Учебное пособие для вузов. М. Персэ Логос, 2002. 640 с. ил. Isbn 592920019х (пер сэ) Isbn 5940100015 (Логос)
 Скачать 4.91 Mb.
|
|
В итоге получившаяся шкала может быть весьма приблизительной, субъективной, либо точной, выраженной качественными признаками. Стихийный социолог, как и начинающий ученый, не должен ставить целью немедленно достичь научно значимых результатов. Главное, что вам удалось проранжировать многочисленные явления, среди которых вы раньше никак не могли установить порядка, то есть соединить их в иерархическую шкалу и установить меру повышения или снижения выделенного признака. К примеру, вы интуитивно, только на уровне здравого смысла можете проградуировать алкоголиков. Вы построите шкалу, на верхней позиции которой будут стоять «окончательно спившиеся», ниже разместятся «алкаши», «хроники», «пьяницы», а внизу – «пьющие», «выпивающие», «поддающие», «прикладывающиеся», «употребляющие». Возможно, что все перечисленные понятия выражают совершенно разные уровни алкоголизма, а возможно, что их можно сгруппировать, как-то укрупнить, считая, к примеру, что «выпивающие» и «поддающие» выражают одну степень, но разными словами. Приемами стихийной социологии мы пользуемся намного чаще, чем догадываемся. Без них мы буквально и шагу ступить не можем. Они определяют наше социологическое видение мира и социологический образ мышления. В самом деле, мир разделен для нас на бедных и богатых, стариков и молодых, начальников и подчиненных и т.п. Недовольные своим социальным положением, мы стараемся поменять менее престижную и менее оплачиваемую профессию инженера на более престижную и доходную профессию бухгалтера, понимая, что по творческому содержанию труда и необходимому образованию первая стоит выше второй. В соответствии с этим изменяются круг знакомых, привычки и стиль жизни, материальные условия, социальный статус и выполняемые роли. Мы взвешиваем, с кем стоит или надо поддерживать отношения, а с кем этого не стоит делать, в какой одежде следует ходить, чтобы не потерять «лица» (не потерять свой имидж). Все время вращаясь в социальной среде, мы точно знаем, какие действия следует ожидать от милиционера, продавца или диспетчера ДЭЗа. Для этого мы предварительно категоризировали всех людей, составили типологии и, наконец, ранжировали окружающих. За каждой категорией мы закрепили типичный образ действий. Мы в точности знаем, что врач никогда не позволит себе того, на что способен, скажем, нищий или преступник. Хотя никто из них нам лично не знаком. Да этого и не нужно. Мы заранее составляем типичные социальные портреты для каждой группы людей, куда помимо типичной одежды и среды обитания входят типичные манеры поведения. Благодаря приемам стихийной социологии, ежедневно применяемым нами десятки и сотни раз, окружающий мир упорядочивается, разбивается на строго очерченные «улицы» и «перекрестки», а поведение незнакомых людей становится предсказуемым, узнаваемым. Так мы творим свою собственную и в то же время общую всем социальную вселенную. Однако оперирование исключительно здравым смыслом, или, пользуясь терминами А. Гоулднера, уровнем персональной реальности, чревато гиперболизацией обыденных представлений. Классовым предрассудкам ученый придает статус конечной истины, полагая, к примеру, что социальная законе-, мерность выражается в неуклонном росте бедности, безработицы или преступности. Хотя на самом деле социолог «обнаучил» небольшой исторический промежуток времени и опыт нескольких регионов. Он может заявить о том, что с нарастанием социальной напряженности в обществе неизбежно нарастает и революционная ситуация. Но проходит время, и предсказанные события не осуществляются. Оказывается, ученый выявлял свою закономерность на опыте близких и знакомых, разговоров с соседями и чтения прессы, но не учел множество других факторов, которые давно уже установила точная наука. Таким образом, навыки стихийной социологии не только облегчают, но и затрудняют нам жизнь. Парадокс? Ничуть не бывало. Дело в том, что фундаментом стихийной социологии служит здравый смысл. Он – наш помощник в трудных ситуациях, позволяющий быстро реагировать в экстремальных ситуациях и тем самым выбираться из них живыми. Но быстро вместе с тем означает стереотипно, а стало быть ошибочно. Вот почему знакомый нам здравый смысл – одновременно источник убеждений и предубеждений, правильных решений и абсурдных ошибок. К примеру, он подсказывает нам, что в среде бедных больше преступников, чем в среде богатых. И тут же находит аргументы: когда человеку не на что существовать, он готов пойти на все. Разве не