Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Всеволод Эмильевич Мейерхольд
 Скачать 17.56 Kb.
|
|
Всеволод Эмильевич Мейерхольд До принятия православия и уточнения написания фамилии — Мейергольд Карл Теодор Казимир. (28.1.1874, Пенза — 2.2.1940, Москва) Актер, режиссер, педагог, театральный деятель. Народный артист Республики (1923). В 1896 г., будучи студентом Московского университета, держал экзамен в Филармоническое училище и был принят сразу на 2-й курс. Находя его внешние данные не слишком благодарными для сцены (резкие черты, голос однотонен), Немирович-Данченко ценил его упорную энергию. Мейерхольд блистал умом и познаниями в области литературы, музыки, истории театра, владел пером, был весьма «общественным» человеком, проявлял и склонность к режиссуре — в первый сезон МХТ ему поручат обновление «филармонических» спектаклей, назначенных для показа в Охотничьем клубе. Он был среди первых, кому сказали про замысел нового театра, где Немирович-Данченко рассчитывает видеть своих учеников. В МХТ за четыре проведенных здесь сезона сыграл 18 ролей. Его имя прославили Треплев из «Чайки», Тузенбах из «Трех сестер», Иоганнес Фокерат из «Одиноких». Играл вслед за Станиславским Иоанна в «Смерти Иоанна Грозного». Был первым исполнителем ролей: Василий Шуйский, «Царь Федор Иоаннович»; дворецкий, «Самоуправцы»; принц Арагонский, «Венецианский купец»; маркиз Форлипополи, «Трактирщица». В «Докторе Штокмане» был введен на роль бургомистра (в той же пьесе Ибсена играл маленькую роль хозяина парохода, Вика, да и в других случаях подчинялся правилу «сегодня Гамлет, завтра статист» — был «на выходах» в «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», играл безымянного посетителя пивной в «Геншеле»). Перечень говорит о диапазоне, включающем и яркую комическую характерность (доходившую до буффонады в роли принца Арагонского, за которую Мейерхольда очень хвалил Станиславский, и трагизм, отчасти смежный гротеску (Иоанн Грозный). Но поистине «своими» для Мейерхольда были роли, где он искал разгадку современной интеллигентской надорванной психологии: особенно близок артисту был истерзанный самолюбием Треплев, с мучительным чувством своего дара, своей неосуществленности, с постоянной раздраженностью нервов и с жаждой быть любимым. В Тузенбахе, для которого актеру, как считали, не хватало влюбленности не только в Ирину — вообще в жизнь, Мейерхольд находил упоенную готовность к «здоровой сильной буре». Играя Иоганнеса Фокерата в пьесе Гауптмана, Мейерхольд сочувствовал эгоистическому отчаянию героя, слабого и жестокого, замкнутого в безвыходно-ласковом постылом кругу. Формально связь Мейерхольда и МХТ исчерпывается первыми четырьмя сезонами, а также временем его пребывания здесь с весны 1905 г. до начата 1906-го, когда Мейерхольд вновь вошел в состав труппы (сыграл Треплева в возобновлении «Чайки»). Анализ ухода Мейерхольда — статья особая. 24-летний актер не сыграл выношенную им роль царя Федора. Если Станиславский не мог зачать новых ролей после того, как «не разродился Ростаневым» в «Селе Степанчикове», то ведь и Мейерхольд не так уж преувеличивал, говоря, что не переживет, если не дадут сыграть Федора Иоанновича. Поведение Немировича-Данченко, для этой роли исходно предпочитавшего Мейерхольду другого своего ученика, Москвина, едва ли не стало для Мейерхольда пожизненной травмой и пожизненным источником подозрительности. Враждебные и презрительные чувства, которые отныне ученик питал к учителю, привели к скандальной вспышке в пору премьеры пьесы Немировича-Данченко «В мечтах». Мейерхольд не скрывал своего мнения об этой работе, в которой был занят, но его разъярили слухи, будто он инициировал обструкцию в зале. Агрессивная и болезненная нота его обращения к Станиславскому по этому поводу заставила того отрезать: «Я вынужден просить Вас избавить меня на будущее время от писем такого тона. […] На подобные письма я не буду отвечать» (КС-9, т.7, с.435). Также вряд ли мелочь то, что при организационной и экономической перестройке теат ра в середине четвертого сезона Мейерхольд, как и многие «основатели» — Санин, Роксанова и другие, не попал в число актеров-пайщиков (Чехов находил это и несправедливым по существу, и невнятным по принципу). Впрочем, сам Мейерхольд и вместе с ним ушедший А. С. Кошеверов, с которым он затевал новое театральное дело в провинции, — в газетном выступлении спешили опровергнуть мнение, будто причина их откола — материальные обиды, а не стремление осуществить собственную творческую программу. С точки зрения Немировича-Данченко, высказанной уже после ухода Мейерхольда, эта программа — «какой-то сумбур, дикая смесь Ницше, Метерлинка и узкого либерализма, переходящего в сумрачный радикализм. Черт знает что! Яичница с луком. Это сумятица человека, который каждый день открывает по нескольку истин, одна другую толкающих» (НД. ИП, т.1, с.258-259). Однако ушедший, если имел уже свою программу, с ее реализацией не торопился. Афиша его труппы почти без пропусков включила репертуар первых сезонов МХТ: весь Чехов, весь Гауптман, весь Горький, обе трагедии А. К. Толстого, «Власть тьмы», «Снегурочка», «Венецианский купец», Метерлинк — «Втируша» («Там, внутри»), драмы Ибсена — «Гедда Габлер», «Доктор Штокман», «Дикая утка» плюс «Иван Мироныч» Е. Чирикова, «Блудный сын» С. Найденова и пр. Были повторены студенческие работы филармонического курса Немировича-Данченко: «В царстве скуки» Э. Пальерона, «Последняя воля» Немировича-Данченко, «Ольгушка из Подьяческой» М. Северной, «Василиса Мелентьева» А. Островского и С. Гедеонова. Судя по отзывам, спектакли Мейерхольда и Кошеверова (они поначалу работали в режиссерском соавторстве) воспринимались как тиражирование постановок Художественного театра (заметим, что такое тиражирование и распространение их по России довольно долго входило в планы Станиславского). |