Лекция 2.1. Тема Историография и источниковедение истории Ставропольского края
 Скачать 125.2 Kb.
|
 П реподавание учебного курса «История Ставрополья»Тема 2.1. Историография и источниковедение истории Ставропольского края В. А. Колесников, доцент кафедры гуманитарных дисциплин ГБУ ДПО СКИРО ПК и ПРО План 1. Основные письменные источники по истории Ставрополья 2. Роль фольклорных, меморативных, изобразительных и прочих видов источников в реконструкции прошлого Ставрополья 3.Историография истории края имперского периода 4. Советская историография и постсоветская исследовательская традиция в изучении прошлого Ставрополья Основные письменные источники по истории Ставрополья В отличии от древней и средневековой истории, которая поддается реконструкции (пусть даже и не в полной мере) благодаря материальным (вещественным) источникам, добываемым археологической наукой, прошлое края XVIII- XIX вв. во многом воссоздается на основе разнообразных письменных источников. Формирование территории будущего Ставропольского края стало следствием длительного завоевания Кавказа Российской империей и поэтому оно нашло отображение в опубликованных письменных источниках актового характера. Императорские указы, договоры, приказы кавказских администраторов, разнообразные рапорты и донесения обнаруживаются в таких источниках как Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ 1-3 собрания), Акты собранные Кавказской археографической комиссией, «Кавказский сборник» и прочих. Так, в утвержденном 24 апреля 1777 года императрицей Екатериной II докладе Астраханского, Новороссийского и Азовского генерал-губернатора, князя Г. А. Потемкина (опубликован в ПСЗРИ 1-го собрания)содержались не только пункты будущей Азово- Моздокской линии ( «…Сия линия имеет простираться от Моздока к Азовской губернии в следующих местах, где построя новые укрепленные селения, коим примерный план у сего представляется, а именно:1 – на Куре;2 – на Куре же;3 – на Целуге;4 – на Куме, где и командир вышеописанных укреплений квартиру свою иметь должен;5 – на Томузловке;6 – на Бийбале;7 – на Калаусе;8 – на Ташле;9 – на Егорлыке;10 – в главном укреплении от Черного леса к Дону, где квартира второй части командиру быть должна…»), но и описание пространства между Тереком и Доном. Из последнего вытекали и природные характеристики (наличие пресной воды, леса и пр.), и занятость региона различными народами (ногайцы, калмыки, кабардинцы, черкесы, абазины). Позднее, уже в советский период также издавались сборники документов: («Наш край. Документы, материалы. 1777 – 1917 гг.», «Пятигорск в исторических документах» (1803-1917),«Кисловодскв исторических документах. 1803 – 1917» и др.). Основной массив письменных источников составляют конечно же неопубликованные рукописные материалы рассредоточенные по различным архивохранилищам страны. Наиболее подробная информация о первоначальном обустройстве нашего региона в конце XVIII века отложилась в анналах федерального Российского государственного архива древних актов (РГАДА, г.Москва). Здесь в фонде 23 –«Кавказские дела» весьма подробно представлены доклады Сената и Коллегии иностранных дел Екатерине II о кавказских горцах и их владетелях. Указы военной коллегии и генерал-губернатора Новороссии Г.А.Потемкина, переписка о строительстве крепостей Моздокской (Азово-Моздокской) и Кубанской укрепленных линиях; о колонизации территории Степного Предкавказья российским крестьянством и прочих аспектах ранней истории Ставрополья. Без материалов РГАДА невозможно полноценно восстановить этот хронологический отрезок прошлого края. Не менее значимы фонды другого федерального архивохранилища: Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА, г. Москва) в котором сосредоточены сведения XVIII - началаXXвв. Понятно, что основная масса дел архива посвящена военной истории региона и местному линейному казачеству (впоследствии кубанскому и терскому). Так, о формировании северокавказского казачества и участии его в Кавказской войне позволяют судить документы, отложившиеся в фонде Штаба войск Кавказской линии и в Черномории расположенных. К концу XVIII века Кавказская пограничная линия делилась на две части – Моздокскую и Кубанскую. В 1792 