убедительно? Однако статистические исследования не обнаружили устойчивой связи между двумя признаками – бедностью и преступностью. Дети богатых совершают не меньше проступков, чем дети бедняков. А если вдуматься, то и здесь мы найдем вескую аргументацию. Бедные крадут по-мелкому и потому чаще попадаются. А богатые? В том-то и дело, что в обществе, где на вершине социальной пирамиды расположены богатые, их проступки или преступления, хотя они крупнее и опаснее, всегда удается скрыть, например, за деньги. Или другой пример. Обыденное мнение подсказывает, что южане лучше приспособлены к жаркому климату, чем северяне, а интеллигентные люди более раздражительны, чем неинтеллигентные. Однако исследования американских социологов опровергли эти мифы. Что же получается – стихийная социология и научная социология противоречат друг другу? В каком-то смысле так оно и есть. Но ведь и профессиональный социолог опирается на тот же здравый смысл, что человек с улицы. Иначе и быть не может. Почему же в социальных проблемах первый допускает меньше ошибок, чем второй? Наука еще не нашла окончательного ответа. Но очевидно, что ученый как-то корректирует подсказки здравого смысла, хотя полностью ими не пренебрегает. Правильнее было бы сказать, что у здравого смысла и научных знании разные функции. Здравый смысл помогает нам понять социальные действия людей, раскрыть их внутреннюю мотивацию и логику. А сделать это мы можем, лишь поставив себя на место другого, того, кого изучаем. Так советовал поступать еще М. Вебер. Социолог обязан буквально вживаться в поступки людей, как актер вживается в свою роль, в образ и персонаж. Вот почему социология с одной стороны – наука понимающая. Но только с одной стороны. С другой – она наука статистическая. И здесь необходимы научные знания, опора на верные факты, расчеты, установление законов и закономерностей, которые иногда противоречат очевидной логике здравого смысла. Здесь уже не нужны вживания в социальную роль, в образ другого человека. Нужны обобщения, факты и теория. С их помощью только и удается вносить коррективы в утверждения здравого смысла, в подсказки нашей интуиции. Они же позволяют избежать субъективного подхода, скоропалительных оценок, распространенных предрассудков. Здравый смысл может сыграть с нами злую шутку. Он приучает нас к привычному, стереотипному, а значит самому легкому либо не всегда правильному. Разумеется, ученый не должен замыкаться в рамках усредненного мышления. Он выходит за них, обнаруживая в явлениях скрытый смысл. По определению научное открытие предполагает новый взгляд на проблему. Именно поэтому американский социолог Райт Миллс, внесший большой вклад в развитие современной социологии, требовал от профессионального социолога богатого воображения. Только оно позволяет ученому по-новому взглянуть на знакомый мир, избежать стереотипных путей мышления. Социологию так и именуют: новый взгляд на знакомый мир людей. Предмет социологии Состояние научного знания современной социологии выражается в ее предмете. У каждой науки своя область интересов, которая исследуется при помощи эмпирических методов (наблюдения, эксперимента), а описывается при помощи теоретических понятий. Физика отображает физическую реальность через понятия гравитации, электрического взаимодействия, инерции, атомарного строения вещества и т. д. Понятия, описывающие предмет данной науки, относятся к фундаментальным. Предмет науки – логически взаимосвязанная и непротиворечивая система фундаментальных понятий, описывающих часть объективной реальности, на которую нацелены методы исследования данной науки. Часть реальности, изучаемая экспериментом и описываемая физическими понятиями, называется физической реальностью. Часть реальности, изучаемая анкетным опросом (хотя не только им одним) и описываемая социологическими понятиями, называется социальной реальностью. Совокупность понятий, называемая предметом науки, упорядочивает и организует отдельные факты в регулярные, повторяющиеся события. Социолога интересует не исключительное или уникальное, а закономерное и типичное. Предмет науки – это карта местности, дающая общий вид, описывающая схему происходящего. Поэтому мы смело можем утверждать: предметом социологии выступает концептуальная (то есть понятийная) схема социальной реальности, в которой ее главные черты и элементы приведены в систему и логически выводятся друг из друга. Предмет современной социологии – результат длительного исторического развития, плод усилий многих поколений ученых, каждое из которых прибавляло крупицы нового знания, пересматривало установившиеся