Психология возрастная. психология развития- возростная психология. Вопросы к экзамену " Возрастная психология и психология развития "
 Скачать 0.59 Mb.
|
|
самопринятие — важнейшее условие самореализации. В молодости человек способен отнестись к себе реалистично и критично, принять минусы своего характера, внешности, недостаточную развитость каких-либо способностей и одновременно научиться использовать плюсы и выгодные стороны своей личности и характера, обратить их на пользу своему развитию. Для молодости особое значение имеет выстраивание системы личных нравственных, культурных, духовных ценностей — оно позволяет острее и полнее чувствовать себя, свое «Я». Поэтому вера, мировоззрение, идеалы приобретают в молодости устойчивую форму. И хотя большинство этих ценностей, конечно, не создается личностью, а усваивается как социально-культурный опыт, их понимание и принятие в качестве индивидуальных ценностей создают у молодого человека ощущение своего достоинства, «полноты жизни», чувство собственной значимости и принадлежности к ней («счастья жить»). Нужно отметить, что, вопреки бытующим мнениям, для молодости в целом характерно стремление к духовному, возвышенному, высокому, неординарному, но осмысляемому не сентиментально-романти-чески, как в юности, а реалистически — как возможность достичь, изменить, стать, «сделать себя». В тех случаях, когда объективные условия жизни не дают возможности дотянуться до необходимых «культурных высот», часто осмысляемых как «другая (интересная, чистая, новая) жизнь» (материальная необеспеченность, низкий социальный и культурный уровень родителей, бытовое пьянство, семейная психопатизация и т.п.), молодой человек ищет любой, пусть даже брутальный, способ вырваться из «неорганичной» среды, поскольку сам возраст предполагает осознание наличия разнообразнейших возможностей жизнеутверждения — «сделать жизнь самому», по собственному сценарию. Часто стремление перемениться, стать другим, обрести новое качество выражается в резком изменении образа жизни, переезде, смене места работы и т.д., обычно осмысляемом как кризис молодости. Кстати, в средние века — времена подмастерьев, когда существовали ремесленные гильдии, молодые люди имели возможность переходить от мастера к мастеру, чтобы всякий раз осваивать и изучать нечто новое в новых жизненных обстоятельствах. Современная профессиональная жизнь предоставляет для этого мало возможностей, поэтому в экстремальных случаях человек вынужден идти на «слом» всего достигнутого и «начинать жизнь с начала (с нуля)». Социальные источники молодежной бездуховности надо искать там, где нет точек соприкосновения между обыденным и возвышенным в жизни — жизнь человека может обедняться в этом возрасте только им самим. С бездуховностью непосредственно связана безнравственность как отсутствие святынь, авторитетов, идеалов и норм жизни (не столько юридических, сколько этических). В молодом возрасте оформляется способность и потребность в нравственной саморегуляции, т.е. совесть, поскольку никто другой (родители, учителя) теперь напрямую не контролируют поведение и способы удовлетворения потребностей личности — происходит передача ответственности самому человеку за самого себя. В ряде случаев, как мы уже отмечали, молодой человек оказывается неспособным принять на себя эту ответственность. С изменением жизни, с той новизной, которую несут в себе самостоятельность и ответственность и известная предоставленность самому себе, человек меняется: он начинает глубже понимать законы человеческой жизни, более определенно видит свое место в ней, определяет жизненные цели, становится активнее в их постановке и достижении. Но эти изменения не всегда происходят как развитие: иногда это всего лишь «уступка» обстоятельствам. Приспособление к обстоятельствам в молодости свидетельствует о неспособности овладеть своей жизнью, о пассивной стратегии — человек по разным причинам отрезает или суживает для себя пути самореализации. В этом случае в жизни начинает преобладать линия внешних событий, размываются жизненные цели, придающие целостность действиям, исчезает план внутреннего волеизъявления; человек становится менее интересным и менее индивидуальным. Цель его жизни сводится к тому, чтобы удержать достигнутую жизненную позицию: обеспечить жизнь семьи в бытовом отношении, сохранить работу, поддерживать сложившийся круг общения и т.