своих противников – европейских монархов, которые «все царствии своими не владеют: как повелят им работные их, так и владеют» (прямой намек на ограниченную власть польских королей), и прибавляя к этому прямую нападку на короля Сигизмунда, реагируя на упоминание Курбским его имени как «государя» и упрекая Курбского во властных амбициях: «не хотесте под Божиею десницею власти быти, и от Бога данным нам, владыкам своим, послушным и повинным быти нашего повеления, - но в самовольстве самовластно жити. Сего ради такова и государя себе обрел еси, … еже ничим же собою владеюща, но паче худейша раб суща, понеже от всех повелеваем есть, а не сам повелевая». Здесь речь идет об ограничении властных прав польского короля властью сената и сейма, состоящих из магнатов (князей) и шляхты(боярства)соответственно. Подводя итог эссе, можем сделать вывод, что христианская вина грозного заключается в том, что он ставил самодержавие, которого ранее не было на Руси выше духовных христианских законов. Таким образом, в представлении Ивана Грозного главным фактором царства было не благочестие (даже рассмотренное в формате происхождения от святого князя Владимира), а всего лишь легитимность самого статуса царя как самодержавного правителя государства. Грозный заявляет лишь о том, чего вообще-то и не было, а именно – о единовластном правлении князя, отвергающего участие «рабов», то есть бояр и вельмож. Различия в понимание Курбским и Грозным сущности православной жизни Различное восприятие родовой чести продемонстрированное Грозным и Курбским, представлявшим мнения разных частей православной традиции, выразилось в следовании формальной линии, берущей начало от святого, Но в области духовно-нравственной Курбский остался на стороне древних традиций русско-византийского христианства, которые формировались, начиная от крещения Киевской Руси. В этом смысле предателем стал Иван Грозный, подчинив интересы Вселенского Православия узким политическим интересам Московского Царства, которые поставил на абсолютную высоту, неверно истолковав доктринальную идею «Третьего Рима», переданную его отцу. Из двух мировоззренческих позиций победила более приземленная, но потому и более живучая. Возвышенная позиция в лице князя Андрея Курбского, как это бывало в истории неоднократно, обрела статус предательской. Список используемой литературы: Калугин В.В. Андрей Курбский и Иван Грозный. М., 1998. Лихачёв Д.С. Стиль произведений Грозного и Курбского// Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 183-213. Лихачев Д. С. Великое наследие. М., 1975. Лихачев Д. С. Курбский и Грозный – были ли они писателями? // Русская литература. 1972. № Лурье Я.С. Был ли Иван Грозный писателем? // ТОДРЛ (Труды отдела древней русской литературы).– 1958 – Т.15.– С.505-508. Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. Лурье Я.С. Переписка Ивана Грозного с Курбским в общественной мысли Древней Руси// Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 214-249. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979 (серия «Литературные памятники») или любое другое издание; «История о Великом князе Московском» Андрея Курбского // Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века. - М., 1986. Сергеев В.М. Структура текста и анализ аргументации первого послания Курбского// Методы изучения источников по истории русской общественно мысли периода феодализма. М., 1989. С. 118-130. |