Имя собственное в цикле Л. Н. Толстого. Введение Являясь зеркалом, отражающим развитие национальнолингвокультурного сообщества, которому он служит, язык постоянно требует к себе внимания исследователей.

• Название: Введение Являясь зеркалом, отражающим развитие национальнолингвокультурного сообщества, которому он служит, язык постоянно требует к себе внимания исследователей.
• Дата: 03.01.2022
• Размер: 56.7 Kb.
• Имя файла: Имя собственное в цикле Л. Н. Толстого.docx
• Тип: Документы; #323557

Введение

Являясь зеркалом, отражающим развитие национально-лингвокультурного сообщества, которому он служит, язык постоянно требует к себе внимания исследователей. Неудивительно, что за последнее десятилетие наметился определенный интерес к изучению таких языковых единиц, которые, аккумулируя культурную информацию, несут особую аксиологическую нагрузку и могут отражать как универсальные, так и национальные особенности восприятия окружающей действительности.

Актуальность исследования. В последние годы в лингвистике возрастает интерес к художественному тексту в целом и функционированию имен собственных (ИС) в художественных произведениях в частности. ИС в художественном тексте – одно из перспективных направлений в развитии российской ономастики сегодня. Ономастическая лексика очень значима в художественном произведении. ИС обладают уникальными возможностями для выражения творческого замысла писателя; часто имя является своеобразным ключом к пониманию созданного образа, а иногда и произведения в целом. Онимы играют текстообразующую роль: «ономастичность – важный параметр текстуальности, необходимый фактор текстообразования» [Супрун 2000: 51]. Имя собственное «активно вовлекается в межтекстовые связи как экспрессивный и культурно значимый компонент, как словесный символ художественного обобщения» [Кожин 2005: 5].

Следует подчеркнуть, что проза Л. Н. Толстого достаточно активно изучается с точки зрения литературоведения, однако его произведения до сих пор оказывались вне круга исследовательских интересов лингвистов. Данная работа – это вклад в изучение языка художественных текстов Льва Николаевича Толстого, в частности, его цикла рассказов «Севастопольские рассказы». В языковом плане представляется актуальным и интересным исследование онимов рассказов, что будет способствовать более глубокому пониманию текста, осознанию его скрытых смыслов.

Таким образом, объектом курсовой работы является ономастикон цикла рассказов Л. Н. Толстого «Севастопольские рассказы» как определённым образом структурированный и взаимодействующий набор ономастических единиц, комплексное описание которых позволяет более точно интерпретировать произведение.

Предметом настоящей работы явилась совокупность лингвистических и экстралингвистических факторов, определивших использование ИС в цикле рассказов Л. Н. Толстого «Севастопольские рассказы»; особенности функционирования онимов; смысловое наполнение ИС в рамках ономастического пространства рассказов.

Основным источником работы послужил текст цикла рассказов: Толстой Л. Н. Рассказы. Л.: Художественная литература, 1981. - 352 с.

Материалом для исследования послужили тексты, представленные в Национальном корпусе русского языка (URL:http://www.ruscorpora.ru),

Цель работы – комплексное исследование системы ИС в цикле рассказов Л. Н. Толстого «Севастопольские рассказы» и выявление их роли в структурной организации произведения, реализации его идейно-тематического плана. Для достижения поставленной цели требовалась реализация конкретных задач:

1. Выбрать из текста рассказов «Севастопольские рассказы» все топонимы, расклассифицировать их в соответствии с происхождением и сферой употребления.

2. Выявить особенности ономастикона Л. Н. Толстого, тем самым на ономастическом материале отметить специфические черты идиостиля писателя.

3. Рассмотреть функционирование ИС в в цикле рассказов «Севастопольские рассказы», их роль в создании системы художественных образов, участие в пространственно-временной организации художественного текста.

4. Проанализировать мотивацию автора при выборе онимов, выявить роль ИС в выражении авторской позиции и оценки.

В работе применялись следующие основные методы исследования:

1) метод комплексного анализа ономастикона текста, предполагающий выборку, классификацию, описание ономастического материала в лингвистическом и экстралингвистическом аспектах;

2) структурно-семантический метод, в основе которого лежит изучение структуры ИС, выявление их словообразовательных особенностей и рассмотрение их значения в тексте;

3) стилистический метод, включающий в себя разнообразные лингвостилистические, литературоведческие, а также комплексные филологические приёмы и методики;

4) сравнительно-сопоставительный метод, который используется при анализе ономастической лексики различных изданий романа;

5) статистический метод, заключающийся в количественном подсчете ономастического материала в целом и отдельных его групп в частности.

Практическое значение предпринятого исследования состоит в том, что его материал может использоваться в средней школе в курсе истории русской литературы; а также в вузе при изучении классической литературы XIX века и при освоении дисциплины свободного выбора, связанной с проблемами регионального, в том числе Крымского текста.

Глава I. Теоретические основы изучения онимов

1. 
   Понятие имени собственного
   

Под собственным именем (онимом) мы, вслед за Н. В. Подольской, подразумеваем слово или словосочетание, служащее для выделения именуемого им объекта среди других объектов: его индивидуализации и идентификации [Подольская 1978: 95].