г. они были объединены в Кавказскую пограничную линию. Было образовано Управление линией, осуществлявшее военное и гражданское управление Северным Кавказом. В 1826 г. к Кавказской области было присоединено и Черноморское казачье войско, а Управление линией было преобразовано в Штаб войск Кавказской линии и в Черномории расположенных, который переместили в г. Ставрополь. Штабу линии подчинялись штабы левого и правого крыла. Среди документов Штаба представлены приказы по Штабу и по казачьим войскам на линии; отчеты и рапорты о состоянии войск, их численности и дислокации, о несении кордонной службы; рапорты о нападениях горцев на кордоны и селения, о военных действиях на линии; правительственные прокламации к горским народам; показания воинских чинов, бежавших из горского плена; этнографические описания народов Северного Кавказа; переписка о проведении топографических съемок, подготовке статистических описаний; о составлении положения об управлении горцами; материалы о состоянии и строительстве на линии крепостей, постов, мостов, дорог и т.п.; статистические сведения о состоянии казачьих войск на линии; переписка о преобразовании казачьих войск, их обмундировании и вооружении, наделении казаков землей, а также материалы о движении народонаселения на линии и сведения об экономическом развитии области, сельском хозяйстве, промышленности и торговле. Именно в фондах РГВИА сохранилось наибольшее количество картографических источников за разные периоды и большое количество послужных списков казаков и офицеров- участников всевозможных военных кампаний. Безусловно, что в деле реконструкции прошлого Ставрополья не обойтись без опоры на материалы Государственного архива Ставропольского края (ГАСК). Они достаточно разнообразны и информативны применительно к различным аспектам местной истории XIX иXX вв., но в большей степени охватывают гражданскую составляющую, т.е. жизнь и быт ставропольского крестьянства, мещанства, чиновничества, кочевых народов губернии. Понятно, что максимально насыщены информацией на самую разнообразную тематику фонды архива применительно к советской эпохе. Учитывая, что сам Ставрополь стал центром обширной Кавказской области только фактически с 1824 года, а позднее многие ее земли отошли в состав Кубанской и Терской областей, архивные материалы накапливались не только в учреждениях города, но и в других местах. Казалось бы, церковное обустройство Степного Предкавказья самым непосредственным образом отложилось в анналах ГАСК (фонды 90, 135, 435 насчитывают сотни единиц хранения), но отдельные периоды все же лучше представлены в других архивохранилищах. Так,например в фонде Государственного архива Астраханской области (ГААО)-599 «Астраханская духовная консистория» в немалом количестве обнаруживаются: 1) документы церковного учета населения и записи актов гражданского состояния; 2) различные прошения и рапорты церковнослужителей. В свою очередь во второй группе документов имеются дела - прошения и жалобы, касающиеся тех или иных конкретных лиц и есть документы, в которых тем или иным образом отображается история городов, сел, станиц и людей их населявших за период конца XVIII-началаXIX вв. Аналогичным образом обстоит дело и с документами, касающимися различных временных периодов и районов нынешнего Ставрополья. Западная часть края –это бывшая территория Кубанской области и поэтому информация по бывшим кубанским станицам (от общей статистики до персональных данных) лучше представлена в фондах Госархива Красндарского края (ГАКК). Схожая ситуация наблюдается применительно к югу Ставропольского края или землям упраздненной большевиками Терской области. Здесь вполне оправдан поиск необходимых материалов по городам и станицам КМВ в фондах Центрального государственного архива Республики Северная Осетия –Алания (ЦГА РСО –А, г.