Ветер удручал и подмораживал кончики пальцев
 Скачать 293 Kb.
|
|
Глава 3 В него уже давно не стреляли, но испепеляющий ожог серебряной пули забыть невозможно. Он слишком медленно среагировал — и теперь из-за толпы людей не мог проследить за автомобилем, упорхнувшим сразу же после выстрела. Он даже не смог хорошенько разглядеть стрелка, лишь его очертания. - Чарльз? - Под ним глаза Анны почернели от шока, она потрепала его за плечи. - Кто-то в нас стрелял? С тобой все в порядке? - Да, - сказал он, хотя не мог оценить масштабы ущерба, для этого ему надо было подняться, чего не хотелось делать. - Не двигайтесь, пока я не осмотрю рану, - прозвучал твердый голос. - Я обучался в ИВСС. Приказ голос ИВССоца вынудил Чарльза двинуться — он никогда никого не слушался, кроме отца. Он отодвинулся от Анны и встал на ноги, потом наклонился и рывком поднял ее на ноги. - Черт дери, мужчина, у вас идет кровь. Не глупите, - воскликнул незнакомец. - Присядьте. Выстрел разъярил его волка, и Чарльз повернулся, приготовившись зарычать на ИВССовца, опрятного мужчину средних лет с песчаными волосами и с седеющими рыжими усами. Но Анна сжала его руку, которую все еще держала, и поблагодарила ИВССовца, а Чарльз смог сдержать клубок эмоций. Он низко, горласто зарычал, но, тем не менее, позволил незнакомцу осмотреть рану: он никогда не показывал слабость возможному врагу. Он чувствовал себя выставленным на показ посреди тротуара, на него уставились слишком много людей — целая аудитория. - Не обращайте на него внимание, - успокоила Анна ИВССовца. - Он всегда такой сварливый, когда ему больно. Георг, оборотень, владелец ресторана, принес для него стул. Кто-то вызвал полицию; приехали два автомобиля с ослепляющими сигналками и оглушающими сиренами. Черт, да они и скорую прихватили с собой. Пуля пробила кожу и слой твердых мускул на лопатке, не причинив, как его уверили, большого вреда. У него есть враги? Анна сказала им, что он только что прилетел из Монтаны, поэтому, должно быть, это была всего лишь стрельба из движущегося транспорта, хотя такие преступления - большая редкость. Если бы у копа был нюх как у оборотня, то он бы никогда не поверил бы в эту ложь. Он был опытным полицейским, и такой ответ его смутил. Но когда Чарльз показал ему свои водительские права Монтаны, он расслабился. Чарльз позволил очистить о обработать рану только лишь из-за присутствия Анны, но даже она не заставит его сесть в скорую и потащиться в больницу, даже при том что раны от серебряных пуль заживают по-человечески медленно. Он до сих пор чувствовал обжигающую боль серебра, пульсирующую в мускулах. Пока он сидел под руками незнакомца и боролся за остатки самоконтроля, то пытался воспроизвести в памяти лицо стрелка. В окне он заметил отражение оружия и лица человека (тогда ему так показалось) обернутого в зимний шарф и с солнцезащитными очками на носу. Слишком мало, чтобы определить в нем бандита, просто один беглый взгляд, и он мог поклясться, что этот мужчина смотрел не на него, когда палец в перчатке медленно нажимал на курок. Он смотрел на Анну. Что бессмысленно. Зачем кому-то пытаться ее убить? В зоопарк они не пойдут. Пока он умывался в ванной ресторана, Георг привел в порядок его куртку, чтобы Чарльз не выставлял на показ всем окружающим свои бинты. На этот раз Анна не возражала, когда он попросил вызвать такси. Когда они ехали в квартиру Анны, его телефон зазвонил, но Чарльз его отключил. Возможно, это был его отец, Браян, у которого был необычайный талант всегда знать, когда его сына ранили. Но ему не хотелось разговаривать с Марроком, когда таксист мог услышать каждое слово. Но еще более вероятно, что это был Джамий. Георг мог бы позвонить своему Альфе, как только Чарльза подстрелили. Но в любом случае, они подождут, пока он не останется один. Когда они добрались до дома, Чарльз заставил Анну ждать в такси, пока он не осмотрел все вокруг. За ними никто не следил из Лупа, но скорее всего, Анну