В лексике каждого языка имена собственные образуют особый разряд, который противопоставляется именам нарицательным и обладает своими специфическими признаками.

Поскольку имена собственные являются лингвистическим фактом и представляют собой объект для лингвистического анализа, необходимо установить границы ономастики в лексической системе. Сложность и спорность этой проблемы доказывается самой историей изучения собственных имен, как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике.

Разнообразные различительные признаки собственных и нарицательных имен обычно сводят к следующему:

1. Собственное имя не обозначает, а называет, «у имен собственных способность обозначать ограничена до предела». На эту особенность имен собственных указывает и А. А. Реформатский [Реформатский 1967: 60].

2. Имена собственные и нарицательные обладают различной степенью лексической абстракции. О.С. Ахманова считает, что собственное имя является «простым знаком, указывающим на известную вещь, событие, положение и т.п.» [Ахманова 1996: 85]. Эту точку зрения разделяет А. А. Реформатский, который пишет, что «иногда создается впечатление, что семейство собственных имен, с одной стороны, напоминает чем-то эсперанто,... а с другой стороны, даже «заумный язык» [Реформатский 1964: 17].

3. Собственное имя «семантически редуцировано» и не соотнесено с понятием. Ряд лингвистов выступает против этой точки зрения, согласно которой у имени собственного нет какого-либо значения.

Интересен подход к проблеме собственных имен академика Л. В. Щербы. Он пишет: «Поскольку собственные имена, будучи употребляемы в речи, не могут не иметь никакого смысла, постольку мы должны их считать словами, хотя бы и глубоко отличными от имен нарицательных; поскольку же они являются словами, постольку нет никаких оснований исключать их из словаря. Весь вопрос состоит в определении того, что в языке является «значением собственных имен» [Щерба 1974: 243].

Большинство собственных имен целиком или частично происходят от нарицательных, вследствие чего их семантика более сложна. Создаваясь на базе нарицательных, собственные имена употребляются не в том же значении, что и последние, поэтому их нельзя рассматривать в одном ряду. Другой особенностью собственных имен по сравнению с другими лексическими классами является наиболее высокая устойчивость онома при лингвистических преобразованиях текста (перевод) и при экстралингвистических преобразованиях денотата.

В настоящее время в ономастике имеет место универсальная классификация онимов. Выделяют такие виды онимов как антропонимы (имена людей), топонимы (названия географических объектов), теонимы (имена божеств), зоонимы (имена или клички животных), фитонимы (имена растений), астронимы (названия небесных тел), космонимы (названия зон космического пространства и созвездий), хрононимы (названия отрезков времени, связанных с историческими событиями), идеонимы (названия объектов духовной культуры), хрематонимы (названия объектов материальной культуры), ктематонимы (названия пароходов, журналов), фалеронимы (названия орденов, медалей), названия средств передвижений, названия стихийных бедствий и др.

1.2. История изучения имени собственного в русском языке

Несмотря на стремительное развитие языкознания в целом, по мнению некоторых исследователей, русская ономастика как самостоятельная лингвистическая дисциплина остается в основном в рамках традиционно-описательной лингвистики; видимо, этим и объясняется ее экстенсивное изучение.

Согласно работам отечественных ономастов, ономастическая лексика любого языка представляется гигантской макросистемой, или системой систем, объединяющей многочисленные системы или подсистемы имен, относящихся ко всем секторам ономастического пространства в их преломлении в речи отдельных групп, например территориальных, социальных, пользующихся данным языком. Современное состояние методологии языкознания позволяет определить наиболее продуктивный подход к объекту топонимики как многометодный. Как отмечает А. Белецкий, «поскольку лексика любого натурального языка развивалась на основе антропоцентризма и антропоморфической проекции отраженного в человеческом мышлении мира в этот самый мир, по-прежнему приходится в изучении лексики как генонимической, так и эйдонимической (т.е. ономастической) ссылаться на «человеческий» фактор, но не в смысле его субъективизма, а в смысле его коллективизма» [Белецкий 1972: 161].

По определению, данному в «Словаре русской ономастической терминологии» Н. В. Подольской, «ономастическая система - особым образом внутренне организованная совокупность ономастических моделей, типов, рядов» и включает в себя понятия топонимической и антропонимической систем [Подольская 1978: 135].

Топонимы образуют на территории любого района или области свою определенную систему. Существующие определения понятия топонимической системы характеризуются как наличием общих признаков, рядом более или менее значимых различий. Как замечает Г.В. Глинских, термин «топонимическая система» включает в себя все наименования каждой территории, рассматриваемой отдельно или в совокупности с другими территориями, а также система рассматривается как совокупность отдельных видов топонимов, соотнесенных по какому-либо структурному или семантическому признаку, «...системные отношения между лингвистическими единицами, функционирующими в языке, переносятся на топонимический материал, что вполне вероятно и закономерно, но интерпретируются как специфические связи, создающие особую, топонимическую системность» [Глинских 1987: 44].