Владикавказ). Хорошо прослеживается тот факт, что отдельные исследовательские направления тесно связаны также с другими федеральными и региональными архивами. Так в частности, установление многих уроженцев ставропольских городов, станиц и сел награждавшихся престижной наградой- знаком отличия военного ордена Святого Георгия (с 1913 г. –Георгиевским крестом), невозможно без обращения к фондам Российского государственного исторического архива (РГИА, г. Санкт- Петербург). Роль фольклорных, меморативных, изобразительных и прочих видов источников в реконструкции прошлого Ставрополья В деле воссоздания объективной картины прошлого Ставрополья нельзя обойтись без привлечения пусть и не столь основательных, но все же необходимых источников иного происхождения. Фольклорные источники представляют собой самый спорный вид исторических источников, так как это, по сути, устная народная память, которая передается из поколения в поколение в виде песен, сказок, легенд, мифов и пр. Фольклор, несмотря не некоторый скепсис со стороны профессиональных ученых, тем не менее точнее других форм духовной культуры отображает особенности исторической эпохи, общества, сословий и т. д. в нем достовернее сохраняются исторические события, ярче отображается настроение масс. Никакая форма духовной культуры не передает так зримо, например, образ казака как казачья песня. Анализ например, только песенного наследия, позволяет отследить этническую принадлежность того или иного населенного пункта, участие жителей в определенных событиях, их хозяйственные занятия и прочие исторические аспекты. Особое значение среди устных источников приобретают мемораты (т .е. воспоминания) уроженцев ставропольских станиц и сел, так как в условиях репрессивного тоталитарного советского режима, многие исторические темы оказались под официальным и неофициальным запретом и поэтому практически не фиксировались на бумаге. Именно благодаря воспоминаниям старожилов проясняется картина Гражданской войны в конкретном населенном пункте, ход коллективизации, голод 1933 и 1946 гг., политические репрессии коснувшиеся местных жителей, уничтожение храмов и другие события. Традиционно в источниковедении к изобразительным источникам относятся кинохроники, фотографии, живопись, иконы, рисунки, плакаты, открытки и другие виды изображений. Данный тип источников позволяет преодолеть, то что не может предоставить документ. Например, в делах по истории линейного казачества упоминаются форма одежды и вооружение стражей российской границы на Кавказе, однако достаточно сложно представить, особенно современному человеку, как форменный костюм и оружие выглядело на самом казаке. Этот недостаток письменного источника восполняется например, рисунками и первыми фотографиями линейных казаков 60-х гг. XIX в., которые находятся на хранении в Государственном историческом музее (ГИМ, г.Москва). Историография истории края имперского периода Северный Кавказ относится к числу старейших территорий где появился и впоследствии постоянно обитал homosapiens и неудивительно поэтому, что письменная традиция изучения региона уходит в глубокую древность. Однако сообщения различных авторов, разных эпох сохранившиеся на бумаге, как правило лаконичны и малоинформативны и опора на них не позволяет представить картину происходивших событий в полном объеме. Так, например первое достоверное упоминание о районе КМВ относится к 1334 году или периоду золотоордынского господства на Северном Кавказе. Оно принадлежит арабскому путешественнику и странствующему купцу Ибн-Баттуте (1304-1377), который посетил летнюю ставку (военно-политический центр) хана Узбека у подножия горы Биш-Даг (Бештау). Его сообщение в книге «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий» о виденном тут ключе горячей воды послужило первым известием о минеральных источниках Пятигорья: «…в этих пяти горах источники горячей воды, которой турки ( т.е.тюрки, татары ) моются... Всякий, кто вымылся в ней, исцеляется от болезней». Посетители ставки совершили соборную молитву в мечети. Пятигорье считалось тогда лучшими летними угодьями Северного Кавказа. Начало систематического научного изучения земель края все же относится ко второй половине XVIII – XIX вв., когда шел процесс присоединения и освоения Северного Кавказа. В ходе научных и военных экспедиций, фиксации и накопления фактов, научных открытий и достижений складывались научные традиции кавказоведения, являющегося частью исторической науки и общественной мысли. Первое целостное описание земель будущего Ставропольского края принадлежит перу Иоганна Антона Гильденштедта (Гюльденштедта), академика Российской академии наук, естествоиспытателя и путешественника из балтийских немцев на русской службе, автора первого описания и характеристики почв, растительности и животного мира южнорусских степей. В ходе своей экспедиции по Северному Кавказу и Закавказью, он в июне-июле 1773 г. посетил и наш регион. Самое примечательное, что помимо описания природных условий и местных народов, И. А. Гильденштедт изучал также все имеющиеся ресурсы (наличие пресной воды, леса, удобства местности) и фактически первым наметил очертания будущей Азово-Моздокской линии, что позднее и использовали уже военные топографы и фортификаторы. Так в частности, в течение нескольких дней академик вел изучение окрестностей Пятигорья. Первым из российских исследователей лично осмотрел и описал Горячие, Кумагорские источники и Тамбуканское озеро, а также ряд гор вулканического происхождения, включая Машук с Горячей горой и Бештау. Описал реки района, зафиксировав их топонимику, явно опираясь на помощь местных переводчиков. В его дневнике отобразились сведения по местности между Кубанью и Калаусом, реке Куме и развалинам города Маджар, району Черного леса (Шеп Карагач), где через несколько лет воздвигнут Ставропольскую крепость. Благодаря наблюдательности академика, остались на бумаге бесценные сведения по народам проживавшим и кочевавшим по степям Ставрополья (кабардинцы, черкесы, абазины, ногайцы Касаевской и Едисанской орд и пр.), топонимике и гидронимике края. Позже в 1779 г. И. А. Гильденштедт издал труд «Географические и исторические известия о новой пограничной линии. Российской империи, проведенной между Тереком и Азовским морем», что явилось первым печатным исследованием по ранней истории нашего региона. Следующим по значимости выступает труд Петера-Симона Палласа (1741- 1811) — крупнейшего ученого XVIII века. На Северном Кавказе он побывал летом и осенью 1793 года, совершив путешествие от Астрахани до реки Баксан в Кабарде и эти сведения вошли в его работу «Заметки о путешествии в Южные наместничества Российского государства в 1793-1794 годах», которая была издана в Лейпциге в 1799 г. Подобно своему предшественнику П. С. Паллас описал местность по р. Куме и район КМВ, отдал должное местным кавказским народам (абазины, кабардинцы и пр.), но самое примечательное указал сведения по первым русским селениям возникшим в степном Предкавказье, по рекам Куме, Буйволе, Томузловке. Калаусу, Куре и Ташле. Так, по его сведениям село Нино (современное с. Нины Советского района), или иначе Фроловский Кут было основано в1786 г., и в 1793 г. здесь проживали 1233 человека, имелось 579 домов; среди них находилось около 150 цыган. Название деревне, по замечанию ученого, дано П. Потемкиным в честь Нино, прекрасной дочери грузинского царя Ираклия. Традиции описания Кавказа, заложенные предшественниками в XVIII столетии, продолжили воплощаться в обобщающих работах последующих исследователей региона. В 1809 году в свет выходит "Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию, в отношении к земледелию, промышленности и домоводству», составленное астраханским статским советником И. В. Ровинским, хотя сама рукопись датируется 1804 годом. В данном труде содержался краткий очерк возникновения Кавказской линии, причем отсчет событий начинается с эпохи Ивана Грозного и возведения крепости Терки. Последовательно рассматриваются все существовавшие на тот момент линейные войска и полки с краткими географическими, статистическими и хозяйственными комментариями. Чиновник обратил внимание и на крестьянские поселения обширной Кавказской губернии, указав их названия, расположение, количество дворов, мельниц, имевшиеся храмы, попутно отметив, что «сии селения строением своим весьма похожи на села или Харьковской или Курской губернии». И. В. Ровинский обратил внимание и на то, что причиной переселений на Кавказ крестьян стал недостаток в земле и процесс этот продолжает развиваться. В отношении казачьих полков, размещенных вдоль протяженной Кавказской линии чиновник ограничился кратким комментариями в отношении вооружения, одежды, ведения домашнего хозяйства. Его свидетельства безусловно носили беглый, поверхностный характер, что