представления, критиковало, дискутировало, открывало, проверяло и таким способом тщательно просеивало все, что сегодня попало в предметную область социологии. Первокирпичиками предмета социологии выступают два понятия – статус и роль. Первое дает статистическое изображение предмета, а второе – динамическое. Статусом называется позиция, положение человека в группе или обществе. Быть лидером или аутсайдером в малой группе, например, в компании друзей, означает иметь неформальный, или личный статус. Быть инженером, мужчиной, мужем, русским, православным, консерватором, бизнесменом значит занимать формальный (социальный) статус. Иными словами, занимать определенное место в системе общественного разделения труда. Статус реализуется через роль. Быть мужем означает иметь статус «муж» и выполнять роль мужа. Любой статус состоит из совокупности прав и обязанностей, которые по традиции общество закрепляет за данной позицией. Учитель обязан передавать знания ученикам, оценивать их успехи, следить за дисциплиной, то есть выполнять определенную роль. Правда, один человек ответственно подходит к своим обязанностям, а другой – нет, один применяет мягкие методы воспитания, а другой – жесткие, один доверителен с учениками, а другой держит их на расстоянии. Иначе говоря, люди ведут себя по-разному в одной и той же позиции, то есть придерживаются разных моделей поведения (ролей). Модель поведения в соответствии с формальными правами и обязанностями, закрепленными за данным статусом, называется ролью. Одни и те же обязанности можно выполнять по-разному, следовательно, у одного статуса может быть много ролей. Но человек, находясь в одном и том же статусе, как правило, придерживается одной роли. Хотя тот же самый человек может обладать множеством статусов: мужчина, русский, православный, военнообязанный, муж, студент и т. д. Итак, у одного человека множество статусов и столько же ролей. Роль – динамическая характеристика статуса. Статус может быть пустым, а роль нет. Совокупность пустых, то есть незаполненных людьми статусов, образует социальную структуру общества. В примитивном обществе мало статусов: вождь, шаман, мужчина, женщина, муж, жена, сын, дочь, охотник, собиратель, ребенок, взрослый, старик и т. д. – их можно пересчитать по пальцам. А в современном обществе одних только профессиональных статусов около 40000, семейно-брачно- родственных отношений более 200 (деверь, сноха, кузина... продолжайте перечень сами), многие сотни политических, религиозных, экономических. На нашей планете 3000 языков, за каждым из них стоит этническая группа – нация, народ, народность, племя. И это тоже статусы. Они входят в демографическую систему наряду с половозрастными. Итак, сделаем первое обобщение: первокирпичики предмета социологии – статусы и роли. Первые дают статическую, а вторые динамическую картину общества. Совокупность незаполненных статусов дает нам социальную структуру общества. Ее можно уподобить пчелиным сотам в улье: множество пустых ячеек плотно подогнаны друг к другу. Социальные соты скреплены особо прочным фундаментом – социальными функциями . Это тоже очень простое понятие. В чем состоит функция учителя? Передавать свои знания, оценивать успехи, следить за дисциплиной. Догадываетесь, о чем идет речь? Конечно, это знакомые нам права и обязанности. Они относительны. Почему? Статус учителя относителен статуса ученика, но не работника гороно, родителя, офицера, русского и т. д. Относительность означает функциональную взаимосвязь статусов. Вот почему социальная структура не просто совокупность, а функциональная взаимосвязь статусов. Слово «относительность» связано не только с функциями, но и с отношениями. Выполняя свои обязанности, учитель вступает в определенные отношения с учеником, а тот – с учителем, родителями, полицейским, ровесниками, продавцом, таксистом и т. д. Мы можем смело утверждать, что социальные статусы связаны социальными отношениями, личные статусы связаны межличностными отношениями. Общество опутано огромной сетью социальных отношений, под ней, этажом ниже, расположена другая сеть – межличностных отношений. Для социологии важно не то, в какие личные отношения вступают люди, а то, как сквозь них проглядывает нечто более фундаментальное – социальные отношения. Начальник цеха может относиться к рабочему с большой симпатией. Личные отношения у них замечательные. Но если второй плохо справляется со своей профессиональной ролью, не соответствует статусу, его уволят. Начальник и подчиненный – социальные роли. Итак, наш второй вывод: статусы связаны между собой социальными функциями, которые