И.А. Воробьёва пишет: «Топонимия любой территории многоязычна и разновременна. «Под территориальной топонимической системой мы понимаем упорядоченное множество единиц (топонимов) с социальной функцией дифференциации и идентификации географических объектов какой-либо исторически и географически ограниченной территории. Каждая система, формируясь, вбирает в себя разноязычные предшествующие топонимы» [Воробьёва 1976: 190].

В заключение отметим, что данные ономастики имеют важное методологическое значение и для исследования языковых союзов: ономастика дает дополнительный критерий для выделения языковых союзов, каждый из которых определяется особой системой онима, теснейшим образом связанной с определяющими его этническими, историческими, идеологическими факторами. Большое значение для понимания языкового союза как одного из аспектов культурной общности имеет и выяснение специфического набора топонимов.

1.3. Характерные черты творчества Л. Н. Толстого

Крымский текст в творчестве Л. Н. Толстого начал формироваться во время пребывания писателя в Крыму, в осажденном Севастополе в период Крымской (Восточной) войны 1854-1855 гг.

По жанру Севастопольские рассказы являются очерками с характерными для очерка литературными особенностями: актуальностью проблематики, краткостью, сжатостью описываемых событий. Такая характеристика относится к каждому из трех произведений по-разному, и жанр очерка заметно смешивается с художественными литературными приемами: в первом рассказе Севастополь в декабре месяце очерковость наблюдается в чистом виде, а уже в третьем своем рассказе Севастополь в августе 1855 года автор использует различные художественные средства. В повествованиях Л. Н. Толстого впервые в русской и мировой литературе батальная картина была очеловечена, то есть, углублена и обогащена правдивыми описаниями тончайших чувств и переживаний человека - участника военных действий, дана сквозь осознание всего происходящего самим автором. Война, вместе со всем ее ужасом и величием, была показана Л. Н. Толстым изнутри, путем раскрытия отношения к ней ее участников.

Так как очерку присущ документализм, следовательно, и в Севастопольских рассказах он имеет место. В публицистическом отступлении Л. Н. Толстой подчеркивал, что хочет показать войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а в настоящем ее выражении в крови, в страданиях, в смерти. Несмотря на то, что город находится в тяжелейшем военном положении, автор показывает нам и другую сторону жизни горожан: напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости, ― вы увидите будничных людей, спокойно занятых будничным делом. Л. Н. Толстой допускает тот факт что читатель может усомниться в справедливости понятия о геройстве защитников Севастополя, которое составилось в вас по рассказам [Бурнашева 1999: 8].

Также документализм Севастополя в декабре месяце выражается в описании четвертого бастиона, когда автору доводилось слышать разговоры офицеров, которые уже побывали или им еще предстоит побывать, пожалуй, в самом страшном месте, на четвертом бастионе. На первом плане у Л.Н.Толстого в его богатом арсенале психологической характеристики героев стоит точное воспроизведение их внутренней речи. Автор как бы слышит их собственные мысли, потаенные разговоры, которые персонажи ведут сами с собой. И именно поэтому он глубоко проникает в души своих героев и, таким образом, их монологи становятся самой правдивой и убедительной их характеристикой.

Читателю открывается внутренний мир человека, тайные движения человеческой натуры. Л. Н. Толстому становятся доступны приемы и средства изображения глубин человеческой психики, диалектики души персонажа. Новаторство военных рассказов Л. Н. Толстого заключается в том, что автор описал войну правдиво, так, как видел ее своими глазами. В центре батальных сцен Л. Н. Толстой поставил живого человека, раскрыл его внутренний мир. При этом в центре военных повествований Л. Н. Толстой всегда берет простого человека, который своим неприметным подвигом решает судьбу отечества, а все другие персонажи освещены с позиции той великой цели, которой вдохновлен народ.

Исходя из вышесказанного, ключевым у Л. Н. Толстого воспринимается концепт война, который проявляется в Севастопольских рассказах.

1.3.1 Особенности идеостиля Л. Н. Толстого

Онимы в творчестве Л. Н. Толстого играют важнейшую роль по созданию богатого ономастического фона, имена собственные содержат в себе важные особенности реализации национально-культурного компонента в творчестве писателя. Эта особенность имени собственного связана с наличием у него лексического фона - комплекса исторических, национально-культурных, социальных и других ассоциаций, соотносимых носителем языка с языковой системой. Онимы в произведениях Толстого представлены следующими разрядами: антропонимами, топонимами, гидронимами. Самую многочисленную группу составляют топонимы, то есть именования географических объектов. Довольно широкий пласт имен собственных (топонимов) представлен названиями городов, улиц, казарм, бухт и гор.