касалось всех казачьих линейных формирований, и это вполне объяснимо, учитывая, что в тот момент больший интерес у обывателей, как это уже сложилось в предыдущие годы, вызывали непосредственно кавказские и (после присоединения в 1801 г. Грузии) закавказские народы, и посему лаконичность в отношении кавказских крестьян и казаков выглядела вполне оправданной с точки зрения политической и литературной конъюнктуры эпохи. Во многом схожие характеристики присущи творению другого гражданского чиновника С. М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе», выпущенное в 1823 году. Уже современники называли данное сочинение краткой энциклопедией по Кавказу. Так, в первом томе книги содержался разнообразный материал по географии, этнографии, истории, торгово-экономической политике, обычаях, традициях, воинском искусстве горцев, их национальных особенностях и самобытности жителей этого края. Что касается славянского населения Степного Предкавказья, проживавшего на землях будущего Ставрополья, то здесь С. М. Броневский оказался достаточно краток. В качестве нетипичной работы, обнародованной в первой трети XIX в. выступило сочинение генерала И. Л. Дебу, служившего на Кавказе с 1810 по 1826 гг. В отличии от других авторов, он по-настоящему проявил внимание не к горцам, а именно к кавказскому линейному казачеству. Иосиф Львович обладал не только военно-административными способностями, но и явной склонностью к литературному творчеству, ибо в период своей кавказской службы он посылал в Петербург собственные рукописные материалы, касавшиеся горцев и линейных казаков, которые затем публиковались на страницах одного из самых популярных журналов того времени «Отечественные записки». Спустя несколько лет, в 1829 г., все эти материалы объединяются и выходят одной солидной книгой (463 с.) в Санкт-Петербурге, причем сочинение И. Дебу удостаивается высочайшего внимания со стороны императора Николая I. Не в пример работам прежних авторов, отличавшихся поверхностностью и более чем лаконичной информативностью, материалы, собранные И.Л. Дебу, носили более глубокий и логичный характер, и главное, что явствовало уже из самого названия, посвящались непосредственно Кавказской линии и ее неусыпным поселенцам. Так, например представителям Хоперского полка (оставившим весьма значимый след в истории Ставрополья), как, впрочем, и другим линейцам, И. Дебу в своем сочинении отвел несколько страниц, на которых, тем не менее, оказались отображенными весьма значимые сведения. Автор первым предложил «донскую версию» происхождения представителей полка, подчеркнув, что в него «…вошли вольные люди из донских казаков». Здесь же он изложил всю раннюю историю обитателей берегов Хопра, от образования казачьей команды для розыска разбойников до переформирования ее в отдельный полк, упомянув действия хоперцев против Пугачевского бунта и обстоятельства их последующего водворения на Северном. Кавказе. Генерал-писатель указал некоторых хоперских администраторов XVIII в. (ротмистр Капустин, полковник Устинов), охарактеризовал систему управления у линейцев, состояние земледелия и скотоводства в поселенных полках, привел конкретные демографические, хозяйственные, военно-служебные данные (количество казаков и офицеров на постах, в резервах и внешних командировках) по Северной, Ставропольской, Московской и Донской станицам. В описании И. Дебу обнаруживаются и более мелкие детали, относящиеся к хоперцам. Например, он пишет о переводе целого ряда офицеров и пятидесятников (урядников) из Хоперского в Кавказский полк, причем с указанием фамилий. Повествуя о набегах горцев на правый фланг Линии и ответных «репрессалиях» против них, он в нескольких местах своего произведения рассказывает и об участии казаков различных линейных полков в разворачивавшихся коллизиях. Заслуги генерал-майора И.Л. Дебу в эволюции «казачьего линейного историописания» имели безусловно бесспорный характер, ибо опубликованные им материалы по хоперцам, равно как и по остальным линейцам и черноморцам, стали сразу же использоваться современниками, а для позднейших авторов (И.С. Кравцов, Ф.