п. Но для молодости нет ничего пагубнее, чем эта «экзистенциальная монотонность», вынужденная одинаковость, бессобытийность жизни. С нее может начаться деградация личности, хотя и в незаметных для самого человека формах. В молодости она обычно обнаруживает себя в падении мотивации, в росте негативных эмоций, в равнодушии и скуке. При этом снижаются и даже совсем исчезают интеллектуальные интересы, их вытесняют обыденные суждения, банальности, сплетни, рассуждения о неудовлетворенности жизнью, зависть, необоснованные амбиции и претензии к окружающим на признание своей значимости. Деградация личности приводит и к возрастным изменениям: быстрее начинается старение. Сильные личности в молодости в известном смысле стремятся избегать того, чтобы их жизнь обретала эту искусственную стабильность. Они активно стремятся к новизне, к переменам и достижениям, к «пробе пера». Большая часть вполне обоснованно считает при этом, что в своих стремлениях «жизнь переменить и перебороть» они еще ничем не рискуют: впереди еще долгая жизнь, которая все расставит по своим местам. Пережив период молодости, большая часть этих подвижников и новаторов к 40 годам также приходит к желанию стабилизации своей профессиональной деятельности, семейной и личной жизни, но это — не вынужденное, а естественно достигнутое переживание зрелой личности закрепить и осмыслить свой опыт и сделать его обобщенным и передаваемым. В молодости особое значение имеет самоощущение, внутренняя душевная жизнь, которая приобретает отчетливые личные формы. У человека появляется новый интерес к самому себе не только как к индивиду или личности, но как к экзистенции, явлению более высокого порядка — воплощению предназначения свыше, персонификации некоего мирового порядка, реализации мирового закона и т.п. Голландская исследовательница Марта Мере описывает это отношение как познание собственной души как законченного целого. Она пишет: «Жизненно-душевные стремления следует объяснять не как простое увеличение или сублимацию биологических инстинктов — напротив, они воплощают нечто специфически новое, скачок в психическом развитии, который... выходит далеко за пределы биологически осмысленного и тем самым за пределы инстинктов... Вначале эти силы направлены сами на себя и переживаются прежде всего в чувствах, но уже они приводят к потребностям заниматься духовными проблемами и увидеть себя в развитии, охватывающем всю жизнь». Внутренний мир молодости как мощная воронка втягивает в себя знания о жизни как задаче, переживание поиска своего единственного предназначения, желание занять единственное и необходимое место в жизни, о добровольном принятии на себя ответственности в отношении людей и социальных институтов. Молодому возрасту свойственно размышлять о конечности и смысле жизни, интересоваться экзистенциальными проблемами (времени, жизни и смерти; свободы, ответственности и выбора; общения, любви и одиночества, смысла существования) в разных формах; в это время возникает интерес к эсхатологической и трансцендентной, мистической и психологической литературе и т.д. Это часто приводит к желанию получить какое-то другое образование, общаться с носителями другого знания. Любопытно, что женщины на этой стадии несколько опережают мужчин в отношении личностной зрелости. Психологическое содержание стадии молодости составляет стремление организовать свою жизнь, включающее поиск партнера для жизни, приобретение жилья, освоение профессии и начало профессиональной жизни, стремление к признанию в референтных группах и к близким дружеским связям с другими людьми. Все вместе это определяет характер социальной активности в молодости. На этой возрастной стадии молодой человек не боится утраты «Я» и обезличивания. Достижения предыдущей стадии позволяют ему, как пишет Э. Эриксон, «с готовностью и желанием смешивать свою идентичность с другими». Основой стремления к сближению с окружающими служит полное овладение главными модальностями поведения. Уже не модус какого-то органа диктует содержание развития, а все модусы подчинены новому, целостному образованию — эго-идентичности, появившейся на юношеской стадии. Тело и личность (Ego), являясь полными хозяевами эрогенных зон (organ modes), уже способны преодолеть страх утраты своего «Я» в ситуациях, требующих самоотрицания: это ситуации полной групповой солидарности или интимной близости, тесного товарищества или прямого физического единоборства, переживания воодушевления, вызванные наставниками, или интуиции от самоуглубления в свое «Я». Молодой человек психологически готов к близости. Он способен отдать себя сотрудничеству с другими в конкретных социальных группах и обладает достаточной этической силой, чтобы твердо придерживаться такой групповой принадлежности, даже если это требует значительных жертв и компромиссов. Молодость психологически нуждается в другом человеке, в социальной взаимности. Поиск партнера и вступление в брак — одно из средств ее достижения и одна из важных задач, решаемых молодостью. Избегание переживаний и контактов, требующих близости, из-за тревожной боязни