Некоторые исследователи (Ю. В. Доманский, Д. К. Равинский, Ю. В. Клочкова и др.) считают, что пространство России середины XIX — начала XX в. условно делится на две части — столица и провинция. Это самая яркая оппозиция в художественных текстах конца XIX — начала XX в. По мнению Е. Эртнер, Россия в это время «предстает в трех ипостасях: столичный город Петербург, «древняя столица Руси» Москва и вся осталь­ная страна — русская провинция» [Эртнер 2005: 4]. В гуманитарных науках провинция понимается как сложный социокультурный феномен и представляется открытой динамичной системой. Обращение филологии к теме провинции становится особенно актуальным в связи с повышением исследова­тельского интереса к символике пространства, который основывается на опыте рус­ской литературы. Одним из приемов создания образа пространства является введение в текст худо­жественного произведения топонимов. В каждом имени собственном скрыт авторс­кий взгляд на происходящее. Ю. А. Карпенко выделял понятие художественной ономастики и говорил о ее информационно-стилистической и эмоциональности­листической функциях [Карпенко 1986:36]. Топонимы позволяют конкретизировать пространство, делают его дискретным, давая ему «имя», наделяют индивидуальной судьбой, имеющей временные измерения. С топонимами в текст художественного про­ изведения вводится категория исторического времени и событийности. Сложность изучения топонимики художественных произведений в значительной степени определяется неоднородным характером такого материала в текстах. В ряде исследований усилия направляются на создание определенной классификации топо­нимов, употребленных в «текстах усиленного типа» [Топо­ров 1983: 225]. Именно географические названия в совокупности с другими приемами создания обра­за пространства в произведениях Льва Николаевича Толстого играют огромную роль. В частно­сти, каждый топоним важен как для создания региональной индивидуальности, так и для создания единого образа России середины XIX в. Важно понять художественную функцию, выполняемую поэтическим топонимом в произведениях писателя. Для этого времени включение в название географи­ческой локализации не было в традициях русской литературы. И. А. Дергачев пишет: «Подчеркивать локальный характер книги решались далеко не все. Не все и были убеж­дены, что литература исследует конкретные формы жизни, обусловленные не только общим характером социального процесса, но и особенностями развития, зависящими от исторических судеб того или иного края России» [Дергачев, 2005: 283].

1.3.2. Крымский текст

В истории изучения Крымского текста существенную роль сыграл отечественный культуролог А. П. Люсый. В своей работе «Крымский текст в русской литературе» А. П. Люсый отталкивается от уже хорошо изученной Петербургской темы, которой занимался академик В. Н. Топоров. Первооткрыватель Петербургского текста считал, что возникновение этого самого текста произошло в петербургской поэме А. С. Пушкина «Медный всадник», а окончательное становление связано с творчеством Ф. М. Достоевского. По мнению А. П. Люсого, если придерживаться такой схемы, получается, что Крымский текст возник раньше Петербургского [Люсый 2003:56].

Не так давно среди работ по изучению Крымского текста появилась еще одна ― под названием «Крымский текст в творчестве Л.Н.Толстого». Автором её является В. В. Курьянова. В ней о Крымском тексте в творчестве Л.Н.Толстого предпринято уточнение дефиниции понятия Крымский текст: под Крымским текстом в литературе мы понимаем семантически связанную с Крымом систему представлений о человеке и мире, которая отражает неповторимость крымской земли, является ее знаковой манифестацией и закреплена в произведениях писателя [Курьянова 2012: 15]. В. В. Курьянова утверждает, что Крымский текст формируется в определенный историко-культурный период под влиянием событий, мифологем и архетипов, специфических для Крыма.

Отношение к Крымскому тексту в творчестве Л.Н.Толстого стало формироваться сразу же после выхода в свет его «Севастопольских рассказов». Одним из первых критиков цикла о военных событиях в Севастополе оказался Н. А. Некрасов. Он посвятил большой раздел рассказу Л. Н. Толстого Севастополь в августе в своей статье «Записки о журналах» за декабрь 1855 и январь 1856 года, опубликованной в журнале «Современник». Этот рассказ получил высокую оценку и от рецензента газеты «Санкт-Петербургские ведомости».

Исследуя Крымский текст в творчестве Л. Н. Толстого, В.В.Курьянова отметила важное обстоятельство: эта проблема интересна не столько самим фактом воздействия Крыма на творчество писателя, сколько отсутствием видимого влияния. Причиной этого стали два фактора: пребывание Л. Н. Толстого в действующей армии в период Крымской (Восточной) войны и реалистическое мировидение писателя, что сказалось и на нравственной, идейной позиции автора, и на его художественных принципах.

Выводы по I главе

Как видим, в истории русской литературы лучше всего изучены такие виды региональных текстов, как Карельский, Московский, Петербургский, Пермский, Уральский и некоторые другие.

Современный культуролог А.П.Люсый считает, что на возникновение Крымского текста повлиял ряд легенд, связанных с походом князя Владимира на Херсонес, а также упоминание Крыма летописцем Нестором в Повести временных лет.

Среди современных исследований, посвященных изучению Крымского текста в свете самых разнообразных проблем можно выделить диссертационные работы Н.А.Ищенко, Е.К.Беспаловой, С.П.Строкиной, М. П. Билык, С. С. Минчика и др. Особое место среди них занимают диссертации С. О. и В. В. Курьяновых.