А. Щербина) они даже приобрели характер первоисточников. Типичной обобщающей работой по региону явился объемный труд «Военно-статистическое обозрение Российской империи: Ставропольская губерния», подготовленный капитаном Генштаба Н. Н. Забудским в 1850 году. Издание включало характеристику обширной территории, расположенной от р. Лабы на западе до Каспийского моря на востоке и от р. Маныч на севере до снегового Кавказского хребта на юге или иначе, как указывал сам автор, «весь Кавказский край». Н. Н. Забудский изложил общие сведения, в том числе о географии местности (границы, горы, леса, реки, озера, дороги и проч.), административном устройстве и управлении, природно-климатических условиях и природных ресурсах, растительном и животном мире. Особое внимание автор уделил рассмотрению отдельных участков Кавказской линии и их жителей: казаков и горских народов. Отдельные параграфы были посвящены населению Ставропольской губернии, его образу жизни, хозяйственной деятельности, религии и образованию. Заканчивалась первая часть краткими обзорами местных городов: Ставрополя, Георгиевска, Пятигорска, Моздока и Кизляра, включающих экскурсы в историю их создания и текущую статистику по количеству жителей, строений, учебных и культурных заведений. Нельзя не отметить, что помимо универсальных описаний, в первой половине XIX в. уже появлялись и первые микроисследования в отношении отдельных населенных пунктов Ставрополья. Наибольший вклад в изучение края внесли в конце XIX -начале XX вв. И. В. Бентковский и Г. Н. Прозрителев, которых можно по праву назвать основоположниками «ставропольеведния». Казачий офицер, поляк по происхождению Иосиф Викентьевич Бентковский (1812-1890) является одним из родоначальников становления и развития такого общественного движения как – краеведение. Являясь автором почти 200 научных работ, он 30 лет сотрудничал со «Ставропольскими губернскими ведомостями», особенно с неофициальной «родиноведческой» частью. Тысячи страниц его статей, книг, карты и таблицы, прочные и многолетние связи с крестьянами, ремесленниками, торговцами, чиновниками, учителями, военными, скромными тружениками уездной и губернской администрации обеспечили широкое признание И. Бентковского как выдающегося российского историка-кавказоведа XIX века. Работам Иосифа Викентьевича был присущ поистине энциклопедический охват, от описания отдельных населенных пунктов («Село Безопасное» Сборник сведений о Северном Кавказе. Т.2), до проблем колонизации всей Ставропольской губернии, формирования линейного казачества или занятий местных кочевых народов. Исследовательские направления И. В. Бентковского во многом продолжил Григорий Николаевич Прозрителев (1849-1933) ученый, археолог, этнограф, историк, краевед, архивист, археограф, музейный работник, просветитель и общественный деятель Северного Кавказа. Он являлся представителем поколения разночинцев-просветителей, сумевшим не только выявить исторические источники, но и организовать работу по их изучению, создать организации и общества, которые взяли на себя разработку этих проблем. За десятилетия научной деятельности Г. Н. Прозрителев обращался к многим сюжетам ставропольской истории. Здесь и исследование развалин древних Маджар, и основание Ставрополя, и храмовое строительство и эпизоды Кавказской войны, и сравнительные статистические таблицы по селам губернии, не говоря о более «мелкой» проблематике по топонимике, состоянию артезианских колодцев или деятельности местных театров. Сегодня ни один современный труд по краеведению не может быть написан без опоры на такое произведение Григория Николаевича как «Ставропольская губерния в историческом, хозяйственном и бытовом отношении», изданное в далеком 1912 году. Советская историография и постсоветская исследовательская традиция в изучении прошлого Ставрополья Наступление советской эпохи, принципиально не изменило исследовательских тенденций, сформировавшихся в имперский период. Продолжилось изучение народов, населявших земли Ставрополья ( например: Волкова Н.