утраты собственного «Я» в молодости может привести к чувству изоляции («где-то там кипит настоящая жизнь, а я здесь один, никому не нужный...»), глубокого одиночества и последующему состоянию полной самопогруженности и дистанцирования от любых попыток сблизиться извне. Вместо чувства близости и открытости по отношению к другому возникает стремление сохранить и удлинить дистанцию, не пускать других на свою психологическую «территорию», в свой внутренний мир. На этой основе в молодости могут формироваться нарушения характера, психопатологии. Существует опасность, что эти стремления и возникающая на их основе предвзятость могут превратиться и в личностные качества. Преодолеть эти негативные стороны идентичности помогает любовь — одна из важнейших человеческих ценностей, открываемых молодостью. Любовь, как понимали уже древние греки, на этом отрезке жизни многолика: это и филиа эретика — дружба между влюбленными, и эунойя — отдавание, и агапэ — бескорыстное, жертвенное чувство, и потос — любовное желание, и харис — любовь, опирающаяся на благодарность и уважение, и мания — необузданная страсть, и эрос — желание (вспомните А. Ахматову: «угрюмый, тусклый огнь желанья»). Мы должны отметить общность всех «ликов любви» — они ориентированы на другого человека и ищут, добиваются взаимности. В молодости особое значение имеет эротическая сторона любви, желание полного слияния, соединения с одним человеком. Это желание по самой своей природе исключительно, а не всеобще, поэтому Э. Фромм называет эротическую любовь самым обманчивым видом любви. Э. Эриксон считает, что именно по отношению к молодому человеку, а не к юноше и тем более к подростку, можно говорить об «истинной генитальности», поскольку большая часть сексуальных эпизодов, предшествовавших этой готовности к близости с другими, несмотря на риск утраты собственной индивидуальности, была лишь проявлением поисков своего «Я» или результатом фаллических (вагинальных) стремлений к победе в соперничестве, что превращало юношескую сексуальную жизнь в генитальную битву. Прежде чем будет достигнут уровень сексуальной зрелости, многое в половой любви будет исходить из своекорыстия, голода идентичности: каждый из партнеров в действительности старается лишь прийти к самому себе. Любовь служит потребности в новой и взаимно разделенной идентичности и являет собой витальную силу ранней взрослости. Под любовью Э. Эриксон понимает не только сексуальное влечение, но и великодушие интимности и напоминает фрейдовское различение «генитальной любви» и «генитальной любви». Цитируя 3. Фрейда, Э. Эриксон пишет: «Однажды Фрейд высказался о том, что, по его мнению, нормальный человек должен уметь делать хорошо. Задавший ему этот вопрос, вероятно, ожидал пространного ответа. Но Фрейд, бывший уже на склоне своей жизни, как говорят, ответил лишь: «Lieben und arbeiten» (любить и трудиться). Эта его простая формула заслуживает глубокого осмысления. Чем больше обдумываешь ее, тем глубже она становится. Дело в том, что когда Фрейд говорит «любовь», он подразумевает генитальную любовь и генитальную любовь; когда он говорит «любовь и труд», он имеет в виду общую способность производить нечто путем труда, которая перестает захватывать человека, как только он потеряет право или способность к генитальной любви...» На этапе молодости может сохраняться как подростково-юношеское, незрелое чувство любви, так и обретаться зрелое, мудрое. Э. Фромм отмечал разницу между такой детской любовью и любовью зрелой. Незрелая любовь следует принципу «Я люблю, потому что меня любят»; в основе зрелой любви лежит принцип «Меня любят, потому что я люблю». Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что ты мне нужен», зрелая любовь говорит: «Ты мне нужен, потому что я люблю тебя». С развитием способности любить связано развитие объекта любви. На последующих возрастных ступенях любовь как важнейшее социально-психологическое обретение человека не покинет его, но во многом изменит свое качественное содержание в связи с рождением детей, появлением новых отношений с собственными родителями, с наращиванием социального и личностного, эмоционального опыта, с переживанием невозвратимых утрат и т.д. Любовь обретет свою обобщенную, абстрактную ипостась — станет благоговением перед жизнью, превратится в любовь к Богу, разовьется в гуманизм космического масштаба и т.