В. В. Курьянова рассматривает влияние Крымского текста на творчество Л. Н. Толстого на протяжении всей его писательской деятельности. Она же предлагает классификацию произведений, которые могут быть опосредованно или непосредственно связаны с Крымом.

Однако среди этих произведений не все, как нам кажется, составляют массив регионального текста, а только те, которые, созданы на полуострове или за его пределами, но манифестируют образ Крыма. Принципом манифестации, по нашему мнению, выступает литературный концепт. Содержание же последнего определяется семиотикой войны или мира. Поэтому в последующих разделах данного бакалаврского исследования, обобщая наработки предшественников, мы уделили должное внимание и концептосфере Л. Н. Толстого.

Глава II. Классификация онимов

2.1. Принцип классификации онимов.

Говоря о характере анализа и классификации топонимического материала, Н.В. Подольская предлагает 2 вида классификаций. До лингвистического анализа материала в основу классификации должен быть положен признак самого объекта, к которому относится название. При этой первичной классификации выделяются две основные группы: названия, относящиеся к естественным природным образованиям, и названия, относящиеся к населенным пунктам.

Дальнейший анализ материала и его классификация, по мнению Н. В. Подольской, должны быть осуществлены собственно лингвистическими средствами. Это, в первую очередь, грамматический анализ структуры топонима, так как именно структура - это то, что исследователь имеет перед собой непосредственно. В результате такого анализа структуры материал можно распределить на структурно-морфологические группы. Обосновывая правомерность этого подхода, Н. В. Подольская пишет: «Такая структурная классификация очень важна, так как она позволяет выявить характерные для каждой территории типы топонимов и дает возможность соответствующего дальнейшего подхода к материалу и его анализу» [Подольская 1978: 35].

О существовании двух приемлемых схем классификации топонимического материала пишет Е. М. Черняховская. Это следующие схемы классификации:

1) по лексико-семантической структуре как средству вскрытия топонимообразовательного исторического процесса;

2) по типу лексической или морфолого-словообразовательной топонимической деривации.

В современной топонимике большое внимание уделяется также и разработке семантических классификаций географических названий. «Именно здесь топонимы наиболее прозрачно отражают историю народа», - подчеркивает Ю. А. Карпенко, чья тщательно разработанная группировка топонимов Буковины по источникам их происхождения заслуживает самого пристального внимания [Карпенко 1984: 18]. Автор выделяет 4 основных класса топонимов:

1) топонимы, источником которых служили нарицательные
географические названия или признаки соответствующих объектов, а также
собственные географические названия;

2) топонимы, произошедшие от антропонимов, этнических названий и прочих нарицательных названий людей;

3) топонимы, образованные от названий предметов и явлений культуры;

4) топонимические названия, неясные по своему происхождению.

А. В. Суперанская по степени номинации делит топонимы на первичные, происходящие непосредственно от имен нарицательных, и непервичные, восходящие к другим собственным именам. Сочетая эти две характеристики, автор получает 4 типа названий, каждый из которых обладает своими отличительными особенностями и дается определенным категориям объектов.

В заключение автор отмечает, что подход к материалу и методы его изучения, и глубина охвата будут различными в зависимости от принадлежности названий к определенным языкам, территориям, хронологическим отрезкам и т.д. [Суперанская 1973: 41]. Предложенные данным автором принципы классификации ономастического материала представляются нам наиболее исчерпывающими.

Типы классификаций по А. В. Сперанской:

1. Классификация имен в связи с именуемым объектом.

2. Классификация с целью разграничения естественно возникших и искусственно созданных имен.

3. Классификация по линии «микро» - «макро».

4. Структурная классификация имен.

5. Хронологическая классификация.

6. Классификация в связи с мотивировкой имен и примыкающая к ней этимологическая классификация.

7. Классификация в связи с объемом закрепленных в именах понятий.

8. Классификация в связи с дихотомией язык - речь.

9. Стилистическая и эстетическая классификации.

Все эти аспекты присущи любому имени и могут служить его характеристиками.

2.1.1 Проблемы классификации топонимов

Проблема классификации топонимических единиц на современном этапе исследований продолжает, безусловно, оставаться одной из наиболее актуальных. Об этом неоспоримо свидетельствует целый ряд работ, появившихся за последние два десятилетия, как в нашей стране, так и за ее пределами.

О сложности проблемы классификации топонимов свидетельствует отсутствие к настоящему моменту единообразного подхода к ее решению. По мнению А.В. Суперанской, «описание и анализ собственных имен невозможны без определенной классификации, которая либо незримо присутствует в ономастической работе как своеобразная платформа автора, либо специально им вводится для более четкого разграничения явлений». Проблема классификации на Современном этапе топонимических исследований продолжает, безусловно, оставаться одной из наиболее актуальных. Об этом неоспоримо свидетельствует целый ряд работ, появившихся за последние два десятилетия, как в нашей стране, так и за ее пределами [Суперанская 1973: 72].

Вопросы, связанные с выявлением системных связей и закономерностей, организующих топонимию, не перестают привлекать внимание современных исследователей. По замечанию В.А. Никонова, в центр внимания топонимики ставятся массово повторяющиеся явления. Однако, по мнению ряда исследователей, создание единой универсальной классификации многопланового топонимического материала представляется маловероятным или невозможным.