Г. «Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII - начале XX века», где характеризовалось расселение ногайцев, кабардинцев и абазин). Выпускались обобщающие труды по социально-экономическому развитию региона, правда исключительно с позиций марксистско –ленинской методологии (например: Фадеев А. В. «Россия и Кавказ в первой трети XIX века», Чекменев С. А. «Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и первой половине XIX вв.», Громов В. П. «Население степного Предкавказья (Ставропольской губернии и земли Черноморского войска) в последней четверти XVIII — первой половине XIX вв. Формирование. Социальный состав».). Имели место и «узко» специализированные исследования, например, по аграрной истории (Шацкий П. А. «Сельское хозяйство Предкавказья в 1861–1905 гг. Историческое исследование») и универсальные коллективные монографии, охватывавшие весь регион («История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.— М.: Наука, 1988».). Действительно трудно отрицать тот факт, что именно в советский период появился целый ряд новых документальных публикаций (например сборники «Кабардино-русские отношения», «Наш край» и др.) и специальных трудов по истории Северного Кавказа с древнейших времен до наших дней. Были выявлены и изданы многие ранее неизвестные письменные источники и сделаны важные археологические открытия. Исследования охватили все эпохи в жизни северокавказских народов — от древнейшей стадии каменного века до вступления в стадию «социализма». Были созданы и опубликованы сводные труды по истории отдельных областей, автономных республик и народов Северного Кавказа. Вместе с тем многие указанные публикации вобрали в себя и все недостатки, порожденные господствовавшим тогда тоталитарным строем. Гипертрофированное представление об эксплуатации трудящихся и классовой борьбе, истоках Кавказской войны (в которой обвинялся исключительно царизм), значении революции 1917 г. и прочие позиции, явно соответствовавшие понятию пропаганда, но не наука как таковая. Так в частности, восстанию крепостных крестьян в селе Маслов Кут Георгиевского уезда в январе 1853 г. (фактически не более чем частному эпизоду) советские авторы посвятили сотни страниц своих исследований, но по тому же государственному крестьянству Ставропольской губернии многократно превосходившему число крепостных, изыскания оставляли желать лучшего (происхождение, быт, менталитет и пр.). К недостаткам рассматриваемого периода стоит отнести и игнорирование объективного анализа тем, где имелся хоть какой-то намек на политизацию и откровенное замалчивание характерных для региона проблем (например, по той же казачьей истории или процессам модернизации конца XIX -начала XX вв.). Именно в советское время стало набирать силу «популяризаторство», т.е. изложение местной истории, безо всякой оглядки на подлинные документы, что стимулировало впоследствии «творчество» местных краеведов, занявшихся конструированием сугубо собственного видения регионального прошлого, основанного на предположениях и вероятно собственной интуиции. К такого рода популяризаторским произведениям можно отнести «Крепость в степи» И. В. Кузнецова, «На земли вольные, кавказские Исторический очерк» Чекменева С.А., Кузнецова И.В, «Дорога из минувшего» Г. А. Беликова и пр. Снятие идеологических ограничений к началу 90-х гг. несомненно способствовало появлению целого ряда краеведческих трудов, когда-то относившихся к числу запретных и полузапретных (например по истории казачества, Кавказской и Гражданской войн, голода 1933 г., процессам модернизации и пр.). Однако полученная свобода творческого самовыражения не всегда способствовала качеству выпускаемой печатной продукции. Начавшийся «бум» переизданий дореволюционных авторских работ и справочной литературы также в большинстве случаев проходил безо всякого критического осмысления оставленного разнообразного имперского наследия. Поэтому к настоящему моменту только в исторической составляющей краеведения или «ставропольеведения» накопилось немало проблем, касающихся хронологии, топонимики, событийной канвы и остальных аспектов. Сегодня проблематика по истории Ставропольского края (от изысканий по отдельным населенным пунктам, до истории археологических культур, сословий и социальных групп) насчитывает не только сотни статей и книг, но и десятки кандидатских и докторских диссертаций, и далеко не все из них к сожалению, можно расценивать как действительный вклад в региональную науку. © СКИРО ПК и ПРО, 2023 |