проявляются через социальные. Функции и отношения, наподобие цемента и песка, создают прочный раствор, скрепляющий социальную структуру. Присмотритесь, последняя у нас разрослась и стала многослойной: статусы, права и обязанности, функции, социальные отношения. Что мы забыли? Конечно, роли. Как и договорились, роли, в отличие от статусов, дают динамическую картину общества. Так оно и есть. Роль без человека ничто. Роль требует своего актера. Индивиды, выполняющие социальные роли, вступают между собой в социальное взаимодействие. Это регулярный, повторяющийся процесс. Только регулярно повторяющиеся социальные взаимодействия кристаллизуются в социальные отношения. И снова – динамика и статика. Если человек однажды научил чему-либо подростков, то какой же он учитель? Учитель – постоянная функция (то есть социальная позиция в обществе), так же, как обучение – регулярное взаимодействие. Только тогда оно становится социальным. Взаимодействие, действие, поведение, роль – все это очень близкие, даже родственные понятия. И мы об этом будем еще говорить. Анализировать социальную роль, не рассматривая, что такое человеческая личность, – занятие праздное. Всю жизнь мы учимся правильно исполнять социальные роли, следовать предписанным нормам и обязанностям. Этот трудный, продолжающийся всю жизнь процесс обучения называют социализацией. Ее результат – социально зрелая личность. А какая же личность без культуры? Культура – совокупность традиций, обычаев, социальных норм, правил, регулирующих поведение тех, кто живет сейчас, и передаваемых тем, кто будет жить завтра. Преемственность культуры достигается через социализацию. А надзирает за тем, правильно или неправильно проходит социализация, особый механизм, или, как говорили в старину, учреждение. Оно называется социальным контролем. Он пронизывает все общество, принимает множество форм и обличий (общественное мнение, цензура, сыск и т.п.), но состоит всего из двух элементов – социальных норм (предписаний, что должно делать) и санкций (вознаграждений и наказаний, стимулирующих соблюдение предписаний). Социальный контроль – механизм регуляции поведения индивидов и групп, включающий нормы и санкции. Когда в обществе нет законов и норм, устанавливается беспорядок, или аномия. А когда отдельный человек отклоняется от норм либо их нарушает, его поведение называют девиантным. Итак, сделаем третий вывод: раствор, скрепляющий общество, потому крепок, что он подвижен. Такое качество придает ему социальное взаимодействие огромных масс людей. Чтобы оно было упорядоченным процессом, общество выработало особый механизм регуляции поведения – социальный контроль. Он состоит из санкций и культурных норм, которым люди обучаются в процессе социализации. Когда мы заполняем пустые ячейки – статусы – людьми, то в каждой ячейке обнаруживаем по большой социальной группе: все пенсионеры, все русские, все учителя и т. д. Таким образом, за статусами стоят социальные группы. Совокупность больших социальных групп (их иногда называют статистическими или социальными категориями) называется социальным составом населения. Им занимаются не только социологи, но и статистики. У каждого человека есть потребности, которые он обязан удовлетворить: физиологические, социальные, духовные. Важнейшие, или фундаментальные, потребности у всех одинаковы, а второстепенные различны. Первые универсальны, то есть присущи всему населению, а стало быть, характеризуют общество в целом. Учреждения, призванные удовлетворять фундаментальные потребности общества, называются социальными институтами. Семья, производство, религия, образование, государство – фундаментальные институты человеческого общества, возникшие в глубокой древности и существующие по сию пору. В своей зачаточной форме семья, по свидетельству антропологов, появилась 500 тыс. лет назад. С тех пор она постоянно эволюционировала, принимая множество форм и разновидностей: полигамия, полиандрия, моногамия, сожительство, нуклеарная семья, расширенная семья, неполная семья и т. д. Государству 5–6 тысяч лет, столько же образованию, а религия имеет более почтенный возраст. Социальный институт – очень сложное учреждение, и самое главное – реально существующее. Ведь социальную структуру мы получаем, абстрагируясь от чего-то. Да и статус можно представить только мысленно. Конечно, соединить в единое целое всех людей, все учреждения и организации, которые на протяжении веков связаны с одной функцией – семьей, религией, образованием, государством и производством, – и представить их как один из институтов, тоже непросто. И все же социальный институт реален. |