О сложностях проблемы классификации топонимов свидетельствует отсутствие до настоящего времени единообразного подхода к ее решению.

2.2. Имена собственные в «Севастопольских рассказах»

Аршава. См. Варшава.

Балаклава — безуездный город Таврической губ.в 13 верст. на юг от Севастополя при небольшой глубокой бухте. Был взят англичанами 14 сент. 1854 г.

Бахчисарай — город Таврической губ.в 30 верстах от Симферополя. В Крымскую войну там находился госпиталь.

Валахия — юго-западная часть нынешнего государства Румынии. Во время Восточной войны 1853—1856 гг. называлась княжеством и управлялась господарями; была сначала занята русскими войсками; по договору с Австрией 14 июня 1854 г. военная оккупация была предоставлена Австрии. Валахия находилась под протекторатом Турции.

Варшава — во время Крымской войны столица Царства Польского. — По простонародному выговору Аршава.

Гёзлев — татарское название Евпатории (русское произношение Козлов).

Греция — древняя Греция или Эллада.

Дуванкой — селение и почтовая станция на правом берегу р. Бельбека, иначе Дуванка.

Евпатория — уездный приморский город Таврической губ.на север от Севастополя в расстоянии от него по морю в 50 верстах. В самом начале Крымской войны, 1 сентября 1854 г., город был взят войсками союзников и оставался в их руках до конца.

Инкерман — урочище при впадении Черной речки в Большую Севастопольскую бухту с развалинами древней крепости и остатками пещерного города. При Инкермане 24 октября 1854 г. произошло кровопролитное сражение.

Козлов (тат.Гёзлев) — старинное название Евпатории.

Корабельная слободка — предместье Севастополя — часть Корабельной стороны, находящаяся между Корабельной бухтой, доками и Ушаковой балкой.

Крым — то же, что Таврический или Крымский полуостров.

Курск — губернский город.

Лондон — столица Великобритании.

Малахов курган — одно из главнейший укреплений Севастополя, расположенное на восточной стороне оборонительной линии, между 2-м и 3-м бастионами; в значительной мере это был ключ всей Севастопольской позиции..

Мамадыш — уездный город Казанской губ.на р. Вятке.

Новый городок — иначе Балаганный городок, на Северной стороне Севастополя. В начале осады он устроился у самой Куриной балки на берегу Большой бухты, потом по мере увеличения досягаемости неприятельских снарядов отодвинулся значительно в глубь материка.

Одесса (Одест) — первый по торговле русский порт на Черном море.

Перекоп — уездный город Таврической губ.на перешейке, соединяющем Крымский полуостров с материком.

Петербург (Санкт-Петербург, Питер, Петроград).

Пруссия — королевство Прусское.

Пятигорск — город Терской области (Кавказ).

Сапун-гора — возвышенность на юго-восток от Севастополя.

Саранск — уездный город Пензенской губ.

Саратов — губернский город.

Севастополь — военно-портовый город на юго-западной оконечности Таврического полуострова.

Часовня мертвых — в Севастополе было два места, куда складывали умерших; убитых на Городской стороне свозили на Николаевский мысок у Николаевской батареи, убитых на Корабельной — на Павловский мысок. Отсюда тела переправлялись на Северную сторону в Куриную балку, откуда на мажарах свозились в братские могилы на Северном кладбище. Часовней мертвых, кажется, называлось именно место на Николаевском мысе.

Батареи:

Батарея Александровская — береговая батарея на южной стороне Севастополя на мысе между Карантинной и Артиллерийской бухтами.

Батарея Будищева № 3 — небольшая батарея на восточной части Севастопольской оборонительной линии на север от 3 бастиона у Докового оврага.

Батарея Генрихова № 124 — батарея полк. Геннериха на 2 оборонительной линии позади 2 бастиона (построена в самом конце осады в средине августа 1855 г.).

Батарея Жерве № 6 — батарея между Доковой балкой и Малаховым курганом.

Батарея Забуцкого (или Забудского) № 8 и № 35 — батарея в траншее городского оврага на восток от редута Шварца—.

Батарея Корниловская.

Батарея Михайловская — батарея на Северной стороне Севастопольской бухты у самого моста, ведшего на Южную сторону к Николаевской батарее; обе эти сильные каменные батареи были построены еще до войны с союзниками, в 1852 г.

Батарея Николаевская — батарея на Южной стороне Севастополя по северо-западному берегу мыса, отделяющего Артиллерийскую бухту от Южной. Это было громадное каменное сооружение длиною в 227 саженей в три яруса казематов, единственное на всей Южной стороне, которое не пробивали бомбы; в конце осады сюда перекочевала вся жизнь Севастополя; сюда перенесена церковная служба; здесь было торговое отделение; жил военный губернатор; здесь же был перевязочный пункт.

Батарея № 18 (Панфирова) — на Малаховом кургане слева от полукруглого гласиса Малаховой башни.