хотели убить люди Лео (хоть и непонятно зачем), и они знали, где живет Анна. Он не узнал стрелка, но ведь он и не знал всех оборотней в Чикаго. Анна была терпеливой с ним. Она не спорила, но таксист посмотрел на него, как на чокнутого. Ее терпение помогло его контролю — который стал еще более хрупким. Ему даже не на долго стало интересно, как бы он себя вел, если Анна не была омегой – ведь она смогла изгнать почти весь гнев, вызванный покушением на ее жизнь. Плечи отвратительно жгло, залечивание ран от серебра всегда занимало больше времени и не улучшало настроения, да еще к тому же ослабляло. А кто-то пытался убить Анну. Это бессмысленно, но когда они подъехали к Оак Парку он все-таки признал, что это правда. Удостоверившись, что вокруг дома угрозы не было, он протянул руку Анне, чтобы помочь ей выйти из такси, и потом оплатил проезд, а все это время его глаза обследовали местность, ища что-либо неуместное. Но все было в порядке. Лишь какой-то мужчина в парадной улыбнулся и поприветствовал Анну, пока рылся в своем почтовом ящике. Они обменялись двумя-тремя словечками, но окинув взглядом лицо Чарльза, она потрусила вверх по лестнице. Чарльз не смог разобрать о чем они говорили, что было очень плохим знаком. Он мрачно последовал за нею по лестнице, его плечи пульсировали в такт сердцебиению. Он разминал пальцы, когда она отпирала дверь. Суставы болели, требуя перекинуться, но он сдерживался — пока. Волчья форма быстрее залечивает раны, но в ней он рискует потерять контроль над собой. Он сидел на хлопчатобумажном матраце и наблюдал, как она открыла холодильник, потом морозильник. Наконец-то, из глубины морозильной камеры показалась большая консервная банка. Она вскрыла ее и вывалила непривлекательное содержимое в кастрюлю на плите. Потом села на пол напротив меня, подвернув под себя ноги. Она дотронулась до его лица и сказала: - Перекинься, - и еще много чего, что прокатилось по его ушам, словно порхание бабочки. Он прикрыл глаза. Было много причин, почему ему нельзя было перекидываться, но он забыл их всех сразу же, как только посмотрел ей в глаза. - У тебя есть еще пять часов в запасе до встречи, - медленно напомнила ему Анна, ее голос стал еще прекраснее, когда он слушал ее с закрытыми глазами. - Если ты перекинешься в волка и обратно - то быстрее заживешь. - Я не так уж хорошо держу себя в руках, - признался он ей. Это правда. Одна из причин. - Не рана ужасна — а серебро. Если я перекинусь, то ты окажешься в опасности. Пауза, и потом она сказала: - Если я буду твоей супругой, то твой волк не станет вредить мне независимо не от чего, правильно? Ее слова звучали скорее оптимистически, чем обнадеживающе, но его голову как-будто застилала пелена, и он не мог ясно мыслить. *** Доминанты раздражались, если получали наставления от меньших волков, так что она оставила его и вернулась к помешиванию говядины в кастрюле, да бы не дать ей сгореть. Но даже если бы это сгорело, то вряд ли стало бы на вкус хуже. Она купила его на распродаже полгода назад, и еще никогда не голода настолько, чтобы его съесть. Но там есть протеин, который сейчас так необходим раненому Чарльзу, а это единственное мясо в ее доме. Рана выглядела болезненной и не поддающейся обработке. Она вытащила из кармана джинсов металлический мячик и почувствовала жжение. Пока ИВССовец обрабатывал его спину, Чарльз поймал ее взгляд и указал на маленький, кровавый следок на асфальте. Она послушалась его безмолвного приказа. И теперь положила ее на столешницу. Серебро - это плохо. Значит, что это не случайная стрельба. Она не видела стрелка, могла только предположить, что это был кто-то из ее стаи, вероятно Джастин. Раны от серебра будут долго заживать и Чарльзу скорее всего придется пойти в дом Лео так. Когти царапнули деревянный пол и по лисьи рыжий волк, то есть Чарльз, расположился на полу, раскинув ноги и хвост. На нем еще остались лохмотья ткани. Взгляд на матрац сказал ей, что он не потрудился