д., станет искусством любить. Молодость дает опыт способности любить, формирует понимание, что любовь — это не только отношение к какому-то конкретному человеку, но и более общая установка, ориентация характера, определяющая отношение человека к миру в целом, а не только к «объекту» любви. Однако большинство молодых людей связывают ее только с объектом, но не с собственной способностью любить. Э. Фромм считает, что на этапе молодости и взрослости человеку открывается также содержание братской любви как чувства ответственности, заботы, уважения, знания другого человека, как желание помочь ему в жизни; материнской (отцовской) любви — установок, которые привьют ребенку любовь и вкус к жизни, дадут ему почувствовать, как прекрасно жить; любви к самому себе — не в смысле фрейдовского нарциссизма или эгоизма, а в форме уважительного и бережного отношения к собственной жизни, счастью, развитию, свободе; любви к Богу как к жизненному принципу, уважения мирового порядка и гармонии. Появление зрелого чувства любви и установление творческой атмосферы сотрудничества в трудовой деятельности подготавливают переход на следующую стадию развития. Эриксоновская формула возраста звучит так: «Мы есть то, что мы любим». Стремление принадлежать другому человеку, жить с ним общей жизнью может стать основой брака и последующего создания семьи. Хотя молодые люди часто демонстрируют довольно широкое и либеральное понимание отношений между полами и форм семейно-брачных отношений, для многих (особенно женщин) брак и семья остаются важной жизненной ценностью. В основе брачных отношений, по результатам опроса студентов, чаще всего лежит эмоциональное и сексуальное тяготение друг к другу (40%), дружба и совместимость (20%), жертвенность (20%), спокойствие (17%), реализм/практицизм (3%). Молодость предъявляет собственные требования к брачному партнеру. Так, в частности, идеальная жена должна продемонстрировать такие качества, как верность, опрятность, трудолюбие, скромность, честность и добросовестность, чуткость и заботливость, умение вести домашнее хозяйство, а идеальный муж — верность, честность и добросовестность, трудолюбие, чуткость и заботливость, опрятность, ум и скромность. Как отмечала В. Сатир, семейная жизнь создается, а не вырастает просто из сексуального влечения партнеров друг к другу. Семью создает не столько отношение «мужчина—женщина», сколько отношение «родитель—ребенок». Возможность создать семью требует совместимости во многих сферах жизни (от сексуальной сферы до управления предметным и социальным миром), своеобразной практической этики взаимоотношений. Семейная жизнь предполагает создание и поддержание общего комфортного психологического (экзистенциального) пространства, защищенного от отчуждения; каждый из супругов решает, чего он хочет — быть для партнера другом, любовником или супругом. Уже упоминаемый нами кризис молодости часто соотносят также и с кризисом семейных взаимоотношений. После первых лет брака у многих молодых людей исчезают иллюзии, романтический настрой, обнаруживается несходство взглядов, конфликтность позиций и ценностей, больше демонстрируются отрицательные эмоции, партнеры чаще прибегают к спекуляциям на взаимных чувствах и манипулированию друг другом («если ты меня любишь, то...»). Кроме того, этот кризис для многих совпадает с подростковым кризисом их старших детей, что усугубляет остроту его переживания («я для тебя жизнь положил», «я для тебя пожертвовала молодостью», «лучшие годы отданы тебе и детям»). Широко известна нестабильность брака в молодости. Период молодости с рождением детей привносит в жизнь человека и новые социальные роли, и напрямую сталкивает его с историческим временем. Это не только уже освоенные профессиональные роли, роли мужа и жены, сексуальных партнеров и т.д., а еще и роли матери и отца. Освоение именно этих ролей во многом составляет специфику процесса взросления (вспомните наш анализ материнства и отцовства). Очень часто в молодости отмечаются ролевые внутриличностные конфликты: например, молодой отец разрывается между ролью отца и семьянина и ролью профессионала, специалиста, делающего карьеру, или молодая женщина должна совместить в себе роль жены, матери и профессионала. Ролевые конфликты такого типа в молодости практически неизбежны, поскольку для личности невозможно жестко разграничить в пространстве и времени своей жизни самореализацию в разных видах деятельности и разные формы социальной активности. Выстраивание личностных ролевых приоритетов и иерархий ценностей — особая задача молодости, связанная с переосмыслением собственного «Я» (с установкой от детского к взрослому). Мать и отец для ребенка — это не просто самобытные личности, это еще и представители институтов социализации, носители определенных экзистенциальных ценностей, норм и правил жизни в обществе. До рождения ребенка человек мог быть воплотителем преимущественно собственных представлений о жизни (интериоризованных от родителей или усвоенных в подростково-юношеских группах), но, став родителем, он уже связан необходимостью представить для ребенка модель |