Батарея Парижская № 10 — батарея, находившаяся около 1 бастиона (крайний левый фланг).

Батарея Усова — одна из батарей 2 участка 3 отделения Севастопольской оборонительной линии над Лабораторной балкой правее 3 бастиона.

Батарея Шемякина № 26 — батарея на запад от бастиона № 6.

Батарея № 10— батарея на мысу у Карантинной бухты.
Редуты:

Редут Белкина (люнет № 7) — укрепление в три фаса на запад от 5 бастиона.

Большой редут.

Редут Камчатский (люнет) — передовое укрепление Севастопольской оборонительной линии на холме впереди Малахова кургана (устроено в феврале 1855 г.); 27 мая 1855 г. он перешел в руки французов, устроивших в нем несколько сильных батарей.

Редут Костомаровский — батарея № 38 впереди 4 бастиона.

Редут Новый — редут на склоне Мекензиевых гор.

Редут Шварца № 1 — укрепление Севастопольской оборонительной линии между бастионами 5-м и 4-м на гребне между Городским оврагом и Загородною балкою.

Редут Язоновский — позади 4 бастиона, образованный в конце ноября или начале декабря 1854 г. из батарей №№ 20, 23, 53 и 62. Язоновским назван по имени брига «Язон», команда которого работала над его сооружением.

Итак, Лев Николаевич Толстой активно использует онимы в своих произведениях. Наиболее часто в рассказах встречаются топонимы крымско-татарской и турецкой этимологии, что отражает пристальное внимание классика к истории народа, его литературные вкусы и пристрастия, характеризует языковую личность Толстого как духовно богатую, мыслящую, обладающую индивидуальным видением мира.

2.3. Этимология имен собственных в Крымском тексте Л. Н. Толстого

Все имена собственные отражают специфику той ситуации, которую описывает в тексте Л. Н. Толстой. Это Крымский текст, в котором изображается древний Крым, изначально заселенный самыми различными народами. Соответственно, среди названий выделяются:

Наименования, имеющие греческое происхождение:

Севасто́поль - искусственное название, данное Г. Потемкиным в 1783 г. городу в Крыму в память об античном городе Σεβαστόπολις = Диоскуриада в Колхиде (Птолем.) – от σεβαστός "славный" и πόλις "город".

Евпато́рия - город на зап. берегу Крыма; это искусственно образованное в XVIII в. новое название города Gezleve (Козлов). Новое название дано городу в память античного гор. Εὑπατόριον (от имени Митридата Евпатора), расположенного, однако, на месте Инкермана.

Симферо́поль - из искусственного образования греч. Συμφερόπολις от συμφέρων "полезный" по типу др. названий на -πολις.

Оде́сса - город на Украине, основанный в 1795 г. в качестве торгового порта России на месте тур. крепости Хаджибей. Искусственное название в память античного ᾽Οδησσός (Страбон, Арриан

Инкерман -греч. «белый камень», город у Севастополя.

Крымско-татарского происхождения:

Мамадыш – татарск.         По преданию, город получил свое название по имени первого поселенца - волжского татарина, переселившегося сюда из г. Булгар, разорённого Тамерланом.

Бахчисара́й - город в Крыму, в прошлом резиденция крымских ханов, построен в 1519 г. ханом Абдул Сахаб Гиреем; см. Хаммер-Пургшталь у Эльи 74. Первонач. тюрк. знач. "садовый дворец" названо по ханскому дворцу.

Тюркские наименования:

Саратов - первонач. из сев.-тюрк. sary "желтый, белый" и tаu "гора.

Дуванкой - Тюркский топоним,"деревня с постоялым двором", "деревня на высоком месте над рекой" В XIX веке использовалось и русифицированное название села - Дуванка.

Балакла́ва - город в Крыму, вероятно, от тур. baɫyklava "бассейн для рыбы.

Но в своих рассказах Л. Н. Толстой обращается и к средней полосе России, откуда родом многие герои. Соответственно, появляются названия: Тула, Саранск, Москва, Петербург, упоминаются иностранные города и географические наименования (Пруссия, Англия, Аршава).

Кроме того, Крымские города «внутри себя» имеют поздние наименования, которые прозрачны в происхождении и в большей степени связаны с современностью (Зелёная гора, Морская бухта, Николаевская застава). Они создаются по традиционному образцу и указывают на особенности географического расположения (Южная бухта, Северная сторона), на определённые характеристика (Зелёная гора), или создают определённый образ (Графская пристань, Корабельная набережная, часовня Мёртвых).

Выводы по II главе

Для воплощения образа пространства Крымского полуострова в тексте «Севастопольских рассказов» Л. Н. Толстой использует названия географических объектов. В основном топонимы упоминаются однократно, что придаёт повествованию динамику. Но словоформа топонима Севастополь встречается в тексте 16 раз, Северная – 8 раз, Россия – 4 раза, Морская – 5 раз, Петербург – 3 раза, Дуванкой – 4 раза, Москва – 4 раза, Симферополь – 4 раза, Николаевский – 7 раз. Региональный текст, созданный Л. Н. Толстым в Крыму и о Крыме, передаёт образ полуострова и через этот образ презентуются авторские представления о мире и человеке, которые проходят определенную эволюцию.