раздеться и куртка, как и бинты, не выдержали обращения. Из раны на лопатке текла кровь. Он казался скорее усталым чем диким и голодным, тем не менее, она понимала его страх потерять контроль. Неконтролируемый оборотень, по ее опыту, ворчал бы и вышагивал бы круги по комнате, а не лежал бы спокойно у нее в ногах. Она сняла тушеное мясо с пару и поставила перед ним. Он легонько куснул и сразу же остановился. - Знаю, - извинилась перед ним она, - это не самая изысканная кухня. Я могу сходить вниз и попросить у Кары какой-нибудь стейк или жаркое. Он вернулся к еде, но, по опыту исцеления ее собственных ран, Анна знала, что ему понадобиться больше мяса. Кары не было дома, но у Анны есть ключ, и она знала, что Кара не стала бы возражать, если бы она позаимствовала у нее мясо. Чарльз, казалось, полностью сосредоточил внимание на еде, поэтому она потихоньку попятилась к двери. Но не прошла и половины пути, как он оставил тарелку и последовал за ней. Движения причиняли ему боль — хотя в этом она не была полностью уверена, ведь он не хромал и даже не замедлился. - Тебе надо остаться здесь, - посоветовала она ему. - А я скоро вернусь. Но когда она попыталась открыть дверь, он преградил ей дорогу. - Чарльз, - настаивала она, но потом увидела его глаза и сглотнула. В желтом пристальном взгляде этих глазах не осталось ничего от прежнего Чарльза. Уйти из квартиры не вариант. Она пошла назад к кухне и остановилась там же, где и покинула его. Он еще секунду постоял у двери и метнулся за нею. Когда он закончил есть, она уселась на матрац. Он запрыгнул рядом с нею, положил голову ей на колени, и с тяжелым вздохом закрыл глаза. Потом открыл один глаз и снова его закрыл. Она провела пальцами по его коже, тщательно избегая раны. Они обручились? Она подумала, что нет. Разве не должно быть что-то типо церемонии? Она еще не сказала ему, что приняла его — и скажет не раньше, чем он ее спросит. Пока… она закрыла глаза, и позволила его аромату течь через нее, а ее рука зарылась в его мех. Потом открыла глаза, и встретилась с его золотистыми ясными глазами. Под ним зазвонил его телефон. Она скатилась на пол, словила остатки его штанов, вытащила телефон и проверила номер. Она развернула его так, что Чарльз увидел дисплей. - Это твой отец, - сказала она ему. Но, очевидно, волк еще не осознал ситуацию, потому что он даже не посмотрел на телефон. - Думаю, что тебе надо будет ему перезвонить, когда ты снова обратишься в человека. Она надеялась, что до этого осталось не долго. Даже после отравления серебром, он должен был пойти на поправку через несколько часов - надеялась Анна. Телефон звонил около минуты. А потом начал вновь. И так три раза. Остановился. Потом еще три раза. Остановился. Когда он еще раз зазвонил, она неохотно ответила: - Алло? - С ним все в порядке? Она вспомнила оборотня, который принес стул для Чарльза, чтобы он мог присесть, пока над раной работал ИВССовец. Он, должно быть, позвонил Марроку. - Думаю, да. Рана не такая уж и ужасная, и почти не затронула лопатку, но пуля была серебряной, кажется, вот на это он среагировал хуже всего. Недолгая пауза. - Я могу с ним поговорить? - Он в волчьей форме, - объяснила она ему, - но слышит вас. Одно из ушей повернулось в сторону телефона. - Тебе нужно помочь с Чарльзом? Его реакция на серебро будет немного... неадекватной. - Нет. Никаких проблем. - Серебро выбьет волка Чарльза из равновесия, - мягко напел Маррок. - И с ним никаких проблем? С чего бы? Она никогда не встречалась с Марроком, но глупой не была. Этот напев был опасен. Он думал, что она имела какое-то отношение к нападению на Чарльза и сейчас связала его и держит в клетке? Она попыталась как можно понятнее ответить на вопрос. - Ммм. Чарльз считает, что его волк выбрал меня своей супругой. - За один день? Это и в правду казалось очень глупым из его уст. - Да. Она не смогла сдержать неуверенности в голосе, что, несомненно, обеспокоило Чарльза. Он скатился на ноги и мягко зарычал. - Еще Чарльз сказал, что я - омега, - сказала она его отцу. Долгая, протяжная тишина, ей даже начало казаться, что связь оборвалась. Но потом Маррок мягко рассмеялся. - Ооо, его брат будет его беспощадно дразнить за одно это. Почему бы тебе не рассказать мне все. И начни с вашей встрече в аэропорте, пожалуйста. *** Она так сжала пальцы на руле, что виднелись суставы, но Чарльз сам был не в том настроении, чтобы пытаться смягчить страх Анны. Он хотел поехать один. Ему не хотелось, чтобы Анна была в центре поля боя, которое, бес сомнения, развернется этим вечером. Он не хотел, чтобы ее ранили, и не хотел, чтобы она увидела его в роли, уже давно для него предназначенной. - Я знаю, где живет Лео, - возражала она. - Если ты не возьмешь меня с собой, то я просто сяду в такси и последую за тобой. Ты не можешь идти один. В тебе все еще чувствуется запах твоих ран - они сочтут это признаком слабости. Правда ее слов уже почти сделала его жестоким. На кончике языка вертелись обвинения: о чем она думает? что одна омега-женщина способна помочь ему в схватке? - но его собрат волк подкусил язык. Она и так достаточно натерпелась, и волк не позволит, чтобы кто-либо еще причинил ей боль. Это был единственный раз на его памяти, когда волк вмешался в его человеческую природу, а не в изменение. Но ее слова лживы. Он запомнил мраморную скалку. Она не может быть агрессивной - у нее тоже есть предел. Он согласился на ее компанию, хотя чем ближе они подъезжали к дому Лео, чем больше он жалел об этом. - Дом Лео занимает пятнадцать акров, - сказала она ему. - Достаточно для охоты стаи, но нам все равно надо быть потише. У нее был непреклонный тон. Похоже, она пыталась завязать с ним разговор, чтобы держать под контролем свой страх. Хоть его и распирала ярость, но он не мог не прийти ее на помощь. - В больших городах трудно охотиться, - согласился он. Тогда, только ради проверки ее реакции, ведь у них никогда не было шанса по-настоящему обсудить вопрос о том, кем она была ему, он сказал: - я устою тебе настоящую охоту в Монтане, и ты даже думать не будешь снова вернуться в город. Обычно мы ловим оленей или зайцев, а популяции американских лосей настолько возросли, что иногда даже на них. Американские лоси - реальная катастрофа. - Я бы придержалась одними кроликами, если ты не против, - пролепетала она. - Я, в основном, тянусь позади всех. - Она слегка улыбнулась. - Наверно слишком часто в детстве смотрела "Бемби". Он рассмеялся. Да, он будет добиваться ее. Но, кажется, она сдается и без боя. Разве что, он вспомнил о ее отношении к сексу, но, ведь, о боях она ничего не говорила. - Охота - часть того, кем мы являемся. Мы - не кошки и не затягиваем убийство, мы - животные, охотящиеся ради пропитания, ради сохранения стаи сильной и здоровой. Но если тебе это не нравится, ты, конечно, иди позади и наслаждайся бегом. Она подъехала к клавиатуре на стене перед воротами и выстукала четыре цифры. Недолго помедлив, цепь на верхушке ворот начала двигаться, и ворота заскользили вдоль стены. Чарльз уже дважды бывал здесь. Первый раз больше столетия назад, тогда дом был не больше лачуги. Тогда в доме было пятьдесят акров, а альфой был маленький ирландский католик по имени Вилли О'Шогнесси, который удивительно прекрасно вписался между своими немецкими и лютеранскими соседями. Второй раз - в начале двадцатого века, на похоронах Вилли. Вилли был старым, ему было почти столько же, сколько и Марроку. И был безумен, как и большинство старых волков. Когда проявились первые признаки наступающего сумасшествия, Вилли прекратил есть - демонстрация силы воли, что и делала его альфой. Чарльз вспомнил, как горевал отец на поминках. Они (Чарльз с братом, Самуэлем) еще много месяцев волновались, не решит ли вдруг и отец последовать за Вилли. Дом и земли Вилли перешли во владение новому альфе, немецкому оборотню, который был женат на дочери О'Шогнесси. Чарльз не мог вспомнить, что потом с ним