Заключение

Художественное произведение – это особая сфера функционирования имён собственных. Слова, фразы и сочетания их в художественном тексте, образуя подобие сообщения, обладают при этом определенной полифункциональностью. Состав и сочетание топонимов зависит и от социальной и эстетической позиции автора художественного текста, от общей культуры писателя и культуры той среды, в которой живет персонаж. Функционирование имён собственных в тексте имеет свою специфику, так имена и названия являются неотъемлемым элементом формы художественного произведения, слагаемым стиля писателя, одним из средств, создающих художественный образ. В последнее время многие лингвисты говорят об особом положении омонимов в контексте художественного произведения: имя собственное наделяется автором богатством и разнообразием ассоциативных связей, которые раскрываются в контексте произведения. Становится очевидным, что изучение языка художественной литературы невозможно без исследования имён собственных, заключенных в том или ином тексте. Изучение имён собственных в тексте художественного произведения представляется значимым и актуальным в современной русистике, о чём свидетельствуют многочисленные работы, касающиеся исследования структурной организации ономастического пространства, стилистических функций онимов, их ассоциативных связей, соотнесенных с реализацией конкретного образа, авторской позиции, замысла произведения.


Список использованной литературы:

1. 
   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1996.
   
2. 
   Белецкий A.A. Лексикология и теория языкознания: Ономастика. Киев, 1972.
   
3. 
   Березов Е.Л. Русская ономастика на современном этапе: критические заметки // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60. № 6.
   
4. 
   Березовская, В. В. Становление Л. Н. Толстого как художника-баталиста (1850-е годы): Автореф. канд. филол. наук: 10.01.01. Русская литература. - К.: 1970.
   
5. 
   Библиография литературы о Л. Н. Толстом:1968-1973 / Гос. Музей Л. Н. Толстого; Сост. Н. Г. Шеляпина; Ответств. ред. Э. Г. Бабаев, К. Н. Ломунов. - М. Книга, 1978. - 232с.
   
6. 
   Бондалетов В.Д. Русская ономастика. – М.: Просвещение, 1983. – 224 с.
   
7. 
   Бурнашева, Н. И. Комментарии / Н. И. Бурнашева //Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 100 т. - Художественные произведения: В 18 т. - М.: Наука, 2000 - Т. 2: 1852 - 1856. - 2002 – 567с.
   
8. 
   Бурнашева, Н. И. Раннее творчество Л. Н. Толстого: текст и время / Н. И. Бурнашева. - М.: Издат.-торговая компания МиК, 1999. - 336с.
   
9. 
   Воробьева И.А. Системные связи топонимов средней части бассейна реки Оби // Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1976. С. З— 11; Она же. Системный подход в топонимике и история // Языки и топонимия. Вып. 2. Томск, 1976.
   
10. 
    Глинских Г.В. Топонимическая система и структурно-семантические признаки исходных апеллятивов // Формирование и развитие топонимии. Свердловск, 1987.
    
11. 
    Ильин Д. Ю. Функционально-семантический подход к описанию топонимической лексики региона. Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал. Волгоград, 2000.
    
12. 
    Карпенко Ю.А. Специфика ономастики // Русская ономастика. Одесса, 1984.
    
13. 
    Курьянова, В. В. К вопросу об эстетической позиции Л. Н. Толстого (О границах пейзажных описаний в Севастопольских рассказа): Часть 1/ В. В. Курьянова // Вопросы русской литературы. Межвуз. науч. сб. Вып. 22 (79). - Симферополь: Крымский Архив, 2012. – 235с.
    
14. 
    Люсый, А. П. Крымский текст русской культуры и проблема мифологического контекста: Дисс. канд. культурологии: Теория и история культуры / А. П. Люсый. - М., 2003. - 118с.
    
15. 
    Никонов В.А. На пути к теории собственных имен // Конференция по топонимике Северо-Западной зоны СССР. Рига, 1966
    
16. 
    Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. – М.: Наука, 1978. – 198 с.
    
17. 
    Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 1967. - с. 536
    
18. 
    Реформатский А.А. Топономастика как лингвистический факт // Топономастика и транскрипция. М., 1964.
    
19. 
    Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М., 1973;
    
20. 
    Тираспольский Г.И. Система языка и системность в языке // Филологические науки. 1999. №6.
    
21. 
    Топоров В.Н. Из области теоретической ономастики // Вопросы языкознания. 1962. № 6.
    
22. 
    Фонякова О.И. Имя собственное в языке и в художественной речи // Вестник ЛГУ. 1974. № 2. История. Языкознание. Литературоведение. Вып. 1.
    
23. 
    Ханпира Э.И. Ренна кн.: Введенская Л.А., Колесников Н.П. От собственных имен к нарицательным. М., 1981 //Русский язык в школе. 1982. № 6.
    
24. 
    Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - М., 1974.
    
25. 
    Электронный ресурс Национальный корпус русского языка (URL:http://www.ruscorpora.ru),