стало, как, собственно, и его имя. Но, тем не менее, после него было еще несколько альф, и только после них владения перешли в руки Лео. Вилли и горка немецких каменщиков мастерски построили дом, и его реконструкция будет стоить неимоверно дорого. Несколько окон потускнели за время. А он помнил их еще новыми. Чарльз ненавидел, когда ему напоминали о его возрасте. Анна выключила двигатель и уже собиралась открыть дверь, но он ее остановил. - Подожди. Он смотрел на Анну и хмурился — она была слишком уязвимой. Если с ним что-то случится, то они разорвут ее на части. - Тебе будет лучше перекинуться, - сказал он ей. Что-то в нем расслабилось: так и должно быть. - Если что-то пойдет не так, то я хочу, чтобы ты бежала как от собак (что было несомненной правдой), и залегла на дно, а потом позвонила моему отцу, и рассказала ему где тебя забрать. Она заколебалась. Признания была не в его натуре. Как доминантный волк в стае отца, он редко делал что-то подобное. Но, тем не менее, он попытался: - Тебе скорее всего придется принять волчью форму, когда вы войдем туда. - Он пожал плечами. - Я доверяю своим инстинктам. - Все в порядке. Она попросила дать ей минутку. У него появилось время открыть записную книгу и просмотреть список, составленный Анной. Там значилось, что у Лео с Изобель есть еще первые пять. А в списке отца из этих шести, не считая Изобель, был только один Бойд. Если Джастин был вторым за Лео, то это означало, что кроме Лео никто не мог ему угрожать. Боль от раны мешала ему думать, он подкорректировал свои выводы. Ни один из них не мог вызвать его на поединок. Анна закончила превращение и задыхаясь сидела на пассажирском сидение. Она очень красива - подумал он. Вся угольно черная с одной лишь белый полоской на носу. Она была мала для оборотня, но все же больше немецкой овчарки. Ее глаза стали бледно-бледно голубыми, что было странно, ведь ее человеческие глаза шоколадные. - Ты готова? - спросил он. Она завыла и встала на ноги, ее когти разорвали обивку сидения. Она один раз встряхнулась, как будто была мокрой, и мотнула головой в сторону. Он не видел, чтобы кто-нибудь наблюдал за ними из окон, но была небольшая видеокамера, умно подвешенная на дереве у главного входа. Он вышел из внедорожника, удостоверяясь, что не выказывал признаков боли. Он перебинтовался в ванной Анны и не думал, что теперь рана будет заметно его замедлять, главные последствия от серебра прошли. Но все же старался не делать лишних движений, что будет тяжело, если Лео и вправду ответственен за все те смерти. Агрессивные действия принудят Лео напасть на него — а Чарльз не хотел убивать Лео, пока точно не узнает его мотивы. Он поддерживал дверь внедорожника открытой, пока Анна не выпрыгнула, потом он закрыл ее и направился с нею к дому. Он не удосужился постучаться; это не было дружественным посещением. Внутри дом сильно изменился. Темные панели отбелили до блеска, старые газовые люстры заменили легким электрическим освещением. Анна шла рядом с ним, но ему ее руководство было не к чему, найти кабинет он и так мог - это была единственная комната с людьми в ней. В доме многое изменилось, но осталась главная гордость и утеха Вилли: огромный гранитный камин ручной работы. Изобель, которой нравилось быть в центре внимания, взгромоздилась на полированную вишневую каминную доску. Лео стоял рядом с ней. Джастин стоял слева от него, Бойд - справа. И еще три мужчины сидели перед Чарльзом в креслах викторианской эпохи. Все, кроме Лео, были одеты в черное. На Лео ничего не было кроме черных слаксов, показывающих его загар и развитую мускулатуру. Эффект от их угрозы смягчали розовые обои на стенах, и Изобель, одетая в джинсы и топ того же цвета. Чарльз шагнул вперед и остановился. Анна прижалась к его ногам, не так сильно, чтобы он потерял равновесие, но ровно столько, чтобы он помнил: она с ним. Никто не произнес ни слова, поэтому он первым сломал тишину. Он втянул воздух в легкие и распробовал его, ожидая того, что еще могли подсказать ему его инстинкты. Он унаследовал от матери нечто больше цвета кожи и нескольких черт, нечто большее даже способности быстро перекидываться. Она дала ему способность видеть. Не глазами, а душой. И в стае Лео было что-то не так; и он знал что именно. Он взглянул в небесно-голубые глаза Лео и не увидел ничего, что уже видел раньше. Ни намека на безумие. Но, если не он, то кто-то из его стаи. Он перевел взгляд на трех волков, которых раньше не встречал, и понял, что имела в виду Анна, когда упоминала об их внешности. Лео был очень красив в своем а-ля я - викинг виде, но он был воином, и выглядел как воин. У Бойда был длинный нос и по-военному пострижены волосы, показывающие торчащие уши. А все волки, которых не знал Чарльз, были похожи на мужчин, моделирующихся на заказ под смокинги. Тонкие и острые, без единой прослойки жира и складки на пиджаке. И не смотря на многие различия во внешности, между ними было что-то общее. Изобель подтянула ноги на каминную доску и глубоко вздохнула. Он проигнорировал ее нетерпение, единственное, что сейчас важно - это Лео. Чарльз вновь встретился взглядом с альфой и отчеканил: - Маррок послал меня сюда, чтобы спросить тебя, почему ты продал своего ребенка. Стало ясно, что это не тот вопрос, которого ожидал Лео. Изобель решила, что он здесь из-за Анны, а он не стал ее разуверять. Они еще вернуться к Анне, но вопрос отца был лучшей отправной точкой, потому что являлся очень неожиданным. - У меня нет детей, - сказал Лео. Чарльз покачал головой. - Все твои волки - твои дети, Лео, и ты знаешь это. Ты обязан их любить и кормить, охранять и защищать, направлять и учить. Ты продал юношу по имени Алан МакКензи Фрейзер. Кому и почему? - Он не из стаи. - Лео развел руками, ладонями вверх. - Сохранять всех волков в городе счастливыми дорого. Мне были нужны деньги. И буду рад дать тебе имя покупателя, хотя, думаю, что он был лишь посредником. Правда. Все правда. Но Лео очень осторожно складывал каждое слово. - Моему отцу нужно имя и способ, с которым ты с ним связался. Лео кивнул одному из красивых мужчин, который спасовал перед Чарльзом и упер глаза в пол, хотя не пощадил мгновение и впился взглядом в Анну. Она навострила уши и зарычала. Ты плохо на нее влияешь, без раскаяния подумал Чарльз. - Я могу чем-нибудь еще тебе помочь? - вежливо спросил Лео. Все волки Лео использовали это уловку с духами Изобель, но Чарльз все-таки смог учуять Лео и он... грустил. - Ты не обновлял членов своей стаи примерно пять или шесть лет, - сказал Чарльз, интересуясь реакцией Лео. Это встретили вызовом, гневом, страхом и... грустью. - Я знал, что ты поймешь это. Ты и Анна сравнивали списки? Да, у меня было что-то вроде попытки государственного переворота, и мне надо было резко его подрезать. Снова правда, но не вся. У Лео была хватка адвоката и лгать с помощью правды он умел в совершенстве. - Поэтому ты и убил всех женщин стаи? Это они устроили заговор против тебя? - У меня всегда в стае было мало женщин. Опять. Было что-то ложное, но что - он уловить Чарльз не мог. Это не Лео напал на юного Фрейзера, а Джастин. Оборотень Лео вернулся. Он вручил Чарльзу бумагу с именем и телефонным номером, написанными фиолетовыми чернилами. Чарльз впихнул бумагу в карман и кивнул. - Ты прав. Женщин и в правду было мало, их надо было тщательнее защищать, а не убивать. Ты сам их убил? - Всех? Нет. - И скольких ты убил? Лео не ответил, и Чарльз почувствовал как оживился его волк от предстоящей охоты. - Ты не убивал ни одной из тех женщин, - предположил Чарльз. Он окинул взглядом модельно-прекрасных мужчин и Джастина, который тоже был красив по-своему. Лео кого-то защищал. Чарльз обратил взор на Изобель, которая любила красивых мужчин. Изобель, которая была старше Вилли О'Шогнесси, когда тот начал сходить с ума. И задался вопросом, как долго Лео знал о ее безумии. Он снова посмотрел на альфу. - Тебе надо было попросить помощи у Маррока. |